Ромашкин ничего из этой многозначительной реплики не понял, потому что не знал о богинях судьбы, а также не видел, в отличие от Ленки Афиногеновой, огромного станка и изменений в полотне жизни.
— И я давно за тобой слежу, — продолжила Паллада. — Буду с тобой честна, чужанин, хотя могла бы обмануть и запутать, чтобы отвести беду. Но ты соперник честный, к тому же, прости за прямоту, наивный... И сильный. Обман будет худшим способом отвратить погибель мира.
— Неужто всё так серьёзно? — Ромашкин улыбнулся.
— Воистину не до шуток. Судя по предсказаниям Лахесис, тебе ни в коем случае нельзя встречаться с твоей возлюбленной. Клото прочитала в свитках грядущего: «Соединятся две половинки в целое, но ценой слиянию будет победа Хаоса».
Аполлон остановился.
— Ты только не злись, Афина, но мне эти расплывчатые пугалки говорят ровно об одном — кто-то не хочет, чтобы мы встретились и тут же убрались восвояси.
Пройдя ещё пару шагов и развернувшись к парню, Паллада с грустью ответила:
— Я была бы счастлива, если бы вы вовсе не появлялись в нашем мире. У нас и так не всё ладно...
— Ну, да. Например, одноглазые переростки шастают и людьми закусывают, — схохмил Ромашкин.
— Кстати, о Полифеме... — произнесла богиня и осеклась.
Афина поразмыслила, открывать Аполлону какую-то зловещую тайну или нет. Наконец, решилась:
— Значит, смотри. Я тобой заинтересовалась, когда мойры поделились странным расхождением между точно предсказанным и реально случившимся.
— Как это?
— У Лахесис есть свитки, я только что говорила. В этих свитках появляются пророчества. Будущее как бы проступает. Но чаще всего это какие-то намёки или, ну, развилки. Например, Троя не могла пасть, пока в городе оставался мой Палладий.
— А, помню! — обрадовался Ромашкин. — Такая старая деревяшка, мне греки показывали.
Афина поморщилась, но продолжила как ни в чём не бывало:
— Итак, сёстры-мойры ткут полотно бытия, ориентируясь на эти записи. Часть предсказаний настолько ясны, что попросту не могут не сбыться. Предвидение таких событий доступно даже некоторым смертным. Одного ты видел.
— Калхас! — догадался Аполлон.
— Именно, — кивнула Паллада. — Примеров таких событий довольно. Падение моего лютого деда Кроноса... Смерть Ахилла... Создание ахейцами так называемого троянского коня. И вот тут произошло странное, потому-то мойры меня и вызвали. Коня изобрёл не тот, кто должен был. И намного раньше. Такого ещё не случалось. Никогда.
— Я могу объяснить, — поспешно сказал студент.
— Сделай милость.
Афина сделала приглашающий жест, и они потихоньку возобновили прогулку по мокрой траве. Меж тем, стало совсем светло, на небе оставались лишь редкие облака, день обещал быть великолепным.
Ромашкин взялся за объяснения:
— Я прибыл из мира, где вашу историю знают. Считай, что я из далёкого будущего.
Аполлона внутренне скрутило от такого упрощения, но не мог же он заявить, мол, для нас мир олимпийцев всего лишь сказочка, миф, цветастая выдумка? С другой стороны, если он, Ромашкин, не сошёл с ума, то он в данный момент — в мифе. Полный попадакис.
Мудрая богиня бесцеремонно прервала его метания:
— Насколько далёкого?
— Чего далёкого? — растерялся парень.
— Проснись, чужанин! Ты из будущего. Так насколько далёкого?
— А, лепёшка!.. Ну, тысяч пять лет, не меньше трёх, наверное. Я, честно говоря, в вашей теме не разбираюсь. А троянская война у нас, скажем так, довольно известный сюжет. Выражение «троянский конь» означает коварный подарок, сделанный врагом. Когда я понял, куда попал, и свыкся с этой мыслью, да ещё и получил представление, в какую сторону надо двигаться, чтобы найти свою девушку, возникла идея ускорить события, понимаешь? Кстати, зовут её Еленой Афиногеновой, оцени иронию.
Паллада, скорей, озадачилась:
— Я её создам в будущем?!
— Нет, просто у нас имена такие.
— Странные имена. Продолжай.
— Да тут всё уже ясно. Раз уж Калхас предрёк, что я не достигну Дельф, пока стоит Троя, а я знал про коня, который поможет завоевать город, мне оставалось лишь дать подсказку Одиссею.
Афина покачала головой:
— Вот тогда-то и произошло первое серьёзное возмущение ткани жизни. Имей в виду, Аполлон Потусторонний, ты запустил изменения, ведущие к катастрофе. Твоя избранница, между прочим, тоже хороша... Но не о ней. Надеюсь, отец уже занялся ею...
— Что значит занялся? — Ромашкин снова ощутил прилив гнева.
— Насколько я могу судить, она подвизалась на ниве предсказаний. Стала пифией. Однако пути её взаимодействия со временем и потоком событий совершенно не такие, какие даруются редким смертным. Её мощь, скорее всего, возросла многократно, пока я тут с тобой путешествую... А ты умудрился ещё сильнее порвать цепь событий! И самое стыдное, прямо на моих глазах!
— Ну, что ещё? — почти проныл Аполлон.
— Полифем. Думаешь, почему Одиссей всю дорогу повторял, что его недолюбливает Посейдон? — Афина, не снижая темпа ходьбы, назидательно подняла палец. — Давным-давно было предречено: царь Итаки умертвит сына Посейдона и одной тупоголовой нимфы.
— Полифема?!
— Догадливость твоя сногсшибательна. И вот гигантского урода сразил ты, а не Одиссей. Ломается картина дальнейших событий. Линии, по которым всё развивалось, спутаны. Вся логика опрокинута.
Ромашкин снова остановился, заставив Палладу последовать его примеру.
— Погоди. Ну, взяли город раньше. Ну, циклопа убил не он, а я. Но события-то в целом те же. Результат одинаков.
— Вовсе нет. Война закончилась слишком быстро. Она не для того затевалась. Впрочем, это не твоё дело. Одиссей не будет скитаться, как это было предсказано, а значит, не сотворит многих дел, на которые его выводила судьба. Отныне не он, а ты кровный враг Посейдона... Я тебе не завидую. И владыке океана тоже. — Афина тряхнула головой. — Не знаю, куда свернёт чреда событий, тем паче, ты и твоя Елена спутали довольно нитей... Мне важнее услышать другое.
Богиня подступила вплотную к Аполлону, отчего тот начал испытывать немалый дискомфорт. Пристально поглядев в глаза парня, Афина промолвила:
— Скажи мне главное, чужак из будущего, и будь предельно искренен: как в твоём времени управляет мой сиятельный отец? Много ли смертных жертвуют нам и поклоняются?
Студент отступил на шаг, не отводя взгляда, и рубанул правду-матку:
— Вам перестали поклоняться. Считай, больше двух тысячелетий назад. Люди стали верить в единственного бога. Прости, Афина, но вас забыли.
— Ты лжёшь! — гневно прошипела Паллада, и в её очах вновь зажглось пламя.
Аполлон мгновенно перешёл в боевой режим.
Тянулись секунды, но ничего не происходило, будто оба ждали условного сигнала.
«Как эти, как их, ковбои в вестерне», — неуместно подумалось Ромашкину. Парень вообще испытывал необычайное спокойствие и уверенность: он закопает Афину без лопаты.
— Нет, не лжёшь, — сказала богиня, усмирив злобу. — Вижу, не лжёшь. Но вот что я тебе скажу, чужанин. Представь: Арес проколол тебя мечом, но не бросил истекать кровью, а вызвал Гефеста, они отнесли тебя на склон Олимпа, приковали, и Зевс назначил орлу прилетать каждый день и выклёвывать тебе глаза. А к утру они у тебя восстанавливаются и видят, как рядом висит твоя избранница, и с ней тоже происходят ужасные вещи, о которых лучше лишний раз не упоминать вслух. Слова имеют свойство сбываться...
— Зря ты мне угрожаешь, — спокойно сказал Аполлон. — Не мудро это. Я вам всем не враг. Мы с Ленкой здесь случайно. Сколько раз это надо повторить?
Взяла себя в руки и Афина.
— Как бы вы сюда ни попали, вы приносите лишь зло.
Паллада внезапно замерла и резко оглянулась на вход в пещеру Полифема.
— О, наш друг Одиссей сотоварищи проснулись! Сейчас они вылезут на свет, и тебе придётся что-нибудь придумать относительно моего исчезновения. Царь Итаки весьма настойчивый мужчина, как бы неприступной Клепсидре не дрогнуть. — Афина подмигнула Ромашкину и стремительно вознеслась на небеса.
Аполлон чуть на задницу не сел — только что богиня была здесь, а потом резко стартовала вверх, он запрокинул голову, попятился и оступился. Но устоял.
А через минуту из пещеры стали выбираться греки.
XXXII
Кто рано встаёт, тому бог даёт.
Русская пословица
Пока царь Итаки торопливо, но не теряя достоинства, шёл к Ромашкину, тот соображал, что придумать насчёт экстренного отбытия их спутницы.
За несколько шагов до Аполлона грек открыл было рот, но парень его опередил:
— Где Клепсидра?
Сначала у Одиссея аж глаза на лоб полезли, но затем подозрительно прищурились.
— Я думал, она с тобой, — сурово проговорил владетель Итаки.
Студенту стало ясно: ревнует коротышка. Знал бы ещё, кого ревнует.
— О, я сам не знаю, друг Одиссей, — ответил Аполлон. — Проснулся, почувствовав сквозняк. Пещера открыта. Клепсидры нигде нет. Как бы её не засыпало камнями там, на входе...
— А это как раз второй вопрос: как цельная каменная плита превратилась в кучу мелких обломков?
Подоспевшие люди из команды царя Итаки закивали и забурчали, мол, что за ворожба.
Студент развёл руками:
— Эта загадка также мучает меня всё утро.
— Она что-то такое упоминала вчера про мел... — развил свои подозрения Одиссей.
— Эврика! — обрадовался подсказке Ромашкин и принялся хлопать себя по карманам. — Помнишь, как лукаво она про это всё говорила? У меня действительно был мелок, которым я совершенно случайно разрушил колонну в Ретее. Хм, провёл пару линий, и она рассыпалась. Клепсидру тот случай очень впечатлил. А учитывая её плутовской характер, да ещё способности воровки, она мне их продемонстрировала при знакомстве...
— Подразумеваешь, она украла волшебный мелок и выбралась наружу? — спросил царь Итаки, не уверовавший в существование магического предмета.
Аполлон пожал плечами:
— Или сильно ударила ногой по плите.
Моряки за спиной Одиссея заржали.
— Хорошо, допустим, так оно и было, — задумчиво протянул ревнивец. — Ну, я про мелок, а не про ногу... Где Клепсидра?
— Две возможности: либо сбежала и где-то прячется, либо была неосторожна и лежит под бывшей плитой. — Ромашкин махнул в сторону входа в пещеру.
Одиссей развернулся к своим подданным.
— Думаю, нам предстоит похоронить Клеона. Кормчий он был так себе, но человек хороший, смелый воин. И погиб в бою. Устроим ему достойную могилу. Материал повелеваю брать вон там.
Перст царя указывал на пресловутый вал щебня.
«Хоть овцы не умрут с голода», — подумал Аполлон и озаботился вопросом: что будет, когда тела Клепсидры не обнаружится под завалом?
Греки принялись за дело, а Одиссей на отдалении от скорбных работ усадил перед собой Ромашкина и продолжил расспросы.
— Поведай мне о ней. Запала в душу, сил нет. Что за девушка она была?
Студент, ничуть не сочиняя, рассказал, как познакомился с настоящей Клепсидрой, и она произвела впечатление распутницы, но это нелицеприятное мнение оказалось ошибочным, и про её великолепное умение похищать кошелёк, продемонстрированное несколько раз кряду... Потом дело дошло и до ранения Аполлона, до неоценимой бескорыстной помощи, оказанной девушкой. Парень обстоятельно объяснил ревнивцу, что между ним и Клепсидрой ничего не могло быть, ибо он принял обет верности.
Всё это слегка успокоило пылкого эллина.
Желая сменить тему, Ромашкин спросил Одиссея:
— А ты знаешь, что Полифем — сын Посейдона?
— Этот одноглазый урод сын повелителя морей?! Впрочем, не удивлён, — рассеянно ответил царь Итаки.
Помолчали.
— И всё же как будет жаль, если столь роскошная женщина окажется простейшей воровкой! — воскликнул Одиссей, несколько театрально прикрывая дланью мужественный лик.
— Да не печалься, будут и другие, более красивые женщины! — утешил Аполлон, но лишь молчание было ему ответом.
И тут он осознал, что вокруг сделалось подозрительно тихо.
Ромашкин глянул на Одиссея. Тот сидел недвижимо, будто статуя. Парень толкнул его в плечо. Не шелохнулся. Тогда Аполлон обернулся к пещере и узрел там целую скульптурную группу — матросы застыли в различных позах.
— Ну, и что это за ерунда? — выразил неудовольствие и шок студент.
«Как-то странно звучит», — отметил он неясное пока изменение в собственной речи.
— Вы сговорились все? — высказался Ромашкин, в основном, ради теста.
Его тут же осенило: речь наша, русская! Вот так поворот!
— Корабли лавировали, лавировали да не выролорево... выларова... вылавировали! — Он рассмеялся и — резко замолк.
С миром что-то случилось. До Аполлона дошло: всё стоит на паузе, и только он продолжает жить в нормальном темпе.
Или он ускорился?
И какая, собственно, разница?
Он резко вскочил, максимально сосредотачиваясь и стараясь уловить любое движение. Наверняка это шуточки олимпийцев. Эти забулдыги знают толк в подлостях и фокусах. Сейчас начнётся массированная атака или наоборот кто-нибудь постарается ткнуть его очередным шампуром в спину.
— Выходите, трусы! — боевито выкрикнул Ромашкин, кружась на месте.
Трусы не выходили.
И не ощущалось гнева, который всегда предупреждал Аполлона о приближении вражески настроенных богов.
Ладно, атаки не предвидится. Хорошо. Но, может быть, это странное состояние и есть атака? Выдавить противника из привычного ритма жизни, пусть состарится и сдохнет за секунду между глупыми репликами Одиссея, брошенного лже-Клепсидрой.
Может быть, олимпийцы здесь ни при чём. Ромашкину существенно не хватало знаний. Наверняка у древних греков есть какой-нибудь отдельный бог, управляющий временем. Как по-гречески время? Хронос. Крон. Афина в облике служанки Омероса рассказывала, что Кронос — отец Зевса и ещё нескольких богов — повелитель времени. Но Громовержец унизил отца и бросил в подземелье. Вряд ли Кронос будет играть на стороне такого сыночка.
Да и кто стоит за всем этим — пока не вопрос. Вопрос ведь в том, как вернуться к нормальному течению времени...
Застыло всё — деревья, волны на море, летевший рядом жук.
Аполлон подошёл к замершему насекомому, аккуратно взял его двумя дрожащими пальцами. Снова повесил в воздухе, разжав пальцы. Растопыренные крылья жука блестели на солнце. Парень долго следил за ними, стараясь не мигать, чтобы не пропустить изменений. Нет, за несколько минут крылья не сдвинулись ни на миллиметр.
