Такая же картина обстояла и с авиацией. Штурмовики Мицубиси Ки-51 имели на вооружении два пулемета калибра 7,7 миллиметров, а последние модификации — 20-миллиметровые пушки, и могли нести до 250 килограммов бомб, которые они могли сбрасывать пикированием, то есть точно — начиная с 1942 года именно эти штурмовики выполняли диверсионные налеты на территорию Советского Союза — парой 15-килограммовых бомб штурмовики могли повалить опоры ЛЭП или столбы связи, разрушить небольшой мост или железнодорожное полотно, а при бреющем полете — даже закинуть бомбу в раскрытые двери ангаров — правда, советские техники вскоре догадались строить перед воротами стенки, которые мешали бомбам проникнуть внутрь строений — другие способы противодействия были запрещены, чтобы не спровоцировать японцев (РИ). Истребители Ки-27 были вполне на уровне наших И-16 — самого современного самолета РККА на Дальнем Востоке, а более современные истребители ВВС Сухопутных войск были еще лучше — так, для новейших Ки-84 с двигателем мощностью под две тысячи лошадиных сил и скоростью 650 километров в час И-16 выглядели стоящими на одном месте. Заводы фирм Накадзима и Кавасаки поставляли сухопутным ВВС сотни истребителей ежемесячно, и к августу 1943 года Японские войска сосредоточили в Маньчжурии свыше семи тысяч самолетов, из которых полторы были истребителями и полтысячи — штурмовиками. Против полутысячи советских самолетов — в основном истребителей — наши рассчитывали только обороняться, поэтому наступательное оружие — бомбардировщики — были оставлены в минимальных количествах, хотя до войны там была довольно сильная бомбардировочная группировка, которая дополнительно охлаждала горячие головы в Токио — ей ничего не стоило долететь до японских городов и превратить их в горящую пыль. Впрочем, наличие гораздо более крупной бомбардировочной группировки на Филиппинах не остановило японцев, хотя до войны Начштаба США Маршалл хвалился — 'На Филиппинах сосредоточено самое крупное в мире соединение тяжелых бомбардировщиков. Они не только защитят острова, но и сожгут бумажные города Японии'. Видимо, на эти бомбардировщики и рассчитывали в США, когда провоцировали японцев начать войну — считалось, что разбомбленные города быстро заставят тех заключить мир на выгодных для американцев условиях. 'Но что-то пошло не так'. Видимо, и по этой причине советское руководство перебазировало бомбардировщики на запад.
В дополнение к этим собственным силам в подчинении у японцев был почти миллион человек в армии Маньчжоу-Го, двести тысяч человек в армиях монгольских князей в марионеточных государствах Внутренней Монголии и еще почти столько же могли выставить мусульманские правители западных китайских провинций. Китайские войска японцы решили в бой не посылать, чтобы не провоцировать конфликты со своими мусульманскими и монгольскими 'союзниками'.
И вот — 27 августа 1943 года вся эта махина двинулась на север. Под прикрытием мощных ударов с воздуха и артобстрелов японцы на десятках тысяч лодок переправились на левый берег по всему течению Амура, а бронекатера с десантом ринулись по рекам вглубь советской территории, проскакивая немногочисленные речные заставы, на которых хорошо если было хотя бы по паре пушек, да вступая в редкие перестрелки с кораблями Амурской флотилии. Естественно, японцы не стали сразу штурмовать укрепрайоны, построенные вдоль границы, но и без этого хватало участков, подходящих для наступления — легкая бронетехника, а зачастую и просто тысячи лошадей несли на север тонны боеприпасов и продовольствия, а японские саперы с помощью многочисленных китайских и корейских рабочих налаживали сотни наплавных мостов, понтонных и буксирных переправ — эта муравьиная работа быстро наращивала транспортные пути на север. Части РККА, занимавшие опорные пункты пограничной и внутренней завесы, как могли сдерживали передовые японские отряды, но за прошедшие годы японцы навострились просачиваться через оборону и протаскивать тонны грузов через казалось бы непроходимые чащобы и болота — условия китайского ТВД давали богатый материал для таких тренировок. Поэтому под прикрытием дымзавес и пулеметного огня японские штурмовые отряды подбирались к ДОТам и подрывали их мощными зарядами взрывчатки, открывая путь дальше на север. Советские же бойцы, исчерпав возможности по защите своих опорников, отходили в тайгу на заранее подготовленные базы и приступали к диверсионным действиям. Ну а японцы шли все дальше и дальше на север, пока на третий-пятый день не перерезали Транссиб в десятках мест — все, транспортная связность Приамурья прекратилась и укрепрайоны оказались в блокаде.
И таких укрепрайонов хватало. На юге Приморья еще начиная с 30х годов была создана целая система укрепрайонов — Сучанский, Шкотовский и Владивостокский, которые с тех пор только развивались и совершенствовались, образовав к 1943 году Владивостокский оборонительный морской район, простиравшийся по суше на десятки километров. Да и севернее требовалось создавать УРы и артиллерийские позиции, а то доходило до того, что японцы прямо говорили — 'японские краболовные пароходы в северных водах будут производить лов при полном вооружении', а японские миноносцы охраняли японских браконьеров на западном побережье Камчатки. Эти люди слов не понимают — только силу.
В других местах еще к 1937 году также было создано несколько укрепленных районов: Благовещенский, Усть-Сунгарийский, который запирал устье Сунгари с маньчжурской стороны, Барабашский, Нижне-Амурский, защищавший вход в Амур со стороны моря, а также базу подлодок и легких сил в Николаевске-на-Амуре, Гродековский, Полтавский, Де-Кастринский, который защищал Татарский пролив. Только в Дальневосточном фронте и только к лету 1941 года возвели 334 бетонных дота и 268 дзотов, сотню батарейных позиций, три сотни орудийных окопов, более сотни оперативных аэродромов, 560 километров противопехотных и 70 километров противотанковых препятствий, 500 километров дорог. С началом войны работы по созданию оборонительных укреплений лишь усилились — сотни дотов и дзотов, сотни километров окопов и ходов сообщений, противотанковых рвов и эскарпов — города и поселки Приамурья и Приморья многократно опоясались защитными сооружениями в несколько слоев, а население готовилось защищать свои дома.
Взломать оборону укрепрайонов было не так-то просто. Орудийные и пулеметные полукапониры были рассчитаны на попадание снарядов калибром 152 миллиметра, районы прикрывались зенитной артиллерией и истребительными полками — пусть и на устаревших самолетах, но сбить хотя бы первые атаки бомбардировщиков и пикировщиков они были в состоянии. Японцам требовалась тяжелая артиллерия. Много артиллерии. Причем дальнобойной, так как в укрепрайонах стояли орудия калибрами до 356 миллиметров и дальностью стрельбы в десятки километров. Противостоять таким монстрам собственной артиллерией нечего было и думать — стволы с такой дальнобойностью просто не протащить в условиях Приамурья. А потому ставка была сделана на авиацию — японцы лишь обложили укрепрайоны плотной обороной и стали методично бомбить их день за днем. Для чего там и потребовались наши высотники — если поначалу их использовали как разведчиков, то чем дальше, тем больше они работали по аэродромам, прежде всего бомбардировочной и штурмовой авиации, так как истребители были для наземной обороны практически безопасны — не та у них грузоподъемность чтобы выбомбить советские укрепления.
С моря тоже было непросто подобраться. Несмотря на многочисленные конфликты, в предыдущие годы обеими сторонами в целом выдерживалась нейтральность (в РИ японцы с 1941 по 46 года задержали 178 и потопили 18 советских торговых судов, убив несколько сотен советских граждан и нанеся ущерб на 637 миллионов рублей (ежегодные расходы на строительство укреплений — 30 миллионов рублей). Но и наши моряки не оставались в долгу — так, в 1942 году потопили у Австралии японскую подлодку. Впрочем, американские подлодки также потопили 6 советских судов). С началом войны японцы двинули к нашим берегам три эскадры — по два авианосца, три линкора, эсминцы, крейсера, десантные корабли — на Владивосток, устье Амура и на Сахалин. И если на Сахалине дело закончилось довольно быстро, с двумя другими точками у японцев по сути ничего и не вышло — истребительной авиации не хватило чтобы сковать наше ПВО, поэтому бомбардировки с воздуха фактически не было, а линкоры японцы просто побоялись пускать близко к нашим берегам — под удары наземных самолетов а то и береговые батареи. Десантные суда попытались было сунуться с высадкой, но советское командование перед самым началом войны успело обновить минные поля — в 1941 специально оставили треть мин 'на всякий случай' — сейчас он и сработал. Подводные лодки, удары морской авиации и береговая артиллерия окончательно погасила воинственный запал, и японские моряки, оставив советские ВМБ на сухопутчиков, высадили десанты в менее крупных населенных пунктах Приморья, где отсутствовала значимая оборона — типа поучаствовали. И со спокойной совестью начали последовательно продвигаться вдоль островов Курильской гряды, пока не достигли Камчатки и не завязали там упорные бои за овладение Петропавловском-Камчатским — он хотя также был защищен укрепрайоном, но его база была важна для моряков как пункт для продвижения к Аляске, тогда как Владивосток был нужен сухопутчикам для снабжения — ну так пускай сами его и берут. Да, он был опасен еще и своими подлодками — но с ними можно бороться более мелкими кораблями, береговой авиацией, а самим заняться крупной рыбой — Камчаткой, затем Аляской, чтобы добраться до штата Вашингтон и наконец уничтожить там морские базы американцев — врагом японских моряков всегда был флот США, с ним они и воевали.
А для сухопутчиков важнее был Союз. Приморье японцы рассекли быстро — ударили двумя группами к северу и югу от озера Ханко и еще одной — южнее — на Уссурийск. Сам город с наскока не взяли, но территория Владивосток-Уссурийск-Находка оказалась изолированной уже в начале сентября. Хребет Сихотэ-Алинь был нарезан на куски вдоль речных долин — там расставлены гарнизоны и пошла борьба с партизанами, а также налаживание разрушенных мостов и дорог — путь с побережья рассматривался как вспомогательный вариант снабжения приморской группировки — основной поток грузов все-равно шел из Маньчжурии. И затем две южные группировки занялись штурмом Владивостокского укрепрайона, а третья пошла на север, чтобы подкрепить Хабаровскую группировку, заодно захватывая города вдоль Уссури и Транссиба. Ну или не захватывая — расставляя гарнизоны, так как многие города уже были захвачены речными десантами в первые же дни. Эти же десанты упредили подрыв большинства мостов, где-то удалось захватить подвижный состав, так что передвижение войск существенно ускорилось, а мобильные отряды силой до батальона с собаками и проводниками активно рыскали по округе в поисках партизан — людей у квантунцев было много, поэтому можно было выделить силы на серьезную борьбу с диверсантами. Собственно, вместе с армией Маньчжоу-Го у них было в Приморье под миллион человек, поэтому пятьсот километров от Уссурийска до Хабаровска можно было прикрыть вполне прилично — даже если ставить по сотне человек на километр — это потребует всего 50 тысяч солдат. Мизер и надежно.
Хабаровский УР японцы плотно обложили но пока не штурмовали, и одновременно начали продвижение на северо-восток вдоль Амура — до Комсомольска-на-Амуре там 250 километров, еще столько же — и поселок де-Кастри с декастринской ВМБ и УРом, и еще 200 километров — если по Амуру — и Николаевск-на-Амуре с его ВМБ и УР. Если не спешить, то за полгода вполне можно пройти. Японцы в сентябре и не спешили — со дня на день ожидался развал русского фронта в европейской части Советского Союза, глядишь — все эти города можно будет взять и без боя.
Больше времени у армии сейчас уходило на строительство и прокладку дорог в обход советских укрепрайонов — десятки тысяч чернорабочих и солдат копали водоотводные каналы, укрепляли дорожное полотно и мосты, прокладывали узкоколейки — японцы не рассчитывали что русские сдадутся так просто и предполагали длительную осаду — в некотором отдалении от УРов строились целые поселки с казармами, в первое время на самой блокировке УРов и продвижении дальше вглубь советской территории было занято не более пятой части японских войск, так как снабжение — это все, без нормального снабжения войска нет смысла куда-то вести, если только на погибель. Причем эти дороги и строения пригодятся японцам и после победы. Так что можно и поработать — японцы работали основательно и относились к РККА уже не как в начале германо-советской войны, когда японский военный министр считал, что эта война 'не может быть даже названа войной, это просто полицейская акция'. Конечно, помимо просто захвата территорий, у японцев был и другой прицел — своим нападением они рассчитывали выбить СССР из войны, чтобы высвободить немцев с восточного фронта, чтобы они помогли в борьбе против американцев — а то, несмотря на свои Гавайские неудачи, с середины сорок третьего усилилось давление американцев на японские войска — сначала в Австралии и на южных островах Тихого океана — раз не получалось идти напрямую, американцы решили зайти с юга, все-равно крупным кораблям еще приходилось огибать Южную Америку, да и транспортные конвои лучше пускать там, чтобы не подставлять под удары японских и немецких подлодок хотя бы в середине Тихого Океана. Игра шла по крупному, а потому неторопливо но и без тормозов.
Примерно такая же ситуация была и западнее Хабаровска — вплоть до слияния Аргуни с Шилкой, то есть начала Амура, и до Большого Хингана, то есть до вершины куска Маньчжурии, вдававшегося в Сибирь — Биробижан, Благовещенск и с десяток других более-менее крупных городов были просто обложены, несколько городов удалось захватить быстрым штурмом, несколько городов предполагалось захватить в ближайшие дни или недели. Сотни подвижных отрядов продвигались на север, чтобы охватить максимальную территорию и нарушить на ней всякое передвижение советских войск и ополчения, где-то уже шли бои с партизанами, а в основном — шло строительство дорог.
К западу же от Большого Хингана ситуация была иной. Наступление на Читу вели две группировки японских войск общей численностью полмиллиона человек. Одна группировка наступала с юго-востока и ей надо было пройти с боями 350 километров — японцы рассчитывали сделать это за один-два месяца. А там еще 400 километров на запад — и Улан-Удэ, а затем и Байкал — конечная цель наступления на 1943 год и начало 1944 — мастерские Маньчжурии ежедневно делали десятки саней для зимних боев (в РИ это делали в 1941 году). Вторая группа войск численностью в триста тысяч солдат форсировала Амур, обложила несколько небольших укрепрайонов, за неделю прошла на север 60 километров до Транссиба и стала двигаться вдоль него на запад — также к Чите — этим требовалось пройти семьсот километров, но на их пути было гораздо меньше подготовленных позиций — советское командование конечно предполагало возможность и такого поворота, но сил на строительство укреплений еще и в этом направлении не было. Единственное что успели — вывезти почти все население на запад или на север, так как поведение японцев было известно еще по Гражданской войне, да и сейчас, по данным разведки, японской армии предписывалось 'пользоваться строго реальной силой, не опускаясь до так называемого принципа умеренности', прямо ставилась задача физически 'устранить коммунистов и прочих лиц, которые составляли в прошлом руководящий строй', использовать труд населения оккупированных территорий главным образом на тяжелых работах на рудниках (в РИ — из плана Кантокутэн). Так что вывозили всех кого можно, оставив здесь только участников народного ополчения, партизанских отрядов и людей с медицинскими, хозяйственными и ремонтными специальностями — все-таки подготовку к нападению отследили уже давно, но ситуация на западе была более критичной, поэтому подкрепить Забайкалье войсками и техникой не было никакой возможности.
