Яромир лишь криво усмехнулся, поглядев на свои замотанные бинтами руки. Пальцы уже почти не болели, но лишь благодаря юной чаровнице, сидящей рядом.
Небо раскинуло звездную сеть и изредка подмигивало зазевавшимся путникам: мол, уже спать пора, гости дорогие ночи.
— Значит, ты — сын одного из князей Шатры? — задумчиво протянул вдруг Ждан, и Веля тревожно встрепенулась, — тогда какого дьябола ты сидишь около одного костра с таким отребьем, как мы? Не противно?
— Ждан! — шикнула на него девушка.
Дар приподнял брови, ожидая то ли реакции друга, даже не поднявшего взгляд, то ли продолжения реплики белобрысого. К слову, последнего уже понесло.
— Может быть, ты чувствуешь нечто вроде благодарности? Ну или там не знаю, что обычно чувствуют ваши высочества в подобных ситуациях? Так вот знай: нам твоя благодарность нужна, как лучнику — конский навоз в колчане!
На несколько мгновений воцарилось потрясенное молчание. Ждан, красный, как рак, со злостью смотрел на этого великокняжеского зеленоглазого блондина, Веля испуганно вжимала голову в плечи, а Дарен продолжал чистить свой меч, как будто ничего не произошло.
— Все сказал? — спокойно поинтересовался Яромир.
Парень промолчал, продолжая смотреть на шатренца, как на врага всех народов.
— Вот и хорошо. А теперь ты послушаешь меня, — он медленно встал, и, пожалуй, только тих пискнувшей девушке было известно, чего ему стоило сохранить на лице невозмутимость, — так вот: я действительно благодарен вам всем за спасение и, уж извини, не привык в качестве этой благодарности каждому лизать зад. А если тебя что не устраивает — катись на все четыре, и хрена с два будет тебя кто держать.
Наступило молчание.
— Все. Хватит, — девушка, тут же этим воспользовавшись, встала и указала на Ждана, — ты сейчас же прекращаешь глупить; ты, — пальчик переметнулся на шатренца, дрогнул, но истинное смущение девушки только этим и выразилось, — ты перестаешь геройствовать, — теперь настала очередь Яромира мрачнеть: он совсем забыл об одном не совсем приятном факте его быстрой поправки.
— А как же я? — невозмутимо поинтересовался Дар со своего насеста.
Веля вздохнула:
— Ложись спать, Дарен.
— И где бы мы были без твоих советов-приказов? — желчно осведомился Ждан, но, впрочем, так тихо, чтобы девушка ненароком не услышала.
Зато услышал Дар. И тут же в сотый раз подумал о том, что все беды в этом мире все-таки из-за баб.
И уже потом, когда Ждан с Велимирой заснули, разговор между друзьями продолжился. Яр кивнул на спящих:
— Ты им доверяешь?
Дарен пожал плечами:
— Не знаю. Наверное. Мальчишка сбежал из Пограничья, а годом раньше я случайно оказался между ним и теми, кто хотел набить ему морду. Девушка... — он на пылинку запнулся, — я толком не знаю, зачем она с упрямством козы идет за мной. Чаровники — народ темный. Доверие... Знаешь, почему-то я не жду от них ножа в спину. Так, что...
Он замолк.
— Понятно, — шатренец улыбнулся, отчего снова дернуло сильно израненное лицо, — а мне она понравилась.
— Я заметил.
Взгляд Яромира стал каким-то прозрачным и отчужденным.
— Она похожа на... А, впрочем, неважно.
— Еще успеет нагрешить, — ответил Дарен (к слову ничуть не обиженный тем, что друг не закончил своего объяснения), и, поглядев на спящую Велимиру, добавил: — не морочь ей голову, Яр. Маленькая слишком.
— О чем ты? — всерьез изумился друг, — ее же невозможно любить... как женщину. Да и не думал ли ты, что во мне вдруг ожили сказки о любви с первого взгляда?
Честно говоря, Дарен так и подумал, но сейчас на прямой вопрос промолчал. Яромир улыбнулся — солнечно и ясно:
— Она просто теплый огонек свечи, который надо сберечь. И я это сделаю.
Дар фыркнул:
— Смотри, не перетрудись. И с белобрысым в драку не ввязывайся.
— Он, что, так хорош? — с сомнением предположил шатренец, покосившись на Ждана.
— Да нет. Это я в твоих силах не сомневаюсь: прибьешь случайно, что я потом с трупом буду делать?
Яр снова усмехнулся, но лишь для того, чтобы войник ничего не заметил: он, кажется, уже догадался, что его лечение стоит девушке не только бессонных ночей... Но не рассказывать же Дарену о том, что слабый ребенок все это время испытывает его боль и делит ее с ним, и только потому сам Яр сейчас не катается по траве, сцепив зубы? Шатренец чувствовал себя предателем, но рассказать сейчас все — значило еще больше предать девушку, невольно доверившую свой самый страшный секрет незнакомцу, да и Дара подставить.
— А что ты думаешь о том, чтобы рассказать мне, как ты... хм, оказался в такой заднице?
Дар немного помолчал, а потом поинтересовался:
— Тебе так хочется это услышать?
— Было бы неплохо. А то мало ли...
— Боишься связываться? — невесело усмехнулся Дарен.
— Хочу знать, каких твоих "друзей" надо привечать, а каких крошить в капусту, — серьезно ответил Яромир.
Дар помолчал, потом поставил на огонь кружку с земляничными листьями и угрюмо сказал:
— Не осталось у меня друзей, Яр. Ты да Сагин. А остальные... Нет их.
— Все погибли?.. — нахмурился друг.
— Да нет, почему. Просто оказалось, что им есть, чем дорожить, а мне — нет: когда решался вопрос, отправлять меня в ссылку или нет, то никто и слова не сказал.
— Слабовольные предатели!
— Не скажи. У них есть семьи, до которых очень легко добраться. Кому рисковать-то хочется?
— Если бы я был там...
— То что? Одно твое слово ничего не значило бы. Если и кралль, которому я зад прикрыл во время того похода, ты помнишь, какого, если и кралль не заступился, то ты-то что...
— А ты совершил такое тягостное преступление?
— Убил человека.
— Кого?
— Сына старосты в деревне...
— И тебя за это — в Здронн?! — от изумления Яромир даже сел, отчего рану на спине дернуло, и тот болезненно поморщился.
Войник скривился от невеселых воспоминаний.
— Нет, не только за это. Аккуратней, Яр. Ты и так сказочным образом вылечился. Я вообще не понимаю, как этой девчонке удалось сделать то, что она с тобой сделала.
— А это совсем ненормально? — встревожился тот.
— Не знаю, — пожал плечами Дар, — просто я никогда с таким чародейством не сталкивался. Даже та женщина, которая меня по частям собирала в Приграничье, две недели со мной носилась. Возможно, дело в уровне силы?
— Веля ни у кого не обучалась... Да и нет этих уровней, как ты выразился.... Тут что-то другое.
— Может быть, желание? — предположил войник.
— С чего бы ей так сильно желать вылечить незнакомого ей человека?
— А кто их, загадочную бабскую душу, знает? — отшутился Дарен, а потом все-таки добавил, уже серьезно: — сдается мне, она просто что-то увидела.
— Где?
— А вот этого, брат, я даже предположить не могу. И, если честно, знать не желаю.
— Почему? — удивился Яр.
— Однажды она уже тоже кое-что увидела. Давай спать.
— Давай, — согласился друг, — только сначала ты мне все-таки расскажешь, как в Здронне очутился.
— Не по собственному желанию — точно. Ты же знаешь о моих странностях, из-за которых я попал в наш отряд смертничков?
— Знаю, — помрачнел Яромир: он не хотел напоминать другу об этом.
— А это в продолжение той истории. Глупо вообще все получилось...
Когда Дарен остался один у костра, в лесу вдруг раздались шаги. Войник прислушался и аккуратно вынул меч.
— Кто здесь?
Шаги приближались, но Дар почему-то не мог определить их направление, пока прямо за ним не раздался голос:
— Опусти меч, мальчик.
Дарен молниеносно повернулся и... наткнулся взглядом на седого старика. Меч тут же сам выпал из его руки: будто какая неведомая сила
— Кто вы?
— Странник, просто Странник.
Войник нахмурился.
— Как ваше имя?
— Боюсь, тебе оно ничего не скажет. Присядем?
Дарен подивился наглости этого старика, но кивнул.
— Я пришел дать тебе совет, мальчик.
— Вы считаете, я в нем нуждаюсь?
— Еще как, — старик улыбнулся и без спроса отпил из Даровой кружки, — ты уж не серчай на меня, стар я стал. Уже много лет по земле хожу, а на Дорогу все выбрести не могу... Ну да это к делу не относится.
Он немного помолчал, Дар не стал его торопить.
— Ты знай, вот что. Путник из тебя будет никудышный, а Странник — и того хуже. И все камешек твой, — он кивнул на грудь войника, и тот снова насторожился, — не, ты не пужайся, мне он ни к чему, а вот другие могут и позариться.
— На что вы намекаете? — нахмурился Дарен.
— Я? Ни на что, — старик снова улыбнулся, — будь осторожен, когда линии на твоих ладонях сотрутся, — он показал свои гладкие-гладкие, без единой впадины, — не путай себя ни со Странниками, ни с Путниками: у тебя другая судьба. И не пытайся артефакт выкинуть.
— Он правда способен менять направления Нитей? — загорелся войник.
— Правда, отчего ж ей не быть правдой? Только не каждому дано это.
— Значит, мне все же дано?
— Выходит, так, да, — старик хитро смотрел на смобеседника, склонив голову набок.
— А если его уничтожить?
— Уничтожить? — Странник призадумался, затих на несколько волн, а затем продолжил: — был бы я рад, если бы ты его уничтожил. Но не мне за тебя принимать решения. Ведь все равно он уже слился с тобой... Что ж мальчик, сделаю я тебе подарок: пусть клеймо чаровника отвратит беду.
Дарен, окончательно запутавшийся в речах старика, нахмурился:
— Что вы имеете в виду?
Но тут старик с неожиданной скоростью вскочил на ноги, и в следующий миг что-то обожгло его в висок. От нестерпимой боли Дар заорал... и проснулся.
Была тихая лунная ночь.
Войник дрожащей рукой пощупал висок и тихо выругался: там вспухал свежий ожог.
Утро принесло с собой небывалую жару. Солнце, казалось, задалось целью высушить все, что можно было высушить, а ветер, как назло, снова улетел в какие-то северные страны.
Яромир заявил, что ему намного лучше, и предложил ехать дальше. Предложение было своевременным и логичным, поэтому все тронулись в путь. Броний, правда, хотел возмутиться по поводу того, что на нем снова будут ехать двое здоровенных мужиков, но быстро смирился, глядя на то, как на жалобно глядящую Сташу взбираются Ждан с Велей.
— Так значит, мы все-таки в город? — уточнил парень.
— В город, — кивнул Дарен.
— Отлично! — просиял Ждан, — а в какой?
— В Стуковград.
— А что там есть?
— Библиотека и куча стражи, — ответил за Дара Яромир.
Ждан задумался, но потом все же спросил:
— А зачем нам библиотека со стражей?
— В первой поищем кое-какую информацию, — уклончиво отозвался Яр, — а от второй скрываться будем.
— А зачем нам скрываться?
— Ты еще не понял? — уточнил Яромир иронично, — вообще-то мы все, как бы тебе сказать, государственные преступники, утаивающие важный артефакт, который государство объявило своим.
— Не только государство, — хмыкнул Дар, доплетая косу, — за ним вообще охотятся все, кому не лень.
— Значит, прятаться будем не только от стражи... — вздохнула Велимира, которая до последнего пыталась всех отговорить от поездки в город, но на вопрос, почему этого делать не стоит, не смогла дать вразумительного ответа.
Невозмутимый Яромир подтвердил эти слова кивком, а чаровница вздохнула.
— Вы идете не тем путем.
— Всегда можно повернуть обратно, — возразил Яромир, внимательно глядя на девушку.
— Есть такие дороги, которые назад не ведут, — тихо отозвалась девушка и замолкла.
Ждан же, зевнув, поинтересовался:
— А где мы деньги возьмем?
— Тебя торговать семечками пошлем, — мрачно пообещал Дарен.
— Не смешно. Если тебе приспичило — сам иди торгуй, — обиделся парень.
— Не задавай глупых вопросов, и не будешь получать такие же глупые ответы.
Парень насупился и вполголоса пожалобился Веле:
— Чем я вам всем не угодил?
— Почему — всем? — удивилась девушка, — я к тебе всегда хорошо относилась...
Она сказала это достаточно громко, чтобы едущие впереди тоже услышали. Дарену-то было все равно, а вот Яромир нахмурился: он не любил соперников, и не важно каких — по любовным ли похождениям, или по братской защите.
Через два побега стало еще хуже: жара достигла своего апогея, и даже тень от деревьев не спасала. Тракт по-прежнему был почти пуст; лишь изредка мимо или навстречу проезжали торговцы и просто путники, которые обращали внимания на четверку с двумя лошадьми не больше, чем, собственно, эта четверка — на них.
А вот вездесущее солнце было неумолимо. Мужчины уже разделись сверху, и Велимире оставалось лишь молча завидовать и терпеть. Хотя, еще через два побега счет уравнялся: Дарен со своей северной белой кожей ухитрился обгореть до красного цвета, и теперь шипел сквозь зубы ругательства. Веля предложила его подлечить, но войник отказался, мотивируя это тем, что ее силы могут понадобиться скоро, и что на всякую чепуху вроде солнечного ожога их тратить не стоит.
— А где они могут понадобиться? — удивилась девушка.
Но Дарен не счел нужным просвещать ее на этот счет. Помимо головы, у него с самого утра жутко чесались ладони. Зуд был столь нетерпим, что войник то и дело снимал свои наладонники и с наслаждением тер руки.
— Что ты делаешь? — в конце концов не выдержал Яромир.
— Чешусь, — честно признался Дарен.
— Покажи.
— Что?
— Ладони.
Он показал.
— Твою ж...
Дарен тоже посмотрел. И высказался куда более неприлично.
— Что там у вас? — заинтересовался подъехавший Ждан.
— Не твое дело, — поморщился Дарен, быстро одевая наладонники и трогая поводья из-за яровой спины, — не суй свой нос — а то и вовсе без него останешься.
— Это мы еще посмотрим, — запальчиво ответил обиженный парень.
— Хочешь проверить? — иронично вопросил Яромир.
— Хочу!
Вдруг подул ветер. Да такой сильный, что путникам пришлось прищуриться.
— Прекратите! — крикнула на них Веля.
Все дружно посмотрели на нее.
— Вас пытаются поссорить, — нехотя пояснила девушка.
— Кто? — Ждан огляделся, — я никого не вижу.
— Не знаю, — скуксилась Велимира, — по идее чаровник должен был быть в поле зрения, чтобы направленно стравливать людей... — и тут она заметила, что Дарен даже не повернул головы, и нахмурилась: — Дарен, а ты ничего не хочешь объяснить?
— Ничего, — отрезал войник.
— Ну и дурак, — снова разозлилась девушка, — я тебе помочь хочу!
— А я не нуждаюсь в твоей помощи.
Яромир тронул его за руку:
— Дар...
— Потом, — бросил тот, — не до этого сейчас. Поехали быстрее.
И все действительно поехали быстрее, но с твердой уверенностью, что уж вечером, когда они все доберутся до города, вытрясут из него все подробности.
Крепостная стена города удивила путников: черная, гладкая, без единого заступа. Будто из единого камня вырезали! Тонкие проемы бойниц вызывали дрожь по телу, темный цвет угнетал: казалось, даже солнце померкло.
— Во дела! — восхитился Ждан, — что это?
— Да-а... — только и сказал Дарен, приложив ладонь ко лбу и смотря наверх, — что-то они тут намудрили.
