— А то, что оно в воде не растворяется, — Наташка попыталась размять пальцами поддетый палочкой комок, но тот упрямо выскальзывал. — Но скользкий, как мыло.

Поняв, что схохмила, девушка улыбнулась и объяснила: — Я не в щёлоке варила, потому что его, как выяснилось, твоя драгоценная Светочка весь перевела на свой серый порошок. Подумала, что если и он, и известь на вашу кислоту одинаково шипят, то и с жиром они поступят одинаково. Тем более — того говёного жира, что ты припёр с севера, совсем не жалко — такой он мерзкий.

Разбодяжила извёстки, наподобие щёлока — молочко такое получилось, и давай его вливать в растопленный в воде жир, как я обычно делаю. Всё, вроде так же шло. А потом, как пощупала — а оно в воде не расходится.

— Ладно. Не горюй. Достань и потом попробуй с чем попало смешивать. С тем же жиром, например. Кстати! Что это за вода осталась в горшке? Ты же обычно её немного добавляешь, а тут смотри как много! Будто прибавилось!

Наташка макнула палочку, принюхалась, потрогала пальцем: — Чем-то знакомым повеяло.

Подошли Светка с Пуночкой.

— Чувство такое, как от жидкости для ухода за руками.

— Точно! Вспомнила! Это глицерин. Он для смягчения кожи. Веник, ты гений! Скажешь своей Ленке, чтобы хорошенько тебя поцеловала, — схватив чашку с жидкостью, девчата побежали хвастаться перед остальными одноклассницами новой победой науки. Хотя, женщины из местных тоже кое-в-чём разбираются — Наташка и с ними ладит.

* * *

Следующее открытие снова сделала всё та же Наталья. Она послушно выполнила указание Шефа о смешивании с салом нерастворимого мыла, которое для ясности назвали известковым, в отличие от щёлокового, которое никак особенно не называли. Опыт в подобного рода действиях у неё был немалый — с чем только не перетирала она тот самый гусиный жир, как только не пробовала его очистить, сделать благородней.

Так что, осторожно нагрев один компонент, она принялась добавлять в него другой, тщательно перемешивая. До однородной массы. Что у неё получилось? Над этим думали всем кланом. Эта субстанция напоминала девочкам крем, но конкретную предъяву сделали мальчики — смазка, вот для чего это вещество лучше всего подходило. Подшипники обоих токарных станков и одного сверлильного работали на этом солидоле лучше, чем на сале.

Потом начались крупные заготовки, а на внешних работах ребята девчат задействовать избегали, разве что в местах, где есть хоть какое-то жильё. В недавно найденной дубраве никакого домика поставлено не было, а желудёвый хлеб осенью и сухари круглый год прочно вошли в рацион — собирать их поехал и Шеф.

Корзины, лесенки, чтобы добраться до ветвей, ночёвки у костра под охраной Шака — зачем девчатам подобная романтика? Тем более похолодало — октябрь месяц. Случались и дождики — сырая палатка, мокрые дрова. Достаточно и того, что они приходили лодками, забирали добытое. Это не ночлег на девственной природе — ну не успели подготовить новые угодья к большим заготовительным работам.

Из происшествий был только один опрокинувшийся челнок, несколько корзин из которого так и не нашли. Да и искали не особенно упорно — в этот раз подобного добра набрали не много, а очень много.

Был и рывок на юг полной эскадрой самых быстрых байдарок — эвакуировали Мэг и Толяна с их икрой, балыками и собранными травами.

Кроме свёрточков с содержимым аптечного назначения девушка привезла целый мешок семян какой-то тамошней травы. Сказала, что её бывшие соплеменники жевали их, когда голодали. Много этих семян остаётся в колосьях невыпавшими чуть не до весны.

Пробная каша оказалась съедобной, поэтому решили весной засеять несколько соток. Хотя вкуса никто не узнал, а колос... да кто же сейчас толком разбирается во внешних признаках злаков! Испечённые лепёшки тоже вышли неплохими. Если бы ещё и урожайность у этой культуры была подходящей, да в этих северных местах, на скудных лесных почвах!

Потом заглянула группа Аона — шли на лодках из своего вояжа на север. Привезли просто чудовищное количество жира — сказали, что прислали его для Ве Ника их тамошние друзья. И ещё эти друзья сообщили, что хотели бы непременно снова встретиться и получить... Любаша пол-листа исписала в своём блокноте, куда вносила пожелания северных соседей.

Сами же эти вечные путешественники сказали, что отправляются зимовать на далёкий юг, туда, куда принесёт река. Но обещали вернуться.

Численный состав этой команды в клане известен, так что ножи, наконечники копий, топорики типа "Томагавк" и горшки, упакованные в дорожные корзины, были давно приготовлены. Веник очень ценил добрые отношения с маленьким племенем, которое они поначалу считали охотниками на мамонтов.

И дёготь от комаров, и ножницы для стрижки и горшочки лучшего мыла — да ничего не жалко.

А потом, после прощания, уже вечером он увидел в жилом отсеке столе на свечу.

— Кто? — рявкнул он, когда понял, что она парафиновая. Не коптит, не воняет, как жировые светильники, и не потрескивает, как лучина.

— Вень, ты только не сердись на Наташку за то, что она всю твою любимую кислоту извела, — испуганно захлопала ресницами Галочка. Но ведь, правда, здорово? Совсем настоящая, словно дома, когда свет в квартире пропадает.

Девочки вдруг зашмыгали носами — эк их пробрало воспоминание о прошлой жизни. Ленка по привычке попыталась прикрикнуть на эти слёзы и сопли, но и у неё сломался голос.

— Ну, я... Это мыло... Ну, известковое, растолкла, — всё еще срывающимся голосом начала объяснять Наталья. — Закипятила в воде... Ну, погуще. А потом вылила туда кислоты. Оно покипело часика два, а потом расслоилось. Внизу гипс, потом вода, а сверху вот оно плавает. Достала черпаком, дала стечь, а оно мнётся и лепится. Но не как сало, а твёрже. И к рукам не так липнет. Свечку сделала также, как мы пробовали сальные соорудить — окунала нитку в расплавленное. Хотя, потом оно просто отлилось, потому что от тепла рук сразу не тает.

Пусть и несколько сбивчиво, но... надо уточнить.

— Так на сколько свечей тебе хватило всей нашей кислоты?

— На эту и ещё четыре.

Глава 28. Предзимье

Веник стоял у края береговой кручи и смотрел на просторную луговину, что расстилалась за речкой. Жухлая трава местами совсем упала, а кое-где стояла ещё бодро. Там торчало несколько копёшек сена, заготовленных для самана, но так и не вывезенных за ненадобностью. К одной из них повадилась ходить какая-то животина, похожая на корову, но более спортивного вида — подтянутая и шустрая. Обычно такие держатся группами, а вот эта или отстала, или настолько умная, что никуда не уйдёт, пока всё не слопает. Это в то время, когда и просто пастись можно — снег ещё не выпал, а травы кругом сколько хочешь.

Или дело в том, что у сена другой вкус? Что оно привлекательней переросшей травы? Загадка, однако. И как же им не пришла в голову мысль наставить таких стогов в местах будущей охоты и спокойно, без беготни отстреливать животных по мере возникновения нужды в свежем мясе. Сколько таких коров съедят сорок человек за зиму? Десяток, не больше. Ну, пусть пятнадцать. Всего-то и нужен денёк работы в июне, чтобы поставить эти несчастные копёшки, а потом в холода иметь на столе свежую говядину хоть каждую неделю.

Снизу подошла лодка. Та самая, первая плоскодонка, рассчитанная на перевозку солидного груза. Вячик подогнал её от Рудного, куда отвозил последнюю плановую партию съестных припасов. Вот он бросил на пристань причальный конец, а Ленка его поймала и подтянула судёнышко, растолкавшее кучу других лодок — почти все сейчас согнали домой — работы на выезде практически завершены. Прихватив подмышку свёрток — не иначе, результат последней плавки, парнишка поднялся по лестнице. Девушка тоже — она несла на коромысле пару больших туесов с водой.

Любаша вышла из летнего дома: — Держи Шеф, — протянула она толстостенную кружку. — Желудёвый кофе попытались сварить. Отведай.

Подошёл Саня с лукошком, в которое набирал уголь: — Слышь, ребята! А ведь уже третья зима в этом мире подкрадывается! Чуете? Думал ли я два с половиной года назад, когда мы сгибали из вербы убежище, что буду об этом думать спокойно, вот так, глядя на опадающие листья?

Ленка поставила вёдра на лавочку у стены, хлебнула из Вениковой кружки: — Определённо в этом что-то есть. Кондовое такое, суррогатное. Но вкус плотный, новый, и сахару не хватает — приподняла она бровь. Кружка пошла по кругу — каждому досталось по паре глотков.

— Так, это, Шеф! Мы тут недавно припомнили, что стеарин, это уровень девятнадцатого века.

— Парафин? — не понял Вячик.

— Нет, это именно стеарин, парафин, он из нефти. Так я к чему — когда ты собираешься человека в космос запускать? Если мы за год выбрались из раннего средневековья в просвещённое время, в эпоху, когда творили Пушкин и Лермонтов?

Веник приобнял расшалившуюся подругу.

— Металлургия у нас всё ещё в раннем средневековье, — рокотнул Саня. — Зато кулинария уже в двадцатом веке.

— Людей мало, — вздохнула Любаша. — У меня поварятами работают сплошные главные специалисты всего человечества. На кого ни глянь, каждый в чём-то заправляет! Уж на что Надюшка у нас скромница, а на огороде у неё нынче много отличных корешков выросло. Мы уже в июне начали их есть. И на закваску кое-что пошло.

— Да, нужно бы поднабрать народа, согласился Саня. — А то даже те немногие знания, что есть, просто некому передавать.

— Негусто людей в этом мире, — вздохнул Шеф. — До кого могли дотянуться — всех прибрали. Эх-х, жистя-жестянка. Не вовремя мы как-то зашли сюда.

— Нам сейчас, как ни крути, нужен транспорт на большие расстояния, чтобы ходить не только на север и юг, но обшаривать местность и во всех других направлениях. Отсюда по рекам куда только не доберёшься — я покрутилась по окрестностям на байдарке — только из одних озёр во все направления ведёт с десяток проток. А на вёслах ни грузу увезти, как следует, ни в далёкий путь пуститься. Может, пора браться за паровик? — зыркнула Ленка.

— Котёл, боюсь, не осилю, — признался Саня. — Металл у меня не очень однородный — если большими пластинами скую, да прокатаю, могут появиться слабые места.

— А цилиндры и всякие клапана? — изумился Вячик.

— Справлюсь. Мы с Пашкой уже сделали макет — работает от подачи воздуха из насоса. Да и сам он — тот же насос, только лежит на боку и крутит колесо от тачки. Правда, детали у него, в основном, деревянные, но из металла их тоже можно сделать. А цилиндры и поршни вообще из керамики.

— И не говори, — согласился Шеф. — Куда ни кинь, кругом клин. Вот, из чего, скажи на милость, нам делать серную кислоту. В руде-то серы с гулькин нос.

— Достаточно, чтобы железо испортить, — пробурчал Саня. — Сам ведь понял, что не начни мы её ещё из руды выжигать — мучились бы с ножами и топорами. Как её из готового металла извлечь я вообще понятия не имею.

— Вень! — от бывшего лодочного сарая подошла Светка. — Вот какие плотности получаются, если кислоту каждый раз разбавлять вдвое.

Веник посмотрел на цифры, написанные угольком на деревянной дощечке, посмотрел вверх на низкие тучи, пожевал губами, словно что-то проговаривая про себя: — Это опять открытие, — ухмыльнулся. — Получается так, как будто кислота не занимает в воде никакого объёма. Жалко, что такая низкая точность измерений.

— Была бы у меня хотя бы мензурка! — воскликнула Светка. — А то ведь объёмы, сам знаешь, как проходится отмерять — черпачками. Ты вообще, собираешься стекло делать, или как?

— Для стекла Галочке сода нужна. И она даже знает, что в Италии, где-то на юге, есть настоящие содовые озёра — им на гончарном кружке рассказывали. А ещё в солнечной Италии имеется общеизвестный вулкан Везувий, где наверняка можно найти серу. И там же в Средиземноморье должна водиться дикая капуста.

— В Италии всё есть, — ухмыльнулась Ленка. — Тоже смекнул, что мы где-то на Европейской части будущей России, откуда одни реки текут на юг, а другие — на север. Думаешь, путь на юг выведет нас в Чёрное море?

— Проверять надо. И судно понадобится побольше, чтобы его морская волна не перевернула. Вроде тех, на которых викинги лазили повсюду.

— На драккар гребцов нужно — весь наш клан, — ухмыльнулся Вячик.

— Я же говорю — пора строить паровую машину, — припечатала Ленка.

* * *

Стадо мамонтов в этом году прошло на юг уже в середине ноября — ещё и снег толком не лёг, да и льда на реках не было — сыпало изредка, словно из солонки, но на сплошной покров этого не хватило. Зато ветры заходили со всех сторон по очереди, валили в лесу старые деревья и уносили в неизвестном направлении скудный снежок. Температура резко менялась — то морозец, причём чувствительный, кусающий за уши, то вроде бы отпустит, но начинает прохватывать влажным пронизывающим ветром.

Кто смотрел по телевизору сообщения гидрометцентра и видел за спиной диктора синоптическую карту — поймет — где-то неподалеку гуляют могучие циклоны с антициклонами, смещаются мощные холодные фронты. Словом, погода меняется непредсказуемо.

— Ну, Шеф! — причитал Петя. — Нельзя же так всего бояться! Да я до той тропы и обратно ещё до обеда обернусь.

— Никуда твой лес не денется, — припечатал ладонью по столу Веник. — И не переживай за Топтыгина — наверняка он уже третий сон смотрит. А как снег пойдёт? Помнишь, как в прошлом году за час сугробы по колено навалило! Так что — все сидят в лагере. Забор поправить, хозработы усилить. Димка — бери всех, кто под руку попадётся — затаскивайте последние лодки наверх под навес, пока не вмёрзли они в лёд — навигация закрыта. Света и Наташка — в лабораторию — знаете, что делать. Лариса и Лера! К ужину готовьтесь доложить о положении дел с зимней одеждой и обувью. Кып — со мной. Люба! Развод на работы для остальных.

* * *

Вождь вместе со старым охотником направились как раз в сторону мамонтовой тропы. Ещё двое мужчин из "лесных" двигались вместе с ними — Люба своей властью направила их обеспечивать безопасность вождя. Спорить с "хозяйкой" посёлка Веник не стал — зачем мериться пупками! Тем более — сам велел ей провести развод на работы. Авторитет сподвижников — дорогая субстанция. Нужно беречь. Вот и не стал ругаться. Поэтому топали вчетвером, одетые, словно по форме: меховые штаны на лямках выпущены поверх тёплых мокасин, куртки со странным названием "реглан" — так их определила Лариска. Длинные — попу закрывают, но выше колена. С рукавами и отложными воротниками — словно из крутого бутика. На головах ушанки. Отличие только в оружии — у Кыпа его могучий арбалет, да большой нож своей метровой рукояткой торчит над плечом. Остальные с копьями.

В этом году хоботастые гиганты шли неторопливо, постоянно задерживаясь для кормёжки. В результате их шествие растянулось надолго. Вслед за одной группой появлялась другая. Трещали обламываемые сучья, иногда валились целые деревья. Мамонты непрерывно жевали почти голые ветви, изредка переходя с места на место.