Впрочем, предполагалось, что выход к Байкалу первой сделает монгольская группировка японских войск. Хотя идти ей было дальше всех — 600 километров на северо-запад до Улан-Батора, 300 на север — до границы с СССР и еще 200 — до Улан-Удэ, но это направление было наименее прикрытым — как укреплениями, так и войсками. От РККА там присутствовала только 17я армия, да и то в усеченном составе — порядка 30 тысяч человек. И еще армия МНР — пять дивизий, 80 тысяч, из которых только половина была боеспособна, так как до того проходила подготовку с помощью специалистов из РККА. Больше и не получалось — население Монголии всего было 800 тысяч. А наступала на них полумиллионная группировка — двести тысяч японских войск и триста — монголов из Внутренней Монголии и мусульманской конницы клики Ма. Да и свои конные дивизии японцы выделили именно в эту группировку — ее делали максимально подвижной, поэтому уже через десять дней после начала войны завязались бои за Улан-Батор, а еще через неделю он был полностью окружен и японско-монгольско-мусульманские войска потекли дальше на север. А следом японцы тянули узкоколейку, благо что за предыдущие годы маньчжурские предприятия накатали легких рельсов на тысячи километров, на каждом километре ставили блок-посты с взаимной огневой поддержкой как минимум минометным и орудийным огнем — для охраны от летучих отрядов, и все быстрее проталкивали на север тонны груза — весь расчет квантунского командования был именно на бесперебойное снабжение по железной дороге, пусть и небольшой грузоподъемности, так как грузовиками по практически бездорожью выйдет всяко хуже.
Продвижению вперед помогали и последствия событий предыдущих тридцати лет. Еще до синьхайской революции в Монголии существовали движения за независимость от Китая, последнее крупное восстание было подавлено в 1910 году, а после китайской революции монгольские князья при молчаливой поддержке России объявили о независимости, благо что Монголия присягала на верность не Китаю, а свергнутой Цинской династии — легитимность была соблюдена, и в 1911 году образовалось новое государство — Богдо-ханская Монголия, признанная в том числе и Россией. Но в 1913 году китайское — уже революционное — правительство стало оспаривать независимость, Россия решила отыграть назад, и в 1915 году было подписано трехстороннее соглашение — Кяхтинский договор — по которому Монголия становилась автономией под сюзеренитетом Китая — сама Монголия не смогла бы отбиться от Китая несмотря на все его внутренние смуты, а Россия кинула монголов — тут и идущая Первая Мировая, а потому нежелание России создавать напряженную обстановку на своих восточных границах, и возраставшее панмонгольское движение, претендовавшее в том числе и на земли России — Бурятию. Ну их нафиг с такими запросами. В 1918 году часть монгольской знати была уже недовольна своим правителем и пригласила ограниченный контингент китайских войск, а в 1919 году китайцы и вовсе обратно оккупировали Монголию — суверенитет закончился. В 1921 году китайцев выбила Азиатская дивизия под командованием барона Унгерна — теократия была восстановлена. Летом Унгерн предпринял неудачный поход в Советскую Россию, по возвращении планировал отойти с войсками на Тибет чтобы перевести дух для последующих боев, но войска не горели желанием таскаться туда-сюда, обстреляли палатку Унгерна, потом и вовсе догнали его и выдали красным, а сами ушли в Маньчжурию. А монголы тем временем подумали и решили, что нафиг этих китайцев — проживем и без них — и учредили свою монархическую республику, а после смерти Богдо-хана в 1924 и вовсе решили что обойдутся без монархов — появилась МНР — Монгольская Народная Республика.
С 1928 года в МНР проводилась политика коллективизации и ускоренного перехода к социализму — создавались колхозы, уменьшалось поголовье скота, много людей эмигрировало во Внутреннюю Монголию — также территорию, населенную монголами, но в Китае. А, главное — начались гонения на религию — закрывались монастыри, ламы переводились в разряд светских лиц и лишались привилегий. А ведь монахи составляли 48% взрослого мужского населения (sic!). Тут же пошли восстания, самое крупное случилось в 1932 году и было подавлено с трудом — многие отмечали, что даже в Улан-Баторе нашлось всего несколько сотен военнослужащих, верных народному правительству, а из 4 тысяч членов правящей партии надежными были всего 300 человек. Восстание примерно за год было подавлено, но и правительство МНР решило немного сдать назад — отказалось от ускоренного построения социализма, очистило партию от леваков, а позднее — начиная с 1935 года — провело серию репрессий против партийцев, религиозных деятелей, интеллигенции — всего погибло от 20 до 35 тысяч человек, что при общей численности МНР чуть более 700 тысяч человек составляло от 2 до 5 % населения. Поэтому и внутри, и особенно снаружи МНР существовало много сил, желавших скинуть коммунистов.
На эти силы и рассчитывали японцы, когда совершали марш-бросок к Байкалу.
ГЛАВА 20.
И силы были приличными. Например, несмотря на в четыре раза меньшую чем у МНР площадь, население Мэнцзяна — прояпонского государства во Внутренней Монголии Китая к юго-востоку от МНР — было 5,5 миллионов человек. И, хотя 80% из них были немонголами, в основном ханьцами, но и монголов было более миллиона, то есть больше чем в МНР — сказывалась и исторически более развитая территория, и множество беженцев из МНР. И еще минимум половина от этого количества — на мусульманских землях к югу и западу от МНР. Местные князья рассчитывали объединить, пусть и под протекторатом Японии, земли, населенные преимущественно монголами, а это, помимо Внутренней Монголии и МНР — Тува, Бурятия, восток Синьцзяна — в пределе мечтаний территория единого монгольского государства должна была распухнуть на треть во все стороны если считать по МНР — от середины Байкала и до предгорий Тибетского плато. Японцы так вообще хотели сначала создать здесь государство Монголо-го, а затем, если все пойдет как надо — и вообще маньчжуро-монгольскую империю.
Внутри МНР тоже нашлось много людей, которых не устраивала власть коммунистов — лишь за первую неделю ряды монгольских дивизий сократились на треть только за счет дезертирства — соответственно, многие из этих людей примкнули к прояпонским монголам. Да и из гражданского населения хватало тех, кто поддержал японское вторжение. А ведь еще недавно население МНР активно помогало Советскому Союзу — десятки тысяч тонн шерсти, сотни тысяч тонн мяса, сотни тысяч лошадей (в РИ МНР с населением в 0,8 миллиона за 1941-45 года поставила в СССР 500 тысяч тонн мяса, 64 тысячи тонн шерсти, тогда как США с населением в 130 миллионов — 660 тысяч тонн мяса и 54 тысячи тонн шерсти). Но изменившееся соотношение сил, а, главное — решение японцев начать войну с Советским Союзом, дало возможность недобиткам снова собираться в банды, а внешним силам — совершать вооруженные рейды на территорию МНР еще до начала боевых действий — все как и у нас в 1918. Так что к началу японского наступления здесь была уже разветвленная сеть шпионов и бандитов.
Такая сеть была и на территории Советского Союза, и не только в Забайкалье и на Дальнем востоке, но вплоть до Урала. Она формировалась как из местных народностей, недовольных советским строем или гонениями на буддистов, так и из русских — недобитых белогвардейцев и белоказаков, оставшихся в СССР, либо эмигрантов. Первую скрипку играли, конечно же, эмигрантские формирования. Русские с конца 19го века активно осваивали Маньчжурию, территория вдоль КВЖД вообще была под русским управлением, а потому там были крепкие корни, которые оказались полезны и для русской белоэмиграции. Революции 1917го года раскололи русских Маньчжурии, но, как и по всей России — подавляющее преимущество было на стороне большевиков, так что старая администрация в лице генерала Хорвата просто легла под китайцев лишь бы не позволить народу управлять своим имуществом — пользуясь подавляющим численным превосходством китайцы разоружили советские дружины и выдворили их в Забайкалье, а генерал Хорват начал набор охранных отрядов в основном из офицеров, которые все больше прибывали на восток с развалившегося фронта.
Нравы были, соответственно, демократические — уже в феврале 1918 про Харбин говорили что город стал 'помойницей, в которой гноятся и безвозвратно погибают последние остатки русской молодежи', белая кость вела себя как и в Центральной России — 'город набит темными авантюристами и очень разболтанными офицерами. Все жаждут хороших штатов и назначений, достойных тех, кто первыми подняли знамя борьбы с большевиками; психология у большинства та же комиссарская, только под другим соусом', 'на улицах шатаются и носятся на извозчиках совсем разболтавшиеся офицеры (очень много в нетрезвом виде); по вечерам это явление усиливается; настроение у этих господ очень воинственное, с готовностью обнажать оружие и стрелять по первому подвернувшемуся под руку поводу'. И сюда же продолжали прибывать участники неудачных антибольшевистских — точнее, антисоветских — восстаний конца 1917 — начала 1918 годов — многие из офицеров и юнкеров были отпущены под честное слово не выступать против советской власти и, само собой, они не считали себя обязанными соблюдать свое же слово, данное 'сиволапым мужикам'. Естественно, собрать какие-либо крупные силы белым не удалось (всего по России даже из 250 тысяч офицеров против большевиков выступили не более трех процентов) — уже в апреле 1918 года попытались было перейти от добровольного принципа формирования частей к мобилизации, но она проваливалась что в 1918, что в 1919 — численность белых войск оставалась на уровне нескольких тысяч, причем половина были китайцами, хотя вот штаб — в штабе был сверхкомплект, как и в других белых штабах по всей России. В 1920 году после развала белого фронта в Сибири китайцы окончательно отстранили белых от администрирования дороги и распустили русские охранные части. Японцы, естественно, не остались в стороне — к 1922 году их разведсеть на Дальнем Востоке выросла до четырех тысяч человек.
В 1924 году КВЖД перешла под совместное советско-китайское управление, и многие белоэмигранты предпочли получить паспорт СССР чтобы остаться на своих рабочих местах — к 1927 году там было уже 27 тысяч советских граждан (большинство — из бывших белоэмигрантов), в 1930 — 45 тысяч (и 65 тысяч белоэмигрантов без советского гражданства). Впрочем, многие белоэмигранты принимали китайское гражданство, что также позволяло сохранить место на КВЖД, пусть их и было гораздо меньше — к 1932 году таких насчитывалось 7 тысяч, и они служили не только на КВЖД, но и в полиции городов, в административных учреждениях — грамотные и толковые люди были для китайцев на вес золота. Впрочем, как и обученные воевать — так, во время гражданской войны в Китае в составе войск Маньчжурского правителя воевала 'Нечаевская бригада' под командованием генерала Нечаева — 'главного кавалериста Каппеля', которая своими бронепоездами в 1925 году захватила Шанхай, а Чичерин отмечал, что 'Нечаевский отряд белых кондотьеров безнаказанно разгуливает по всему Китаю и, пользуясь своей высокой военной квалификацией, одерживает победы'. Во многом благодаря белогвардейским отрядам маньчжурскому правителю Чжану Цзолиню удалось отстоять фактическую независимость от войск Гоминьдана под руководством Чана Кайши.
После продажи КВЖД многие из 'новых советских' предпочли отказаться от гражданства СССР, и обратный поток снова пошел уже после 22 июня 1941 года, когда тысячи белоэмигрантов или их детей подали заявления на прием в советское гражданство — защищать Родину.
Японцы с захватом Муньчжурии попытались поставить русскую эмиграцию под свой контроль и использовать против СССР — в 1934 году в Маньчжурии было образовано Бюро по делам русской эмиграции, под эгидой которого проходила антисоветская агитация и формировались вооруженные отряды, и если до 1938 года белоэмигрантские отряды воевали — и успешно — против коммунистических партизанских отрядов в Маньчжурии, то с 1938 года их стали готовить непосредственно против Советского Союза — первое такое формирование — бригада Асано — на стороне японцев они участвовали в боях на озере Хасан и у Халхингола, в дальнейшем численность бригады выросла до нескольких тысяч человек — подготовленных диверсантов, знавших минно-взрывное и радиодело, уставы вооруженных сил СССР. Ну и русский язык, конечно. Причем в составе бригады были как эмигранты первой волны, так уже и их дети, причем люди были разной политической ориентации — не только монархисты и демократы, но и русские фашисты из образованного в Маньчжурии в 1937 году Российского фашистского союза (а до этого он был Русской фашистской партией). Также там были Российское женское фашистское движение, Союз юных фашистов и Союз юных фашисток для молодежи пионерско-комсомольского возраста, и для самых маленьких — от 3 до 10 лет — Союз фашистских крошек. Звучит смешно, а выглядит страшно — именно эти накачанные антисоветской идеологией нелюди и были массово переброшены на территорию Советского Союза незадолго до или сразу после нападения Японии.
Эти диверсионные отряды, а также бурятские, тувинские и монгольские диверсанты прервали железнодорожное сообщение к востоку от Омска — если до этого на территорию СССР засылались сравнительно небольшие отряды, то сейчас выброску парашютами совершили тысячи человек, и на одной только дороге вокруг Байкала было подорвано несколько туннелей и мостов — не сильно, чтобы японцы потом сами смогли ими воспользоваться, но достаточно чтобы их нельзя было восстановить в течение ближайших месяцев — в целом же только на Байкал было вывалено более трех тысяч диверсантов и несколько десятков тонн грузов — прежде всего взрывчатки. Примерно столько же диверсантов было выброшено неподалеку от лагерей — к этому времени там оставались только совсем уж антисоветски настроенные элементы, тогда как остальные уже давно вступили в РККА, а потому Восстание Лагерей приобрело особенно жестокий характер — Восточная Сибирь была парализована вплоть до Ледовитого Океана более чем на три месяца, да и в Западной обстановка была неспокойной.
А казахи собирались сделать ее еще менее спокойной — их много проживало на севере Синцзяна и северо-западе Монголии. Некоторые издавна оказались в составе Цинского Китая после разгрома джунгар — давних противников казахов, другие переселялись уже позднее — после начала перехода казахов в российское подданство с 1730х годов казахи поднимали более трехсот восстаний против царских властей, и после каждого восстания находились желающие отъехать из России на юг — к концу 19го века в Китае — Синьцзяне — проживало под сто тысяч казахов, в 1911 — уже 225 тысяч, а после Среднеазиатского восстания 1916 года сюда бежало еще 300 тысяч, благо что завязки с китайцами были давние, вплоть до того, что китайцы принимали активное участие в этом восстании, а в ряде уездов восставшими вообще руководили китайские революционеры — видимо, собирались экспортировать китайскую революцию на земли Российской Империи и под шумок оттяпать Дальний Восток, а то и Восточную Сибирь, благо что во время империи Юань (1279-1368) территория вплоть до Оби входила в состав Китая. Ну, по мнению самих китайцев, которые называют Сибирь 'временно утраченные территории' (впрочем, в то время наоборот сами китайцы входили в ту самую империю, которая вообще-то была монгольской — и именно монголы владели Сибирью — это как если бы французы претендовали на Польшу на том основании что обе страны входили в состав Третьего Рейха). Потом были разгром антисоветской Алашской автономии, борьба с басмачами, голод 20-30 годов — в итоге к началу 40х годов только в Синьцзяне проживало до миллиона казахов. Из четырех миллионов всего населения Синьцзяна. Значимая сила. И, хотя многие из них было просоветской ориентации, хватало и антисоветски настроенных элементов, да столько, что они сформировали отряды общей численностью чуть ли не пятьдесят тысяч человек, да еще диверсионные группы, которые обучались английскими, а затем немецкими и японскими инструкторами — эти отряды также поучаствовали в диверсиях к западу от Иркутска и вплоть до Красноярска, Кемерово, Новосибирска и Омска — там от Синьцзяна было совсем рукой подать — 600-700 километров на север, ну разве что до Омска — 1100 — пробраться через казахские земли помогали сородичи. Еще западнее на низком старте находились пуштунские банды — их окучивали в основном немцы с турками, но и японцы тоже имели там связи. Всего же вдоль южной границы СССР собралось по предварительным оценкам не менее четырех миллионов солдат и бандитов. Японцы долго готовились и предусмотрели, казалось бы, все.
