— Ридгар! Мы должны спасти его! — воскликнула вдруг Игнис.
— Игн, нет, нужно уходить! — возразила ей Блаклинт. — Ты же помнишь, что было в прошлый раз.
— Мы обязаны! — не унималась Игнис. — Я никуда не пойду без него!
То, что переубеждать ее бессмысленно, было очевидно с самого начала, а потому Орелия решила рискнуть, тем более что в ее нынешней ситуации помощь Кающегося могла бы оказаться очень кстати.
— Где он?
— Ниже этажом.
— Идем за ним, — приняла решение Орелия и первой побежала по коридору.
Она не стала тратить время на попытку снять ошейники, блокирующие магию стихийных чародеек — знала, что бессмысленно, а вот Вилнар попытался. Но едва только он коснулся металла, обхватывающего лебяжью шею Блаклинт, как тотчас же отлетел назад и ударился в стену, будто бы его толкнул невидимый великан.
Орелия, почти добравшаяся до спуска, вздохнула и обернулась.
— Не трать время. Чтобы их снять, понадобиться сильный сковывающий. Идем быстрее.
Она спустилась по неровным ступеням и распахнула дверь и оказалась в филиале Ада на земле. Да, огонь успел потухнуть, а пытаемых унесли, но кровь, пропитавшая буквально каждый камень этой страшной комнаты, а также миазмы, страха и смерти, пронизывающие все вокруг, говорили за себя ничуть не хуже оставленных орудий пыток.
Тут работали те, чье призвание было прямо противоположно дару Орелии. Здесь не лечили и воскрешали, а превращали в калек и покойников.
Она, подавив отвращение, быстро прошагала вперед и распахнула еще одну дверь, ведущую в комнату, посреди которой в цепях висел худой жилистый мужчина, обнаженный по пояс.
Он повернул к ней полные боли глаза и Орелия ощутила, как сжимается ее сердце.
— Ори, зря ты пришла сюда, — проговорил Ридгар. — Ой зря.
— Не мели чепухи, — Орелия единым движением срезала кандалы, — я не могла бросить тебя.
Ридгар повалился на залитый кровью и нечистотами пол, с трудом поднялся.
— Я буду обузой, — он вытянул вперед трясущуюся руку. — Узнаешь? Ты не освободишь меня от них, даже отрубив руки и ноги, проткнув сердце и отделив голову с плеч. Они не позволят мне стать Ожившим.
В этом он был прав. Кандалы, сковывающие руки и ноги, были до боли знакомы Орелии. Тот, кто им противостоял, обладал поразительной способностью находить забытые древности.
— Стало быть, Оковы Боли.
— Они самые.
— Понятно.
С этими словами Орелия подхватила Ридгара и, не обращая внимания на протесты, помчалась назад, на лестницу, где уже собрались ее спутники.
— Бежим и очень, очень быстро, — проговорила она, понимая, что, скорее всего, уже поздно.
И они побежали.
Глава 18.
На какой-то дикий, полный надежды миг Игнис показалось, что все-таки получится выбраться. Беглецы сумели подняться из дворцовых катакомб и даже добежали до парка. Но на этом все и закончилось — возле ворот уже заняли позиции облачённые в тяжелые доспехи гвардейцы, со стен их прикрывали стрелки и маги воды.
Перед солдатами, скрестив руки на пышной груди, стояла Кайса, а справа от нее — Мелис.
— О, приветик, — осклабился оборотень. — Чего вы такие живучие? Не, ну серьезно? Могли просто сдохнуть под горой, не создавая никому проблем. А так — смотрите, вломились, кучу народу поубивали, дверь со стеной испортили. Ну разве это нормально?
Из груди огнерожденной был вот-вот готов сорваться безнадежный стон отчаяния, но неожиданно Орелия вышла вперед.
— Слушай меня внимательно оборотень, я скажу это только раз: отойди и будешь жить.
Что-то в ее голосе заставило улыбку сползти с лица Мелиса. Возможно, ярость, которая пробивалась даже сквозь ровный, лишенный эмоций тон куклы, возможно — нечто иное. Вот только испугать Непобедимого не мог никто на этом свете.
"Никто, кроме отца!"
— А ты попробуй, посмотрим, что получится, — он вытащил меч и намеревался было шагнуть вперед, но Кайса сделала своему слуге жест, заставив того остановиться.
— Приветствую вас в моем доме, Древняя, — ровным, спокойным голосом поздоровалась она. — Ты ведь понимаешь, что не сумеешь его покинуть?
Орелия ничего не ответила, а Игнис вновь ощутила приступ отчаяния. Внезапно ее плечо пронзила острая боль — девушка полуобернулась и увидела бледную, как смерть Блаклинт. Та вцепилась с такой силой, что, казалось, еще немного, и кость не выдержит — сломается.
— Спокойно, — одними губами произнесла девушка, из последних сил борясь с собственной паникой, готовой вот-вот проломить хилую плотину надежды.
"Не может быть, что мы не сумеем выбраться. Нет, я не хочу снова оказаться в камере, что угодно, только не это" ...
Вот только умом Игнис понимала, что шансов на спасение катастрофически мало — ни она, ни Блаклинт, ни Ридгар не могли помочь. Странные браслеты, сковывающие руки и ноги Кающегося, лишали того сил.
Ну а Орелия — в этом не приходилось сомневаться — находилась на грани смерти. Вилнар... Конечно, узнать то, что на самом деле он являлся ловчим, было весьма неожиданно, вот только один ловчий мало что может противопоставить такой мощи. Даже при помощи гасителя магии.
— И я приветствую ваше величество. Рада бы погостить, но вынуждена уже убегать — дела на юге зовут.
— Понимаю, — вежливо кивнула Кайса. — К сожалению, не могу отпустить вас, это было бы очень невежливо. Быть может, вы просто сложите оружие и отправитесь обратно в темницу? Тогда мы могли бы позабыть о неприятнейшем инциденте, приведшем к гибели нескольких стражников и ограничиться лишь...небольшим наказанием. Например, поркой.
При этих словах глаза северянки блеснули, и она устремила свой полный похоти и безумия взор на Игнис.
— Понимаете, мы так и не уладили некоторые вопросы с госпожой Игнис Фейргебор. Я дала ей время на раздумья, рассчитывая на удовлетворение моей просьбы, но эта юная особа злоупотребила добротой и оказанной ей честью. Впрочем, кажется, приняв предложение моей дочери.
Игнис ощутила, как внутри у нее все сжимается, а целая щека наливается румянцем.
"Она следила за нами? Ну конечно же, а как же иначе"?
Орелия вздохнула и сделала два шага.
— Ну так что же, благорозумие... — начала Кайса, но Древняя не дала ей закончить.
В ладонях металлической куклы появились, медленно удлиняясь, два тонких прямых лезвия. Их рост замедлился, когда каждое достигло размера в два фута.
— Бегите к стене и прыгайте в реку, — приказала Орелия тоном, не оставляющим возражений. — Это единственный шанс.
— Но...
— Никаких но. Если сегодняшний бой станет для меня последним, я хочу, чтобы эта жертва не оказалась напрасной.
С этими словами она рванулась вперед. Туда, где замерли враги.
— Как пожелаешь. — Кайса дала сигнал и стрелки, а также маги, разом ударили по Древней.
Громыхнуло так, что у Игнис на миг заложило уши, все заволокло непонятно откуда взявшимся туманом, а когда тот рассеялся, то перед Орелией возвышалась земляная плита, принявшая на себя мощь вражеской атаки.
— Что хвалишься злодейством, сильный? Милость Божия всегда со мною, — донесся откуда-то справа тихий спокойный голос.
Лишь единожды Игнис виделась с обладателем этого голоса, но навсегда запомнила его. И уже в следующий миг облегчение — дикое, невообразимое, прорвало наконец защиту, выстроенную девушкой для спасения собственного рассудка, и она рассмеялась, ощущая, как по щекам текут слезы радости.
— Рэмирус! Это же Рэмирус! — закричала огнерожденная, не помня себя от радости. — Мы спасены!
А земля, меж тем, исторгала из себя человека. Был он невысок, худощав, если не сказать — тощ, густая окладистая борода и длинные седые волосы, равно как и простая поношенная монашеская роба дополняли образ старца, сошедшего со страниц Библии, которую так любили христиане, и которая давным-давно перестала сколь-нибудь сильно заботить саму огнерожденную.
Кайса и Мелис замерли в нерешительности, чем и воспользовалась Орелия — стремительно отпрянувшая назад и замершая перед своими товарищами.
А человек, выбравшийся из земли, меж тем, неспешно и осторожно двинулся к ней.
— Здравствуй, старый друг, — склонила голову Древняя, когда они поравнялись.
— Да хранит Господь твою душу, святая. Я молился о твоем здравии, — чуть улыбнулся он в ответ. — И, кажется, Он услыхал речи недостойного раба Своего. Печалюсь лишь, что нашел вас так поздно — еще чуть-чуть, и ты вернулась вы в царствие Его.
— Главное, что ты пришел.
— Да, это так. А сейчас мы покинем сие проклятое место.
Он обернулся к Кайсе и заговорил, и в речи Рэмируса на сей раз не было ни капли снисхождения и доброты, нет, в ней звенел металл.
— Было сказано: "есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми". Ты — королева, — худой палец указал на Кайсу, — погрязла во грехе. Я не буду ожидать покаяния, но помолюсь за тебя.
Дикая Роза Севера вмиг растратила все свое спокойствие и благообразность. В ее взгляде не осталось ничего, кроме ярости и безумия.
— Они не пойдут никуда, — прошипела королева.
— От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубила мудрость свою, — спокойно и размеренно отозвался тот, кого именовали Отшельником, после чего он взмахнул рукой и из земли выросли три дюжины громадных человекоподобных монстров. — Дитя, ты правда думаешь, что пара десятков водорожденных и пяток сковывающих сумеют остановить меня?
Кайса нехорошо усмехнулась, а уже в следующий миг небеса разорвал рев, подобного которому Игнис никогда не встречала.
Подул ветер, яростный и жаркий, несущий в себе отблески существа, что сейчас, сбрасывая остатки магической маскировки, пикировало прямо на Отшельника.
Существа, которого не могло и не должно было быть.
Повелителя небес! Дракона! Владыки всех оборотней Интерсиса!
Девушка зажмурилась, ожидая сокрушительной волны пламени, которое выкосит ее друзей, оставив саму огнерожденную невредимой, однако вместо этого раздался лишь вопль, полный ярости и боли и ее вновь обдало волной горячего жара.
Открыв глаза Игнис увидела бьющий в небеса гейзер из каменного крошева, возникший прямо посреди двора. Именно эти камни, выстреливаемые вверх со скоростью пули, пущенной из волукримского мушкета, не позволяли дракону спуститься, и, судя по его воплям, причиняли серьезное неудобство.
Это очень не понравилось Мелису.
— Ах ты тварь! — взревел оборотень и, отбросив меч в сторону, бросился на Древнего, на ходу принимая звероформу. Вслед за ним в драку устремились почти два десятка мужчин и женщин, и все они на ходу преображались. Каких звероформ тут только не было: и рысь, и лиса, и куница, и орел, и волк, и даже заяц!
Почти два десятка обитателей Темного леса могли бы напугать кого угодно, но Отшельник не дрогнул. Вместо этого он призвал еще земляных големов, и натравил своих марионеток на монстров, не давая тем пройти дальше. Одновременно с этим он продолжал атаковать дракона, и, как будто этого мало, ударил по водорожденным и сковывающим.
Множество мелких камней устремились в сторону людей, заставив тех укрыться за барьерами.
— А теперь бежим! — заорал Древний, и первым подал пример, сорвавшись с места и устремившись к западной стене, упиравшейся, как помнила Игнис, в реку.
На ходу он вытянул руку и сжал ее, и стена — однозначно укрепляемая сковывающими — разлетелась каменными брызгами, которое тотчас же устремилось во врагов Древнего.
Говоря начистоту, Игнис была шокирована. Она знала, что чем дольше живет стихийный маг, тем больше его могущество, и тем точнее он контролирует собственный дар... Но даже она не рассчитывала увидеть столь сокрушительную мощь. Отшельник сражался с тремя десятками чародеев, парой дюжин оборотней, и не давал этой силище даже носа высунуть, не то, что нанести ответный удар.
Когда они с Блаклинт уже добежали до пролома, сзади донесся яростный вопль Кайсы:
— Не уйдете!
И в их сторону устремился сметающий все на своем пути водный поток, но было уже поздно — Рэмирус топнул, и небольшой кусок камня вдруг поехал, все набирая и набирая скорость.
— Держитесь! — прокричал Отшельник, и, не говоря больше ни слова, повел свой импровизированный плот прямо в воду, туда, где на волнах качалось небольшое судно.
— Это же наш корабль! — воскликнула Орелия.
— Я знаю, — ответил ей Древний, — и мы поплывем на нем.
Камень, точно насмехаясь над законами природы, поднялся из воды и замер на уровне борта, позволяя всем перейти на лодку, после чего погрузился на дно. Вилнар тотчас же бросился к снастям, ставя паруса, а Рэмирус занял место рулевого, непрестанно продолжая бомбардировать крепость булыжниками, и отправляя в бой все новые и новые отряды големов.
Дракон попытался было еще разок приблизиться к ним, но получил здоровенным камнем по голове и улетел куда-то прочь, виляя из стороны в сторону.
Попутный ветер наполнил паруса, и лодка быстро заскользила по водной гладе, унося свою команду прочь.
Тут и там звенели колокола, звучали сигналы тревоги, солдаты бежали к стенам, а жители, наоборот, прятались по домам, но это уже не имело значения, потому как они вырвались из ловушки.
Кошмар наконец-то закончился, и утомленная Игнис упала там же, где и стояла, а уже спустя секунду она спала.
* * *
Пробуждение оказалось болезненным — голова буквально раскалывалась на части. Игнис осмотрелась по сторонам и не смогла сдержать вздоха облегчения — ни единого следа погони не было видно. Корабль мерно шёл вниз по течению, ведомый ветром, широкая река с обеих сторон подгоняла судно, все увеличивая и увеличивая разрыв с преследователями.
Огнерожденная поднялась и осмотрелась по сторонам. Орелия о чем-то беседовала с Ридгаром, который сидел, прислонившись к борту и выглядел не слишком здоровым, Блаклинт спала, положив голову на колени Вилнара, спиной опиравшегося на мачту, а Рэмирус стоял возле руля и управлял судном.
Выглядел он неважно — волосы спутались, глаза поблекли, кажется даже, Древний похудел на пару фунтов, хотя сказать наверняка девушка не могла. Она поднялась и, стараясь не беспокоить окружающих, подошла к чародею.
— О Ступивший на Путь Вечности, я еще не успела поблагодарить тебя за спасение.
— Возблагодари не меня, а Господа нашего, — наставительно, хотя и уставше, ответил ей Отшельник. — А еще — отца. Если бы не настойчивость Корвуса, я ни за что не покинул бы своего убежища.
Рэмирус ушел от мирских забот в добровольное отшельничество чудовищно давно. Еще до Войны Великих Жнецов. Сотни лет этот святой человек обитал вдали от мирских страстей, где-то в невообразимой глухомани. Он питался, чем Бог на душу положит, молился за простых людей и покидал свое убежище, лишь когда наставали действительно черные времена.
"Что ж, новая Последняя Война отлично подходит под это определение", — горестно подумала Игнис.
— Вы же знаете, я не верю в бога. Ни в одного.
Отшельник кивнул.
— Знаю и молюсь, чтобы однажды ты вновь уверовала.
Игнис вместо ответа провела рукой по тряпкам, скрывавшим лицо, поправила их, после чего решила сменить тему.
