Игнис впервые получила возможность разглядеть свою пленительницу. До этого раза она видела ее лишь дважды — на переговорах по поводу заключения вечного мира, последовавших за авантюрной попыткой Ривеланда вторгнуться в Волукрим через свежезавоеванную границу по Лесу Гарпий, да пару дней назад — в пещере.
В первый раз Игнис была плохо соображающим от пережитых ужасов ребенком, во второй раз она безумно устала от многочасового сражения с изначальными, и было темно.
А потому, только сейчас огнерожденная смогла в полной мере оценить северянку.
Кайса действительно была сказочно красива. Ни одна из виденных Игнис стихийных чародеек и близко не могла сравниться с Дикой Розой Севера. Все они бледнели на ее фоне, сколько бы дилирисцы не восхищались своей Кэлистой. И все было бы ничего, если бы не глаза.
Взгляд выдавал истинную Кайсу, ту, что на людях пряталась глубоко-глубоко, и выбиралась лишь здесь — в сердце своей империи, где ее власть безгранична. В льдисто-голубых глазах королевы застыли безумие и ненависть ко всему миру, так жестоко обошедшемуся когда-то с невинной девочкой.
Игнис знала историю правительницы Ривеланда и при других обстоятельствах, быть может, даже пожалела бы ее, но, увы, они оказались по разную сторону баррикад: последняя из дома Фейргеборов и захватчица, оккупировавшая великое герцогство и убившая весь родных и близких Игнис.
Кайса тоже изучала свою пленницу с нескрываемым интересом и безумие в ее глазах потеснило нечто иное, тень чувства, непонятного Игнис, но оттого не менее пугающего.
— А я слышала, — промурлыкала водорожденная делая шаг вперед, — что ты, моя сладкая девочка, и шагу не можешь ступить без этой игрушки.
С этими словами королева извлекла из-за пояса серебряную маску огнерожденной и, взвесив на ладони, точно думая, стоит ли так поступать, или нет, протянула ее пленнице.
Игнис стоило очень большого труда не дернуться по направлению к предмету, вот уже много лет скрывавшему изуродованную кожу от посторонних. Она прекрасно понимала, что Кайса играет, и никогда не позволит своей пленнице заполучить столь мощный артефакт обратно. Как минимум, та должна была опасаться скрытых возможностей маски, которые обязательно проявятся, как только артефакт восстановит запас энергии. Есть эти возможности или нет — вопрос отдельный, чтобы ответить на него у Кайсы в запасе должен был находиться сковывающий, не слишком сильно уступавший отцу в могуществе. И пускай у нее имелся таинственный чародей, что преследовал их всю дорогу из Дилириса до Финибуса, командуя сперва разбойниками, затем — фанатиками из культа изначальных и, под конец, самой настоящей армий этих древних существ; пускай имелся не менее таинственный изготовитель гасителей дара; Игнис сильно сомневалась, что эти двое справятся со столь сложной задачей.
— Путешествие пошло мне на пользу, ваше величество, — склонив голову и стараясь сдерживать рвущуюся наружу ярость, — произнесла она, — я сумела победить некоторых своих демонов.
Речная Королева улыбнулась одновременно мило, зловеще и несколько грустно.
— Глупая маленькая девочка, ты еще не знаешь, что наши демоны остаются с нами до самого последнего вздоха, забирая души в преисподнюю, когда сердце останавливается. Но ничего, ты еще поймешь...
Она сделала еще один шаг и положила маску на стол.
— Оставлю эту игрушку здесь, быть может, она скрасит твое пребывание в не слишком-то комфортабельных покоях моей темницы. Надеюсь, тебе удобно?
— О, ваше величество, как я могу выказать неуважение к столь гостеприимной и ласковой хозяйке. Жаль только, что оно было высказано, — в столь странной форме. Вы могли бы просто попросить меня погостить в вашем чудном замке.
Кайса рассмеялась, точно зазвенели колокольчики, и, сделав ещё один шаг вперед, оказалась над Игнис, а в следующий миг ее пальцы проникли под тонкую защиту ткани и коснулись бугристой, уродливой кожи. Игнис попыталась было отпрянуть, но тело — и без того не слишком послушное — полностью отказалось повиноваться свой хозяйке, подчиняясь, по-видимому, приказу водорожденной менталистки.
— М-м-м, какие красивые шрамы, — прошептала Кайса, прикрыв глаза. — Так и хочется исследовать их шаг за шагом, постепенно, медленно, вдумчиво.
Она облизнула губы и огнерожденная затряслась от ужаса — кажется, безумие королевы все-таки вырвалось наружу. Но Игнис ошиблась — Кайса сумела взять себя в руки, хотя было видно, каких усилий ей стоило это.
Королева выдохнула и присела на кровать, продолжая пожирать Игнис взглядом.
— Думаю, ты хочешь обо многом меня спросить, девочка, не так ли? — чуть наклонив голову проворковала она. — Просто уверена, что у тебя набралась масса вопросов. Ну же, не стесняйся, задай их.
Игнис сглотнула — она действительно знала, о чем спросить свою пленительницу, но не была уверена в том, что хочет услышать ответы.
"Ну же, не трусь", — подбодрила огнерожденная себя и произнесла.
— Ваше величество, сколько дней я спала?
Лицо Кайсы озарила улыбка.
— Корвус научил тебя задавать правильные вопросы, дитя. Очень, очень хорошо, ведь ты, наверное, ощутила некоторые изменения?
Игнис кивнула.
— Я, кажется, похудела на пару фунтов.
— Увы, — Кайса всплеснула руками, — неизбежное зло Ледяного Сна. Забавно, не находишь? Чары не имеют никакого отношения к силе хладорожденных, но, тем не менее, все знают их под этим именем.
Королева весело рассмеялась, и тотчас же осеклась.
— Но извини, милая, я немного увлеклась. Останавливай, когда в следующий раз богатая фантазия погонит мои мысли вскачь. Ты ведь знаешь, бедняжка Блаклинт, когда разговорится, тоже перепрыгивает с темы на тему, это у нас семейное. Ой, опять, вот видишь.
Она умолкла и прикрыла рот ладонью в притворном смущении. Игнис терпеливо ждала, понимая, что стала свидетельницей театра одного актера, и если не хочет серьезных проблем, то должна заткнуться и слушать.
Это помогло — Кайса лукаво сверкнула глазами и продолжила.
— Так вот, моя милая. Ты отдыхала две с небольшим недели. Ровно столько понадобилось, чтобы найти и уничтожить все игрушки, которые старая ворона нацепила на твою одежду, а также, чтобы убедиться в том, что он заглотил наживку.
Игнис против своей воли подалась вперед, и это не укрылось от зоркого взгляда северянки.
— Тебе, наверное, до смерти интересно, что же произошло в мире за то время, что ты бродила в царстве сновидений? Ладно, так и быть, расскажу. Во-первых, твой ненаглядный принц Таривас, потратив Ковчег, вернулся в Сентий, где у него случилась одна крайне неприятная встреча.
Игнис побледнела — она слишком хорошо изучила отца и понимала, на что тот способен в гневе. А то, что гибель приемной дочери выведет Корвуса из себя, не вызывало ни малейших сомнений — враги знали о единственной слабости великого чародея и безжалостно ударили по болевой точке, надеясь заставить того совершить ошибку. И, судя по довольному лицу королевы, ошибка действительно была совершена.
— Ну, и ты даже не спросишь, что случилось? — надула губы Кайса.
— Что случилось? — повторила за ней Игнис.
— Принц был так ослеплен своим величием, что лишился зрения, — весело рассмеялась чародейка, очень довольная удачной шуткой. — Поговаривают, что на его дворец ночью совершили налет ловчие во главе с самим Охотником. Понимаешь, что это означает?
Игнис кивнула. Еще бы ей не понять. То, что отец всеми силами оттягивал, то, чего он так страшился, то, ради чего даже пожертвовал своими планами, согласившись на предложение Лория, пошло прахом.
И причиной тому стала она! Ее глупость и желание посмотреть на мир за пределами дворца. И они знали, они использовали это. Расчётливо, жестоко, беспощадно.
У Игнис на глаза навернулись слезы, и она спросила:
— Как вы сговорились с Вентисами?
— О-о-о, — Кайса мечтательно зажмурилась, — это было сложно. Кэлиста, конечно, дура полная, но надо отдать должное — она не верит никому и ничему. У меня ушли долгие годы на то, чтобы плавно и неторопливо подвести мою коронованную сестру-чародейку к правильному решению. Не буду раскрывать всех деталей — у нас, девочек, должны оставаться свои маленькие тайны, но скажу, что сейчас Кэлиста пляшет под мою дудку, как послушная собачка, сама того не осознавая.
Игнис вздохнула. В целом, она уже успела сложить кусочки мозаики в более-менее непротиворечивую картину, но все-таки, решила, что должна знать всю правду, какой бы ужасной та ни была.
— Значит, весь наш поход с самого начала был...
— Обманом, хитростью, военной уловкой, — перебила ее Кайса. — Называй, как хочешь. Да, именно так. Вы думали: "кто же предатель", а предателями оказались все, кроме людей Корвуса и шпиона Охотника. — Тут на ее лице промелькнула тень неудовольствия. — Надо сказать, Изегрим умеет внедрять людей. Я, если честно, до последнего была уверена, что Вилнар — всего лишь удачная находка, послушная шестеренка вроде того королевского песика Вентисов, как там его...
— Лариэса, — произнесла Игнис, чувствуя, как накатывает злость и отчаяние.
— Ну, может и так, какая разница? Мне нет дела до мертвецов.
Игнис едва не охнула.
"Значит, он все же не смерился с мерзостью, творимой господином. Глупый и правильный дурачок", — с болью подумала Игнис.
— Как он умер?
— Также, как и любой пес, смеющий кусать руку кормящую, — пожала плечами водорожденная. — Да и не все ли равно? Куда важнее то, что ты, а также — Кающийся — живы, и то, что вы целиком и полностью в моей власти. А вредная святая валяется где-то на дне бездонного ущелья. Даже ее таланта не хватит на то, чтобы пережить такое падение.
Игнис не знала, каким чудом она сумела сдержать вопль ярости, рвущийся наружу, но, когда девушка заговорила, ее голос был убийственно спокоен.
— Я не понимаю лишь одного, ваше величество.
— И чего же? — благосклонно поинтересовалась Кайса.
— Как вы смогли приручить изначальных?
Дикая Роза Севера улыбнулась.
— Ну-ну, детка, не нужно считать меня сильнее, чем есть на самом деле. Подчинить изначальных, скажешь тоже, такое не под силу никому из живущих. Я всего лишь нашла яйцо, древнее — пролежавшее в земле не одну тысячу лет — но целое. Эти существа, чтобы ты знала, вообще отличаются поразительной живучестью. — Она хлопнула себя по лбу. — И снова разговор на отвлеченные темы, прости. Так вот, яйцо. Я лишь нашла его и убедилась в том, что королева проклюнется точно там, где мне нужно, и в том, что у нее будет достаточно пищи. Вот и все.
Она чего-то не договаривала, огнерожденная сразу же поняла это, а потому девушка попыталась настоять на своем:
— Но тот ваш сковывающий-убийца, он же был заодно с культистами, более того, командовал армией изначальных, штурмовавшей замок барона Урсуса!
Северянка пожала плечами.
— Кто знает, быть может, они нашли общий язык, как ты думаешь?
Она врала, это было очевидно, но ни малейшей возможности вывести собеседницу на чистую воду у Игнис не оставалось, а потому она задала вопрос, который уже некоторое время вертелся на языке.
— Неужели вы думаете, что Генерал примет вашу сторону?
Кайса поднялась, но вместо того, чтобы подойти к своей пленнице, она направилась к двери и постучала в нее. Тотчас же щелкнул замок и стражник, склонившись в глубоком поклоне, открыл своей госпоже выход. Дикая Роза Севера обернулась на пороге, и окинула Игнис оценивающим взглядом, а когда девушке начало казаться, что этот ее вопрос останется без ответа, она вдруг произнесла:
— А ты считаешь, моя хорошая, что у Лория останется выбор? Серьезно?
Принцесса стиснула зубы. В душе она знала ответ на этот вопрос, но боялась озвучить его даже себе самой.
"Да, у правителя Аэтернума — настоящего, а не марионетки-императора, согревающего задницей трон, — не останется ни малейшего выхода после того, как армии Волукрима осадят Сентий".
Точно угадав ее мысли, Кайса проговорила:
— И я и ты, мы обе знаем, что у Дилириса нет ни единого против Волукрима. У Ривеланда в союзе с Дилирисом — тоже. И если мы падем, власть Вороньего Короля на континенте станет абсолютной... А потому, наслаждайся последними мирными деньками, девочка.
— Но война еще не объявлена? — выпалила Игнис, подавшись вперед. — Еще есть шанс...
Ответом ей была очередная снисходительная улыбка Кайсы. Речная Королева, по-видимому, решила, что разговор окончен, и переступила порог, выйдя из камеры.
Дверь с грохотом захлопнулась, надежно отсекая пленницу от внешнего мира, катящегося на полном ходу к катастрофе.
* * *
Тени кружились вокруг него в безумном хороводе. Не было света, не было тьмы, не было ничего. Лишь безумная круговерть, да голоса, шепчущие, обвиняющие, презирающие.
Маленький лункс не знает, чего он просит. Он не видит дальше своего носа, он — точно мотылек — летит на свет, думая, что впереди ждет теплое солнышко, а на самом деле мотылек спешит к костру, на котором жгут трупы.
— Нет, нет, хватит! — кричал он. — Отстаньте!
Не бойся меня, маленький. Тот, кто друг, станет враг, но не бойся его, бойся друга, что не друг еще. Мертвый и живой укажет путь, но пройти его ты сможешь лишь под сенью крыла.
— Прекратите, перестаньте мучать меня! — он побежал, не разбирая пути.
Хотя, разве можно было бежать, находясь нигде?
Тени, кажется, уловили эту мысль, потому что хихиканье переросло в оглушительный хохот, а голос стал громче, он уже не кричал, а ревел, заполняя собой все вокруг.
Сердце в огне, пламя станет кровью. Кровь наполнит чашу и возродит жизнь. Два мира сойдутся в пляске смерти, чтобы выбрать одну тропу.
— Нет, нет, нет, нет, — он упал и свернулся калачиком, поджав под себя ноги — точно ребенок, убежавший от пьяного отца и залезший под кровать. — Хватит, умоляю, хватит, хватит.
Древнее зло и зло древнейшее, но кто скажет, какое из них правит, а какое — преклонило колени? — продолжало существо. — То ведомо лишь человеку с тысячью имен и тысячью лиц. Имена... Имена закружат тебя в своем хороводе, даруя и любовь, и радость, и горе, и смерть. Выбирай лишь истинные, маленький лункс, и обретешь великую силу.
Он забыл их. Забыл! Так много всего случилось за считанные недели, и слова, которые следовало постоянно вспоминать и пытаться осмыслить, затерялись где-то на задворках памяти. Они не стерлись и не потускнели, нет, они... просто ненадолго отступили в сторону, давая ему возможность свершиться тому, чему суждено было случиться, а теперь...
О-о, теперь же они терзали его каждую Божью ночь! Они напоминали о поражении, о никчемности, о глупости. О ничтожности.
Будешь предателем, не предавая, будешь проклинаем, но не проклят. Твой полет прервет ветер, и ты падешь на камни...Пройти по ним босыми ногами иль нет — решать тебе...
Адский хоровод закружил его. Вместо теней начали проступать лица тех, кого он любил, тех, кого потерял, тех, кого подвел. Кларисса, Игнис, Индржих, Цилла, принц Таривас Вентис...
