Зря Леон переживал. Услышав условную фразу, старший таможенник удивленно поднял брови и повернулся к магу. Тот этой насмешкой над солидностью в виде крестьянских телег был удивлен не меньше таможенника, но... вставать и подходить с расспросами к ученику Текущих элементарно лень. Сильно выматывало почти непрерывное сидение в астрале.
"Вечно эти Текущие мудрят, вечно у них тайны на пустом месте!", — подумал с неприязнью и кивком согласился на проезд телег в город. В астрале чисто, следы только от людей — формально прицепиться не к чему. А прицепился бы! Маг из Пылающих, у них с Текущими отношения, как у кошек с собаками.
За таможней караван сразу окружили вездесущие мальчишки:
— Уважаемые купцы, вам куда, могу показать, подсказать, — неслось со всех сторон.
Повозки прошли пару стадий и остановились. Ехавший рядом с ними воин-парник на черном единороге громко произнес:
— Ша, шантропа, заглохли все! — звонкий гомон постепенно затих, — нам сразу в порт. Кто проводит коротким маршрутом — прокачу на единороге, кто найдет посудину для фрахта, чтобы наш груз в сорок талантов в неё влез и один единорог — плачу семигекту, кто продаст четырех единорогов, четырех борков и две пустые телеги — получит четверть от суммы продажи. Жду предложений, жители славной торговой Ольвии!
Слово взял самый старший четырнадцатилетний пацан одетый, как остальные, в старую, но добротную тунику неопределенного цвета с непременным символом Ольвии — вышитым дельфином. Босой и соответственно с грязными ногами. Как только не болеют, ходя по брусчатке?
— Два вопроса, господин купец, — заявил с важным видом, — куда направится судном и почему езда на единороге бесплатна?
— Справедливо, — согласился с ним Чик, — двадцать драхм за показать короткий путь, а езда на скакуне — приятная добавка. Корабль пойдет в Тир.
— А поточнее, — не сдавался предводитель, — в Тире пять портов.
— А про то мы сами договоримся, хорошо? Семигекта не отменяется.
Пацан важно помолчал и кивнул самому мелкому:
— Малек, бросай свой скребок и проводи уважаемых купцов до таверны Якоба и сам жди нас там.
Десятилетний мальчик с важным видом отложил деревянные лопатку, метлу и уверенно-медленно направился к Чику. Но глаза выдавали восторженное возбуждение. Не боялся бы потерять лицо — побежал бы в припрыжку.
— Но если с ним что случится... — продолжил старший с нешуточной угрозой.
— Могу поклясться кем угодно, — Чик поднял руки с раскрытыми ладонями. Говорил серьезно, без скрытой усмешки.
— Не надо... — нахмурился малолетний предводитель, а Чик взял мелкого за вытянутые руки и рывком посадил на пегого единорога. Тот лишь покосился на нежданную ношу, но даже не фыркнул от недовольства. Воспитание! Воронок всех построил.
— Сейчас прямо, потом направо, — затараторил пацан, как только оказался в седле настоящего боевого (как сразу пригрезилось ему) единорога.
— Мы встретился через две четверти, — важно сообщил предводитель малолеток и, потеряв интерес к странным купцам, позвал свою "банду". Мальчишки сгрудились вокруг него и внимательно выслушивали распоряжения, иногда получая подзатыльники.
Грязная мощеная дорога, кривая, с кое-где прилипшими лепешками борков и единорогов, тянулась среди одноэтажных каменно — глиняных домов с небольшими палисадниками. Не зря этих больших животных не пускают в другие города. Запах стоял соответствующий. Он часто сбивался порывами свежего морского ветра, который тоже не совсем благовонный — со слабым душком протухшей рыбы.
Ехали, казалось, по самым трущобам, но пацан, который представился как Дорофей, уверил, что это обычный район портовых рабочих:
— Просто богатеи не хотят здесь смывы делать и воду подводить, — повторил явно чужие слова, — её нам в бочках привозят, а попои приходится в канавы сливать, — сказал важно, копирую взрослые интонации.
— Так это твой район? — поинтересовалась Грация с неподдельной нежностью.
— Нет, — по-прежнему важно ответил пацан, — я из другого. Мои родители — рыбаки, — сказал так гордо, будто как минимум они археи.
— А что за лопата у тебя была? — допытывалась Грация.
Мальчишка нахмурился, но ответил:
— Скребок. Навоз за разной скотиной убирать. За него на больших улицах платят.
— А! Понятно. Это ты молодец, — похвалила его девушка, — родителям надо помогать.
Мальчик со взрослым именем Дорофей расцвел от похвалы, но очень сдержано:
— Подумаешь! — сказал делано-пренебрежительным тоном. Грация не выдержала и звонко рассмеялась:
— Да ты уже совсем взрослый!
Она управляла второй телегой. Андрей занял привычное место на единороге и ехал рядом. Благо дорога позволяла. Изредка встречавшиеся женщины и дети, благоразумно обходили телеги с вооруженными людьми. Даже собаки облаивали незнакомцев весьма сдержано. Взрослые мужчины не встречались. О безработице здесь, по-видимому, не знали и пьянство не процветало.
В таверне "У Якоба" сразу пошли в обеденный зал, прихватив и мальчишку. Он не ломался. Налетевшие слуги пообещали позаботиться о животных, а следить за грузом, тяжело вздохнув, остался Андрей. Не все же Леону в конце концов, а Чик исключался изначально.
— Не забудьте отправить мне разносчика, — напомнил начинающий маг, — непременно с горячим! Борка целиком съем!
Предводитель юных предпринимателей нашел Чика в номере. Они с Леоном, развалившись в креслах, отдыхали после сытного обеда. Грация с Дорофеем ушли на задний двор к Андрею. Он по-прежнему охранял золото, а мальчишку от единорогов теперь за уши не оттащишь. Умеют эти умные животные привязывать.
— Где Малек? — первые слова, которые сказал старший подросток.
— На заднем дворе, не беспокойся. Жив — здоров, просто увлекся единорогами. Деньги у него, — ответил Чик.
— Хозяин, он же капитан одного корыта ждет за дверью, звать? — подросток поверил, успокоился и перешел к деловому тону.
— Конечно!
— Подожди, купец. Единорогов хоть сейчас заберут, а борков с телегами после погрузки. Я правильно рассудил?
— Совершенно верно. Выйдет из тебя толк!
— Уже вышел, — серьезно ответил пацан, — тогда я зову капитана и пошел за покупателями. Они хотят сами осмотреть товар.
— Не возражаю.
— Тогда пусть Малек у вас пока побудет, хорошо? — попросил юный предводитель, — и нашу долю за товар ему передайте.
— Согласен.
— Ты зови капитана, он, поди, уже ушел, — напомнил Леон.
— Не-е, — довольно улыбнулся пацан, — он из Тира и домой ему надо — край. И деньги нужны. Давно попутный груз ищет.
— Ух, ты! — Чик аж привстал, — откуда знаешь?
— Мои ребята много знают! — гордо ответил он, — но не воруют, не подумайте лишнего!
— И в мыслях не было! — успокоил его Чик, — зови. Если сговоримся, то тебе, точнее вам, не семигекта, а целая гекта! — просто из уважения к нелегкому детскому труду сообразительных мальчишек. А так... эти сведения командиру компаньонов постольку — поскольку, согласится на любую цену.
Мальчишка просиял, но вышел без слов. Мол, так и должно быть.
Капитал выглядел типичным морским волком. Когда-то черная, теперь выгоревшая на солнце шевелюра, окладистая черная борода с легкой проседью, обветренное до красноты лицо, массивное кряжистое телосложение и зычный голос. Одет в крепкие парусиновые штаны, сапоги и коричневую кожаную тунику. На широком поясе висела, кроме непременного кинжала, короткая абордажная сабля. Чик впервые увидел в этом мире саблю. Они почему-то не пользовались популярностью.
— Господа во... купцы желаете попасть с грузом в Тир? — спросил после обычного приветствия. Оговорился случайно. Какие из этих двоих купцы — типичные воины. Но раз хотят быть купцами — пожалуйста.
— Да, — ответил Чик, — у нас сорок талантов товара и единорог, — с Воронком ни за что не хотел расставаться, — нас четверо, включая женщину.
— Далор вас устроит? У меня фрахт туда и выйти намереваюсь в третью вечернюю четверть, это через две четверти. Вы готовы?
— Готовы. Сколько.
— Сто гект.
— Сколько!? — Чик и Леон возмутились вместе.
— Да за такие деньги мы вратами все перетаскаем! — от возмущенного баса Леона завибрировали стены.
Это блеф. Даже если груз абсолютно легальный, перетаскивание выльется в гораздо большую сумму. Так бы все и носили!
— Вот и таскайте, господа, мне спешить некуда. Заодно и единорога проведите, — чуть насмешливо ответил капитан.
— Спокойно, Леон, — успокоил друга Чик и повернулся к капитану, — а что же ты, если не спешишь, так скоро выходить собрался?
— Чтобы успеть засветло миновать выход из бухты. Это вы торопитесь, господа купцы.
— Присаживайся, капитан, — Чик вытащил стул, подождал, пока он, посомневавшись, сядет и сел сам, — тебя как зовут? Я — Чик.
— Тогда я Прим, — усмехнулся капитан. Что значит Первый.
— Так вот, Прим, слушай, — Чик был — само спокойствие, — Мы не торопимся, что бы ты ни думал, и ты можешь ждать до завтрашней третей вечерней четверти или послезавтрашней, но согласись, кто с тобой за сто гект поплывет?
— Такие же, как вы, кому свой товар таможне показывать не с руки, а я договорюсь, — невозмутимо ответил капитан, — давно сюда хожу. В сто гект и разговор с таможней входит.
— Которая не больше пяти стоит, — заметил Чик, — ну да хранят её боги, нужное дело делает, — Прим при этих словах усмехнулся, — мы сейчас торгуемся, а время идет. Кап-кап-кап, — и пристально смотрел на капитана. Тот не выдал переживаний, — восемьдесят.
— Нет, не пойдет, господин купец. Я рискую кораблем. Конфискуют и не поморщатся. Девяносто.
— Да чтоб ты к Тартару попал! — Чик сделал вид, что переживает, — согласен!
Ударили по рукам. Капитан оставался невозмутимым.
— Вторая грузовая гавань, я подожду вас возле таможни. Грузитесь немедленно. Галера называется "Любимец Плеяд", восьмой причал. Это на всякий случай. Таможня действительно пять гект, сегодня отдашь худому длинному, скажешь "для Плеяд". Мага там нет. Но я постараюсь дождаться. Да, чуть не забыл. О корме скотине не думайте, на борту есть. Я везу одного единорога. Вернее одну, она кобыла. Так что вашему скучать не придется, — с тем и вышел.
Чик торговался просто, чтобы не потерять лицо, но и не настаивая — все же воин, а не купец. Капитан прекрасно разобрался кто есть кто. Это прижимистый Леон все забывал о богатстве и возмутился вполне искренне. Цена действительно была завышена раза в два, если не в три. После ухода капитана он высказал Чику все, что думает о "наглой лягушке", не забывая задеть и "слишком щедрого друга".
Прим дождался пассажиров и сам договорился с таможней. Она вообще непонятно зачем стояла. У Чика закралось стойкое подозрение, что пропускают они абсолютно всех. Работают на личное обогащение, а еще и жалованье получают.
Команда из двадцати человек удивилась и все время погрузки подозрительно наблюдала, как купцы, больше похожие на воинов, сами таскали мешки в отдельный трюм, а после потребовали его опечатать. Но когда для печати разбудили мага-Ревущего* и он воскликнул: "Ба! Наконец-то скряга Расул (так звали капитана) нанял Текущего!", команда дружно заорала "Ура!" и отношение к пассажирам резко изменилось.
Капитан, насупившись, подошел к уставшему после погрузки Чику:
— Что ж не предупредил о Текущем?
— А зачем? Он еще ученик.
— Нам и его умений хватит, я не заломил бы столько, — признался хозяин судна.
— Возвращай деньги, я не против.
— Ну, уж нет! Договор дороже денег, — опомнился капитан, — да и отправил я их уже. Векселем. Съездил к Ищущим пока вы грузились.
Была у них услуга через Звездные врата переправлять с гонцом мелкий груз, в том числе и почту.
— Ничего Прим, — Чик продолжал так называть капитана, хотя тому не очень-то нравилось новое прозвище, и он уже с неудовольствием услышал его из уст одного из матросов. За глаза, конечно, — мы свыклись с потерей, — и, продолжая играть прямодушного воина, панибратски хлопнул капитана по плечу. Расул нахмурился.
Грация поцеловала в щечку Дорофея и попрощалась:
— Да хранят тебя Боги! Расти хорошим и сильным, вон как Чик, — сказала и поморщилась на собственные слова. Не очень-то он в последнее время хороший.
— Да хранят тебя Боги, — буркнул в ответ покрасневший мальчишка.
Он сидел на козлах рядом с рабом покупателя. Тот отправил двоих проследить за сохранностью покупки и пригнать освободившихся борков с телегами. Раб, обычный, не "ошейный", передал Чику деньги только после полной разгрузки повозок и тщательного осмотра телег. Целых две гекты, то есть четыреста драхм. В торговом городе транспорт ценился гораздо дороже, чем в селении. Чик сразу передал мальчишке семигекту — честно заработанные сто драхм, четверть суммы. А гекта за найденный корабль, да гекта за четырех единорогов давно лежали в скрытом кармане его парусинового пояса. Он важно осмотрел монетку, важно кивнул, и тут Грация сломала всю ответственность момента, заставила залиться пунцовой краской.
"Телячьи нежности! Но красавица! Непременно бы женился, был бы взрослым. Ничего, вырасту — разыщу. Нет, тогда уже она постареет. Жаль. Ну почему я еще маленький!", — так или примерно так думал взрослый десятилетний мальчик Дорофей, отъезжая на козлах телеги от восьмого причала. Там вовсю шел аврал, парусная галера "Любимец Плеяд" отшвартовывалась.
— — — — — — — — — —
Ревущие* — члены ордена Ревущих. По-сути маги — воздушники, используют Силу Эола — бога ветров. Незаменимы в судоходстве. Как, впрочем, и Текущие, но воздушники все же важнее.
Глава 18
При почти попутном ветре галера шла ходко. Но экипаж не расслаблялся — зимняя погода переменчива, в любой момент мог налететь шквал. "Зимой Эол капризен, как девица на выданье", — поговаривал Фрагил, пожилой судовой маг-Ревущий и сам не терял бдительность. Отдыхал, копил силы и непрестанно следил за погодой.
Пассажиров предоставили самим себе. В первый день Фрагил выяснил у Андрея его возможности, объяснил, в чем возможно понадобится его помощь и ободряюще пожал ему руку своими грубыми ладонями. Молодой Текущий выглядел озадаченным.
— Представляешь, Чик, — пожаловался он другу, — надо вспоминать структуры течения, успокоения, водного поиска, а я хотел просто отдохнуть, покупаться в Силе. Здесь моя стихия, кругом владения Гидроса, это так упоительно! Молитвы воспринимаются сими собой. А, ты не поймешь...
— Я понимаю, что ты лентяй.
— Да иди ты! — впрочем, не обиделся.
Чик впервые плыл или, как всегда поправляют моряки, шел по морю. Морской болезни у него не случилось, поэтому с удовольствием любовался зимним морем.
Стояла редкая для этого времени солнечная погода. Лучи светила подсвечивали чистейшую воду цвета морской волны, по мере удаления от корабля незаметно переходящую в глубокую сочную синь. Непередаваемый шум, запах, вкус холодных соленых брызг поднимаемых умеренным ветром — красота! Приходилось надевать штаны и заворачиваться в плащ, иначе зябко. Мерное покачивание тяжелого корабля, птицы, дельфины, прыгающие рыбы — что еще надо для умиротворения? Душевное равновесие. А вот его как раз не хватало.
