Некоторое время мы, прячась за щитами ещё пятились назад неким подобием строя, но нежити удалось как-то прорваться и строй рассыпался. На наше счастье твари были откровенно тупые и медлительные, но было их слишком много. И даже со своей тупостью они как-то сообразили, что пытаться проткнуть своими ржавыми подобиями оружия закованных в броню воинов бессмысленно. И тогда они принялись за тех, на ком брони не было вовсе — ополченцев. Иногда казалось, что в своём желании добраться до неприкрытой железом человеческой плоти они вообще не обращали внимания на людей в доспехах… Да что там «казалось», так оно и было! Будто чья-то злая неведомая воля в те минуты вела умертвий. И кажется я даже знал, кто это мог быть.
Если по началу я ещё пытался бить шестопёром прицельно по головам тварей, стараясь лишний раз не расходовать силы и убивать их с одного удара, то сейчас позволить себе такой роскоши я уже попросту не мог. Укрываться за щитом и вяло отмахиваться от то и дело набрасывающихся умертвий — вот и всё на что я был способен. Да что там, даже столь понравившийся мне удар сверху из-за щита провести здесь оказалось просто невозможно — мешали низкие потолки. Из тех же соображений похоже отложил в сторону свой двуручный меч и Стэн.
Пока я приноравливался как бы половчее огреть одну особо доставучую тварь, уже раз пять кидавшуюся на мой щит — умудрился упустить из виду, как нежить подобралась ко мне с другой стороны. Там меня прикрывал один из дружинников Тегана и я не особо заботился о том направлении. За что и поплатился. Лишь в последний момент, где-то на грани восприятия, боковым зрением я успел заметить резкое движение слева и отшатнуться. Но было уже слишком поздно — моё плечо взорвалось тупой болью, а в глазах потемнело. Казалось ещё чуть и у меня просто подкосятся ноги, однако я устоял. Левое плечо онемело, и рука совершенно не ощущалась. Щит я похоже выронил и мне было страшно оттого, что может последовать за этим. Меня кто-то сильно толкнул, на меня навалилось что-то тяжёлое, потом ещё… Кажется это была нежить, но к моему счастью уже кем-то прибитая, и я наконец с грохотом упал на живот.
Морщась от боли и силясь разглядеть хоть что-нибудь в окружающей меня темноте, наполненной хрипами, вскриками и звоном металла о металл, я полз. Вернее, пытался ползти — не так-то просто это сделать с одной действующей рукой, да ещё кучей груза сверху. Очередной раз подтянувшись правой рукой с так и зажатым шестопёром я вляпался во что-то липкое — повернул голову и лицом к лицу столкнулся с тем самым дружинником, что должен был прикрывать меня слева. С тем что осталось от его лица… Резко отвернувшись я едва сдержал рвотный позыв. Срочно надо подумать о чём-нибудь другом. Например, о том, почему меня сверху ещё никто не попытался проткнуть и загрызть? Может я заполз за условную линию «своих»?
Внезапно моя здоровая рука упёрлась в стену, и я, стараясь не тревожить повреждённую руку, даже смотреть страшно что с ней стало, если я до сих пор её не чувствую, аккуратно по стеночке поднялся. Сделать это было непросто, но всё же я справился. Короткий взгляд влево — удивительно, но рука на месте, и вроде цела на первый взгляд. Надо же, и даже щит на ней болтается как ни в чём ни бывало! Но почему же я её не ощущаю? Но сейчас не время думать об этом. Вдоль стенки ковыляю до ближайшего дверного проёма, куда и заваливаюсь.
Здесь светлее — из маленького распахнутого оконца падает неяркий, рассеянный лунный свет. Комната небольшая и никого кроме меня здесь нет. Хорошо. И плохо одновременно. Хорошо, что нет нежити, а плохо что никого, кто мог бы мне с ней помочь, заявись она сюда. Боец из меня сейчас никакой. На всякий случай встаю справа от двери, прижимаясь к стене — если какая тварь попробует сунуться, то получит по морде шестопёром…
— Кай! Кай! Кайлан, очнись! — слышу над ухом знакомый голос и чувствую, как кто-то меня трясёт. И трясёт немилосердно! Ай, сволочь, что ж ты делаешь!
— Рука! — выкрикиваю, заваливаясь на бок от резко накатившей боли и распахивая глаза.
В комнате, разгоняя тьму горит масляная лампа, а рядом со мной на корточках сидит взволнованный Алистер без шлема и перчаток. Ничего не понимаю, ведь вроде бой в самом разгаре? Или нет? Прислушиваюсь, но никаких звуков сражения не слышу. Довольно тихо, хотя кажется кто-то стонет. Это что же получается, меня так вырубило прямо посреди боя? Ой нехорошо-то как. А если бы в комнату в это время забралась какая дрянь…
— Эй, ты в порядке? — прерывая мои судорожные мысленные метания Алистер тянется ко мне. К плечу. К тому самому плечу.
— Не смей! — останавливаю его почти криком.
— Конечно же он не в порядке! Ты что не видишь? — откуда-то сверху раздаётся ещё один знакомый голос — Элисса. Надо мной, загораживая свет лампы, склоняется ещё одна тень, и я вижу обеспокоенное лицо девушки. Она тоже без шлема, правда выглядит получше Алистера. Не такая убитая что ли?
— Конечно не вижу, — недовольно бурчит Алистер, — куда мне видеть то? Как в лоб прилетело, так до сих пор круги перед глазами…
— Удивительно, — фыркает девушка, копаясь в своей извечной сумочке, — а я-то думала он у тебя чугунный.
— Очень смешно, — поморщился брательник и потрогал здоровенный шишак на лбу, только сейчас замеченный мною.
— Да куда же я его… А, вот оно! — восклицает Элисса, вытягивая из недр сумки маленький флакончик с непонятной мутно-жёлтой бурдой. Заметив мой непонимающий взгляд, она поспешила пояснить, — это зелье, оно уймёт боль на какое-то время. Выпей. Нет, постой, я подержу голову…
— У тебя всё это время было обезболивающее зелье, и ты молчала? А мне? — праведно возмутился Алистер.
— А тебе по… — девушка, споив мне одной ей ведомую порцию зелья на секунду замолкла, но потом всё же соизволила ответить, и явно не то, что собиралась изначально, — Ладно, так и быть, дам немного, но пока освободи плечо Кая. Снимай всё.
— Ого, я сразу и не заметил — ничего себе как наплечник выгнуло! Это чем же в него прилетело?
— Снимай я сказала!
— Ребята, что происходит? — всё ещё не понимая толком что же тут происходит, я прервал их перебранку. Уютно устроившись головой на коленях Элиссы… В другой ситуации было бы приятно, но сейчас… Скажем так, уложили меня туда насильно и лишь затем, чтобы напоить лекарством. Мерзостная дрянь к слову. Да и мне по правде ныне куда важнее не загнуться от боли и понять, что вообще вокруг творится.
— Ты пропустил удар в плечо, у тебя сильный ушиб. Вроде бы. Сейчас увидим точнее, — принялась объяснять девушка, продолжая доставать из сумки всё новые предметы — ещё какие-то пузырёчки и нечто похожее на бинты, — Алистер, ну сколько ты ещё возиться будешь?
— Да нет, я про бой. Мы… Победили? — тихо уточнил я. Брат же и вовсе проигнорировав Кусланд, тем временем стянул погнутый наплечник и расстегнув лямки бригандины уже добрался до поддоспешника.
— Ага, кажись «победили», — Алистер от души сплюнул на грязный захламлённый пол комнаты, — ещё одна такая «победа» и…
— Нежить, вошедшую в здание мы всё же смогли убить. Тебя достали под самый конец боя, — перебила его Элисса, поливая бинты какой-то непонятной пахучей жидкостью, — а потом, как ты и предлагал — вновь завалили лестницу. Там было столько тел… В общем завалить её оказалось несложно.
— Потери большие?
— Большие… — и Алистер и Элисса удручённо замолкли, не решаясь продолжить.
— Кто-то из наших? — чувствуя, как холодеет всё внутри, одними губами прошептал я.
— Нет. К счастью нет. Все наши в броне были, но вот ополченцы… Едва треть выжила, да и те все раненые.
Помолчали. Алистер наконец справился с поддоспешником и рубашкой и Элисса принялась осматривать и ощупывать моё плечо.
— Ушиб, но сильный, — наконец констатировала она, — доспех у тебя хороший. Была бы простая кольчуга, только ушибом бы не отделался.
— Доктор я буду жить? — попытался сострить я, но меня явно не поняли. Впрочем, видимо приняв мои слова за отходняк после боя, их комментировать не стали. Ну да и на том спасибо.
Девушка грамотно наложила повязку, затем полила её ещё какой-то непонятной жидкостью, отчего от плеча пошёл самый натуральный дымок, я даже испугался и дёрнулся, но меня удержал Алистер, сказав, что всё нормально и так и должно быть. Боли я уже не чувствовал, наверное, сказывалось зелье, а спустя какое-то время, о чудо, даже смог пошевелить пальцами руки!
— Ну вот, так-то лучше! — довольно сообщила девушка, машинально поправив упавшую на лицо светлую прядку волос, и принялась собираться, убирая все эти баночки-скляночки обратно в сумку, — думаю уже завтра сможешь нормально двигать рукой.
— Перевяжет сестра рассечённую бровь, только это уже… Настоящая кровь*, — разглядывая пока ещё совсем непослушную руку отчего-то напел я одну из когда-то слышанных песен, вот тебе и настоящая кровь… Эх, как же давно это было. Или совсем недавно? Сколько я уже в этом мире? Всего каких-то полтора месяца, а кажется будто бы прошли годы. Вот сегодня я едва не погиб за этот чужой мир, чужой город, чужих людей… Или уже не совсем чужих? Я перевёл взгляд на непонимающе смотрящую на меня Элиссу. Или совсем не чужих…
— О чём ты? — она вопросительно изогнула бровь.
— Да так, ни о чём. Вспомнилась просто одна старая песенка. Неважно. Спасибо Элис, — от всей души поблагодарил я, — если бы не ты, даже не знаю, что делал бы со всем этим.
— Да что там, пустяк, — она, наверное, впервые с начала этого чёртового сражения улыбнулась. Слабо, вымученно, но искренне, — Морриган спасибо говори. Её же зелья и припарки, а уж наложить любой дурак сможет.
— Не любой, — не согласился я, — попался бы я в руки какому-нибудь пропитому коновалу, так и…
— Уже шутишь, — на этот раз улыбка у неё получилась не столь вымученной, — значит идёшь на поправку. Ладно, пойду я, отдам оставшиеся зелья людям Тегана. Им они нужнее. Алистер, присмотри за ним пожалуйста.
— А то куда ж я денусь, — садясь к стенке рядом со мной безобидно проворчал брат.
— И да, Кай… — девушка замерла в дверном проёме, словно решаясь что-то сказать, — споёшь как-нибудь ту песню?
— Да. Конечно, — неожиданно, даже для самого себя согласился я.
Девушка кивнула и скрылась за дверью. Интересно, мне одному показалось, что сказать она хотела совсем не это?
Не знаю сколько мы так просидели с Алистером, наверное, не слишком долго. Он несколько раз давал мне воды из своей фляжки — пить отчего-то хотелось жутко. Правда и чувствовал я себя определённо лучше. Даже заново застегнув доспех и закинув за спину арбалет пару раз прошёлся по комнате. Нет, конечно правая рука нещадно ныла — сказывалось длительное махание шестопёром. А уж левая… Боли я почти не чувствовал, но и невозможность нормально двигать рукой тоже мягко говоря напрягала. Хорошо если уже завтра это пройдёт. Но всё же зелье действовало, и случись сейчас схватка, и на то чтобы не лежать на полу пыльным ковриком меня бы хватило.
Нет, определённо мне стоит всерьёз взяться за тренировки. Ведь чудом же сегодня в гроб не сыграл. Повезло, а ведь всё могло сложиться и не столь радужно. Реальный бой — это не шуточки, тут и прибить могут, причём весьма натурально и довольно неаппетитно. А у меня даже правильно принимать удары на щит пока получается от случая к случаю, чего уж говорить о большем? Нет, понял это всё я довольно давно, почти сразу как попал сюда, но вот осознать, по-настоящему осознать мне довелось лишь сегодня. И не сказать, что это осознание оказалось слишком приятным. Решено, как всё закончится в этом проклятом городишке — обязательно насяду на Алистера со Стэном. Подтягивать навыки ближнего боя требовалось срочно, ведь как показала практика, одного хорошего владения арбалетом может оказаться недостаточно. Да что уж там, даже приличный доспех не всегда спасёт.
— На площади есть ещё мертвяки, — высунувшись в окно чуть ли не по пояс, заметил Алистер. Вот уж он выглядел куда бодрее меня. Да, уставшим, но не измотанным, словно почти двухчасовой бой был для него чем-то совсем привычным и будничным, как работа. А может так оно и было?
— И почему я не удивлён? — риторически вопросил я. Сказал тоже новость. Ежу понятно, что к нам ломанулись далеко не все.
— Но уже не так много, как раньше и… — внезапно его прервал громкий крик откуда-то из дальних проулков, заваленных остатками баррикад и трупами.
— Не понял? — крик повторился. Детский крик…
— А чтоб тебя, откуда! — сдавленно выругался Алистер, смотря куда-то в сторону от площади, — Откуда она там взялась?
— Да кто? — я нихрена не понял, но судя по его молчанию, случилось что-то совсем не хорошее.
Я кое-как дохромал до окна, по пути на всякий случай нахлобучивая шлем и вешая на пояс шестопёр. Одной рукой сделать это оказалось не очень-то и просто, но хрен его знает, что ещё оттуда вылезти может. Я уже ничему в этом городе не удивлюсь.
— Сам посмотри, — кряхтя и отряхивая осыпавшуюся побелку мрачно произнёс он, вылезая из явно нерассчитанного на него окна. На меня, впрочем, тоже, но как говорится: «где наша не застревала!». Кое как высунулся наружу, и…
— Твою мать, — сдавленно пробормотал я. И было отчего. Взошедшая луна освещала узкую кривую улочку под нами, с пару десятков тёмных силуэтов мертвяков — словно карикатуры на людей, а перед ними…
Прижимаясь к брёвнам почти раскуроченной баррикады и цепенея от страха, при взгляде на приближающуюся толпу мертвецов стояла маленькая девочка. И судя по копне густых растрёпанных тёмно-серых волос — очень знакомая девочка… Фрида! Та самая девочка с яблоками! Но какого чёрта она делает посреди улицы! Мы же отправили всех, кого смогли разыскать в церковь и надёжно заложили входы! Или не всех?
— Алистер, мы должны её оттуда вытащить! — неожиданно твёрдым голосом произнёс я. И сам себе поразился, ведь внутри меня всё буквально сжималось от страха, не столько даже за себя, сколько за этого едва знакомого мне ребёнка.
— Как? — едва ли не просипел он, — её вот-вот разорвут на части! Мы не успеем разобрать завалы на лестнице!
Думал я не долго, вернее совсем не думал, иначе бы ни за что на свете не решился на то совершенно идиотское по всем статьям действо. Под окном я увидел забытую кем-то впопыхах телегу с сеном и немедля в моей голове родился план. На грани безумия, но если выбирать между ним и детской жизнью… Я не мог не рискнуть.
