Ой-ой-ой, домовой!

А в гостинице, в спальне уже ждали своего часа несколько газетчиков с перьями наперевес.

Мальчишке тоже досталось, но ведь не он снимал номер, не он предлагал своему ученику неформальные отношения, а что скандал поднял и сор из дома вынес...

А был ли другой выход?

Разве что челюсть учителю поправить и вылететь из университета раз и навсегда.

Так что голого лэрра Ильдара не только рассмотрели и зарисовали, но еще и интервьюировали, хотя бедолага норовил запереться в ванной комнате.

Не пустили.

Когда газетчиков шесть штук?

Эти кого хочешь одолеют.

Грохнул скандал, семья отреклась от паршивого козлища в своем стаде, а говоря правду, лэрр Ильдар и сейчас считал, что его предали!

За что с ним так?

Пусть у него другие вкусы, пусть, но это ведь его право?

Предложение лэрра Эрарда пришлось как нельзя более кстати. Ильдар женился, отправился в экспедицию, и скандал постепенно утих. Хотя домой ему так и не разрешили вернуться. Отец, отставной военный, высказался в том смысле, что лучше б у него сына на войне убили, чем извращенец вырос. Мать поддержала, благо, еще четверо сыновей у нее оставалось, да три дочери. Ильдар и сам не рвался общаться. Не хотите?

Ну и пусть вас! Перебьюсь!

И перебивался. Кое-какие деньги были, возможность заниматься наукой тоже была, а что до личных отношений...

Найти тех, кто готов на все за деньги или за какие-то выгоды, несложно. Везде. Всегда.

Лэрр научился перебиваться то тем,, то этим, но однажды...

Это была любовь.

Он пришел наниматься слугой. Стоял на пороге кабинета, такой тоненький, с каштановыми волосами и громадными синими глазами, а у Ильдара тяжело и горестно билось сердце. Он хотел этого мальчика, как никого и никогда не хотел.

Конечно, Лик был нанят.

И как-то постепенно он оказался в постели своего нанимателя, приняв предложение без особых колебаний. Поломался, конечно, для приличия, но лэрр понимал, когда ломаются чтобы набить себе цену. Настолько любовь ему разум не затуманила.

Увы, во всех мирах противоестественные наклонности требуют денег. Больших денег. Лэрр Ильдар не оказался исключением. Лик хотел то одного, то второго, денег не было, а расстаться с мальчиком...

Нет, этого лэрр сделать просто не мог.

План возник постепенно.

Как-то исподволь, незаметно, выкристаллизовался из общей массы... слово за слово, а там и дела начались.

Лик познакомил лэрра с Далини, та договорилась с Алисин... и как-то оно пошло крутиться, да так ловко, что сам лэрр только рот раскрыл.

И как оно получилось, такое-то?

Совершенно непонятно. Не иначе, Рух попутал, сам бы лэрр не догадался.

Извращенец, да, но не насильник же и не убийца!

* * *

Я слушала откровения педика с отвращением.

Конечно, оно так. Я не отклонение, это вы просто не понимаете! А что под эту философию что хочешь подогнать можно, вплоть до педофилии и копротерапии и навоза нажраться от всей души...

У него ведь такое видение мира!

А факт-то прост.

Природа штука мудрая, и если она позаботилась, чтобы данный конкретный индивидуум не оставил потомства — дрянь он, а не человек. Какими бы словами он там не прикрывался.

Вкусы там, не вкусы... все я понимаю. Если совершеннолетние, сознательные и добровольно — это их право. Если втихаря и никому не пропагандируя — тем более. А впечатление все равно такое, словно тебе на стол выложили здоровущего глиста, да еще хвастаются откормленностью. Эх, не везет мне с толерастией. Слово знаю, а как до дела доходит, так лапы к канделябру и тянутся.

А уж когда взрослый мужик рассказывает о своей любви к шестнадцатилетнему пареньку...

Фу. И еще раз — фу.

И все равно что-то не вяжется. Но и сказать Керту хоть слово нет никакой возможности.

* * *

Хуртары слушали.

Остальные тоже слушали, итог подвел брат Валер.

— Что ж, тогда дело закрыто и убийца признался?

Керт вздохнул.

— Не знаю...

— А чего тут не знать? — не понял брат Валер. — Давайте считать. Порчу хотели навести все пятеро. Фаулзы, Верейли и лэрр. Из Фаулзов одна умерла, она как раз и наводила порчу. Ее к ответу не привлечешь. А вот Верейлей...

Далини встрепенулась.

— За что?

— За шкирку, — ласково улыбнулся ей Керт. — За нее, вестимо. Кровь Эрри добывала? Или семя?

— Но мы же им не воспользовались!

— А хотели. Вот за это и....

— Мальчишку — в монастырь, лет на двадцать, авось научится не только задницей вертеть, — кивнул брат Валер, Фаулза туда же, а этого... обратный ритуал провести, что ли?

— Сразу и проведем, — согласился Керт.

— Нет! — лэрр Ильдар вскочил из-за стола, отпрыгнул к стене. Да, это не дурочка Тира, которая не знала, чем все может закончиться, этот свою вину понимает. — Не дамся!

— А кто будет спрашивать?

Хуртары встали из-за стола, к ним вторым эшелоном присоединились Ластан и Жескары, и вся эта группа надвинулась на лэрра.

И тут Далини поняла, что пора.

Схватила брата за руку, и бросилась наутек.

На их пути оказалась Эрвина, и отлетела в сторону, как тряпичная, вскрикнула, хватаясь за живот, а парочка рвалась к дверям.

И ведь могли уйти, карета еще во дворе, прыгнуть, хлестнуть коней — и лови потом ветра в поле.

Прыгнула — я.

В лицо Далини, распушившись, целясь в глаза, чтобы напугать... и забыла, что у меня этот клятый стилет.

А когда вспомнила, было поздно. Непоправимо поздно.

Клинок из золотистого металла распахал щеку Далини, проехавшись по скуле.

На пол упала капля крови, одна, вторая, кто-то дико закричал... Лаллия?

Кажется, она... и чего она кричит?

Оглянуться я не могла.

Кинжал сыграл свою роль, хотя я и не поняла, почему так. Но Далини бледнела, оседала, ее глаза закатывались, а над телом собиралось плотное золотистое облако, пронизанное кровавыми молниями. В ужасе отпустил руку сестры Лик, но дернуться не успел, получил от кого-то пинок, неловко взмахнул руками, задел меня — и я полетела прямо в облако.

— Амура!

Керт?

Чего он кричит, я же здесь... или уже — нет?

* * *

Вокруг было золото. И багрянец, и пурпур, и тянулся золотой мост. И стояли на мосту трое человек.

Далини, с целым почему-то лицом.

Лэрр Эрард, такой, каким я его увидела, только без язв.

И я. Такая, как была при жизни, даже костюмчик мой любимый, темно-розовый, от Шанель, в тонкую полоску.

А над нами бушевала гроза.

Молнии били вокруг моста, и уходили — куда?

Тучи над мостом тучи под мостом — и единственная реальность — золотой мост под ногами.

— Что это? — первой нарушила молчание я.

— Это дорога мертвых, — просто ответил лэрр Эрард. — Рад тебя видеть, Амура.

— И я вас. Извините, что подвела, — вздохнула я.

— Почему? Ты справилась, иначе мы бы здесь не оказались, — лэрр едва не фыркнул. — Ах да...

спорим, ты до сих пор не знаешь, что такое Гьялларест?*

* автор нагло переделала скандинавские мифы в свою пользу, слив Биврест и Гьялларбру. Прим. авт.

Я помотала головой.

— И книгу Хурта не читала? — продолжил издеваться лэрр.

Я вспомнила, что у нас там творилась, и едва не фыркнула.

Книгу Хурта!

Да я забывала на каком мы свете живем, какая, на фиг, религия! Хорошо хоть свод законов полистала!

— Кошмар, какие эфиренты необразованные пошли, — вздохнул лэрр. — А ты, Дали, так и не поняла, где мы?

Далини покачала головой.

— Это... бред? Или сон?

— Нет. Это Гьялларест, — еще раз повторил незнакомое название лэрр Эрард. — Как известно, после смерти люди уходят или в чертоги Хурта, или к Руху, в зависимости от того, как они умерли. В бою — или нет. Забрали с собой врага, или нет. А я вот, завис между мирами, потому что не мог определиться. С одной стороны, я умер подло, от порчи, и дорога мне к Руху. С другой стороны, я отдал остатки жизненной силы, чтобы найти и покарать убийцу, и это засчитали за полноценный бой. Кстати — спасибо, Амура.

— Не за что.

— За сына, в том числе. Эрри даже не знал... и не думал он об этой дуре! Вот ведь подлая девка!

Я сморщила нос.

— Как-то это несправедливо. Допустим, умру я в своей кровати — и к Руху. И эта гадина туда же пойдет, — я сейчас говорила о Тире. — Плохая компания при жизни еще ладно, но после смерти-то как? Ее ж даже не убьешь второй раз!

— У Руха тоже несколько миров, — отмахнулся лэрр. — И для таких, как моя очаровательная любовница, там место есть. Хотя на нее я как раз не думал.

— Я тоже, — призналась я. — Но заклинание сработало почему-то...

— Потому что посчитало ее главной виновницей.

— Но почему? — уж вовсе ничего не понимая взвыла я. — Почему?! Мы думали, что это лэрр Ильдар, а эта дура на посылках!

И тут Далини расхохоталась от души, благо, ничего больше от нее и не осталось.

— Я? У этого пи...ра?! Ох... можно!!!

Даму понесло, не хуже, чем от свекольного сока, а нам оставалось только слушать.

И ладно бы что новое услышали! А то ведь история стара, как мир!

Жила-была девочка. Вот, сама и виновата.

Что родилась не там, не у тех, и вообще — старшей в семье. Что в результате?

Ни детства, ни отрочества. Ибо папаша пьет и делает детей, мамаша пытается их прокормить, а честь вытирать грязные носы и задницы (не слишком отличая, где что) достается старшей дочери.

Будет ли она при таком раскладе любить своих родных?

О, да!

Вылюбить, высушить, выкинуть — и это еще не полный список эротических мечтаний девочки.

К шестнадцати годам становится ясно, что выхода нет. Учиться не получается, да и не дал бог рог, и неохота. Можно вырваться из грязи при условии громадного желания, помноженного на такое же трудолюбие, а если есть только желание?

И не вырваться, нет.

Пусть грязь остается, но самой Далини хочется поесть послаще, поспать помягче... грязь ее как раз не пугает, привычная среда обитания.

Замуж?

И стать такой же, как мать?

Ну уж — нет.

По счастью, есть подруга Алисин, которая указывает верный путь. И Далини идет продавать себя.

Особого опыта у нее нет, но есть внешность, фантазия и решительность. А еще ей повезло привлечь лэрра Эрарда. Далини нацелилась в законные жены, но лэрр совершил ошибку, сказав, что не женится на проститутке. А впрочем, начиналось не с этого.

Началось именно что с лэрра. И с разговора в постели.

— Хочешь, дорогой, я тебе рожу ребенка? Я могу...

— Нет, дорогая, у меня уже есть наследник, больше мне не нужно.

Далини задумывается.

Откуда-то у нее в голове прошито, что ребенок — гарантия ее обеспеченной жизни. Но раз лэрр не хочет... надо, чтобы захотел.

Надо избавиться от его сына.

Как?

Порча, вестимо.

Сама Далини ничего такого не умеет, да и умела бы — не стала. Жить она хочет долго и счастливо. Но теория пяти рукопожатий в любом мире имеет место быть.

У Алисин есть муж, у мужа — сестра, которая занимается наукой. А наука...

Где пакостности не хватит, чтобы своего ближнего извести, там наука обязательно поможет! Человек приспособит, человек это умеет.

Сестра помогать не станет. Не тот человек... кстати — любовница лэрра. Бывшая... ладно, не настоящая, что там за старуха, в сорок-то лет, Далини в ее шестнадцать и подумать страшно, небось, на ходу песок могильный сыплется...

А муж сестры?

Да он из любителей зады повторять! Извращенец, проще говоря!

Отлично!

Далини навещает родной дом.

Отцу бутылку, матери отрез на платье, а брату, который вырос у нее на руках и тянется за сестрой — идею. Да, придется подставлять задницу. Но не часто, и не так, чтобы надолго. И ради денег!

Ради!

Денег!

Лик соглашается, не раздумывая. Сестра недаром занималась воспитанием младших, не то, чтобы она нарочно, но каков царь, таков и псарь. И Лик ничем не уступает сестре. С женщиной лучше было бы, но он и с мужчиной ляжет, подумаешь, проблема!

Справится.

Потерпит.

Лик устраивается в дом к лэрру Ильдару, и постепенно, по слову, начинает продвигать тому свои идеи. То есть — мысли Далини.

Долго уговаривать не приходится, месяц, может, два... это на хорошее дело поди, подвигни кого, а на всякие пакости...

До чего ж люди на зло повадливы!

В результате, у Далини на руках оказывается ритуал. У Рандана.

Далини и Алисин договариваются, благо, Алисин все равно детей иметь не может, а Далини якобы беременна. Параллельно Далини крутит с Ранданом, чтобы вернее его контролировать.

С Эрардом-младшим они просто не успевают ничего сделать — парнишка умирает.

Далини пробует еще раз уладить ело миром, предлагает лэрру родить ребенка, но тут Эрард сам копает себе могилу. Ему не нужна шлюха в женах.

И ребенок от шлюхи тоже не нужен.

Результат известен.

Порча.

Смерть.

Не учтен только вызов эфирента. А дурак Ильдар и не догадывается, что его сыграли втемную...

* * *

От этих откровений донельзя гадкое впечатление. Хочется вымыться с хлоркой.

И ведь все у нее могло получиться.

Если бы Ильдар не приехал. Если бы я не кинулась...

Если бы Далини не потеряла контроль над собой и не кинулась бежать...

Шанс выскользнуть у нее был. Но не здесь и не сейчас, на Гьялларесте.

Лэрр Эрард усмехнулся. Недобро так... маг крови. Здесь и сейчас я понимала, что это значит.

— Ладно, Амура. Возвращайся-ка ты домой.

— А...

— А мы пойдем, кто куда. Мне — туда, а ей в другую сторону.

И повинуясь то ли жесту, то ли взгляду, мост задрожал. Вверх протянулась радуга, вниз — золотые кирпичики.

— Нет! — взвизгнула Далини, но от ее желания уже ничего не зависело. Камни заскользили под ее ногами, словно намыленные, она хлопнулась на попу, да так вниз и покатилась, словно по горке. Вопль стих вдали.

Лэрр Эрард улыбнулся и крепко обнял меня за плечи.

— Не грусти, малыш. Все у тебя будет хорошо.

— Я и не грущу.

— И носом не хлюпай.

— Я не...

— Завещание, конечно, на тебя не рассчитано, но в подвале храма я устроил тайник. Не бывала там?

— Нет. Что мне там делать?

— Помолиться. Полезное иногда занятие... ладно. У меня тоже время на исходе. Третий проход влево, идешь до конца, шестой камень снизу. Там раствор, его надо выкрошить и поддеть камень. Думаю, на жизнь хватит, еще и внукам останется. Спасибо тебе еще раз.

— Пожалуйста.

Лэрр улыбнулся, подмигнул — и пошел вверх, и вверх... по радуге.

Я сморгнула слезинку... и чертов мост подложил и мне подлянку!

Сволочь!

Я шлепнулась на попу и покатилась вниз. По счастью, не вслед за Далини, но ощущения...

На каком моменте я заорала, уж и не знаю.

Падение перешло в полет и закончилось болезненным приземлением, которое основательно вышибло из меня дух.

* * *

— Воды!

— Перья поджечь!

— По щекам похлопать!

И кто там такие ценные советы подает?

Я открыла глаза, но что-то никто ко мне не бросился.

А почему?

И почему мне лежать неудобно?

Что вообще происходит?