Время цветущих яблонь

— Я попробую. Так все вроде бы выглядит реально.

— Тогда скажи мне, есть возможность этим летом пройти программу третьего курса?

— Я буду рад вас видеть. А Лунатика и Горация попробую разыскать уже на днях.

Мне осталось только подсунуть Сириусу на подпись министерские бумаги, да вытащить Гермиону из библиотеки. Причем второе оказалось реально сложной задачей, так что когда мы ступили на каменные плиты Астрономической башни, в Большом зале уже начинался ужин.Глава 51. Расстояния и расставания

Оставшиеся до каникул месяцы пролетели в учебе. В то время, как остальные второкурсники радовались внезапному облегчению программы, мы с Гермионой засели за учебники третьего курса. Скоро к нам присоединились и остальные, причем если у Невилла учеба шла со скрипом, то Луна объясняла ему сложные места, совершенно не беспокоясь, что сама она пока только на первом курсе. Иногда мне приходила в голову мысль, что она легко может сдать СОВ прямо сейчас, просто не показывает этого. Как ни странно, из-за учебы мы вдрызг разругались с МакГонагалл. А все потому, что Гермиона решила, не дожидаясь конца учебы, уйти из команды по квиддичу, поскольку все матчи этого года были уже сыграны, а в следующем нас все равно не будет в Хогвартсе. Я поддержал это решение, но объяснить его декану не удалось. Покидание Хогвартса двумя учениками и одновременно уход из команды ловца и загонщика она сочла личным оскорблением. К чести МакГонагалл, несмотря на конфликт, проблем нам она создавать не стала.

С завершением последнего учебного дня мы с Гермионой проводили всю нашу компанию в поезде до Лондона. Договорились встретиться со всеми зимой, в рождественские каникулы "на старом месте", на Ланке. Невилл пригласил Луну погостить в каникулы у Лонгботтомов в Серой башне и получил согласие. Сестрички Патил уезжали на лето на родину предков, планируя какие-то дополнительные занятия у мадам Поу. Но о содержании не распространялись, только улыбались и загадочно переглядывались друг с другом. Перед самым прибытием на вокзал, попрощавшись со всеми остальными, мы ушли по козырю к Сириусу прямо из тамбура вагона.

Особняк на площади Гриммо встретил нас накрытым столом и шумной компанией "учителей". Люпин тихо сидел в углу, зато Блэк и Слизнорт шумели каждый за троих. Блэк пытался нас затискать, а Гораций Слизнорт заводил длинные речи о том, как он счастлив заниматься с такими учениками. Еще бы он не был счастлив, когда Сириус, кроме весьма неплохого жалованья, пообещал еще и доступ в библиотеку дома Блэков.

Нас разместили в соседних комнатах. Гермиона, правда, пыталась заикнуться о том, чтобы поселиться вместе со мной, но физиономия Люпина надоумила ее, что инициатива несвоевременна. А с утра начались занятия.

Неожиданно быстро пошли зелья. Гораций заметил, что Гермиона как-то странно рассматривает жидкость при помешивании и разговорил ее на тему нашей способности магического зрения. Новость привела преподавателя в буйный восторг, и дальше обучение пошло с учетом этой возможности. Вообще-то я и сам мог сообразить, если в этой тени магическое зрение — навык, способность магов-артефакторов, то зелье само по себе тоже упрощенный артефакт. Только жидкий и однородный. В итоге мы за месяц проскочили обязательный материал третьего курса и взялись за темы четвертого.

Учеба, учеба, учеба. Радостная, успешная, интересная, но нагрузка все же была такая, что вечером, добравшись до кровати, я засыпал почти сразу. Поэтому очень удивился, когда среди ночи в комнату прокралась Гермиона и нырнула ко мне под одеяло, уткнувшись в плечо мокрым лицом. Осторожно вытерев слезы, прижал ее к себе.

— Эрми, что случилось?

— Не знаю... Почему-то тоскливо очень... Ничего не случилось, это я так, — она вся дрожала.

Мы лежали молча, я перебирал пряди волос девочки. Похоже, напряжение последних месяцев учебы вызвало срыв. Но не только. Есть что-то еще. Помолчав и посопев в ухо, Гермиона начала говорить:

— Понимаешь, в детстве я думала, что быть волшебницей так круто. Особенно доброй волшебницей. Представляла себя в роли феи-крестной, с волшебной палочкой и золотыми искрами. Потом выяснилось, что я и правда маг. И даже волшебная палочка появилась. Но все стало как-то не так. За взмах палочкой платишь кусочком жизни, остальная магия тяжела и требует много времени и внимания. Оно настоящее, а не сказочное, и от этого тоскливо. Я чушь говорю, да?

— Нет. Просто для тебя кончилось детство.

— Думаешь?

— Ага. Знаешь, как ребенок идет с мамой в магазин игрушек. Все яркое, цветное, радостное. И кажется, можно взять, и все будет твоим. А на то, что мама на кассе задерживается, не обращать внимания. Зато потом можно хвастаться перед приятелями новыми игрушками, которых им родители не купили. Наверное, у них родители плохие, или они сами недостойны.

— Это как Малфой?

— И большинство других чистокровных.

— Ну, Драко, ладно. А взрослые?

— Взрослые ли? Посмотри на Сириуса.

— Сириус... Знаешь, я его вообще не понимаю. — Сказала уже почти спокойно, и глаза высохли. Отвлек. — Вреде бы такой ужас тюрьмы прошел, а я порою чувствую, будто он младше меня.

— Эрми, ужасы, они и в детстве бывают. И ужасы, и боль. От них просто так не взрослеют, если нет нового понимания. А Сириус сидел на нижнем уровне в одиночной камере. Почти всегда в анимагической форме. Смыслов новых не искал, в решениях не сомневался. Обрати внимание, в сказанное Петтигрю он не поверил, или постарался побыстрее забыть. Еще вспомни детские обиды Снейпа. Ведь детские же! Или зацикленность МакГонагалл на квиддиче, баллах и кубке школы. Иногда думаю, что Дже... мой отец тоже умер, так и оставшись ребенком.

— Знаешь... — Гермиона замолчала, оборвав фразу. — А мне немного жаль. Квиддич, рубины в часах, Кубок школы и украшенный зал. Это так красиво... и уже недоступно. Будто со стороны смотрю на чужую жизнь. Все как в кино, там, на экране. Хорошо, хоть ты — здесь, а то я не знаю, что делала бы.

— Почему только я? Невилл, Луна, Падма, Парвати.

— Нет. Они тоже по ту сторону и им там хорошо. Кроме Луны, пожалуй. — Засунула нос мне в ухо и фыркнула. — Я, кажется, засыпаю. И никуда не хочу идти.

— Спи тогда.

— Угум... — Перевернулась, прикрыв мной спину, и уже через насколько минут засопела.

Утром не повезло, меня пришел будить Римус. Собственно, разбудил, сдавленным сипением и грохотом скатившегося по лестнице тела. Ничего, он оборотень, на нем быстро заживет.

К концу августа наибольшие успехи оказались по зельеварению. Программа третьего и четвертого курса полностью. Оказывается, если видеть, что делаешь, все становится просто. Да и по пять зелий на курс невелика нагрузка, особенно, если не тратить время на неудачные попытки вслепую повторять одно и то же, пытаясь угадать правильные действия. По трансфигурации и чарам успели только третий курс. То есть прежний третий. Теперь, когда число часов министерством сокращено вдвое, получается третий и почти весь четвертый. Этак мы следующим летом освоим все требуемое для новых "облегченных СОВ". На теоретические предметы пока не отвлекались — будет еще для них время в течение года.

* * *

Американский берег встретил нас ревущими порывами ветра, волной, даже во внутренней гавани, и тьмой серфингистов всех цветов. Грейнджеры не стали снимать номер в отеле и жили на яхте, тогда как остальная команда перебралась на берег. Так что последний вечер августа мы встретили под легкую качку, которая, тем не менее, расплескивала чай из слишком полно налитых чашек, и скрип талей.

— Гарри, мы нашли хорошую школу с индивидуальной программой, в которой можно быстро подтянуть пропущенные вами годы и сдать выпускные досрочно.

— Хорошо, надеюсь, Гермионе подойдет.

— А ты?

— Я попытаюсь сразу сдать выпускные.

— Но как? Ты же два года вообще изучал только магию. Или планируешь поколдовать на экзамене?

— Нет, сдавать буду честно.

— Гарри? — Гермиона сделала большие глаза. — Когда ты успел?

— Еще до нашей встречи. — И ведь ни словом не вру.

— А почему тогда в магловской школе...

— Этого не было видно? А зачем?

В ответ она кивнула, сопроводив это тяжелым вздохом.

— Раньше я бы на тебя обиделась.

— А теперь? — спросила Джин, разглядывая дочь с явным любопытством.

— Теперь понимаю. Наверное.

— Дальше. — Дэн достал бутылку вина, повертел в руках и отставил в сторону. — Джонатан Купер. Мне удалось выяснить, что восемь лет назад он получил небольшой грант на исследования и создал "Лабораторию Констант Реальности". Но деньги быстро кончились, тема спонсоров не заинтересовала, и проект закрылся. Джонатан начал пить и три года назад его пристрелили около какого-то бара в портовом районе.

— М-да. — Даже и сказать нечего. Не то чтобы я в свою студенческую юность мог свободно швыряться деньгами, но немного с Джонатаном тогда поделился. И вот в той тени лаборатория существует по сей день, а тут ни ее, ни автора идеи. — Тогда мне тем более придется срочно сдать экзамены, а Гермионе учиться без меня.

— Гарри, почему?

— Мне нужна оборудованная лаборатория. Если верить ощущениям, срочно. Эрми, я верю, ты справишься.

— Справлюсь. Но буду скучать. Ты ведь сможешь появляться хотя бы в выходные?

— Очень надеюсь, что да.

Кивок в ответ. Она действительно стала взрослой. Незаметно и неожиданно. Через два дня я сдал экзамены и на правах юного вундеркинда получил школьные документы. Вечером был вечер прощаний со свечами и первым робким поцелуем. "Только не теряйся, пожалуйста." Как-то так вышло, что у нас совсем перепутался обычный для влюбленной парочки порядок. И первый поцелуй случился у девочки много позже, чем засыпание на моем плече. Я открыл окно козыря, и наполненный холодными каплями дождя северный ветер заставил меня быстро нырнуть в дверь хижины на скалах.Глава 52. Предложение, от которого не отказываются

Ветер кидал на лобовое стекло пригоршни холодного дождя с градом, калифорнийская зима щедра на неприятные сюрпризы. Такси медленно ползло в пробке, а я вспоминал прошедшие три месяца в этой тени. Работы оказалось много. Поправить свое финансовое положение, а то многие акции, купленные еще моим оригиналом, почти не приносили дохода. Переключить на себя каналы финансирования "Лаборатории Констант Реальности", иначе Джо просто не станет разговаривать с тринадцатилетним мальчишкой. Разобрался с различиями в биографиях Джо в разных тенях. Оказывается, напрасно я полагал, будто мои деньги оказались решающими. Развилку вызвало упоминание "умного и оригинального ученого" на кафедре общей физики в университете. Которое, как оказалось, запомнили, и пригласили его к себе, когда возникла вакансия. Джо быстро нашел общий язык со студентами, которые поучаствовали в подведении теоретической базы под его эксперименты. И теперь "гипотеза констант реальности" считается хоть и экзотически-абстракной, но удобной для некоторых целей моделью. А Джо, соответственно, гениальным чудаком, физику-теоретику это простительно. Пришлось засесть за статьи бывшего приятеля и разбираться, что же такого он навертел в своей модели. По сути он сильно сократил список физических констант, выводя их из нескольких координат, задающих положение этой реальности в некотором абстрактном многомерном пространстве-времени. Подозревал ли он сам, что это пространство не такое уж и абстрактное? Полагаю, да, но сообразил нигде об этом не писать.

Что касается экспериментальной базы, здесь все оказалось более туманно. Джо мог только пытаться опровергнуть свою гипотезу, обнаружив, в каких-либо особых условиях, изменение величин, которые он полагал константами. Неприятный путь для экспериментатора, но в данном случае единственно возможный. Таким образом, итоговый список несколько раз сокращался, а лежащая в основе гипотезы модель переделывалась. Последние несколько лет отчетов об экспериментах Джо не публиковал, работая только над теорией. Однако он мне нужен. Нужен в том мире, причем вместе с аппаратурой, которая вовсе не обязана работать в другой тени. А пока... такси выбралось из пробки и впереди наша первая встреча.

Уютная гостиная с диванами и журнальном столиком, на котором стояла бутылка... пепси. Нет, сперва здесь был коньяк, но когда Джо увидел аккуратно одетого и серьезного подростка, коньяк тут же исчез, будто по волшебству, а на столике, откуда ни возьмись, образовалась эта пепси.

— Я рад, что такой молодой человек, как вы, интересуется физикой. Но удивлен. То, чем я занимаюсь, совсем не зрелищно. Показания приборов неизменны, а самописцы всегда рисуют ровную линию. Все самое интересное — в теории и формулах.

— И все же мне было бы любопытно увидеть лабораторию.

— О! Нет проблем. Она здесь, за домом. Идемте.

Любимое место появления на свет всех местных изобретений — гараж. Большой гараж — это мягко сказано. Очень большой гараж, десяток грузовиков закатить можно. Ближняя половина заставлена аппаратурой, дальняя — пустая.

— Там мы создаем всякие особые условия. Сильное магнитное поле, например. Приборы изолированы, чтобы их не испортить. Измерительные датчики на длинных шлейфах, вот видите висят.

— А сколько времени займет все это запустить?

— Где-то полчаса. Хотите увидеть?

— Очень.

Пока Джо подключал аппаратуру, я прикинул, сколько времени сейчас в Хогвартсе. Сдвиг между тенями плюс часовые пояса, получалось примерно около шести вечера.

— Ну вот. Как видите, ровная прямая линия. Она всегда такая.

— В самом деле? — Я вошел на ту половину помещения, где разложены датчики, сосредоточился, открыл окно козыря на площадку Астрономической башни. Занятия там ночью, а перед ужином никого быть не должно.

— Что за черт! — Джо кинулся к оборудованию.

— Профессор?

— А? Тут, видимо, что-то испортилось.

— Профессор, вы могли бы подойти сюда?

— Уже иду... Что это?! — Джо уставился на парящее в воздухе окно.

— Я объясню. Вы могли бы просунуть туда датчики?

— Сейчас.

Измерительные шлейфы свесились на ту сторону, укладываясь на камень хогвартских плит. Из темноты донесся громкий девичий визг, а затем топот убегающих ног. Похоже, какой-то парочке мы сорвали романтическое свидание. Но измерения шли, и на приборах снова замерли цифры, уже другие.

— Вынимайте.

Джо, нахмурившись, вытащил шлейфы. Как только последний датчик лег на пол гаража, я захлопнул окно козыря. Под отводом глаз убрал карты в карман.

— Это... ваших рук дело?

Я пожал плечами:

— Неважно. Важно, что здесь был вход в другой мир, профессор. И вы понимаете, я надеюсь, что это очень большой секрет.

Несколько секунд в молчании он изучал меня, затем явно пришел к какому-то решению и отрывисто кивнул.

— Да. И теперь мне ясно, зачем те, кто стоит за вами, решили финансировать мой проект.

Ну да, "за этим мальчиком обязательно должен кто-то стоять." Впрочем, пусть пока так и считает.

— То есть сейчас у меня на приборах записан набор констант другого мира?