Звездная Империя (Мв-21)

Дуайт Эйзенхайэр. Что не войдет в мемуары.

Мы проиграли этот раунд — но не матч. Проиграли битву — но не войну.

Однако же он, Президент Эйзенхауэр, этого не увидит. Он понял это, когда этот наглый немец, Браун, ответил:

-Господин Президент, я не могу гарантировать успешный запуск сателлита раньше, чем через год. И никакие экстренные меры не помогут. Это как если бы вы взяли сто женщин, осыпали бы их всеми мыслимыми благами — и все равно никак не получили бы одного ребенка через один месяц вместо девяти.

То есть, на реванш в космосе в 1956 году рассчитывать не придется. Если русские тоже не будут сидеть на месте. А ведь это лишь край той задницы, куда попала Америка в его, Эйзенхайэра, президентство! Мы поставили в Китай оружия и всего прочего больше, чем в Англию в Великую войну, наши советники сумели сделать из воинства Чан Кай Ши (еще пять лет назад больше похожего на сборище разномастных банд!) подобие армии цивилизованной страны — но стоило коммунистам перейти в наступление, как все моментально рухнуло к чертям, нас вышвырнули из Китая, полностью ставшего коммунистическим! Мы вошли во Вьетнам в уверенности, что там все будет кончено быстро и эффектно — "смотрите, лягушатники, как надо наводить порядок" — и теперь над нами смеются в Париже, войне конца не видать, в американские дома уже пришло (по официальной версии) больше пятидесяти тысяч гробов (и это без учета "пропавших без вести", у кого даже тел не нашли — как в Сайгонском порту в мае), и даже в перспективе не видно победы (прим.авт. — в альт-истории армия Южного Вьетнама намного меньше числом и хуже обучена. Потому при подсчете потерь я просуммировал потери за два года Армий США и ЮВ нашей истории, и увеличил, с учетом лучшей подготовки и вооружения Вьетконга)! Зато военные расходы подорвали американскую экономику, дефицит бюджета уже превысил тринадцать миллиардов, и совершенно непонятно, как его сократить. Не хватает денег даже на строительство дорог — пришлось урезать грандиозную программу создания системы автомагистралей в масштабах всей страны. Растет число безработных, бунтуют чернокожие, недовольные сегрегацией, а в ответ злобствуют белые консерваторы, считая что "ниггеры слишком обнаглели". Египетская авантюра провалилась — затраты на нее следует списать в убыток. Лишь Гватемалу можно счесть положительным активом — но и то, там становится неспокойно, в джунглях появились какие-то повстанцы, и президент Армас настойчиво требует американской военной помощи. Тревожные новости поступают из Никарагуа, Сальвадора, Венесуэлы — стран, которые традиционно считались "нашим задним двором". И это все вместе взятое — цветочки, в сравнении с главным!

США утратили военное превосходство. Электорат можно успокоить — но он, Президент, знает: Советы сейчас не слабее, а сильнее. Даже если не учитывать гипотезу о "двери из будущего" — во что Эйзенхауэр так и не поверил. Но страну, которая имеет Бомбы в сто мегатонн, и носители, не сбиваемые никакой ПВО, и умеет не только запускать в космос сателлиты, но и возвращать обратно, причем в нужную точку планеты — никак нельзя назвать "варварской". Как это стало возможным — ведь не может тоталитаризм быть эффективнее свободного мира?

-Смирно стоять! Не шевелиться! Вам свобода из задницы прет? Так я вас даже дышать научу лишь по моему приказу! Я вас как клопов буду давить, пока не научитесь подчиняться, не рассуждая! Кто тут хихикнул — я ему сейчас хихикну так, что собственные зубы сожрете вы все! Забудьте, кем вы были — сейчас вы трусливое и никчемное дерьмо, навоз, пыль под моими ботинками! Но клянусь, что я сделаю из вас людей — из тех, кто доживет до конца нашего знакомства!

Как звали того сержанта в Вест-Пойнте? Однажды ночью он поднял их взвод, и заставил в полной выкладке бежать в темноте через лес, а затем переплывать реку. Двое кадетов утонули, но сержанта это нисколько не задело — значит, это были плохие солдаты, слабаки и трусы! С тех пор прошло почти полвека — но генерал Эйзенхауэр помнил тот урок, полученный кадетом Эйзенхауэром. Без дисциплины не может быть армии, не может быть порядка. И ради поддержания дисциплины дозволены самые жестокие меры — те из воспитуемых, кто переживут, после сами будут благодарны. (прим.авт. — кто сомневается, что в вооруженных силах США были такие зверские меры воспитания, рекомендую книгу "Побывай в Пэррисе и умри", написанную американцем как раз про это).

Так может, русский секрет всего лишь в том, что их порядок более совершенен? Как совершенен муравейник, где каждая особь безупречно выполняет свои обязанности. Если Сталин требует от своих "колхозных рабов" — учиться, повышать свой образовательный уровень, а затем исправно трудиться там, куда пошлют. Может, при этом не вырастут гении — но будет ровный строй тех, кто способен решить поставленную задачу. Бисмарк сказал, что "войну выиграл германский школьный учитель" — Сталин может изречь то же самое про научно-техническую гонку. Что ж, нет ничего лучше мощного пинка по яйцам — тому, кто решил уснуть на работе!

Мы стали слишком ленивы и самодовольны. И должны быть даже благодарны русским за то, что их Спутник нас разбудил. И начать должны — с реформы нашего школьного образования. Нет, речь идет не о том, чтобы допускать ниггеров в университеты — но талантливый белый парень должен быть уверен, что станет инженером, ученым, врачом, педагогом. Козырная карта Сталина — поиск талантов из всех слоев общества. Теперь это будет и нашим!

Ну а в дальнейшем... отчего бы и не помечтать? Если и правда то, что Райан говорил о будущем. И там во всех странах мира (включая Россию) сами школьные учителя (за небольшой грант от посольства США) будут предоставлять списки своих самых талантливых учеников. Которым потом будет предложена поездка в США, обучение в американском колледже — и воспитание еще не зараженных патриотизмом детских душ в верности американским ценностям. Сейчас о том говорить рано — но что будет лет через двадцать, тридцать, пятьдесят? (прим. авт. — это было в нашей реальности! Project Garmony — планомерное высасывание талантливой молодежи из других стран. В том числе и из РФ — в 90е и 2000е).

Что нас не убивает — делает сильнее. И посмотрим, кто победит в этом матче!

Хотя сам Эйзенхауэр уже не увидит этого — будучи Президентом. С результатами этого раунда — о переизбрании в следующем году нечего и надеяться.

Де-Мойн, штат Айова.

На углу Шеридан-авеню и 8й-стрит висел знак "берегись школьников". Потому автомобили проносились мимо, прибавляя скорость.

-Не беспокойтесь, мистер Уолш, вам как новичку достанется самый спокойный класс. У нас очень приличная школа. И последнее время все было спокойно — помощь полиции в поддержании дисциплины не требовалась уже несколько недель.

В классе пахло марихуаной. Несколько подростков, обоего пола, дымили открыто, не стесняясь. Парочка у стенки целовалась взасос. Посредине стулья были сдвинуты вокруг одного из столов — там играли в карты. Когда новый учитель вошел, на него уставились три десятка пар глаз — оценивающе и недобро.

-Доброе утро, дети! Меня зовут Дэн Уолш, я ваш новый преподаватель математики, вместо уволившегося мистера Лэйна. Мне сказали, что у вас по графику должны быть методы решения квадратных уравнений...

-Лафа! — бросил подросток, сидевший за первым столом, положив на столешницу ноги — давай лучше кино смотреть!

-Цветное! — взвизгнула девчонка, сидевшая рядом — мой папа заплатит.

-Дети, кино вам положено смотреть во внеучебное время! — изрек учитель — а сейчас все смотрят на доску.

Он взял мел и обернулся, чтобы написать формулу. И тут в затылок ему шмякнуло что-то противно-липкое, распространяя вонь гнилого томата.

-Кто это сделал?! — Уолш пытался произнести слова грозно, но голос сорвался на визг — вы, вы... Таким в тюрьме место, а не в приличном учебном заведении!

Тот, кто сидел с ногами на стол, лениво привстал — и вынул пистолет. Направил в живот учителю, со словами:

-Эй, как тебя. Сейчас я прострелю тебе оба колена. И мне за это ничего не будет — знаешь, кто мой папа?

И тут мистер Уолш почувствовал, что по его ноге стекает что-то теплое, и это не кровь. Класс тоже это заметил и взорвался хохотом и улюлюканьем. Паренек с пистолетом тоже расхохотался, опустив ствол — воспользовавшись этим, учитель резво бросился прочь из класса. Пара гнилых помидоров и полдюжины тухлых яиц запоздало попали в уже захлопнувшуюся дверь.

-Кто со мной в кино? — спросил главарь, сунув пистолет в карман — в "Парамаунте" идет супер, как сержант Бобби мочит вьетнамских коммуняк.

-Лучше в "Орфей" — пискнула одна из девиц — там с сегодня показывают "Любовные тайны атомной блондинки", ну полный ...!

-Кто куда хочет, туда и идет — рассудил главарь — мы свободная страна или что?

(прим.авт — за прототип взял эпизод из Ларни "Четвертый позвонок". Такая тогда была американская школа!).

Анна Лазарева.

Елка украшена в космическом стиле — шпиль на верхушке новогодней елки в форме ракеты, разноцветные зеркальные шары как звезды и планеты, отражают блеском свет электрогирлянды. И наши дети от себя еще постарались, вырезая звезды, кометы, месяцы из золотой и серебряной фольги и цветной бумаги. Таким этот уходящий год запомнится — как начало космической эры, и первый шаг человечества на пути к звездам. И конечно, как великая научная и трудовая победа нашей Советской страны!

А я другую елку и Новый Год вспоминаю — тринадцать лет назад, в клубе Севмаша. Когда я (тогда еще Смелкова, а не Лазарева) с моим Адмиралом в первый раз танцевала — и оттаяла, снова захотела жить, любить, и быть любимой. После того, что я в немецком тылу насмотрелась, и еще узнала, что мои родители погибли в Ленинграде в Блокаду — и не осталось у меня больше никого. Но осталось во мне что-то — или у меня характер такой противный: когда мне очень хорошо, я бояться начинаю, что все это исчезнет. И — "когда тебе плохо, плакать должна не ты, а тот, кто в том виноват". А я, узнав что в ином (и вероятно, нашем) будущем случится — никогда уже той беззаботной и счастливой не стану, как до войны.

Тот Новый, 1943 год, мы все вместе отмечали — экипаж "Воронежа", коллектив Севмаша, товарищи из Москвы (эх, дядя Саша, где ты сейчас — слышала по большому секрету, занят ты в работах по поиску Дверей в иные времена и миры, к этой программе даже я допуска не имею). Сейчас раскидала нас жизнь — кто на ответственной работе здесь, в Москве, кто на Севмаше остался, а двое из команды Юрки Смоленцева и войну не пережили. А сейчас мы Новый 1956 год встречаем, в нашей квартире в доме на Ленинградском шоссе — я, мой Адмирал (радость, что мы вместе, он тоже по командировкам часто, всего неделю как с Севмаша вернулся), Юрка со своей прекрасной римлянкой (и детей привели, которые тотчас же с моими устроили шумный междусобойчик), еще Валя Кунцевич (один — а это непорядок! Я думала, он с Тамарочкой своей будет), еще Мария Степановна, "управдом" наша, и тоже с сыном, ровесником Владика, старшенького моего, и домработницы, наша и Смоленцевых, тетя Паша и тетя Даша, у стола хлопочут.

Стол яствами уставлен. Крымское шампанское (пьянства не одобряю, но бокал ради праздника, это святое), легкое красное вино, лимонад. Чай грузинский, чай аргентинский "матэ". Соленые грибы с картошечкой, красная рыба, бекон — и в середине на блюде, жареная утка. Салат рыбный, салат оливье (по-советски, с докторской колбасой, а не с рябчиками как в первоисточнике, и как нас Инночка Бакланова угощала), шпроты. Пирожные, шоколад, конфеты в вазе. Абхазские мандарины, апельсины из Советского Израиля, антоновские яблоки, и еще экзотика — манго и фейхоа. Имеем право отпраздновать — Новый Год только раз в году.

Дети под елку заглядывают — не терпится им узнать, что за подарки в коробках и пакетах. Мы с Лючией утром упаковывали — книжки (Жюль Верн в роскошном подарочном издании), конструктор, что-то игрушечно-оружейное (Юра свою жену натаскал как спецназовца, "если тебе за свою жизнь придется драться", теперь и детьми так же озабочен?), и куклы для моей Олюшки и Люсиной Анечки (в мою честь назвала?). Куклы, кстати, особенные — нет в этой реальности американских "барби", есть "лили" (как их изначально звали в Германии), и "лючии" (как сейчас, во всем мире) — ну и коллекция нарядов для них (пусть наши дочки развивают эстетический вкус!). (Прим.авт. — действительно, кукла "барби" была придумана в Германии и сначала звалась "Лили". "Барби" она стала уже в США, куда ее привезла Рут Хандлер и в 1959 году нашей истории выкупила на нее права у немцев. Ну а в альт-истории вся послевоенная Германия это ГДР, член советского лагеря). Вообще, принято в семьях утром подарки детям дарить — так мы ж не одни сейчас на празднике: и от Лючии все ее дети, и от Марьи Степановны ее Сашенька, как же можно их обделить?

Только я думаю, что главный наш подарок будет — даже не им, а уже их детям и нашим внукам, ведь Владику в девяносто первом тут будет уже за сорок! — никакой "перестройки", а лишь великий и процветающий Советский Союз, братская семья народов, а не какой-то там "СНГ", самый передовой коммунизм, а не бандитский капитализм. Все достоинства советского строя сбережем и преумножим, а все недостатки изживем — и вам страну передадим в полном порядке. Как у моего Адмирала мечта — в здешнем девяносто первом услышать по радио или увидеть в телевизоре, что в СССР все спокойно, и дальше правдивая сводка наших трудовых побед.

31 декабря формально, день рабочий — но атмосфера праздника, и народ с предприятий и учреждений обычно раньше отпускают. Тем более, что пятница сегодня — а два выходных здесь уже ввели. Мы сегодня всей семьей ходили в Большой Театр, на "Щелкунчика" — а после еще по Москве прокатились, из машины смотрели на иллюминацию. Так что дети утомились — скоро спать их уложим, ну а сами еще посидим. Все ж не так часто случай выпадает, собраться всем вместе, и без деловой нервотрепки!

Телевизор включен — "Север-3", экран восемнадцать на двадцать четыре, как фотопластинка аппарата-"гармошки" в ателье (у папы "Фотокор" был, тоже с раздвижным мехом, но кадр девять на двенадцать — так в чем-то даже лучше, чем "ФЭД", "Зоркий", "Киев": на матовом стекле видно, как на резкость наведено). Сам товарищ Сталин наш советский народ с Новым Годом поздравил — оценив традицию из иных времен, укрепляющую что "Вождь и народ едины". После его слов камера чуть повернулась, показав небольшую собаку белой масти, которую Иосиф Виссарионович почесал за ухом, а она сказала "гав" прямо в объектив — и все зрители могли узнать ту самую Лайку, которая в космос летала! Затем на телеэкране пробили часы на Спасской башне — а дальше, как в ином времени новогодним телесимволом стала "Ирония судьбы" (смотрела на ноуте), то здесь выходит "Карнавальная ночь" — снятая на два года раньше, чем там, но практически по тому же сюжету и с теми же актерами. Здесь Рязанов (закончивший ВГИК в пятидесятом) успел уже дебютировать в пятьдесят втором, выпустив "Иван-тюльпан" (утерли нос французам — и юмор, что там Жерар Филип снялся, и Люся Смоленцева с ним в дуэте), вышла веселая хулиганская буффонада, где Лючия летает на "дирижабле системы Леппиха" и бьет по французам из шестиствольного пулемета "кулибинской работы", а после по лесу скачет с отрядом, верхом на медведях. Ну а Гурченко, в пятьдесят третьем лишь поступившая в тот же ВГИК, наверное была удивлена, когда ее, первокурсницу еще, и уже пригласили сниматься. И вот, второй уже Новый Год "Карнавальную ночь" в этот час по телевидению и показывают. Что ж — фильм хороший, может так и останется символом в истории здесь.