― Я не оставлю тебя сегодня!
Опять он надел эти чёртовы очки, и мне не видно его глаз! Ну, не молчи же!
― Оставь окно открытым и дай мне пятнадцать минут!
― Ни секундой больше!
Мне ещё душ принять и надеть что-нибудь... неприличное!
― Договорились!
Фабио осторожно освободился от её захвата и направился к задней двери. Сёстры, буквально выскочив из салона, тут же скрестили подозрительные взгляды на своей подруге. Та спокойно встретила их любопытство:
― Что стоим? Кого ждём? ― и направилась к двери, открытой дворецким. ― Честно говоря, я очень устала и хочу спать!
― Постой! ― остановила её подруга. ― Ты же сама не своя!
― Ага, не своя! ― радостно улыбнулась младшая сестра.
― Да погоди ты! ― отмахнулась старшая и вновь обратилась к подруге, практически, бегом несущейся в свою комнату: ― Хочешь, я... мы с тобой побудем?
― Нет, нет, всё хорошо! ― шатенка забежала в свою комнату и сразу прикрыла за собой дверь, лишь только высунув носик наружу: ― Не волнуйся за меня! Спокойной ночи, чмоки! ― она захлопнула дверь, запирая её изнутри и привалилась к ней спиной, переводя дыхание.
― Что это она? ― недоуменно спросила старшая.
― Ты, сеструха, иногда такая слепая! ― опять хихикнула младшая и, оценив непонимание, написанное на лице сестры, добавила. ― Какому-то парню сегодня повезёт!
― Какому? Садовнику, что ли?
― Да не садовнику!
― А кому? ― изумлённо спросила старшая.
― Ой, сестрёнка, ты у меня временами такая блондинка! Неужели ты не видишь? ― она безнадёжно вздохнула и всплеснула руками. ― Ладно, пойдём уже, что ли, на кухню!
― А зачем на кухню?
― Мороженое жрать! Заснуть сейчас у меня точно не получится!
― Почему? ― блондинка по-прежнему ничего не могла понять.
― Болеть буду. Переживать!
― За кого?
― Интер сегодня с Челси играет...
― О, я тоже хочу!
Младшая вздохнула и развела руками.
Выйдя из ступора, шатенка подбежала к окну, чтобы убедиться, что оно открыто, а потом в панике заметалась по комнате между комодом и ванной, готовясь к приёму гостя. Тщательно, но быстро помылась, опрыскала себя любимыми духами, надела давно дожидавшееся именно такого случая бельё, пеньюар сверху, растрепала волосы. Откинула с постели одеяло и взбила подушки, а потом выключила свет и улеглась, приняв самую соблазнительную позу. Подумав, повернулась, приняв другую, не менее соблазнительную позу. Взяла с тумбочки расческу и причесалась. Потом опять сменила положение и снова растрепала волосы. Потом, извертевшись, натянула на себя одеяло и свернулась калачиком, проклиная всё на свете.
Когда девушка уже готова была расплакаться, в окно, сквозь которое комнату заливало лунным светом, бесшумно скользнула тень. Она подскочила и села на кровати, недовольно глядя на молодого человека, который, идя к ней, сдирал с себя одежду:
― Я тебя так долго ждала! ― с упрёком произнесла она.
― Ровно пятнадцать минут, милая!
Она вздохнула, скользя ладонями по его рукам, плечам, спине, повисая на нём, прижавшись всем телом:
― Дурак ты, всё-таки! Я тебя так долго ждала! ― и довольно пискнула, придавленная сверху.
◅─◈─▻
Через пару часов мерного галопа он понял, что силы на исходе. Сначала, рванув к цели изо всей мочи, он с непривычки запыхался, и ему пришлось полежать несколько минут, высунув язык и восстанавливая дыхание. Потом он ещё несколько минут лакал болотную воду, походя сметая с илистого дна мелкую живность широким шершавым языком. Потом он снова поскакал, но уже не так быстро, и постепенно выработал крейсерский режим, который позволял ему делать километров шестьдесят-семьдесят в час, не выдыхаясь при этом.
Он остановился и поглядел по сторонам. Ничего. Болота с мелочью вроде тритонов и лягушек, которая всё равно не могла его насытить, давно кончились и теперь он стоял посреди поросшей мхом пустоши на краю того, что раньше, когда белый туман ещё не укрыл землю от солнца, было лесом. Вдали между деревьев ему виделось несколько силуэтов, которые выглядели достаточно крупными и аппетитными. Гарри трансфигурировал в человека и сел на землю в ожидании, тихонько посвистывая. Силуэты не спешили приближаться и кружили в отдалении, очевидно, занятые своим делом. Он тоже не спешил. Земля вокруг буквально кишела червями и жуками, и один удар кошачьей лапы, в которую он превратил руку, вывернул на поверхность множество аппетитной закуски. Гарри мысленно благодарил Белёсую Тварь, которая щелчком по лбу начисто лишила его брезгливости, в иной ситуации помешавшей бы ему методично выковыривать из почвы сочных червяков и личинок и находить хрустящих жуков.
Наконец, его заметили. Прелесть его нынешнего облика была в том, что худой человек не нёс в себе угрозы потенциальным лесным хищникам, в отличие от чёрного котёнка весом в полторы тонны. Силуэты разошлись в стороны, охватывая Гарри полукругом и начали постепенно приближаться. Они пару раз уже мелькнули между обглоданных стволов деревьев, и он смог опознать в них что-то, похожее на помесь росомахи и волка. То есть, довольно крупные звери на коротких ножках, которые позволяли им на бегу отлично видеть в небольшой ― до метра ― просвет между землёй и туманом. Поттер насчитал около пятнадцати особей. Если каждая весит хотя бы по тридцать килограмм... В общем, кошака своего он накормит до отвала.
Всё так же лузгая жуков, как семечки, Гарри ждал. Атакующие тоже не торопились. Несколько остались в засаде ― как он понял, самки с детёнышами, а остальные, резко ускорившись с дистанции пятьдесят метров, ринулись в атаку. Дождавшись, пока первые приблизятся на расстояние в десяток метров, он трансфигурировал в зверя и прыгнул вверх с таким расчётом, чтобы приземлиться ближе к последним из нападающих. Одного от нут же оглушил лапой, второй был перекушен пополам за один укус, и он сразу начал жевать то, что попало в рот. Третий был вспорот ударом когтей. Всё произошло за какие-то доли секунды, и звери даже не успели издать ни звука, как он опять взвился вверх, в туман.
Едва он вступил в схватку, как в нём сработал какой-то переключатель. Он уже ничего не соображал, и лишь одна мысль, одно желание стучалось в толстую стенку его кошачьей черепушки ― убивать! Он стрелой метался от одного зверя к другому, круша, разрывая на части, вспарывая животы и откусывая головы. При этом он не забывал закинуть в рот кусок очередной тушки, которая, наполовину пережёванная, вываливалась на следующую жертву. Красная пелена застила ему глаза. Покончив с атакующими, он сожрал двоих из них, перетирая кости в труху вместе с мясом своими мощными челюстями, а потом стрелой бросился в сторону тех, что остались сзади, потому, что они были ещё живы. Вот, он приземлился рядом с двумя особями покрупнее и тремя совсем маленькими, и одна из самок бросилась на него в безнадёжную атаку, тут же с визгом отлетев в сторону от удара лапой. Вторая закрыла собой детёнышей и оскалилась, прикованная на месте ужасом и долгом.
― Не-е-ет! ― где-то в глубине мозга огромной кошки раздался вопль отчаяния. Гарри остановился, опустил лапу и втянул пятнадцатисантиметровые когти, озадаченно разглядывая мягкие розовые подушечки. Угар схватки постепенно проходил, и он вновь обрёл способность мыслить. Последняя самка, поняв, что он не будет на неё нападать, захлопнула пасть и шагнула назад, почти садясь на пищащих от страха детёнышей. Он негромко рыкнул и пошёл к той, что угодила под удар его лапы. Она была без сознания, но ещё дышала. Он втянул длинные клыки, осторожно поднял её зубами за шкирку и отнёс к выводку. Положив свою ношу там, он запрыгал обратно на место побоища, откуда так вкусно пахло кровью. Стараясь не вдыхать дурманящий запах, он нашёл живого ещё самца и понёс его к остаткам стаи. Закончив гуманитарную миссию, он вернулся и устроил себе пиршество, в первый раз с момента попадания сюда и своего ранения наевшись досыта.
Когда он проснулся, оставшиеся звери уже исчезли. То ли они ушли, то ли их съел кто-то более многочисленный и сильный ― его не волновало. Он пришёл сюда за Панси. То, что удалось набить желудок, было приятным дополнением к миссии. Не радовало внезапно обнаруженное помутнение рассудка в битве. С этим нужно было что-то делать, но что ― он не знал. Он встал, добежал до ближайшей речушки, где, наконец, нашёл воду не чёрную, а просто мутную, и с удовольствием вылакал пару вёдер. Перепрыгнув водную преграду, он поскакал дальше, куда показывала указующая стрелка в его голове.
Место он узнал сразу, ещё только в предместьях. Поняв, где он находится, он набрал скорость, огромными прыжками перепрыгивая прямо через руины домов, заранее зная, куда его ведёт Белёсая Тварь. Перепрыгнув через то, что раньше было каменной оградой, а теперь было лишь полоской кирпича рядом с развалинами особняка, он резко затормозил, сразу найдя свою цель. Небольшой кусок камня, изящно отёсанный и отшлифованный, который каким-то чудом пощадило время. Выгравированное на нём лицо любимой.
Панси Паркинсон
которая не любила, когда её звали Персефона
6.8.1980 ― 20.6.1998
Он присел рядом на корточки и провёл ладонью по верхнему краю камня, стряхивая пыль. Перед его глазами встало видение её родителей, печально стоящих у этого камня. Он встряхнул головой и понял, что цель его сменилась. И опять он знал, куда его ведут. Похоже, Тварь догадывалась о том, что её картинки могут оказаться недостаточно убедительными, и решила устроить ему выезд на природу. Чтобы прочувствовал, как следует. Гарри обернулся и поскакал, хотя тут и пешком было недолго. А вот и знакомый садик и в нём, отчего-то, пять надгробий. Сердце его сжалось при мысли, что Дафна уже была не одна, когда он её оставил.
Два надгробия без имён и без дат. Похоже, что их ставили чиновники из Министерства, желавшие поскорее покончить с этим.
Мистер Гринграсс
― 12.1.1999
Миссис Гринграсс
― 12.1.1999
... И умерли в один день. Через полгода после его исчезновения. Неужели настолько была важна его жизнь для выживания этих людей? Он коснулся надгробий, и перед ним встала картина ― превратившаяся в бледную тень и состарившаяся миссис Гринграсс, с палочкой передвигающаяся по дому. Седой, как лунь, мистер Гринграсс, рыдающий над телом жены...
Астория Гринграсс
1.7.1982 ― 1.7.1998
Гарри коснулся камня, и перед ним возникли картины свадьбы, если это можно так назвать, Астории. Бледная невеста в фате, задающий ей вопрос чиновник Министерства, проводящий обряд. Её гордо вскинутая голова и ответ, после которого она падает бездыханной. Отданная ненавистному ей человеку в день своего шестнадцатилетия.
Дафна Гринграсс
31.3.1980 ― 19.10.1998
Зная, что он увидит, он коснулся камня. И увидел Дафну, безостановочно льющую слёзы. А потом ― Гойла в окружении Пожирателей в масках, камнем добивающего истерзанное тело в переулке маггловского Лондона. Ускользающее сознание успело зафиксировать, что он опять превратился в зверя. Потом были какие-то стены и заборы, которые он просто прошибал лбом, разбегающиеся в страхе стаи местных животных, похожих одновременно на крыс и на собак, и, наконец, прохладные воды Темзы, в которые он нырнул и замер, позволив воде сомкнуться над ним. Очнулся он в том же садике неведомо, каким образом оказавшись в нём. Он посмотрел на камень на могиле Дафны, чувствуя, как ярость снова заполняет его. Теперь ему было понятно, зачем Белёсая Тварь направила его сюда. За мотивацией. Он должен спасти Дафну. Он должен спасти Асторию.
А кто же пятый?
Гарри Поттер
31.7.1980 ― 20.7.1998
У него как камень с души свалился от осознания того, что, по крайней мере, Дафна не была беременна и его ребёнок не погиб вместе с ней. Превратившись в зверя, он двинулся к своей последней, как он надеялся, цели.
Время, казалось, пощадило Биг Бен. Крыши, правда, не было, как не было и часов. Его цель была там, где зиял чёрным глазом проём для циферблата. Гарри медленно зашёл вовнутрь. Лестницы не было. Раздумывать долго он не стал, и просто запрыгнул на торчащий метрах в шести над ним кусок перекрытия, как раз достаточный, чтобы на нём уместились четыре лапы и хвост. Посыпалась каменная крошка, но балка выдержала. Он высмотрел окошко ещё в четырёх метрах выше, в которое, в принципа, должен был пролезть, и прыгнул туда, чуть при этом не промахнувшись и с трудом удержав равновесие. На следующем прыжке он уже промахнулся без чуть, и свалился вниз, отчаянно крутя в полёте хвостом и лапами. Обошлось.
Он падал ещё два раза, причём, в последний раз ― когда до площадки с часами оставался последний прыжок. Раскачиваясь перед тем, как прыгнуть, он позорно оступился и полетел, едва не зацепившись по пути за торчащую ниже балку. Каждый раз приходилось начинать снова, но очередное восхождение проходило быстрее, поскольку он скакал, уже почти не задерживаясь, заранее зная дорогу. Последний прыжок был для него самым страшным ― всего три метра вверх, но ― восемь вперёд, после чего он попадал на Т-образное пересечение трёх балок шириной сантиметров сорок каждая. И всё это ― в более, чем тридцати метрах от земли. Чтобы попасть на площадку, нужно было пройти по центральной ещё с десяток метров. Он добрался до последнего уступа и сел, раскачиваясь и раскручивая внутреннюю пружину, прицеливаясь и подбираясь. Полуторатонная туша взмыла в воздух, обрушивая уступ и лишая Гарри надежды на ещё одну попытку, он пролетел по воздуху, выходя к балке по касательной, мягко принял вес на лапы и побежал по балке, гася горизонтальную скорость.
Целью его путешествия было огромное гнездо, свитое, точнее, сложенное из строительного мусора и тряпок, которые орёл-переросток собирал по всему городу, в углу рядом с огромным проёмом для циферблата. Внимательно оглядев окрестности, Гарри подошёл ближе и заглянул вовнутрь. В гнезде лежало яйцо. Панси нигде не было. Яйцо было большое, около полуметра длиной и сантиметров сорока в диаметре. Он залез в гнездо и, превратившись в человека, попробовал его поднять. Килограмм двадцать, не меньше. Тяжело, конечно, но ― терпимо. Гарри потащил было яйцо к краю гнезда, но тут же понял, что яйцо должно оставаться там, где было ― указующая стрелка в его голове упрямо показывала на центр гнезда. А Гарри, соответственно, должен оставаться с ним. Положив яйцо на место, он опять трансфигурировал и, обернувшись вокруг яйца, заснул.
