Двое из Пожирателей размазались в воздухе и пропали из вида.
― Всем бояться! ― раздалось в ухе. Опять рельса, и ещё одному щитовику снайпер размазывает мозги по траве. Фабио ясно видел два силуэта, стрелой несущиеся по траве, один ― к рельсе, а другой ― к одному из снайперов. Ещё лишь трансфигурируя, он понял, что первый уже слишком далеко, но второго он сможет достать. Ещё одна тень понеслась сквозь темноту наперерез оборотню. Он успел достать его, когда до снайпера оставалось лишь пятьдесят метров. Разорванное пополам тело ликантропа стремительно превращалось в половинки человека. Так же быстро он вернулся туда, где бросил автомат.
― Рельса вышел! ― раздалось в наушниках, как только он обернулся в человека. Фабио вскочил и под прикрытием кустов помчался вперёд. Мага с рельсовой пушкой убили или ранили, теперь щит придётся долбать из подствольников и ручных гранат.
― Мухобой вышел! ― молодой человек раньше, чем успел что-то почувствовать, подпрыгнул в воздух и уже в полёте увидел пролетевшую мимо Аваду. Приземляясь и перекатываясь, он выхватил палочку, зажав в левой руке пистолет.
― Сектумсемпра! Редукто! Сектумсемпра! ― напавший на него Пожиратель оказался столь быстр, что была видна лишь его тень, и легко уворачивался от вырывающихся из палочки Фабио заклинаний. Одна из пуль, всё-таки, зацепила его, перевернув в воздухе, отчего он, злобно зарычав, выпустил веером несколько Ступефаев и на несколько секунд спрятался за кустом, полагая, что садовник его не видит. Да тут каждый кустик вот этими заботливыми пальчиками перещупан! Фабио, отщёлкнув обойму, тут же перезарядил пистолет и, поставив на автомат, выпустил весь заряд в кусты, прекрасно различая силуэт врага через кусты.
― Вырвиглаз вышел, ― короткий доклад означал, что до одного из снайперов тоже добрались при том, что всё дальнобойщики меняли позицию после каждого выстрела. Получив семнадцать пуль в течении секунды, Пожиратель взвизгнул и прыгнул на боевика, выпустив длинные, как лезвия, когти.
Ещё оборотень ― мелькнуло в голове молодого человека в тот момент, когда он уже подныривал под врага, выставляя рунный кинжал.
― Двоих снял. Оборотни. ― коротко доложился он, вытерев с визора шлема кровь, потом подобрал отброшенный ради кинжала пистолет и побежал в сторону, где в последний раз отметился гранатомётчик, надеясь, что сумеет хоть как-то помочь. Оказалось, что поздно. Нашинкованный оборотнем в фарш боевик сжимал в отрубленных руках обрезки того, что раньше было гранатомётом.
― Третьего снял. Оборотень. Запридух лёгкий. ― прозвучал короткий доклад. Оборотень успел ранить второго снайпера. Пока Фабио перемещался, ещё двое бойцов подтянулись достаточно близко и начали закидывать противника гранатами. На бегу молодой человек увидел, как третьего щитовика снял снайпер, и Пожиратели окутались коконами амулетной защиты. Один из колдунов, прикрытый напарником, воздел руки к небу и что-то произнёс. Почву ощутимо тряхнуло, и на защитников бросилась стена огня.
― Зубамищёлк вышел. Россомаха вышел, ― продолжал считать последний оставшийся снайпер. Ещё есть пулемётчик.
― Максимка! ― произнёс Фабио, и щиты Пожирателей окутались искорками пуль. Почти сразу же двое колдунов упали, лишившись голов. Кроме того, пуля на излёте зацепила и лекаря, метавшегося между ними, и тот, воя от боли, начал залечивать культю, которая только что была правой ногой. В пятидесяти метрах от Пожирателей Фабио упал в ирригационную канаву и достал автомат, заряжая подствольник, запоздало проводив взглядом ещё одну смазанную тень. Пулемётчик умолк, перемещаясь на новую точку.
― Всем ― бояться. Коала ― Кошаку, ― произнёс он, выпуская гранату.
― Коала, ― немедленно раздалось в ухе.
― Пеленг 63 дистанция 49, ― его собственные координаты отслеживались системой управления боем, и целеуказание было относительным.
― Отказ. Слишком близко.
― Пробный, огонь! ― раздражённо сказал он, вжимаясь в землю. ― Протего Тоталум! ― С неба раздался свист, а потом земля вздрогнула.
― Поправка 275-8. Шесть беглыми, потом отбой! ― произнёс он.
― Коала вышел, ― раздалось в ухе. ― Максимка вышел.
Фабио скрипнул зубами, выпуская ещё одну гранату. Один из щитов, укрывавших атакующих, исчез, и головы сразу двух Пожирателей взорвались. Фабио перезарядил подствольник, перекатился на спину и выпустил в небо весь рожок. Тяжёлая туша, рыча, свалилась на него, вышибая дух. Правая рука превратилась в кошачью лапу, и выпущенные когти легко отделили голову оборотня от тела.
Хорошо, что после смерти они снова оборачиваются в людей ― мелькнуло в голове, пока он пытался спихнуть с себя фонтанирующий кровью труп.
― Коала, ― снова раздалось в ухе.
― Сукин сын! ― прошипел он. ― Поправка 275-8. Шесть беглыми, потом искать Максимку. Протего Тоталум!
В воздухе опять раздался свист, и там, где находились оставшиеся Пожиратели, открылся филиал ада. Едва труп оборотня сорвало взрывной волной, Фабио перевернулся на живот, пытаясь закопаться. Мимо свистели осколки и летали куски земли. Долгих четыре секунды. Потом всё стихло, но ещё пару секунд сверху валились какие-то ошмётки. Едва Фабио поднял голову, как в него ударил Ступефай. Автомат остался там, откуда он начал свой полёт, но палочка никуда не делась. Сгруппировавшись, он приземлился и тут же откатился в сторону, пропуская мимо зелёную молнию и превратился, прыгая на спрятавшегося за пригорком колдуна, который поливал его заклинаниями. Раздался лязг зубов, и через полминуты Фабио, подобрав автомат, с колена разрядил подствольник. Ещё одного Пожирателя нашёл снайпер. Один из атаковавших, высокий колдун из, судя по маске, Ближнего Круга, взвалил на плечо лекаря.
― Живоглот! ― пробормотал молодой человек.
― В пути, ― снайпер менял позицию.
― Запридух!
― Здесь, ― послышалось в ответ.
Щит опять упал, и высокий колдун немедленно аппарировал, но раненый снайпер успел и за миг до исчезновения Пожирателя отстрелил голову его ноше.
― Максимка лёгкий, ― раздался в ухе голос миномётчика. ― Максим вышел, ― ничего страшного, новый пулемёт нигерийскому бойцу со смешным именем Бамбама можно потом купить. Фабио вместе с Куницей ещё тридцать секунд продолжал поливать оставшихся Пожирателей из автомата, пока снайперы методично их отстреливали.
― Код фиалковый, ― проскрипел голос в ухе. Ага, посмейтесь ещё, шутники. Тем не менее, всё серьёзно. Девушки проснулись и рвутся наружу. Фабио ускорился в сторону своего домика.
― Бульдог, мне нужно десять минут.
― Есть!
― Чистильщики...
― Уже начали.
― Артефакты, по возможности...
― Чай, оно не в первый раз! ― перебил его главный мародёр.
― Остальное Песцом обработайте!
― Начальник... ― заныл голос в ухе.
― Отставить мусор в эфире! Доклад по потерям по мере поступления. Мухобой подтверждён двести.
Забежав в домик, он на ходу сорвал с себя амуницию и поспешил в душ, поскольку в крови был вымазан с головы до пяток.
― Зубамищёлк тяжёлый, Россомаха ― двести.
Быстро помылся, надел свежую одежду.
― Вырвиглаз тяжёлый.
Теперь немного мускуса под мышки...
― Рельса тяжёлый.
Бутылка...
― Коала лёгкий, Максимка тяжёлый, Куница лёгкий, Кролик лёгкий.
― Кто такой Кролик? У нас новый боец?
― Чёрный такой, пушистый... С ушками... Травку пожевать пришёл, осколком ухо оторвало!
― Шутник чёртов! Поймаю ― будешь китайскими палочками выгребную яму чистить, душара!
По футболке расползалось красное пятно.
― Кошак ― лёгкий, ― пробормотал он в микрофон, трансфигурируя в зверя и обратно.
◅─◈─▻
На следующее утро, когда он проснулся где-то неподалёку от Ретфорда, его ждали ещё открытия. Первое, что она увидел после пробуждения ― глаза Панси. Такие, какими он знал их всегда ― нормальные человеческие глаза, самые красивые для него на свете. Она молча смотрела на неё, а он тонул в этих зелёных омутах, наслаждаясь этим зрелищем, которое, очевидно, было столь увлекательно, что он даже не заметил, что у неё больше нет клюва. Нормальный человеческий носик, рот, щёки... Только лишь лицо было свободно от пуха, да и то щёки и лоб были им частично покрыты, но потемневший пух сверху уже отрос, как волосы, доставая до шеи. Гарри не смог себя сдержать, он склонился и поцеловал её нос, щеки, лоб и легонько коснулся губ.
― Панси! ― ласково сказал он.
Она раскрыла рот и сказала:
― Чив!
― Ты опять хочешь есть? ― спросил он.
― Чив! ― подтвердила она, не поднимая головы.
Потом он заметил, что руки её ― совсем человеческие, только ещё сильно покрыты пухом. Она села на корточки, а потом встала, полностью выпрямившись. Его рубашка доставала ей до колен. Она уже вся выглядела, как человек, из птичьего у неё остался только пух и это её чив. Кроме того, она была сильно меньше прежней себя ― ростом она едва дотягивала до метра сорока, да ещё и худая была до невозможности. Он взял её за руку:
― Сейчас я кое-что сделаю, ты только не пугайся!
― Чив! ― ответила она. Гарри превратил другую руку в кошачью лапу. Панси открыла было рот, чтобы заверещать.
― Это ― я, Панси, не бойся! ― быстро сказал он, превращая руку в человеческую. Потом он ещё пару раз трансфигурировал её в лапу и обратно, и Панси, вроде как, успокоилась. Тогда он отпустил её, превратился в зверя и, не дожидаясь её визга, умчался в сторону, где заприметил какую-то достаточно крупную живность. Это оказалась группа похожих на кабанов животных, которые рыли земля в поисках червяков и насекомых. С ходу прибив троих, он как следует подкрепился, взял оставшуюся половину туши в зубы и пошёл туда, где оставил Панси, по пути пытаясь справиться с красной пеленой, что заволакивала сознание после охоты.
Она сидела на земле, в страхе скрючившись, но, хотя бы, не визжала, а лишь часто-часто моргала. Он остановился, не доходя до неё десятка метров, выплюнул добычу на землю, прилёг рядом и прикрыл глаза, пытаясь унять зверя, который требовал убивать. Ещё через несколько минут у него получилось совладать с собой, и он трансфигурировал в человека. Кошачьей лапой он ободрал шкуру с туши кабана, снял мясо с костей, разрезал на относительно небольшие кусочки каждый примерно трёх сантиметров толщиной и сложил их на только что содранную шкуру, разложенную внутренней стороной кверху. Потом той же лапой он начал рыть землю в поисках глины или камней. На глубине около полуметра ему посчастливилось ― ну, как посчастливилось... коготь чуть не сломал ― найти достаточно большой и относительно плоский камень, который весил около тридцати килограмм. Закидав ямку, Гарри водрузил валун поверх перевёрнутой земли более плоской стороной кверху, отодвинул свежее мясо, отошёл к Панси и выпустил шар огня.
Естественно, с первой попутки он переборщил, и валун раскололся на множество раскалённых осколков. Поттер вздохнул и отправился копать опять. Найдя ещё один камень, он не стал выпускать шар огня, а вместо этого выпустил из ладони струю пламени, как из огнемёта, постепенно нагревая булыжник, который сначала почернел, а потом начал краснеть от жара. Раскалив камень, Гарри его оставил и занялся комком глины, который ему удалось выловить в ходе последних раскопок. Он размял его и расплющил, пытаясь сделать подобие тарелки. Когда у него получился блин с неровными краями, он так же начал обрабатывать его огнём, поскольку где-то читал, что глиняные изделия подвергают обжигу.
Вернувшись к слегка остывшему камню, он слал выкладывать на него мясо. Хорошо, что зверь, на которого он охотился, оказался достаточно жирным, и мясо не пригорало к камню, а то Гарри проблемой смазки горячей поверхности даже не озаботился. Поджарив с одной стороны, он, осторожно цепляя ломти когтем, перевернул их на другую. Панси, сидевшая до того на своём месте, почуяв запах жареного мяса, заволновалась и на корточках подобралась поближе, уже даже не пугаясь вида страшных когтей на кошачьей лапе. Любопытно заглядывая ему через плечо, она беспокоилась, переступала ногами и уже не переставая повторяла:
― Чив! Чив-чив-чив! Чив! ― явно требуя скорее её покормить. Гарри дошёл до тарелки и осторожно попробовал, остыла ли она достаточно. Убедившись, что он может взять её в руки без риска обжечься, он снял пару кусков мяса на тарелку и, придерживая пальцам левой руки, полоснул когтями правой вдоль и поперёк, разрезая мясо на удобные кубики. Он ткнул когтем в кусочек, подул на него и протянул Панси. Та сначала было отшатнулась, поскольку страх перед кошкой в ней ещё не исчез до конца, но потом осторожно сняла мясо зубами и принялась с энтузиазмом жевать. Дав её ещё пару кусочков, Гарри отвлёкся на то, чтобы кинуть на сковородку ещё пару мясных ломтей.
В итоге, Панси так и съела всё в одиночку. Гарри споил ей остатки воды и побежал набрать ещё, благо неподалёку он заметил относительно чистый ручеёк. Когда он вернулся и дал ей попить ещё, он попытался было посадить счастливо курлыкающую Паркинсон в рюкзак, но тут его подстерегало ещё одно открытие сегодняшнего дня ― в рюкзак она не помещалась никаким образом. Он мог бы, конечно, нести её на руках, но ― недалеко. Вместо ежедневных тридцати пяти-сорока километров скорость продвижения упала бы до жалких двух-трёх. Посадить её на плечи...
Он посадил Панси себе на закорки и встал на четвереньки, превращаясь в зверя. Он ожидал, что она опять закричит, жестоко выбивая его из звериной шкуры, но лишь почувствовал, как маленькие пальчики проскальзывают глубже в мех, крепко цепляясь. Он сделал шаг, другой и потрусил плавным шагом, стараясь не раскачивать свою наездницу. Это в любом случае было быстрее, чем на своих двоих. А там, глядишь, Панси будет прочнее сидеть в седле, и он сможет перейти на рысь или галоп, огромными прыжками пожирая пространство на пути к цели.
