Синяя бабочка плетельщика судеб

А вот хрен ему.

Кокетливым жестом я зачесал волосы на бок и подмигнул своему отражению. Красавец... Плевать, что двухцветный: оказалось, посещение инквизиции добавило полмешка пепла на мою голову, а новые волосы отросли моего родного, каштанового оттенка. Таким образом от кончика сантиметров двадцать они были тёмно-серые с белыми прядками, а чуть выше — сочно-коричневые... Плевать, что весь полосатый и в пятнах: шрамы, хоть и исчезли, но на их месте была нежно-розовая, чистая кожа, резко контрастирующая с загаром. Зато глаза у меня красивые, вот...

Последнее наследие умершего хранителя.

Помрачнев, я быстро справился с излишками когтей и затребовал у замка настоящие ножницы. Видимо, зданию стало совестно и он расщедрился на целый набор всяких пилочек-палочек-хрен-знает-чего. Я сначала хотел заострить ногти, превратив их в оружие, как делала одна из народностей Западной Империи, но мне пришлось с сожалением признать, что даже после магической обработки мои ногти слишком слабы для заточки. Да и обращаться я с ними совсем не умею и скорее выколю себе глаз, чем пораню кого-то другого.

Да-да, пакости мне ставила аж сама Цитадель! Хар как-то говорил, что является супер-сложным артефактом с собственным характером, но я не то чтобы не поверил, просто... Воспринял это как нечто незначительное, типа баек о быте соладоров, что с равным успехом могут быть и наглым враньём, и поражающей воображение правдой. Всё равно замок не любит общаться с «людишками» и ничем не проявляет себя веками... А вот надо же, я умудрился его разозлить. Надо патентовать это как особый магический дар. Для полного комплекта осталось разозлить только самого Гуахаро, но мне тогда патентовать будет нечем, м-да...

Рядом появилась чистая одежда, гребешок и ремешок для волос. Какая прелесть! Замку стало стыдно, и он извиняется! Эх, жаль, что об этом даже никому не расскажешь, сочтут брехнёй.

Одежда была не моя. Ибо целая, м-да... Но и не форма воинов тьмы, ибо чёрная. А так — качественная, крепкая, мне по размеру и удобно сидит. Жаловаться не на что, даже можно спасибо сказать... Одевшись, я некоторое время вспоминал, как плетутся косички — это было давно и не правда, Риваша подтвердит — а потом неуверенно собрал волосы в слабый жгут, оставив светлую часть болтаться. Слишком неровные, расплетаются.

Встав, я оглядел себя в зеркало в полный рост. Кр-расавец! Сам бы в себя влюбился, да только жрать больше хочется. Наверное, теперь мне и говорить ничего не надо, девки сами вешаться будут гроздями, надо только таинственно молчать и изредка бросать загадочные взгляды. И ресницы вот так томно опустить и мужественно поиграть желваками. Гы... Надо будет это срочно опробовать. На Фани, что ли?.. Впрочем, она и так моя с потрохами, пусть сама и заявляет обратное.

Пуговицы камзола внезапно затянулись дымкой, словно вокруг них возник очень плотный кусочек тумана. Через пару секунд он рассеялся и на месте обычных фигурных гвоздиков оказались ультрамариновые шарики в серебряной оправе.

— Думаешь, так лучше? — с сомнением спросил я и взглянул в зеркало.

Ой...

Нет, пожалуй, в таком виде я на столичный бал пойти не рискну. Ибо сначала меня жестоко и массово изнасилуют дамы, а потом, после того, как страже удастся пробиться, мою почти бездыханную тушку казнят, как сильфийского шпиона. А после смерти меня боготворят, сказав, что это богиня гармонии Лийина послала на нашу грешную землю воплощение красоты.

Не, преувеличиваю, конечно. Слегка. Но я как-то привык себя видеть более серым и незаметным.

— Тебе не кажется, что это слишком? — У меня даже самого не выходило оторвать взгляда от лучистых ярко-синих глаз. От моих же собственных глаз! — И вообще, они, кажется, даже ярче стали... Не, серьёзно, ты что со мной сделал? Это же кошмар какой-то!

Послышался смешок и зеркало исчезло. А в дверь лаборатории уже стучали.

— Владыка приглашает вас на обед, — послышалось громко и чётко. — Все уже собрались, ждут только вас.

Вау, какая честь! А ведь моей неземной красоты ещё никто не видел!

— Уже иду.

— Всем привет, — бодро заявил я. Для пущего эффекта хотел двери пинком распахнуть, но предусмотрительный замок раскрыл их сам. — Извините за опоздание, гонец был неторопливым.

В обеденной комнате уже действительно все собрались. Во главе стола, конечно, император. Сидит, пялится в никуда... Приоделся по случаю, халатик сменил. Но — я на ходу заглянул под стол — тапочки на месте. Справа, через место от него пристроилась Фани... Нет, леди Алифания. Удивительно, что делают с девушкой ванна, макияж и платье. Корсет подчёркивает высокую грудь и тонкую талию, юбка целомудренно опускается до самого пола, придавая верхней половине тела дополнительную хрупкость. Было жутко непривычно видеть её такой... И я был вынужден признать, что платья — это самое то для женщин. Женщина должна быть в платье, хоть как!

Три сильфа сидели в рядок с левой стороны, за два места от Гуахаро. Глядя на них, я не мог отделаться от ощущения, что это какие-то грубые глиняные заготовки, на каждом из которых стоит небрежная метка гончара, что вот этот вот кусок станет чашкой, а вот этот — тарелкой. Но самой формы пока не было.

Четвёртый чужак сначала тоже показался мне сильфом, мало ли, не всех видел при входе, но нет... Если продолжать аналогию, то он казался тщательно вылепленной статуэткой из фарфора... Из необожжённого фарфора. Почему-то с Фани таких ассоциаций не было, она была человеком из плоти и крови, а вот этот чужак... Кроме того, он был в платье. То есть, в жёстком камзоле длинной до пят, но под ним была юбка. Я точно видел, когда тапочки разглядывал. Да и количество украшений на нём превосходило все допустимые нормы: несколько цепочек; длинная серьга, почему-то только в одном ухе; различные браслеты; фигурные кольца на каждом пальце, а на некоторых — по два. И всё это из серебра с каким-то фиолетовым камнем.

— Леди Алифания, — поклонился я, когда проходил рядом с её местом. — Очаровательно выглядите. Не думал, что дорожная грязь может скрыть даже такое совершенство.

Фани одарила меня благосклонным взглядом и легким кивком. В уголках губ девушки притаилась улыбка превосходства, но одновременно взгляд выражал и некоторое недоумение:

— Благодарю, лорд?.. — явная вопросительная интонация ненавязчиво побуждала представиться. Хих, меня явно не узнали.

— Жаль, амулет у тебя разрядился, не могу снова свою личность подтвердить, — ухмыльнулся я. — Зато теперь ты можешь оценить, на что так падка твоя сестра.

Фани недоуменно моргнула. Потом снова глянула на меня, и опустила ресницы уже намеренно, чтобы притушить яростный блеск глаз. Все же не к лицу благородной леди устраивать выяснения отношений при посторонних, да еще и сильфах.

— Видимо, дорожная грязь обладает поистине великими способностями к маскировке, баронет, — в голосе несмотря на все усилия Алифании сохранять спокойствие, слышались нотки сарказма. — Жду не дождусь увидеть вашего ученика — он должен в таком случае и вовсе потрясать воображение.

— О, нисколько не сомневаюсь в этом! — радостно воскликнул я, подмигнув Гуахаро.

Я уселся между ним и Фани, прямо напротив не идентифицированного чужака. Тот разглядывал меня с нескрываемым любопытством, как неведомую зверюшку, несколько не стесняясь своего внимания. Я отвечал ему не менее любопытным взглядом. Черноволосый, с тёмно-синими глазами, он вроде бы казался человеком... В отличие от сильфов, которые щеголяли с совершенно дикими расцветками, одинаковыми на волосах, радужках и ногтях. Да и косились те на чужака весьма опасливо и дружно.

— Это весьма невежливо, садиться за стол, за который тебя не приглашали, — заметил зеленоволосый. Точнее, его цвет был нежно-нежно зелёный, как молодой салат. У меня даже возникло нездоровое желание пожевать его волосы.

— Мне как-то дома правила этикета Пустошей не преподавали, — вежливо приподнял бровь я. — Но хозяин не против, и я, пожалуй, останусь... Кстати, упрёк собеседника в том, что он не следует этикету, является самым страшным его нарушением... Так что завянь.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — развеселился тот.

— Понятия не имею, нас не представили.

Все взгляды дружно скрестились на Гуахаро. Тот со вздохом вышел из прострации и посмотрел на нас так, что я мгновенно почувствовал себя идиотом. Радует, что это, похоже, было коллективным внушением.

— Оно вам надо? — тоскливо спросил он.

— Надо! — ответили мы, дружно, хором.

Только чужак промолчал.

— Ну ладно. Это Ашер, — кивнул на него император. — Последний, обладающий знаниями о забытом искусстве некромантии. Но вообще — няшка. Какого чёрта он сюда припёрся, не знаю, но выгнать не получается, ибо я всё ещё надеюсь спихнуть ему этот замок.

— Да зачем он мне сдался? — меланхолично спросил Ашер. Меня будто током ударило: его голос казался до боли знакомым, но я не мог вспомнить, где его слышал. — Я не люблю сидеть на месте. Так, поем у тебя, ноги подлечу и дальше в путь.

— То есть, вы путешественник? — заинтересованно спросила Фани. Кстати, обидно, что она не умерла на месте от моей неземной красоты. Возможно, уже попривыкла, глядя на конкурентов.

— Что-то вроде того, — улыбнулся он девушке. — Странник.

— Это сильфийский наследник престола, Корин, — Хар ткнул длинным тонким пальцем в сторону зеленоволосого. Гы, а его в нарушении этикета не обвинили. — Лицемер, гад и бабник. То есть, обладает всеми задатками хорошего правителя, но почему-то им не спешит становится.

— К вашим услугам, — шутливо отдал честь тот.

— Это две его ручные обезьянки, от которых убежать у него не получилось. Корин хотел бы прийти ко мне и вовсе в одиночку, чтоб потом сбежать в живое кольцо, но охрана папочки бдит.

Я с сомнением оглядел персикового и оранжевого сильфов.

— И что сложного, чтобы сбежать от них?

— Ничего, — пожал плечами Хар. — Для тебя. Ты и от инквизиции убежал, и от меня полгода скрывался...

Я пожал плечами. Вся «правая сторона» посмотрела на меня с интересом.

— Могу я поинтересоваться вашими именами? — спросила Фани.

Персиковый свысока глянул на девушку — не то чтобы как на неразумную букашку, но примерно к уровню подростка, рядящегося в родительское платье, Фани прировняли. Целительница взгляд выдержала, разве что села еще ровнее, являя собой эталон правильной осанки.

— Валентайн, — снизошел до того, чтобы представится сильф.

Алифания перевела взгляд на второго — оранжевого, как спелый апельсин.

— Октавиус, — уронил тот с видом божества, отвлекаемого от великих дум глупыми смертными. Вроде и достали уже по самое не могу, и прибить совестно — оно ж не понимает.

— Алифания, герцогиня де Фьюри, — титул был упомянут небрежно, как бы между прочим.

Мне от их высокомерия немедленно захотелось высморкаться в скатерть. Просто чтобы поглядеть, как их перекосит. Остановило меня только отсутствие скатерти и коварный взгляд Корина, который, похоже, тоже задумал какую-то пакость, как бы не ту же самую.

— Это Морин, мой друг и яростный мститель, желающий оторвать мне голову, — продолжал Гуахаро. — Что он с успехом и проделал. Врун, болтун и бабник. Обладает способностью доводить до белого каления всех, независимо от начальной эмоциональности. Задержался он как раз потому, что умудрился разозлить мой замок.

Ашер хихикнул и с уважением мне кивнул. Корин выглядел озадаченным.

— И девица, которую Мор притащил. Фани, какая-то там герцогиня. Пала жертвой обаяния Морина, даже когда он был в таком виде, что взглянуть на него без содрогания нельзя. Так что мальчики, держитесь за ваши юбочки, и не превращайтесь в девочек. На ваше счастье он достаточно консервативен.

Ашер захихикал ещё пуще. Так, не понял... А причём здесь консервативность?..

Фани сжала зубы и слегка покраснела — уверен, от ярости. Мало того, что Хар обозвал ее «какой-то там», что в исполнении императора вышло намного более обидно, чем у сильфов, так еще и посмел во всеуслышание заявить о том, что миледи ко мне неравнодушна...

— Этот мерзавец соблазнил мою сестру!

— А тебе обидно, что не тебя? — участливо поинтересовался Ашер.

— Я просто не успел, — пожал я плечами. — Когда я проезжал через её края, Фани училась в Академии. А то бы...

— Тебе ничего не светит! — отрезала аристократка.

— А больно надо... — фыркнул я.

— Вижу, общие темы для беседы вы нашли, — прервал Гуахаро. — Так возожрём же!

Тут же свет начал мигать, а на столе — появляться блюда. Как всегда, разнообразные и не соответствующие порядку. Фани в ужасе вскрикнула. Метод доставки пищи тут поражает воображение магически подкованных личностей своей невозможностью... Однако, когда свет окончательно включился, она уже сделала серьёзную мину, видя, что кроме неё никто не удивляется.

— А мороженное где? — возмутился Ашер, оглядев стол. — И с шоколадной крошкой, пожалуйста.

— И зачем тебе? — покачал головой Гуахаро. — Ты вообще можешь не есть.

— Ты тоже. Но почему-то не отказываешь себе в этом удовольствии...

Свет снова мигнул, и перед некромантом появилась вазочка с белым содержимым.

— Благодарю, — улыбнулся он в пустоту.

А с одной стороны от моей тарелки лежал нож, с другой — палочки для еды из Западной Империи. Кажется, местные духи запомнили мои предпочтения... Или это замок всё мучается чувством вины?.. Кстати, надо бы спросить имя и половую принадлежность, а то вроде суровое здание, но такие чисто женские мстительно совестливые повадки... Я привередничать не стал, а начал накладывать себе всего понемногу. Жрать хотелось зверски, что неудивительно, после таких экспериментов с регенерацией.

— И поведению за столом вас тоже, похоже, не обучали, — высокомерно сказал Корин. Пародирует своих сопровождающих, получается хреново.

— Та я всё равно Гуахаро не переплюну, — отмахнулся я, перегибаясь через весь стол. — К тому же истинно аристократичный человек может и руками вкушать так, что наблюдающие за этим впадут в экстаз...

Фани фыркнула:

— Однако это не повод отказываться от столовых приборов, не так ли, баронет?

— Ага. Потом руки приходится долго отмывать... Либо облизывать. Оставим это дли интимных ситуаций. В походе и гостях ложка сгодится.

Персиковый сильф одарил нас снисходительным взглядом — варвары, мол, что с них возьмешь... Возьму-ка я этих красивых вишенок в сиропе, буду втихую кидать в этого сноба. Надо только поставить вазочку за общей тарелкой, чтоб сразу не запалили.

— Что-то не так? — безукоризненно вежливо спросил Ашер. — Вы считаете еду руками недостойной высокородного сильфа. Или просто удивлены, что, оказывается, есть можно не только столовыми приборами?

— Это варварство, — ответил Валентайн.

Под ложечкой резко засосало, возник беспричинный страх, почти ужас. Сердце, обезумев, колотилось где-то в горле. Я согнулся пополам, прижимая дрожащую руку к груди. В следующий момент Ашер оказался перед сильфом: некромант сидел на корточках на столе, словно замерший перед прыжком тигр, и держал Валентайна за горло... Серебряный коготь на указательном пальце впился в его шею, на воротник потекла тонкая струйка крови. Волосы Ашера взвились в воздух, как чёрные змеи. Этого раньше было не видно, но на кончике каждой пряди у него было что-то вроде небольшой рельефной трубочки с камнем на боку. И эти тяжёлые металлические украшения сейчас угрожающе вились вокруг его головы.