— Готов?
Тот, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой.
/Не спеши, командир: пара мирит ничего не решает, мы ждали дольше/, — напомнил Гил.
Да, верно. Прошло уже два астэра, как феальдины создали свой разрушитель отверженности. Именно разрушитель: сведений, найденных в лаботатории Вэла, хватило только на уничтожение жестокого ритуала. Правда, иной цели перед нами и не стояло. С помощью Книги Эскинда ребята сотворили что-то вроде "маяка", подвесив его на созданную Вельтагиром магическую основу. "Маяк", включившись в нужное время, должен был навести на ритуал эскиндор — астрального "убийцу ритуалов". Заложенную под отверженность "мину" мы скрыли в Поясе Силы, поэтому ни валамари, ни Архимаг не нашли её в Астрале. Однако Веда не Астрал, там свои законы, и мне пришлось найти для астрального содержимого подходящую форму.
Есть множество способов сделать тайное явным, напрмимер, просто включить свет, и не важно, что торшер при этом стоит посреди голой равнины. Помню, Гил тогда ещё спросил:
— Тари, но почему именно это?
— А куда она здесь повесит люстру? — возразил Дель.
Вот за что я особенно ценю командира, так это за неубиваемую логику. Дёрни за верёвочку — дверь и откроется, а "маяк" отправится в Астрал, причём в нужный момент. Оставалось дождаться сигнала.
/Пора, Тара./
... Бескрайняя равнина Пояса Силы: совершенна, как чистый холст, и также совершенно пуста. Здесь можно создать что угодно одной игрой воображения, не оглядываясь на запас Силы, как, скажем, в Астрале или Ментале. Правда, и использовать созданное можно только здесь... Кстати, а где торшер?.. А, вот он! Не могу поймать выключатель: почему-то плохо слушаются пальцы. Элутар, нужно было вешать люстру... Наконец-то! А если не получится? Лучше закрыть глаза ...
Я заглянула через парапет: ничего не изменилось.
/Всё в порядке, Тара. Это не здесь./
Ну да, конечно: Астрал. Там сейчас рушатся блоки и рвутся скрепы, освобождая связанную Силу, а Тёмные Матери, должно быть... А, кстати, что они делают?
/Пытаются уменьшить потери валамар: ритуал Отвержения Жизни был утверждён Тёмным Советом, а значит, имел защиту Тьмы./
/Или пытаются сохранить то, что осталось/, — усмехнулся Гил.
/Ну нет, за этим присмотрит Вельтагир./
Итак, астрально-разрушительная часть нашего ритуала близилась к завершению, пора было запускать ментально-созидательную. Элегорд взглянул на ФиДеля чёрными глазами Пустоты:
— Я готов, Старший. Я знаю их всех.
Как же он похож на отца, особенно когда тот был Да"эльми... Стоп, не хватало нам ещё массового впадания делотов в детство!
— Отставить, феальдины. Что будет с Разделённым сознанием?
— Оно просто перестанет быть разделённым, Тари, — успокоил Гил. — У нас есть имена делотов, поэтому обойдёмся без Чтения сознания и просто вернём им забытое детство. Не самые приятные воспоминания и дикая головная боль — не так уж много за возможность оставаться взрослым отступником, не так ли?
Оставалось только кивнуть в ответ.
— Волнуешься, Элегорд? — спросил Дель.
— С вами? Нет.
— Тогда Тёмного Ветра, Тёмный охотник-на-делотов, — улыбнулся командир.
Это было сигналом к началу ментальной части ритуала. На этот раз отдача ожидалась в Реале, поэтому я продолжала наблюдать за происходящим внизу. Изменения начались уже спустя пару мирит: по залу прошла волна движения, кто-то схватился за голову, некоторые упали на колени. Элегорд испуганно взглянул на ФиДеля, тот успокаивающе кивнул: всё в порядке. По мере перестройки сознания всё больше теперь уже бывших отверженных оказывались на полу. В конце концов, на ногах остался только один.
Феальдины переглянулись. Айрэт! Дель покачал головой, и новоиспечённый отверженный поспешно сел на пол.
/Этот парень своего добьётся: ему всё же открутят голову/, — заметил Гил.
/Пожалуй, этот будет похлеще Сомбрэля/, — ответил Дель. — /Но команду "ложись" знает, что уже неплохо. Надо подумать, как вытащить его из Лабиринта./
/Не усложняй, командир: с отступником гораздо проще, чем с делотом — он никому не принадлежит, кроме себя самого. Да ты и сам это знаешь, по Диким Копям. А если получится то, о чём говорил Вэл.../
/С Геленором?/
/Ну да. Тогда всё ещё проще./
Делоты в зале постепенно приходили в себя, кто-то пытался подняться. Рядом ребята обсуждали планы, а я не могла поверить: мы только что уничтожили отверженность, и ничего не изменилось! Ни-че-го. Дель прервал разговор и посмотрел на меня:
— Для нас ничего, Тара. Мы просто сделали свою работу.
— Вместо радости — только усталость. Так бывает, когда кончается слишком долгий путь, — добавил Гил.
Да, наверное.
— Что их ждёт?
— Отступников? Это дело Тёмных, но всё будет по Закону: теперь у нас есть Вэл и Даэлит"т.
Я, всё ещё не веря, покачала головой: неужели мы это сделали? Тем временем в зале появился Сомбрэль, замелькали алебы Тёмных Матерей. Увидев отца, Элегорд подался вперёд, и я едва удержалась, чтобы не схватить его за руку: галерея не имела парапета. Мальчик улыбнулся:
— Я не упаду, силлемари: я же ду серке. Скажи, Старший, я ещё увижу отца?
— Конечно, боец, он придёт тебя проводить.
Но проводить Элегорда в Эльдамаль пришёл не только Сомбрэль: неожиданно в кабинете Вэла появилась Фуинрут. Охотник машинально заслонил собой жену и сына, Тин и Хан шагнули вперёд, прикрыв всех троих. Даже Архимаг удивлённо вскинул брови.
— Что? — раздражённо спросила гватамари. — Или я уже не хозяйка Тинмори?
Вэл развёл руками:
— Помилуй, Мать Тьмы, никто и не претендует.
— Вот именно.
Её взгляд остановился на Тине и Хане, Духи сдержанно поклонились. Гватамари подошла ближе и пару мирит откровенно разглядывала их. Ах, если бы эльфы умели краснеть! Наконец Рут удовлетворённо кивнула:
— Отличные воины. От таких можно рожать дочерей.
ФиДель поднял бровь:
— Это приглашение к действию, гватамари?
— Это факт, феальдин. Если бы Даэлит"т родила дочь, мне было бы кому передать клан.
— Но... — попробовал возразить Вэл.
— Моринар была очень хороша, Архимаг. Но разве я не говорила, что Даэлит"т лучшая?
Её тон не оставлял места возраженям. Собственно, никто и не пытался. Фуинрут взглянула на Хана:
— Раэнтар Тиндомэ у тебя, Светлый?
— Да, гватамари.
Нолегат, получив разрешение командира, достал из кармана ключ от Таургондэ и протянул Фуинрут. Амулет был разряжен, но уже начинал светиться.
— Трофей взят в честном поединке, Мать Тьмы.
— Это был всего лишь делот, но в твоей чести я не сомневаюсь, Младший князь Рол"леноль.
Хан взглянул на Деля, тот отрицательно покачал головой. А чему удивляться? Валамари такого ранга читают кровь, что называется, с лица. Фуинрут коснулась раэнтара, и камень вспыхнул глубокой синевой.
— Я подтверждаю твоё право на трофей, князь, однако это не обязывает Тиндомэ делиться Силой всякий раз, когда тебе захочется прогуляться в Ломэдор. Так что используй ключ с умом, тебе его не занимать.
— Благодарю, гватамари.
Фуинрут перевела взгляд на Тина:
— А вот и Дал"леДин"н. Так я и думала.
— Младший князь Хит"Таль, — уточнил дафар. — Я, как и ты, гватамари, числю родство по матери, но на этом моё сходство с ду серке заканчивается.
Фуинрут вскинула брови:
— А кто говорит о сходстве? Речь идёт о крови. И какой крови, князь!
Она махнула рукой:
— Светлые... Как ты их выдерживаешь, Вэл?
— Это было давно и вообще неправда, Рут. Но если бы мы все были одинаковы, жизнь была бы неизмеримо скучней, не так ли?
— Пожалуй. Вот скажи, как я могла пройти мимо такого, как этот? — она кивнула на Сомбрэля. — А Моринар не прошла.
Лиэрэ невольно прижала к себе сына.
— Ну Амари! — шёпотом сказал Гор и высвободился из её рук.
Гватамари улыбнулась:
— Где бы ты ни был, мальчик, помни, что ты ду серке.
— Я помню, Мать Тьмы.
— Это хорошо, — кивнула она. — Лиэрэ Нол"эфэр, как супруге Посредника тебе придётся либо смириться с присутствием валамари, либо покинуть Ломэдор вместе с сыном. Выбор за тобой.
Фуинрут права: Лиэрэ придётся или научиться жить в окружении Тёмных Матерей, или уйти.
— Выбор сделан, гватамари: я остаюсь, — тихо, но твёрдо ответила она.
Фуинрут пожала плечами: "как знаешь", но, похоже, осталась довольна.
— Зал, отведённый под Врата, почти готов, феальдины. Когда закончите здесь, жду в кабинете. И прошу тебя, Вэл, будь осторожен: магия Перемещения опасна для астральных Архмимагов.
ФиДель
Правильный финал
Открывая Поиск в Ломэдоре, мы ставили перед собой единственную цель: уничтожить ритуал Отвержения Жизни. Главным было забрать у Тёмных Матерей возможность создавать убийц перворождённых, а что при этом произойдёт с самим "живым оружием", нас не интересовало. Палачи Светлого Совета, да ещё с личным счётом к делотам, мы были готовы к любому решению Старших, но точно не к возвращению первородства эльфоубийцам. Сомбрэль — дело иное: ему обещали вернуть Истинное имя в обмен на помощь в Лабиринте.
Тогда мы мало что знали об отверженных и почти ничего о самом ритуале Отвержения Жизни, поэтому для обращения Гилтара в Сомбрэля использовали "противоход" — прохождение ритуала в обратном порядке. Способ рискованный — не все ритуалы исполнимы "в противоходе" — и очень затратный по Силе, но делот был согласен на всё. Его можно было понять: вместе с жизнью Тёмные Матери забирали у отверженных и смерть, не оставляя им даже посмертия. Мы отправили Сомбрэля в Пустоту мечом Правосудия, нашли его имя в Разделённом сознании делота и провели ритуал Наречения, восстановив Истинность имени и Связь с Элутаром. И только после этого с помощью магии Жизни вернули делота из Пустоты уже перворождённым.
Полученный опыт оказался настолько сложным, что надолго отбил охоту к повторению, зато подтвердил линейную структуру ритуала Отвержения. Насколько я понял, Вэл изначально создавал его как обратимый. Вероятно, на это рассчитывали и Тёмные Матери, не зря же они вложили в сознание делотов возвращение первородства как высшую награду. Однако совершить повторное Наречение Истинным именем в Пустоте мог только ментальный Навигатор, которого у Духов тогда не было. Вэл узнал об этом от Ноя, поэтому и прекратил работу над ритуалом. К сожалению, валамари разговора Архимагов не слышали.
Перворождённый Сомбрэль, сам того не желая, изменил наше представление о делотах и натолкнул на мысль дать отверженным новое существование. Идея возвращения первородства изначально была спорной, ведь речь шла об эльфоубийцах, награждение которых Благословением Единого выглядело, по меньшей мере, странно. К тому же опыт Сомбрэля показал, что пережить осознание вины сможет не каждый бывший делот, да и отправлять стольких отверженных в Пустоту, чтобы затем вернуть живыми — занятие не из простых. Однако выход всё же нашёлся, причём законный. Убийства соплеменников карались отступничеством, поэтому, вернув имена делотам, но не восстанавливая их Связь с Элутаром, мы переводили отверженных в отступники, давая им шанс на посмертие и Возрождение.
/Пора, Тара./
Сейчас она запустит ритуал Возвращения имени, и всё закончится. Не могу поверить!
— Я готов, Старший. Я знаю всех, — сказал Элегорд.
Элутар, никак не привыкну: ду серке с глазами Духа!
— Волнуешься?
— С вами? Нет.
Не по возрасту серьёзный парень. Ничего, мои его расшевелят: детства в Эльдамале никто не отменял.
— Тогда Тёмного Ветра, Тёмный охотник-на-делотов ...
... Пустота Шельдэра. Бескрайняя голая равнина — ни ориентиров, ни направлений. Пути здесь существуют только для Духов, а эльфы, чья вечность закончена, просто идут на Зов Элутара. Если слышат его, конечно. Равнина была пуста на тэлантры вокруг. Гил окинул взглядом окрестности и посмотрел на меня: он рассчитывал увидеть делотов сразу, но допускал и другой вариант. Элегорд растерянно оглядывался и даже сделал попытку отойти, но Гил придержал его за плечо:
— Нет. Будь рядом, Гор.
— Что это, Старший? Почему я вижу их там, но не вижу здесь?
— Потому что здесь — это не там, боец. Слушай командира.
Хорошая мысль, только командир сейчас и сам бы кого-нибудь послушал. К примеру, одного старого знакомого: "Перфорош-шдённый, ш-што попал ф Реку Смерти, никогда не дос-стигнет Садоф-ф, а с-сначит, уше никогда не фернётся". Делоты не перворождённые, и для ментальной расы нет ничего проще организовать для них ловушку в Пустоте.
— Ну что, "прыгаем", командир? Дай руку, Гор. Давай-давай: это Пустота, тут не до рангов и этикетов.
Ментальный "прыжок" сработал безотказно: равнина сменила цвет с серого на красноватый. Вот и знакомая полоса рыжего песка, только стала она как-будто меньше.
— От горизонта до горизонта, не обойдёшь, — заметил Гил. — Те самые, зыбучие?
Я кивнул, всматриваясь в остатки следа кавендаэ. Когда Архимаг привёл меня сюда, пески текли рекой, а воздух над ними дрожал, словно раскалённый. Теперь рябь течения была едва заметна, запах Смерти исчез, а в лицо дул ветерок глубокого Ментала: Равновесие восстанавливалось, магия Вторжения покидала Шельдэр.
По нашим расчётам делоты должны были уже выбраться из ловушки, но берега оказались пусты. Элутар! При таком раскладе проводить ритуал Наречения не имело смысла: в зоне следа отверженные не услышат имён.
Элегорд тронул меня за руку:
— Они где-то здесь, Старший, я чувствую.
— Да, Гор, в ловушке кавендаэ. Твой отец тоже был там, я освободил его мечом Правосудия, вернув ему смерть. Теперь он ат"эфрэль, дважды рождённый. С теми, кто сейчас в Зале Тьмы, так не получится.
— Точно, первородство им не грозит, — отозвался Гил. — Что думаешь делать, Дель?
Входить в песчаную "реку" не хотелось, но другого способа освободить пленников не было.
— Собираюсь лезть к дракону в пасть, — ответил я, подмигнув Гору.
Глаза мальчишки округлились.
— Он шутит, — пояснил Гил.
— Вообще-то, не совсем.
— Дель!
— Я был там при Хозяине, Гил, и ушёл, а теперь, когда Периметр наш, всё должно быть проще. Так что держи Связь, Навигатор. И ешё: Гор, что бы ни случилось, не сходи с места. Ясно?
— Да, Старший... командир... но... Разве я не должен передать тебе имена?
— Уже передал.
В ответ на его недоверчивое изумление Гил пояснил:
— Он читал имена в твоём сознании, когда ты их запоминал.
Ноги погрузились в песок по щиколотку: с прошлого раза "река" обмелела. Течение едва угадывалось и при желании преодолевалось без усилий, но я следовал ему, чтобы выйти к ловушке. От тишины звенело в ушах — не слышно было собственных шагов, какой уж там Зов Элутара, — потому голос Гила почти оглушил:
/Дель, ты пропадаешь из виду. Не молчи!/
/Спокойно, всё идёт по плану. Когда найду ловушку, исчезну совсем, останется только Связь./
Впереди возникла каменная арка, "река" текла сквозь неё без видимых изменений. Впрочем, было бы странно, если бы западня сама предупреждала об опасности.
