Чаганов: Москва-37

-Какой такой...— Лосев вытаращил на неё глаза.

-Это— кристаллический триод!— Сердито дёргаю её за рукав.— Олег! У тебя это получилось! Ты— гений! Частотную характеристику уже снял? Нет? Давай вместе посмотрим. Оля смущённо отступает от стола, а я начинаю медленно крутить ручку настройки частоты генератора, Лосев синхронно подстраивает развёртку осциллографа.

-Один килогерц, полёт нормальный... Два килогерца... тангаж и рыскание— в норме...— Комментирую я, Олег счастливо смеётся.

На десятом килогерце усиление начало потихоньку уменьшаться, на пятнадцатом— упало вдвое, а на двадцатом на блюдечке экрана вместо крутобокого синуса осталась одна сплошная горизонтальная полоса.

-Ничего!— Кричу я с преувеличенным энтузиазмом.— Сколько у тебя годных приборов? Наверняка есть среди них и побыстрее...

-Только один этот,— виновато разводит руками кандидат наук.— остальные девять— брак.

-Так даже лучше,— подбадриваю друга.— проверим его на надёжность. Пусть стоит всю ночь. Скажи, Олег ты все десять испекал по одному рецепту?...

-По одному.

-... Всё равно, тащи лабораторный журнал, будем разбираться. Лосев спотыкаясь бежит в свою каморку...

-Биполярный транзистор, блин...— Испепеляю Олю взглядом.— Встречаемся через пятнадцать минут у тебя.

Перелистываю тяжёлую амбарную книгу: каждый образец имеет свой номер, надлежащие отметки о прохождении технологических операций. Все из одного стержня, распилены на одном (единственном) станке, отшлифованы и протравлены самим Лосевым (характерные хвостики на буквах и цифрах).

'Идём дальше: следующая операция— вплавление индия в германиевую подложку. Много чисел: через каждую минуту измеряется температура воздуха в электропечке. Особых различий от образца к образцу не заметно. За исключением одного'...

-Олег, ты сам вплавлял индий?

-Сам.

-А почему записи сделаны другой рукой?— Показываю Лосеву журнал.

-Вернее я сам сделал только один, показал девочкам как надо выставлять температуру, измерять показания, а потом уж они сами...

-Какой номер у этого?— Киваю на первый транзистор, открывший полупроводниковую эру на десять лет раньше срока.

-Сорок восьмой.— Догадка мелькнула в его глазах.

-Как раз тот, что паял ты сам.

-Так ты думаешь, Лёш...— его плечи опускаются книзу.

-По-до-зре-ваю,— отвечаю жёстким голосом по слогам.— а расследование проведёшь сам.

-Давно хотел тебе сказать, Олег,— смягчаю несколько тон.— дисциплина у тебя хромает в лаборатории.

-Я знаю.— Вяло соглашается Лосев.

-Ну а раз знал и не принял мер, то их обязан принять я, как руководитель СКБ. Снимаю тебя с должности завлаба и назначаю научным сотрудником в лаборатории полупроводников. Будешь теперь подчиняться Авдееву.

С тревогой гляжу на Лосева, но на его лице не отражается никаких чувств...

'Зря боялся, он— не карьерист'.

Поднимаю трубку местного телефона.

-Разыщите Авдеева и пригласите ко мне. Я пока буду в Особом отделе.

* * *

-Третья задача... Давай я буду печатать, у тебя что палец болит?— Оля занимает моё место у печатной машинки.

-Пустяки, небольшой ожог.— Откидываюсь на спинку стула.— Слушай, а почему у вас тут стулья такие неудобные?

-Не отвлекайся, третья задача.— Бойко застучал пишмаш.

-Урановая руда. Рудник Шинколобве, провинция Катанга в Бельгийском Конго. Владелец— бельгийская компания 'Юнион Майнер дю О-Катанга'. Производительность— около сорока граммов радия в год. Урановая руда является отходом его производства. Просто сваливается в отвалы неподалёку от шахт. Накоплено уже не менее трех тысяч тонн урановой руды. Небольшие её количества используются для фарфорового и лако-красочного производства.

-Откуда инфа?— Останавливается печатать Оля.

-Из Гиредмета, от профессора Соболева...

-Михаила Николаевича? Знаю, энциклопедических знаний человек.

-Я бы закусил, подруга, чем бог послал...

Оля бросается к письменному столу, открывает дверцу и долго роется внутри.

-Вот, два бульонных кубика осталось.— На свет появляются два кубика с надписью на одной из граней: 'НаркомПищепром СССР Главмясо'.

-Ты уверена, что из мяса?

-А из чего же ещё? Я пробовала— вкусно.— Защебетала Оля.— Смотри— 'бульонные кубики выпускаются из мяса лучшего качества. Просто опусти в кипяток и получишь крепкий вкусный бульон'.

-Давай!— Потираю в предвкушении руки.

На столе зазвонил телефон.

-Сержант госбезопасности Мальцева слушает!— Оля хватает трубку, прикрывает ладошкой микрофон.— Авдеев просит пропуск для Векшинского. (Я киваю головой). Оформляйте!

-Перекус откладывается,— с сожалением провожаю взглядом кубики, скрывшиеся в недрах стола.— поработай пока над легендой гастролей...

Проходная в двух шагах от особого отдела, поэтому успеваю прехватить гостей у входа.

-Сергей Аркадьевич, добро пожаловать.— Увлекаю посетителей за собой.— Валентин, я тебя искал. Прошу вас ко мне.

Увидев мою форму Векшинский хмурится, но быстро справляется с собой.

-Так я весь день был на 'Радиолампе' во Фрязино,— оправдывается Авдеев, прыгая через две ступеньки.— с товарищем Векшинским смотрели какие операции для моих 'стержней' можно у них на заводе выполнять.

Открываю приёмную своим ключом и пропускаю гостей вовнутрь.

-Прошу садиться.— Указываю на стулья.— Слушаю вас.

-Алексей,— заторопился Авдеев.— я тебе рассказывал, что где-то полгода назад Сергей Аркадьевич перешёл на работу в 'Радиолампу'. Так вот, он не сам перешёл, а выжили его со 'Светланы'...

-Погоди, Валя,— прерывает его Векшинский потянув за рукав.— не о том ты говоришь. Не это главное. В нашем электроламповом хозяйстве происходят страшные вещи. Чтобы вам было понятно поясню подробнее: в конце 1934 года наркомат тяжёлой промышленности заключил договор с американской 'Радиокорпорэйшн', по которому на первом этапе в следующие три года до 39 года она должна была поставить четырнадцать поточных линеек, каждая производительностью четыре тысячи ламп в смену: по семь на каждый завод. Инициаторами этого договора были мы с бывшим директором 'Светланы' Студневым. Иного способа быстро начать массовое производство современных электронных ламп и радиокомпонентов в СССР просто не было. После ареста Студнева, при нём была запущена только первая линия, новый директор завода, поддавшись на уговоры и давление некоторых руководитетелей нашего главка в НКТП, начал тормозить ввод в строй действующих других линий.

'Интересно, не знал. Но уверен, что у бывшего директора завода, которого я посадил в тюрьму были более прагматичные интересы в работе с американцами'.

-Почему?— Не утерпел я.

-Видите ли, товарищ Чаганов,— продолжил он.— у нас в строне расплодилось слишком много КБ, которые принялись разрабатывать радиотехнику для армии, флота и гражданских нужд...

'Уж ни в мой ли огород камень'?

-... причём стараются всё делать у себя: радиостанции, электронные лампы, конденсаторы и другие радиокомпоненты: посмотрите на то то же 'Остехбюро', оно было крупнее нашего главка раза в три. Поэтому любую попытку навести порядок встречают в штыки: 'Остехбюро' и НИИС РККА сделали рации для танков и пехоты, НИМИСТ Берга в Ленинграде— для кораблей и морской авиации, причём в авиации сложилась вопиющая ситуация: выпускаются совершенно разные радиостанции для истребителей, бомбовозов и разведчиков. Все на своих лампах, изготовленных по большей части кустарно. Освоить в производстве такое количество разных типов ламп наш завод не мог, перестал справляться с планом. В общем сняли меня с должности технического директора 'Светланы' и отправили во Фрязино, стали доносы писать, что, мол, зажимаю отечественную технику, заключил вредительский договор с американцами. Стали тормозить запуск новых линий: здание для них так и не построено, склады забиты пришедшим оборудованием.

-К вам приходили из НКВД?

-Приходил один весной,— машет рукой Векшинский.— но пропал после арестов в 'Остехбюро'. Не об этом я. Слышал от Валентина, что вы включили в план третьей пятилетки строительство новых радиозаводов, так вот что сказать хочу... или, вернее, посоветовать. Хотите быстро наладить выпуск современных средств связи, берите лицензии у 'Радиокорпорэйшн' на радиостанции, покупайте сразу со сборочными заводами, не мелочитесь: выйдет дешевле и быстрее... это только за счёт сокращения номенкулатуры комплектуюших и автоматизации производства. 'Легко сказать... тут валюта нужна. За кого он меня принимает, за Председателя Совнаркома'?

-Скажите, Сергей Аркадьевич,— не выказываю пока своих сомнений.— вы это просто так сказали что дешевле или расчётами занимались?

-Я, молодой человек, привык отвечать за свои слова.— Векшинский лезет во внутренний карман пиджака и достаёт несколько сложенных попалам листков бумаги.— Тут когда меня недавно начальство из главка и ваши люди из экономического управления пощипывать стали, я им калькуляцию предоставил: какова будет себестоимость радиостанций представленных к валовому производству. В этом мне, конечно, друзья помогли с завода Козицкого и других, где радиокомпоненты выпускают. Тут много цифр, посмотрите если интересно будет, а вывод такой: одного класса радиостанция на лиценционных комплектующих будет в два три-раза дешевле в производстве.

-И что же товарищи из главка ответили вам?— Разворачиваю листки, сплошь заполненные таблицами.

-Ничего не ответили, сгинула моя записка втуне... думаю, что не читал никто.

'Считает, что меня больше послушают? Ой, не уверен'...

Авдеев смотрит на меня с надеждой, Векшинский, как ни странно, тоже.

'Речь идёт о миллионах долларов, которых могут лишиться авиаторы, танкисты и моряки: у них тоже есть планы по закупке иностранной техники. Выходить с таким предложением сейчас— это, наверняка, настроить против себя всё руководство наркомата оборонной промышленности, военных, не говоря уже о руководстве многочисленных НИИ и КБ, занимающихся связью, чей многолетний труд пойдёт прахом. Отложить до лучших времён? Это— опоздать: лишить армию и флот надёжной связи в начале войны со всеми вытекающими отсюда последствиями'.

-Ну хорошо,— улыбаюсь я и поднимаюсь со стула.— займусь этим. Дайте только мне пару дней разобраться с вашими бумагами.

-Алексей, а зачем я тебе нужен был?— Авдеев обернулся у двери.

-Успеется,— пожимаю на прощание руки гостям.— иди лучше покажи Сергею Аркадьевичу наш 'Северок'— кустарную радиостанцию из ламп, собранных в кустарных условиях...

Сзади раздался звонок 'вертушки'.

-Алексей Сергеевич?— В трубке раздался легко узнаваемый по тягучим интонациям голос Рухимовича.— Как хорошо, что застал вас. Вы не подъедите ко мне ненадолго? Есть разговор.

'Хм, у меня тоже'.

-Да, конечно, Моисей Львович, я готов.

'Надо Олю предупредить, чтобы не ждала'.

-Отлично, высылаю за вами машину.— В трубке раздались короткие гудки.

'Сталинский стиль, ни одного лишнего слова'.

Москва, Уланский переулок, дом 26.

Наркомат Оборонной Промышленности.

27 июня 1937 года 20:00.

'Странное архитектурное решение, фасад здания выходит по сути во двор'.

'ЗИС' наркома тормозит высокого семиэтажного здания в стиле позднего конструктивизма, когда аскетизм ортодоксального авнгардного стиля с его прямыми углами и отсутствием какого— либо декора стал потихоньку уступать 'сталинскому монументальному классицизму'.

'А-а, понятно, здесь будет новая улица, план реконструкции Москвы— в действии! Проспект Сахарова... Посмотрим ещё, ничего не предопределено, может и не услышит о таком никто'.

Референт Рухимовича, подскочивший к машине, ведёт к скоростному американскому лифту 'Отис', с эмблемой Московского метрополитена, несколько секунд и мы не останавливаясь пересекаем пустую приёмную и заходим в открытую дверь кабинета.

-Знакомьтесь,— нарком оборонной промышленности гостеприимно встречает меня в центре комнаты и подводит к столу для заседаний, за которым расположились двое мужчин.— мой заместитель товарищ Каганович, Михаил Моисеевич руководит также авиационным главком... Брат члена Политбюро, как две капли воды похожий на него, только постарше, не вставая, протягивает свою большую широкую ладонь и неожиданно крепко сжимает мою, сдирая большим пальцем чуть подсохшую ранку от ожога. Ухмыляется, видя что я поморщился, и с довольным видом отворачивается в сторону.

-... и товарищ Тевосян, Иван Фёдорович начальник судостроительного главка....

-Очень приятно.— Тевосян стоя приветствет меня.

-Прошу садиться, товарищи.— Продолжает Рухимович, занимая своё место.— Спасибо, Алексей Сергеевич, что вы нашли время приехать. Я вот что подумал, неплохо будет предварительно обсудить ряд вопросов перед совещанием в НКО по поводу 'Остехбюро', ну чтобы не бодаться как неразумным телятам перед руководством.

'Разумно'.

-Скажите, товарищ Чаганов,— хозяин кабинета отмечает мой согласный кивок.— я вас правильно понял, нахождении НИИ-20 с сухопутной тематикой 'Остехбюро' в НКВД— явление временное?

-Именно так, это связано с тем, что значительное количество сотрудников 'Остехбюро' осуждены Особым совещанием и нам бы не хотелось раскалывать коллектив, что стало бы неизбежным при передаче НИИ-20 в ваш наркомат.

-Но если это так, то почему вы не ставите так же вопрос в отношении НИИ-22 и НИИ-36?

-Потому, Моисей Львович, что НКВД не имеет авиационных и судостроительных СКБ, в которые мы могли бы временно влить НИИ-22 и НИИ-36. Кроме того...

-Как же, слушай его,— скандальным голосом вступает в разговор Каганович.— здание на Садово-Черногрязской они у нас оттяпать хотят!

-Михаил Моисеевич!— С досады Рухимович закатывает глаза и стучит ладонью по столу.

'... то у глупого на языке. Дворец им нужен! Я его теперь за просто так им не отдам'.

-Ваша позиция, Алексей Сергеевич, понятна,— справляется с собой нарком.— если предположить, что на время НИИ-20 уйдёт от нас, то у нас в наркомате возникнет большой недостаток в грамотных радиоинженерах. Тут появилось одно предложение... перепрофилировать два НИИ в Ленинграде: восьмое и девятое, хотим из них сделать авиационные...

'НИИ-9, это же— 'Подсолнух', а НИИ-8— телевидение и телемеханика. Причём тут авиация'?

-... а их прежнюю тематику предать в НИИ-20, тем более что вам она знакома. Мне доложили, что вы принимали участие в развороте работ по Радиоуловителям самолётов.

'Теперь ясно'.

Будучи недавно в Ленинграде, я встретился с давним другом Василием Щербаковым, от которого узнал что с 'Подсолнухом' дела в НИИ-9 идут неважно: задачу перевода РЛС на отечественные комплектующие он провалил. Посчитали ниже своего достоинства копировать рабочие образцы, прошедшие полевые испытания на юге, севере, западе и востоке, занялись улучшениями и упрощениями: в результате на сегодяшний день в войсках, как и год назад, всё те же четыре 'Подсолнуха'.

-Позвольте, а где же товарищ Халепский (начальник главка слаботочной электропромышленности НКОП)?— Непонимающе гляжу на Рухимовича.— Он-то сам не против?