Ветер и крылья - 4

Адриенна понимала, что может, и не стоит так делать. Но...

Фрейлин она регулярно отсылала то за одним, то за другим, и в результате оставалась одна.

И дышала запахом роз.

Хорошо...

Да, конечно, фрейлины помалкивали,, когда видели, что ее величество не в настроении. Но...

Они присутствовали.

Они перешептывались.

Они дышали.

А уж как они раздражали Адриенну, это и вовсе, невыразимо!

Привыкшая к лесам и полям СибЛеврана, женщина иногда думала, что Филиппо Третий оказал ей дурную услугу, разрешив воспитываться дома. С одной стороны, она была счастлива в СибЛевране, а вот при дворе...

Счастье не живет во дворце. Почему?

Да кто ж его знает. Закон такой, наверное. Придет оно, бедолажное, посмотрит, как тут все красиво и роскошно, пальчиком позолоту потрогает — и бежать со всех ног. К тому, кто его хоть заметить-то может на фоне всей этой роскоши и вычурности...

И у нее появились Мия, и Лоренцо, и она стала совсем другой, и сейчас может стоять — и не опускаться на колени ни перед кем.

С другой стороны... кто счастливее? Тот, кто не имел и не знал, ли тот, кто имел и потерял? Птица, рожденная в неволе, знает, что есть небо. Но не знает, КАК это. Ей и без неба удобно, была бы кормушка да поилка.

А Адриенна знает, что такое воля.

Знает, что такое ветер под крылом, знает, как упруго прогибаются под его напором черные перья, как ее подхватывает и несет — туда! Ввысь!

В небо!

Надо будет при следующей встрече спросить об этом у Морганы. Но крылатые сны тоже повторялись регулярно.

В них у Адриенны были крылья, и она летела, и все было иначе, совсем иначе...

Недаром же Моргану называли Чернокрылой? Наверное, это имело под собой какие-то основания?

Задумавшись, Адриенна и не заметила, как перед ней появился мужчина.

— Ваше величество...

Адриенна прищурилась.

Да... кажется, она знала этого мужчину. Дан Сальваторе Донати. Его еще при дворе Ястребом прозвали.

— Дан Донати?

— Ваше величество, я польщен, что вы меня помните.

— Я много кого помню, — безразлично ответила Адриенна. — Что привело вас ко мне?

— Любовь, ваше величество.

— Как зовут вашу любимую, и почему вы не сделали ей предложение? — Адриенна разглядывала розу, размером с хороший капустный кочан. И как она такая на кусте-то держится? Недавно расцвела, когда муж обрадовал ее сообщением об эданне Вилецци. Вот ведь гадина! Убить ее, что ли? Но... в том-то и беда! Не может ее супруг жить без сворки! А Адриенна не сможет всю жизнь за ним следить и направлять. Не дано ей это. Равно, как и вОронам.

Если кто не в курсе, эти птицы создают пару надолго. Может, даже навсегда. И измена, и легкомыслие, это вовсе не о них рассказано.

Нет.

Вороны моногамны. А еще полностью равноправны в своей паре. Целиком и полностью. Вот и Адриенна такая же.

Одна любовь на всю жизнь. И только с равным.

С тем, кто тоже знает, как поет ветер под черным крылом... только с ним. А что говорит этот несчастный влюбленный?

— Ваше величество, она самая лучшая, самая прекрасная... она замужем...

А, тогда все понятно.

— Чего вы хотите от меня, если ваша возлюбленная замужем? — уточнила Адриенна, снова отвлекаясь на розу. Может, сорвать себе в комнаты?

Сейчас вернется Розалия, которую Адриенна послала за корзиной и ножницами... а уж пора бы ей и прийти. Или...

Или это специально? И она получит что-то за свою задержку?

Если так, Адриенна ей голову оторвет!

— Ваше величество... Адриенна! Я люблю вас!

Падение дана на колени Адриенна восприняла совершенно спокойно, равно, как и его стремительный взлет обратно.

Да, там ветка розы. Да, с шипами.

В сапогах стоять можно, у них подошва кожаная, не прокалывают. А вот в штанах стоять нельзя. Они тоненькие.

— Это все, дан?

— Ваше величество!!!

— Тогда можете быть свободны.

Адриенна протянула руку, и сорвала розу. И тут же выпустила цветок, потому что ее самым наглым образом сгребли за талию, притянули к мужскому телу.

— Свобода?! Никогда я не буду свободен от ваших глаз, от ваших губ... казните меня! Пусть моя кровь оросит плаху, но я... ой...

'Ой', с точки зрения Адриенны, было единственным искренним словом в этой фразе. А нечего тут вдохновляться романтикой посреди розария!

Понятное дело, дернулся неудачно — и седалищем на шипы!

Красота!

Ох, нет! Всего лишь локтем... очень, очень жаль. Может, помочь?

Что касается самой Адриенны, ей розы не навредят. Даже если она сейчас на землю ляжет и по ним покатится1 Если кубарем в них влетит!

А вот всем остальным...

Адриенна знала,, стоит ей отдать команду, и мужчину обовьют шипастые плети. Спеленают по рукам и ногам, потащат, еще живого, под корни, туда, где тепло и уютно, где он даст начало новому розовому кусту.

Может, оно бы и неплохо, но... нельзя!

Вдруг кто-то знает, где сейчас этот идиот? потом же не оправдаешься!

Да и увидеть могут!

Вот будь сейчас ночь, она бы не колебалась, а так по-простому приходится... ногой по ступне...

Мужчина тоже был не промах, поэтому удар прошел впустую. А к губам Адриенны прижались жадные мужские губы.

Только вот беда!

Ничего, кроме отвращения они не вызвали. Пусть в романах пишут о трепете и прочих симптомах острой мозговой недостаточности. Адриенна думала о том, что дан с утра выпил, и неплохо. Для храбрости, что ли?

Так хоть бы чесноком не закусывал...

Может, ей тоже попробовать?

Хотя какая разница, Филиппо все равно ее не целует. Никогда.

Размышления не мешали ей извиваться, словно червяку, в попытке вырваться из крепкой мужской хватки, не дать себя поцеловать или, что вовсе уж недопустимо, как-то оголить... вот еще!

И Адриенна искренне порадовалась, когда чьи-то руки схватили мужчину — и оторвали. Откинули в сторону, словно кутенка.

— Матео? Ваше высокопреосвященство!?

Адриенна настолько не ожидала, что сначала... ну кому бы еще и быть в саду, как не садовнику? Но это был дан Санторо. И Матео рядом с ним не было.

— Это я, ваше величество. Прошу вас, одну минуту... — кардинал шагнул перед, и по-простому отвесил Ястребу оплеуху. — Завтра. На рассвете. У часовни.

— Ах ты... подрясник штопанный! — Видимо, дан Донати решил, что терять больше нечего. — Она сама меня позвала! Она сама хотела...

— Любимый довод всех насильников, — в голосе кардинала звучало откровенное презрение. — Сейчас бы тебя убить, негодяй, да времени нет. Постарайся завтра не сбежать... хотя все равно найду. И тогда пожалеешь, что не помер быстро.

Дан Донати ответил такими словами, что кардинал только головой качнул. И не желая уподобляться противнику, предложил Адриенне руку.

— Обопритесь на меня, ваше величество. Как вы себя чувствуете?

— Сейчас уже намного лучше, кардинал. Благодарю вас. Вы очень вовремя появились.

— Еще немного, и вы бы его убили сами?

Адриенна пожала плечами.

— Мой муж отсутствует, а я... Я всего лишь слабая женщина.

— С кинжалом, — поддразнил кардинал.

Адриенна развела руками. Кинжал, кстати — подарок Мии, был с ней постоянно. Почему-то при дворе ей так было намного спокойнее.

— Я благодарна вам, дан Санторо.

Кардинал погладил ее по руке.

— Все в порядке, Адриенна. Помните, для вас я сделаю намного больше. Убить одного дурачка? Для вас я кого угодно уничтожу.

Адриенна едва глаза не закатила. Вот не тьфу?

Да полное!

Уничтожит он кого угодно в ее честь! Вы б еще букет из дохлых крыс ей подарили! То же самое, примерно и получится!

— Лучше живите, дан Санторо. Это будет гораздо приятнее.

— Только прикажите, ваше величество. Ваша воля — закон.

Теплые пальцы гладили запястье Адриенны. Явно успокаивали... и пульс, кстати, замедлялся.

Да, тяжело вот так. Очень тяжело. А сейчас Адриенне придется быть спокойной и довольной жизнью. А вот кое-кто схлопочет. И...

— Дан Санторо, дуэль отменить нельзя?

— Ваше величество, я — мужчина.

— И в подтверждение этого тезиса надо кого-то убить?

— Я не собираюсь убивать в подтверждение. Я собираюсь убить за оскорбление, которое этот негодяй нанес вам. Ну, и престолу тоже.

— Престол переживет. Я уже пережила.

— А он — не переживет. И это будет правильно. Не отговаривайте меня, ваше величество.

— Кардинал, а если этот человек ранит вас? Или...

Кардинал улыбнулся истинно мужской улыбкой, той самой, которая безумно бесит женщин. Вкратце эта улыбка расшифровывается так: все-будет-в-порядке-детка-не-забивай-головку!

Радостно ее принимают только те особи, которые и так ничего не берут ни в голову,, ни к сердцу... и вообще, вместо мозгов у них полное суфле. Вот как,, КАК можно не принимать в голову, что из-за тебя может пострадать человек? И судя по всему, неплохой?

Даже думать о таком, и то неприятно!

— Ваше величество... эданна Адриенна... поверьте, я справлюсь.

Адриенна только рукой махнула.

Хорошо. Верю.

Кардинал честь по чести проводил ее до покоев, поцеловал на прощание руку и откланялся. А Адриенна ворвалась в свои комнаты, словно ураган. И...

— Дана Розалия!

Долго искать дану Брешиа не пришлось. И да,, Адриенна была в гневе.

То, что она сама регулярно отсылала фрейлин, вообще-то не считается1 Она их отсылала с конкретным поручением и по конкретному делу. А результат?

Дана Брешиа обнаружилась в гардеробной ее величества.

— И что вы тут делаете?

— Простите, ваше величество, чулки переодеваю.

— Да неужели? — грозно уточнила Адриенна.

— Что-то не так? — вмешалась эданна Чииприани, которая, как и положено хорошей старшей над фрейлинами,, регулярно оказывалась именно там где надо и тогда, когда надо.

— Да, — рявкнула Адриенна. — Вы здесь были?

— Да.

— По минутам. Что делала дана Розалия, которую я послала за корзинкой и ножницами? И где они?

— К-кто, ваше величество?

— Корзинка и ножницы!

Эданна Сабина задумалась.

Адриенна рыкнула еще раз и более грозно. И дело двинулось.

Вышло так, что дана Брешиа вернулась в комнату и сообщила что ее послали за корзинкой. Сделала шаг, наткнулась на столик, свалила кувшин с апельсиновым соком, который стоял на нем, все засуетились, естественно, дана никуда не пошла, ни за какой корзинкой, потому что засуетилась больше всех остальных, вступила прямо в лужу, метнулась за тряпкой....

Адриенна молча слушала все эти признания.

Смотрела на Розалию, и видела, как девушка бледнеет под ее взглядом.

Мала ты еще, подруга, со мной в такие игры играть. И нервишки у тебя не в порядке, это уж точно...

Мысль о том, что сама Адриенна не старше Розалии, ей и в голову не пришла! Какое там!

Распахивались за спиной черные крылья, и казалось Адриенне, что у нее и клюв отрастает, и когти... вот ведь стерва!

— Что тебе пообещали?!

— В-ваше величество, — пискнула девица, которая утратила всю свою невозмутимость...

— Это был первый раз. Сейчас я повторю этот же вопрос. А потом пойду к супругу и сообщу, что ты хотела меня опозорить. Намеренно...

— И в этих намерениях участвовал дан Донато? — голос дана Иларио прорезал суматоху, словно клинок. Адриенна медленно наклонила голову.

— Да.

Важно не что ты говоришь, важно — как.

Это слово было произнесено так, что дана Розалия заскулила и поползла по ковру подальше от ее величества. Внезапно,, она испугалась до истерики.

До крика, слез, соплей...

— Ваше в-веллич-чество... я...

— Крроче! — рыкнула Адриенна. И показалось ей, что даже голос изменился, став похожим на воронье карканье.

Моргана?

Очень даже может быть!

И Розалия не выдержала, разрыдалась и покаялась.

Да, дан Донато подошел к ней, очень посочувствовал, мол, ее величество тиранит бедную девочку, только и делает, что издевается, головы поднять не дает...

Жениться дан не обещал. Но подарил колечко и браслетик с изумрудами. А по результату обещал еще сережки и колье, вот!

Адриенна злобно прищурилась.

Колье!

Сережки!

Цена чести ее величества!

Цена преданности вот таких р-розочек — короне! Вот такие же стервочки спешили скорее раздвинуть ноги перед первым из Эрвлинов, и плевать им было на честь! На подлость, на память, на все, кроме себя самих... просто — на все!

Впрочем, долго об этом Адриенна думать не собиралась. И так понятно... вот чего она хотела от родственницы эданны Вилецци?

Франческа преотлично приучила свою родню, даже самую дальнюю, к мысли о неприкосновенности. Она же будет их защищать!

Кинется королю в ноги будет молить о милости.... Раньше принцу, сейчас королю, но разве он не захочет сделать любовнице маленький подарочек?

Так что за свою жизнь Розалия не боялась.

Раньше.

А вот сейчас и засомневалась. Было что-то такое в лице ее величества,, в горящих синим огнем глазах... показалось ей, или тень Адриенны на стене расправила здоровущие крылья?

Охххх!

И Розалия заговорила еще быстрее, пока королева не передумала.

Ей пообещали награду, если королева останется на прогулке одна. В розарии.

Почему там?

Так там травка мягкая и за кустами ничего не видно!

Адриенна только что пальцем у виска не покрутила. Вот идиоты! Они что — рассчитывали, что в ответ на признание,, она прямо там и кинется на шею дану Донато?

Серьезно?

И кто тут идиот?! Решительный и недолеченный?

— Дана Донато называют Ястребом не только за форму носа, — проинформировал внешне спокойный дан Пинна. — Еще и за то, что он, словно стервятник, кружится над погибающими браками. Его добычей становятся женщины, которых не любят мужья.

Адриенна скрипнула зубами. Да уж, с такой формулировкой и не поспоришь. Действительно...

— Дан Пинна, я иду к королю. Просьба, сопроводите меня. Эданна Чиприани, — когда Адриенна говорила таким тоном, хотелось заползти куда поглубже и не вылезать. А ведь на ней не черное, не синее... ничего угрожающего. Простое белое платье, расшитое так же белым. И в отделке немного золота, но только чуть. — Заприте эту негодяйку, и напишите ее родителям. Пусть немедленно приезжают. Какое бы решение не принял его величество, они здесь понадобятся.

Розалия заскулила и протянула руки к Адриенне, но куда там!

Королева уже выходила из комнаты.

И... опять показалось всем, что у нее за спиной словно бы крылья... да нет!

Бред это!

Это просто шлейф так метнулся, сложился... да какие крылья!? Люди — не птицы, в небесах не летают, это уж точно!

* * *

Филиппо Четвертый нашелся там, где Адриенна и предполагала. В кабинете.

И напротив него сидел кардинал Санторо.

Адриенна с треском захлопнула за собой дверь. И ярость ее была столь очевидна, что мужчины побоялись делать какие-то замечания.

— Ваше коррролевское величество, — почти рыкнула Адриенна. — Кардинал рассказал вам свою часть истории?

Филиппо наивно подумал, что понимает причину гнева Адриенны.

— Да, дорогая. Не переживай, кардинал мне обещал разобраться...