— Да, — удрученно кивнул новый информатор его высочества, — а что делать с чаровником?
— Им уже занимаются пои помощники, вы продолжите работать в паре. Краллю же стоит подкинуть дезинформацию, заботы о которой я возьму на себя. А вы пока пишите.
Его высочество вытащило сигарету и закурило, пуская изо рта струйки дыма и отрешенно глядя перед собой. То, что Карстер работает на два фронта, для Лексана не было секретом. И благодаря этой перевербовке у него стало одной обузой меньше. Еще бы младшего ар-Данна приструнить, да Теней отловить. И зачем батюшке понадобилось такое количество информаторов?.. Не надеялся же он стравить их всех вместе.
Мысль о том, чтобы ударить его этим тяжеленным толмутом по голове, казалась такой соблазнительной, что Карстер еле сдерживал свои порывы, заставляя себя то и дело коситься на двух стражников, которые сейчас хоть и были вне зоны слышимости, но все же смотрели в сторону принца неотрывно. В конце концов он перевел глаза на Лексана и, для приличия поборовшись с соблазном с несколько пылинок, все же спросил:
— А если я вздумаю удрать?
— Тогда, боюсь, просто повешением дело не обойдется... Но вы же не станете делать глупостей?
Карстер выругался. Вот уж вляпался так вляпался...
Схватили их по-глупому, уже в городе, когда он с новым чаровником уже были готовы предстать пред светлые очи его величества кралля Блуда и доложить всю накопившуюся информацию. Ну, или почти всю. Взяли под арест по всем правилам за "нарушение общественного порядка", которое, скорее всего, сами и спровоцировали. И под этим предлогом повязали, тихонько погрузили в полицейскую карету и увезли в мрачные застенки Тайной полиции, прямо в загребущие ручонки его высочества Лексана. Пробовать бежать было бессмысленно: рядом околачивался чаровник школы Феникса, который блокировал Силу товарища, а сам Карстер как назло в драке вывихнул руку, и потому мог сосредоточиться лишь на том, чтобы боль не прорвалась неуместными стонами. Какой уж тут побег!
Словом, хорошо сработал ненаследный краллевич, будучи куда умнее самого Карстера да и собственного папаши тоже. Что же он такое выяснил, что срочно понадобилось брать их за зад? Надо будет сделать себе зарубку на памяти — спросить, если подвернется возможность. Вряд ли, конечно, его высочество разоткровенничается, но чем дьябол не шутит?.. Тем более, что защиту, тем более посредственную, если верить словам товарища, самолично не побрезговал наложить на этого Дарена...
И ведь надо было так посмеяться Нородж, что это именно он подставил этого войника столько лет назад? Карстер, помнится, когда услышал, кто будет разменной "двойкой" — сам удивился. Это ж надо так...
Вот теперь сиди, товарищ шпион, и подписывай собственные показания, расплачивайся за свою глупость. Может быть, в следующий раз умнее будешь. Если доживешь до него, до этого следующего раза.
* * *
Куртку пришлось оставить в лесу: изжеванная и заплеванная зверями, она никуда не годилась. В лесу оставаться тоже было опасно, и Яромир настоял на том, чтобы все-таки добраться до ближайшей весницы. В конце концов, до нее осталось-то с версту по выравнивающейся тропинке.
Луна, выбившаяся из-за фиолетовых туч, тускло освещала дорожку, по которой неспешно двигались лошади с вершниками. Трава, посеребренная этим хрустальным светом, чуть колыхалась под пальцами ночного ветра, то отклоняясь в сторону, то снова выравниваясь, будто в море. Сзади молчаливо и с грацией, присущей только кошкам, смыкались тени, отбивая всякое желание оборачиваться, а спереди уже виднелась полоска полей.
Веля, чувствуя свою вину, молчала, сидя перед Жданом и перебирая поясок на нестиранной рубашке; парень тоже помалкивал, временами поглядывая на едущего впереди Яромира, но шатренец тоже не говорил ни слова: и только спина его, застывшая в немом напряжении, говорила о том, что он не просто задумался.
"Холодно ему сейчас, наверное, — с тоской подумала Велимира и тихонько вздохнула, — отдать бы куртку обратно — так не возьмет же".
Яр и правда проявил чудеса благородства, отдав девушке верхнюю одежду взамен утерянной, но если завтра это самое благородство выльется в паршивую простуду, Веле сильно аукнется собственная безалаберность.
И, наверное, она бы до конца ночи занималась самобичеванием, если бы не радостный возглас Ждана, сидящего позади, заставивший ее подскочить в седле:
— Весница!
— И без тебя вижу, — проворчал впереди Яромир, чуть трогая ногами бока кобылы, — давайте, заедем поскорее, пока еще хоть кто-то не спит.
Гостильня, к слову, здесь была, и это сильно обрадовало путников. Правда, Яромир сообщил, что это вполне естественно, так как с другой стороны весницы проходит тракт, и не воспользовался бы этим лишь полный дурак.
Шатренец немного посидел за столом, просматривая помещение и попивая биру из кружки, зажав ее между ладонями. Потом он ушел к стойке и долго о чем-то беседовал с хозяином, но так тихо, что как ни напрягали слух друзья — все равно ничего не услышали. Велимира едва дождалась момента, чтобы спросить:
— Что?
Яромир улыбнулся и сел обратно. Выглядел он донельзя довольным. Девушка даже невольно залюбовалась им: ну, чисто кот, хоть и не чаровник.
— Значит, Дарен тоже мог здесь быть?
— А как ты думаешь?
Ждан пожал плечами и снова пристроился к кружке с бирой, а Веля, отставив тарелку с едой, насторожилась:
— Так ты спросил?
— Я — спросил, — кивнул Яр и усмехнулся, — кажется, он не так далеко уехал, как мы думали.
— Мы сможем его догнать?
В глазах чаровницы загорелась такая надежда, что шатренец ухмыльнулся:
— Мы его уже догнали.
— Правда?! — девушка вскочила.
— Правда. Да сядь ты, никуда он теперь не сбежит.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что дрыхнет твой войник без задних ног, — улыбаясь еще шире, заявил Яромир, им вправду жутко довольный собой, — и завтра никуда не уедет, пока не проспится.
— Ты уверен? — поинтересовался Ждан, дожевывая какой-то листик из тарелки.
— Уверен. Пойдем спать.
И едва головы путников коснулись подушек, оплаченных последними стрибрянниками, как тут же провалились они в царство снов. И снились им сны: необычные, красочные, осенние. И все хоть раз, но улыбались во сне: и молодой Ждан, отчаянно старающийся выглядеть взрослым, и изгнанник Яромир, отпустивший, наконец, свое прошлое, и хмурый войник Дарен, выбранный Осенью, и глупая девочка Веля, которая осмелилась вызваться исполнять древнее пророчество...
Только один раз шатренец проснулся, услышав шорохи в комнате, тут же разлепил глаза и в упор посмотрел на Ждана, суетившегося в углу.
— Ты чего там делаешь? — громкий шепот заставил парня подскочить.
Он быстро оглянулся и быстро сказал:
— Ничего, мне выйти надо.
— Это еще куда?
Ждан покосился на спящую девушку и с едва заметной ухмылкой ответил:
— До кустиков.
— А чего так громко?
— Уж кто бы говорил! — возмутился белобрысый, — сам своим шепотом людей пугаешь...
Тут же потеряв интерес к парню, Яромир зевнул и отвернулся к стенке:
— Иди уже.
Где-то в лесу дрогнул листик на жалобно шуршащей осине и, покачиваясь на воздушных волнах, медленно осел на землю: он был красным-красным. Для середины лета это было более, чем странно, но кто мог его найти?..
А Осень, отводя руку от дерева, лишь улыбнулась: не успеет закончится этот год, как исполнится все то, что успела она нарисовать и вышить. Вот только лето закончится — а потом все будет иначе, так, как должно было быть изначально.
И не надо думать, будто она, Осень, действует лишь только в своих интересах, в конце концов, всех богов для этого мира тоже нашли они с Зимой, Летом и Весной. Нашли — и уже спокойно растворились в воздухе, зажигая звезды, обрывая листья, засыпая снегом города и прорастая молодой травой сквозь неподатливую землю.
ГЛАВА 11
Молчи, тебя просто нет.
Я тебя выдумал сам.
Ты — звон золотых монет,
Ими полон пустой карман...
(Веня Дыркин)
Есть такие дни, которые с самого утра начинаются паршиво. И ведь даже если пытаешься убедить себя в том, что это не так, все становится только хуже с каждой волной. Весь день тебя исправно настигают какие-то пакости, от которых не убежишь и не спрячешься.
Именно таким днем собирался стать нынешний. То Дарен понял сразу же, как проснулся поутру в жутком состоянии. Перед глазами плыли разноцветные круги, а внутри головы будто взорвалась горючая смесь — так она гудела.
— Да-а, — вслух сокрушенно простонал он, — отвык ты пить, товарищ Дарен...
Что ж за пойло-то ему вчера подливали? Уж точно не биру! И вряд ли вино... Или все же их, только мешая? Ах, дьябол, ничего не вспомнить!
Дар медленно, даже слишком медленно, поднялся и, оглядев себя, еще раз мрачно выругался: неужели так сложно было вчера раздеться, прежде чем ложиться спать?! На кого он, Дарен, теперь похож — одному дьяболу известно, но сходство с разумным, а главное, трезвым существом утеряно точно.
Войник, слегка пошатываясь, вышел из комнаты и стал осторожно спускаться по лестнице, держась за перила, потому как пол почему-то подозрительно расплывался перед глазами.
— О, — вдруг раздался смутно знакомый голос с веселыми нотками,— вот и наш алкоголик проспался!
Глаза упрямо не желали воспринимать действительность, и Дарен все таки не удержался и протер их обеими руками, начисто забыв о том, что этими самыми руками держался за перила. Да так и покатился вниз с лестницы.
Дрянной день!
— Ё-ё... — прогудел Ждан, опуская обратно так и не донесенную до рта ложку с кашей, — сколько ж он вчера выпил?
— Не "сколько", а "что", — угрюмо поправил его Яромир, наблюдая за уже суетящейся около друга девушкой, — как бы не пришлось еще тайных доброжелателей отлавливать и "благодарить".
Парень перевел недоверчивый взгляд на Дара и вынес вердикт:
— Да ну. Он бы заметил, если бы яд какой был...
Шатренец промолчал, не спеша делиться своими подозрениями с друзьями.
Выглядел друг и брат, прямо-таки, скажем, худо. Лицо заплыло, как у заправского алкоголика, коса растрепалась, одежда вообще выглядела так, будто ее только-только вынули из пасти тех самых вчерашних волков... Да еще и злющий в придачу, как незнамо кто!
— И нечего сверлить нас таким взглядом. Сам виноват. Нечего было напиваться в подозрительной компании.
Дарен плюхнулся на стул и бросил:
— Я один напивался.
— Тем более.
— Ну ты-то хоть помолчи?.. — он вскинул голову и тут же поморщился.
— Больно? — участливо спросила Веля и потянулась пальцами к свежей ссадине на виске.
— Не трогай. Не умру.
Девушка отдернула руки и насупилась, явно обидевшись. Ждан нащупал под столом ее руку и, легонько сжав, глазами сказал:
"Да что ты из-за этого придурка расстраиваться будешь!"
Веля хотела было сказать, что "из-за этого придурка" она только радоваться может, но не пересказывать же им свой сон, на который не поскупилась Осень? Пусть и приятный... Но ведь не для всех.
Дар одним глотком осушил принесенную заботливым хозяином кружку с рассолом и более миролюбиво поинтересовался:
— Я так понимаю, спрашивать, зачем вы меня искали — глупо?
— Абсолютно верно понимаешь, — усмехнулся Яромир.
— Значит, все знаете?
— Все! — охотно подтвердила Велимира, — и про тебя, и про пророчество, и про камень...
— ...и про то что у стен тоже есть уши, — с наигранно безмятежной улыбкой перебил ее шатренец и укоризненно заметил: — Веля, ты взрослая девушка. Остальным эти, без сомнения, важные, сведения знать вовсе не обязательно.
"Взрослая девушка" недоуменно оглянулась и неуверенно возразила:
— Так нет никого же...
— Если ты никого не видишь, это не значит, что никого нет.
Дарен молчал, а потом спросил невпопад:
— А деньги у вас откуда?
Друзья задумались: а и вправду, откуда? Последние стрибрянники Яромир вчера выгреб на ночлег, а за еду платил...
И все дружно посмотрели на Ждана. Парень покраснел и замялся:
— Ну, завалялось у меня несколько монеток...
— Я надеюсь, ты не крал денег? — уточнила девушка.
— Нет, конечно! — неискренне засмеялся тот, — с чего ты подумала? Просто забыл вам сказать о них...
Яромир подозрительно посмотрел на него.
— Да? Забыл, говоришь? А взял ты их откуда? В камере подобрал?
— Начинается... — проворчал парень, и Веля решила пресечь начинающуюся перепалку на корню:
— Сейчас это не так важно, главное, что Дарен нашелся.
— Я не терялся, — угрюмо ответил войник, и шатренец тут же переключился на него:
— Неужели?
Войник промолчал, вертя в руках кружку.
— Не спорю: как это было красиво с твоей стороны — удрать, перепугать до смерти девушку, обставив собственную смерть. Тут уже не дружбой попахивает, а чем-то другим.
— Яромир! — укоризненно воскликнула Велимира, — не...
Но шатренец остановил ее рукой.
— Я о вас, дураках, заботился, — буркнул Дарен.
— А тебе не кажется, милый мой друг, что ты перемудрил?
— И мы уже сами достаточно взрослые, чтобы о себе позаботиться! — вставил Ждан, но Яр тут же смерил его таким взглядом, что тот снова замолчал.
Войник отступать не собирался:
— Перемудрил я или нет — станет понятно, когда пророчество исполнится.
— И ты всерьез думал, что можешь в одиночку изменить ход событий?
За окном мяукнула кошка и прыгнула на яблоню. Качнулись ветки, сквозь листву на миг стало видно небо — голубое-голубое.
Дарен долго молчал, а потом проговорил, смотря перед собой:
— Если ты ждешь извинений, то вряд ли дождешься.
— Нужны мне твои извинения, как русалке ноги, — успокаиваясь, пробурчал Яромир, но тут же кивнул на девушку: — а вот перед Велей тебе придется объясниться.
Дар вздохнул и снова покосился на окно: солнце сегодня не спешило прятаться за облаками, а значит день будет снова жарким и душным...
И ведь смотрит, смотрит и ждет.
— Извини, Веля.
* * *
Отправились друзья сразу после того, как все помылись, причесались и собрали нехитрые пожитки. Но все равно получилось поздно: Велимире все-таки удалось уговорить Дарена посидеть где-то с пятнадцать волн спокойно, пока сама девушка ходила вокруг него и затирала источники боли на его Нити. Терпение войника вскоре было вознаграждено: неприятные ощущения ушли, в глазах перестали плясать разноцветные круги, а каждый звук больше не отдавался набатом в ушах. Мысли о том, что эта его слабость приблизила печальную участь кошки-Вели, он старался гнать подальше.
Дорога серой степной змеей извивалась к югу, то скручиваясь полукольцами, то выпрямляясь, но жалить пока что не пыталась. Небо синело над землей, и солнце, коварно пользуясь отсутствием облаков, пережаривало этот день будто сухари на сковороде. Ветер тоже где-то затаился до поры, и сейчас лишь проезжающие мимо караваны купцов и мелких торговцев убеждали путников в том, что они в этой пустыне оказались не одни.
— Как думаешь, — задумчиво спросил Яромир, когда они с Дареном отъехали чуть вперед, — потом, когда все закончится, стоит ли нам организовать свою команду?
