Шеннон буквально поглотила волна нежности и любви к этому человеку. Ласково проведя кончиками пальцев по его скуле, она тихо спросила:
— Значит, я стою для тебя так дорого?
Растворяясь в чарующем прикосновении, Мануэль невольно задумался. В прошлом он все делал машинально, не обращая внимания на свои действия. Дал взятку губернатору, чтобы привезти к себе Шеннон. Нанял Лоренцо, чтобы защитить ее... Он не спрашивал себя, зачем ему это нужно. Он просто делал это.
Но только сейчас он по-настоящему понял, что готов был сделать для этой женщины все, что угодно. Он будет бороться за нее. Будет бороться до последнего...
— Так что, я действительно такая дорогая? — Вывел его из раздумий, нетерпеливый голосок собеседницы.
Сделав вид, будто серьезно размышляет по этому вопросу, Мануэль ловко ухватил прядь ее темных волос, чтобы нежно провести по ним своими пальцами.
— Думаю, если бы губернатор запросил на реконструкцию хоть на один цент больше, я бы вряд ли осилил его предложение.
У Шеннон медленно отпала челюсть. У Мануэля же наоборот, лицо так и светилось насмешливой ухмылкой.
— Ах так, да?! — Вдруг вскочив с пледа, девушка протестующе уперла руки в бока. — Значит, ты так меня ценишь? Значит, ты так благодарен мне за те часы, что я провела с тобой в постели?
Мануэль цинично хохотнул.
— Я думал, что ты это делала несколько по иной причине, нежели из-за денег. — Он встал на ноги и начал медленно приближаться к отбежавшей от него девушке. — Например, потому что ты испытываешь ко мне более глубокие чувства.
— Ты мне всего лишь симпатичен. — Напомнила плутовка, прикусывая нижнюю губу. — Разве уже забыл?
Мужчина дьявольски усмехнулся.
— А разве ты уже забыла, как сильно я не люблю ложь?
Одним прыжком он мигом достиг ее и крепко сжал в своих стальных объятиях.
Смотря в его серебристые глаза, в которых, казалось, утонула сама луна, девушка нежно улыбнулась. Она любила этого мужчину. Но вслух этого произнести не могла. Совсем скоро их пути разойдутся и не зачем им оставлять ненужные душевные терзания напоследок?
Нежно дотронувшись подушечкой указательного пальца до его плотно сомкнутых губ, Шеннон прикрыла глаза. Яркие лучи полуденного солнца обжигали кожу, но та связь, которая сейчас образовалась между ними, была премного выше этого жара. Она распаляла ее изнутри. Заставляла тонуть в раскаленной лаве, которая вместо крови переливалась по ее венам.
Пожалуй, именно в этот момент Шеннон была одной из самых счастливых женщин на этой планете. Облаченная в теплую заботу любимого человека, ее радость не знала границ.
С шумом выдохнув затаившийся вздох из своих легких, девушка открыла глаза и, широко улыбнувшись, ловко выскользнула из мужских объятий.
— Так что вы считаете, граф, — копируя голос губернатора, игриво начала она, — сочетания ароматов вот этих роз с нежным ароматом орхидеи может привести к легкому головокружению?
Мануэль улыбнулся.
— Вполне. — Тихо произнес он, подойдя к ней со спины.
— Да? — Притворно испугалась брюнетка. — А что вы скажите по поводу аромата вон тех голубых цветов, граф? — Оглянувшись на Мануэля, продолжала она. — Как там они называются?...
— Гортензии.
— Ну да. — Кивнула Шеннон, вновь обращая свой взор к прежним цветам. — Как думаете, аромат гортензий может пагубно повлиять на здоровье? Ведь вы знаете, граф, я очень... — Почувствовав, что больше не в силах сдерживаться, Шеннон громко рассмеялась.
Но тут же ощутив, как Мануэль нежно привлек ее спину к своей груди, положив ладони ей на плечи, девушка все же взяла в себя в руки.
— Прости, пожалуйста. — Стряхнув крупицы слез, тихо произнесла она. — Просто я и не знала, что к тебе именно так следует обращаться. Думала, все эти титулы остались далеко в прошлом.
Мужчина усмехнулся. Конечно все это официальное обращение было ничем иным как обычными светскими придирками. Мануэля никогда особо не волновал его титул, однако с детства приученный уважать и ценить семейное достояние, он просто не мог позволить себе забыть о том, кто он есть.
— На юге Франции живет один мой дальний друг. Он барон. — Задумчиво проронил мужчина. — Так к нему даже его собственная жена обращается, используя сначала его титул, а потом уже имя.
Шеннон недоуменно моргнула. Она даже не смогла себе представить отношения той пары. Казалось, они были такие холодные и отчужденные, что мороз пробегал по коже.
Как же все-таки просты обычные люди по сравнению с богатой элитой общества.
— Может, мне тоже стоит обращаться к тебе так? — Сухо спросила она, повернув к нему свое лицо.
Ласково дотронувшись до ее подбородка, брюнет медленно покачал головой.
— Мне больше по душе, если бы ты меня назвала: "милым", "дорогим", "любимым"...
От последнего слова Шеннон бросило в легкую дрожь, отчего ей тут же пришлось потупить взгляд.
Ей до боли хотелось бы назвать Мануэля своим "любимым", но закоренелое чувство отчужденности уличной бродяжги крепко-накрепко засело в недрах ее головы, отчего она просто не смела решиться на подобное. Кто она такая, чтобы называть его так?
Так и не высказав своего отношения к данному вопросу вслух, брюнетка тяжко вздохнула. Слишком широкая между ними расстилалась пропасть. Слишком на многие вещи они смотрели по-разному.
— Я подумаю. — Наконец-то отозвалась она, отклонив свою голову на его широкую грудь.
Немного расстроившись таким ответом, Мануэль все же не стал ее принуждать. Медленно опустив свои руки с хрупких девичьих плеч, мужчина сомкнул их на ее тонкой талии и расслабленно прикрыл глаза. Слушая мелодичное пение соловья, он хотел забыть обо всем на свете. Хотел погрузиться в ауру того блаженства, что дарило тепло Шеннон. Словно вся жизнь до нее не имела значения и что будет с ним дальше, если вдруг ее свет покинет его, он даже представить себе не мог.
— Здесь так красиво и спокойно. — Тихо произнесла девушка, наслаждаясь природным изяществом этого места. Кинув взгляд на чуть колышущиеся бутоны роз, Шеннон заинтересованно спросила. — Расскажи мне что-нибудь о цветах.
С неописуемым блаженством растворяясь в музыкальных нотах ее мелодичного голоса, Мануэль мечтал о нечто более захватывающем и страстном, чем обычная беседа о растениях.
Нехотя выдернув себя из одурманенного состояния, он все же выполнил ее просьбу, медленно разворачивая девушку к одному из ближайших цветков. Немного подумав над темой их дискуссии, мужчина так и не смог далеко отойти от своих грешных мыслей.
— Ты знаешь, как опыляются цветы?
— Ну, — Шеннон задумалась. — С помощью пыльцы и пчел, я полагаю.
— А что потом?
Девушка смущенно улыбнулась.
— Не знаю. Я ведь свечку не держала.
Мануэль слегка усмехнулся ее легкому смущению и вновь посмотрел на цветок.
— Вот смотри, тут всё очень просто. Это лилия. — Чуть наклонившись к огненно-желтым лепесткам, он аккуратно дотронулся до ее чашечки. — Почти у каждого цветка есть свои мужские и женские репродуктивные органы.
Наклонившись вслед за ним, брюнетка с интересом посмотрела на внутреннее строение бутона.
— Это тычинка. — Указав на самый выпирающий ствол, произнес Мануэль. — Мужской орган.
— Ну, надо же, — Шеннон не смогла подавить тихий смешок, — как похоже! А слово "тычинка" произошло от слова "тыкать"?
Упрекнув ее своим смеющимся взглядом, мужчина продолжил:
— Когда на тычинку попадает пыльца, ее кончик тянется к пестику — женскому органу, который находится в самом центре цветка, чтобы зачать новые плоды их совместных стараний.
— Значит, тычинка тычет в пестик, пока не передаст ему всю свою пыльцу, чтобы создать новый плод. Хм... Что-то мне это сильно напоминает?!
Встретившись с ее игривыми глазами, Мануэль не сдержал предвкушающей улыбки.
— Мне тоже. — Заключая проказницу в свои объятия, глухо отозвался он. — Как насчет, чтобы устроить свое цветочное опыление прямо здесь в этом столь райском и уединенном месте?
Счастливо рассмеявшись его предложению, Шеннон все же отрицательно покачала головой.
— Нет. — Твердо произнесла она. — Я все ещё хорошо помню, как в этом уединенном месте внезапно появился твой дворецкий. Прости, но мне не очень хочется сверкать своим оголенным задом в присутствии других. Хватит и того, что постоянно слышала дежурившая у моих дверей охрана.
— Они этого уже и не помнят. — Отмахнувшись от ее слов, Мануэль упорно потянулся к ее губам.
— Но я-то помню. — Отклоняя свою голову, сказала девушка. — Поэтому, как насчет убрать остатки пикника обратно в корзину и просто понаслаждаться последними несколькими часами этого чудесного дня?
С шумом выдохнув, мужчина слегка раздосадованно посмотрел на нее. И как может она противиться их взаимному притяжению? Ведь их буквально тянуло друг к другу, невзирая на то место, где бы они не находились.
Нехотя позволив шаловливой плутовке выскользнуть из своих объятий, Мануэль достойно принял поражение и пошел вслед за ней к клетчатому пледу.
Но Шеннон отнюдь не было так уж легко, как он думал. Ее страсть к этому человеку не знала границ. Она бы с радостью отдалась во власть его знойным ласкам, не останови ее видение недавно навестившего их дворецкого. Вот тогда ее пыл несколько поостыл. Но все же, находясь рядом с Мануэлем, она ни в чем не была уверена, а у тем более в своем теле. Поэтому держась от него на небольшом расстоянии, девушка начала складывать фарфоровую посуду в плетеную корзинку для пикника.
Мануэль присел в противоположную часть пледа, наблюдая за ее действиями.
— Расскажи мне что-нибудь о Микелине. — Вдруг попросила она. — Какая она?
— Микелина? — Немного удивленной ее вопросом, Мануэль задумался над тем, что лучше рассказать ей о своей кузине. — Она младше тебя на два года. Очень любит изысканную одежду. Общительна. Порой немного дерзка. Но в целом, очень напоминает тебя.
При таком сравнении, Шеннон усмехнулась. Если она и правда похожа на его кузину, то общий язык они вряд ли найдут. По крайней мере, сама Шеннон редко шла на контакт с другими людьми.
— А почему она здесь живет? — Убрав последнюю тарелку, брюнетка разгладила ладонями плед, очищая его от образовавшихся складок.
— Она приезжает сюда лишь на одномесячные каникулы. — Мануэль лег посреди мягкой ткани, увлекая Шеннон за собой. Пристроившись к его правому боку, девушка с интересом слушала последующий ответ. — Мой отец был родным братом ее отца, поэтому Мекинину в нашем доме я видел с самого ее детства. Она была таким же единственным ребенком в своей семье, как и я. Соответственно, ей было скучно одной, вот она и прибегала к нам по любому поводу. Постепенно я очень привязался к ней. Помогал выполнять домашние задания, покрывал во всем от строгого наказания родителей. В общем, следил за ней, как ответственный старший брат за каждым шагом своей маленькой сестренки. Около пяти лет назад ее семья переехала из Италии во Францию, так что теперь она учиться в одном из университетов Парижа. Но все равно каждое лето приезжает на родной остров, останавливаясь, конечно же, у своего любимого кузена, чтобы повидать старых друзей.
— И ты до сих пор видишь в ней лишь свою младшую сестренку? — Вспомнив то, как он помогал выйти Микелине из своего автомобиля, чуть тревожно спросила Шеннон.
— Конечно. — Согласно подтвердил мужчина. — Иначе, разве я бы до сих пор потакал всем ее прихотям?
Задумавшись над прозвучавшим ответом, Шеннон затихла. Вспомнив тот гнев, когда она впервые увидела их вместе, девушка вздрогнула. Откуда же она могла знать, что это была его кузина? В ту минуту Мануэль вовсе не выглядел ответственным старшим братом, сопровождающим свою двоюродную сестру.
Заметив ее нахмурившиеся брови, Мануэль нежно ущипнул ее за кончик носа, выводя девушку из напряженного состояния.
— О чем задумалась? — С легким любопытством спросил он.
— О своей ревности. — Не успев подумать, произнесла собеседница.
— Ты все ещё ревнуешь? — Пораженно спросил мужчина, приподымаясь на одном локте, чтобы лучше видеть ее лицо.
— Уже нет. — Поспешно отозвалась Шеннон. — Но тогда... Тогда в меня словно бес вселился. Я представляла вас вместе, и от этого мне становилось ужасно плохо. Никогда не думала, что ревность может быть настолько сильна и глубока.
Слабо усмехнувшись, Мануэль нежно провел рукой по ее волосам.
— Я рад, что это осталось в прошлом.
Мгновенно расслабившись от его ласковых прикосновений, Шеннон мягко улыбнулась в ответ и согласно кивнула головой.
— Я тоже рада, что узнала правду. Мне было бы тяжело, если бы в последние наши дни ты встречался с ещё одной женщиной. Ты же знаешь, как ревность может заглушить рассудок.
Заметив, как Мануэль быстро отвел от нее взгляд, девушка настороженно переспросила:
— Ты же знаешь, что это такое? — Вновь заговорила она. — Ты же наверняка кого-то тоже ревновал в своей жизни?
Понимая, что не сможет избежать этого вопроса, мужчина вновь посмотрел в ее заинтригованное лицо.
— Нет. — Четко произнес он. — Я никогда и никого не ревновал.
Шеннон не сдержала вздох неподдельного изумления. Даже она, в своей, казалось бы, скучной жизни, смогла постичь это чувство. Так неужели он...
— Ты никогда и никого не любил. — Догадавшись, проронила она.
Мануэль фыркнул и закатил глаза.
— Я очень много раз влюблялся и, поверь, любил до потери сознания, но вот ревности я так и не испытывал. — Произнес мужчина, переворачиваясь на спину. — Возможно, я вообще не могу испытывать это чувство.
Пораженно покачав головой, Шеннон присела на пледе.
— Не верю. — Тихо проронила она. — Не верю, что ты не можешь испытывать это чувство.
— Уж поверь. — Усмехнулся Мануэль, расслабленно заложив руки под голову и закрыв глаза.
Шеннон шаловливо улыбнулась. Смотря на его столь неприступную уверенность в собственных чувствах, она с уверенностью заядлой мошенницы могла совершенно точно сказать, что непременно сделает брешь в этой могучей стене.
— Ну что ж, значит, мне придется доказать обратное. — Усмехнулась она.
Молниеносно поймав ее за руку, Мануэль резко раскрыл глаза. Его лицо больше не выражало ту былую самоуверенность, наоборот, каждая его жилка напряглась, позволяя ей как следует ощутить его нешуточную серьезность.
— Только попробуй! — Предостерегающе прорычал он.
Шеннон ошеломленно моргнула, но уже в следующее мгновение всю поляну заполонил ее громкий, задорный смех.
— Что смешного? — Все ещё не расположенный к веселью, пробурчал брюнет.
— Ты ревнуешь. — Сквозь смех ответила девушка. — Ты уже ревнуешь!
Слегка растерявшись от услышанного, Мануэль выпустил ее руку из своей ладони, рассеяно наблюдая за тем, как его темноволосая проказница тотчас поднялась с пледа.
Пожалуй, на этот раз она оказалась права. Он действительно ревновал от одной мысли, что Шеннон может быть с кем-то другим, кроме него. Не очень хорошие ощущения расползлись вдоль его тела, стоило ему только представить ее в объятиях другого мужчины.
