— О переезде. — Немного удивилась кендоистка. Ей казалось само собой разумеющимся, что не только ее родители могут отреагировать на сообщение о желании жить отдельно... скажем так — не слишком положительно.

— Ах, об этом? Да, собственно, уже сказала. — Отмахнулась "вечная староста".

— И как они прореагировали? — Ринко слегка позавидовала легкости общения подруги с родителями.

— Нормально прореагировали — я же не в другой город уезжаю! — Фыркнула девушка. — Только папа очень попросил "не делать ничего такого, о чем мы узнаем через девять месяцев пока тебе не исполниться хотя бы восемнадцать".

Ринко не удержалась и присоединилась к фырканью.

— Мама, конечно, слегка всполошилась. — Продолжила рассказ Ю. — Но узнав, что перевозить особо ничего не надо будет, а свои вещи я когда нужно просто буду приходить и брать — успокоилась. Ей же легче — на одного человека еды делать.

— И все? — Ринко все никак не могла поверить, что подругу просто взяли и отпустили не просто жить самостоятельно, но еще и... Вот это "еще и" она затруднялась сформулировать, но видела в нем главный камень преткновения.

— Ну еще мама попыталась заставить меня поучится у нее готовке — мол, я в чужой дом еду, буду позорить семью своей криворукостью и все такое...

— И что?

— Ну, я ей сказала, что у нас будет наемная прислуга, которая за уборку и готовку, к тому же я буду жить вместе с тобой и Сидзукой, так что от голода точно не умру — и она совсем успокоилась.

— А что Юто будет жить вместе с нами — она тоже в курсе? — Подозрительно переспросила кендоистка.

— Ну а что такого-то? Она и сама в общежитиях и съемных домах пожила — в том числе и вместе с папой. А Юто же не в одной комнате со мной будет жить, так что все пристойно.

— Гм, пристойно! — Не удержалась от очередного хмыка Кузаки.

— Даже если он каждый день предпочтет спать в моей постели... — Лицо Шимомуро приобрело одновременно слегка возмущенное, чуть смущенное и предвкушающее выражение. — ...это же не значит, что он живет моей комнате. Так что я все честно сказала!

— То есть — твои родители даже рады, получается? — Резюмировала Кузаки.

— Получается, так. Папа сказал "ты уже взрослая, сама обеспечиваешь себя — и что с того, что тебе четырнадцать, а не шестнадцать?"

— Повезло тебе. — Не удержалась от вздоха девушка. — А вот мои родители обязательно расстроятся. Даже не знаю, как им сказать...

— Вот оно что... — Ю призадумалась, но почти сразу же выпрямила спину и прищелкнула пальцами. — А зачем тебе вообще им что-то говорить?

— Э? — Растерялась Ринко. — А как иначе?

— Да ты и так до вечера или тренируешься, или по работе в офисе, или в Доме Амакава — еще и ночевать не каждый день приходишь.

— И что?

— И все. Вещи тебе, как и мне, собирать не надо — уж что-что, а гардероп, если будет необходимость, мы теперь можем собрать без проблем. Мебель все равно Юто покупать или заказывать будет, косметику и зубную щетку тоже лучше взять новую — мы же совсем не бедные барышни, правда? — Тут Шимомуро проказливо улыбнулась. — Кровати, я почему-то уверена, Юто купит самые лучшие, ха! Вот ты, считай, и переехала — просто сначала будешь почаще у родителей оставаться переночевать, что бы они не нервничали — а потом просто сократишь до раза в неделю, скажем. Я и сама планирую такое расписание удерживать на первых порах.

— Э... Э... Эм... — Растерянная Ринко даже не знала, что сказать — "стр-р-р-р-ашная проблема" внезапно растаяла перед ней, как дым.

— Если ты про Ранмару — то подумай хорошенько: кошки привязываются к дому, а не к человеку. — Неправильно истолковала замешательство Ю. — Это ведь именно то, о чем ты хотела со мной поговорить?

— Эм, да. — Ошарашено помотала головой Ринко. — Спасибо тебе огромное! Ты меня буквально спасла! Не представляю, что бы я врала родителям!

— Это моя работа! — Нарочито-напыщенно поправила воображаемую шляпу Ю и сверкнула очками. — Обращайся... И все-таки ты такая смешная: разогнать отряд гокудо деревяшкой — это нормально, а тут...

И Шимомуро рассмеялась, так заразительно, что Ринко махнула на все рукой и присоединилась. Действительно — напридумывала себе чего-то? Школа продолжается, работа — тоже, ну а маршруты поменяются — велика беда? Она же не на Луну переезжать собралась!

Интерлюдия 5. Россия, Владивосток. Морской порт, пирсы, борт гражданского грузового судна "Прибой". Оператор-программист (систем реального времени), старший лейтенант запаса Иванов Леонид.

"Вот он — венец карьеры" — Как-то даже отстранено подумал отставной офицер, стоя на палубе каботажного грузовоза, переделанного новыми владельцами плавучего металлолома в импровизированный "автомобилевоз". Япония, в отличии от стран, располагающихся на материковой территории, не могла себе позволить многокилометровые свалки мусора, включая остовы автомобилей, и с радостью избавлялась от ликвидного пока еще б/у чужими руками: все лучше, чем затратная и дорогостоящая переработка на вторсырье или материал для насыпей дамб и искусственных островов.

Иванов рассматривал палубу, над которой двумя не предусмотренными изначальной конструкцией ярусами возвышались настилы автоячеек и... и все, что он ощущал — была пустота в душе. Даже не захотелось найти того кретина, что проектировал и собирал пространственную раму: как "чудо чудное" инженерной мысли до сих пор не развалилось, особенно в нагруженном состоянии, или не перевернуло своей парусностью корабль — вот вопрос поинтереснее "материальных глюков", с которых началось знакомство лейтенанта с Японией. Но — в кои то веке Леониду было наплевать на окружающих: убьются или утопят груз? Скатертью дорога! Он им не нанимался пальцем в недостатки тыкать... даже средним! Если бы Иванова сейчас встретил корабельный психолог с "Крылова" — наверное, сразу диагностировал наличие депрессии у программиста и оператора. Но — психолога (к счастью) рядом не было — и "ценный специалист" поставил диагноз себе самостоятельно. Правда, это если верить когда-то прочитанной книжонке по прикладной психологии. Не верить причины были: если судить по тексту, отставник должен был бы уже возненавидеть любые корабли — все-таки неприятности начались у молодого специалиста после памятного назначения на "Маршал Крылов". Попал на борт и — все покатилось по наклонной! Однако, Иванов корабли не винил — в чем, собственно, может состоять вина рукотворного приспособления для пересечения водных пространств? А вот люди в последнее время его изрядно напрягали... да и не в последнее — тоже.

Задача на борту "Прибоя" (именно это название было самую малость кривовато выведено белой краской на корме) для бывшего офицера "покровителем" Кемеровым была определена довольно простая: встречать на палубе людей, проверять по списку — и далее согласно напечатанным указаниям: отвести в каюту, убедиться в размещении, и, через указанное число часов после выхода в море раздать опечатанные бумажные пакеты (видимо с документами). Строго лично в руки. Привычное для армии действие, для гражданки выглядело как-то... чересчур. Как в дешевом детективе — о чем, правда, гражданин Иванов господину Кемерову не сообщил: может показаться чудом, но у программиста и оператора внезапно стало срабатывать что-то вроде чутья: когда можно "рубануть с плеча правду-матку", а когда лучше промолчать. Чувство для Леонида, с детства привыкшего, что на уме у другого человека может все что угодно, но только, что можно было бы предположить — было новым и необъяснимым, но, похоже, работало. Правда, от увольнения из рядов его оно все равно не спасло...

Алексей Кемеров, правда, перед самым увольнением прозрачно намекнул, что несмотря на то, что из рядов победоносной по окончанию контракта Леонида "попросили", Родине служить он не перестал. А то, что ему не выдают красную корочку с триколором внутри — не значит, что задание менее ответственное и менее нужное. Хотя — если "запасной" старлей желает идти на все четыре стороны... Старлей не желал. Он вообще сильно сомневался, что "на гражданке" у него получится устроиться — хотя бы работу найти... надолго. Тем более, последние два года на "Крылове" Иванов проработал не столько как оператор (не так уж часто приходилось поднимать дрон-геликоптер для осмотра "сверху" чего-либо), а как технический эксперт и помощник соответствующего профиля для службы Собственной Безопасности в лице Кемерова. Неофициально, конечно, но "отмаз" от дурки и продолжение службы на борту того стоили. Алексей оказался одним из немногих людей, согласных терпеть "заскоки" подчиненного и единственным начальником, принимавшим "особенности" Леонида как неудобный, но не мешающий факт. Дорогого стоит! В общем, оператор и программист даже не сомневался, подписав контракт с неким ООО "Дальний" — и вот теперь вынужден был изображать из себя "доверенное лицо". Кстати, чье доверенное лицо — это тоже вопрос был... интересный — особенно учитывая профиль грядущей работы.

— Молодой человек, это таки к вам я должен обратиться по поводу за проезд и провоз багажа? — Громки голос с характерным акцентом отвлек Иванова от привычной панорамы порта. Говоривший, пожилой но довольно бодрый мужчина, не пожелал подниматься по трапу, ограничившись энергичными взмахами рукой, в которой держал фетровую шляпу.

— Это зависит от того, как вас зовут! — Отозвался Леонид и в свою очередь предложил. — Может быть, все-таки подниметесь, что бы не орать на половину порта?

Как ни странно, совету вняли.

— Зальцман Антон Леонидович, если таки по паспорту. — Представился гость. — Правда, батюшка назвал Аароном, но против бумажки не попрешь, знаете ли. А сейчас уже как-то и совестно имя менять — столько лет служило верой и правдой. Но я, извините, отвлекся. Таки вы меня ждете, стоя, так сказать, в волнах ласкового прибоя, или я опять таки обознался плавсредством?

— Все верно. — Сообщил "одесситу" бывший офицер. — Я Иванов Леонид, должен вас встретить и разместить. Идемте.

Пока двое мужчин спускались по узким крутым трапам на две палубы ниже — причем непривычный к такому вот способу организации пространства Антон Леонидович отчаянно тормозил перед каждой лестницей, и в итоге Иванову просто пришлось отобрать у пожилого интеллигента его багаж — старлей запаса попытался "угадать", что за "птицу" он ведет. "Интеллигентом" обозвал спутника Леонид не зря: весь вид его от немного нелепой шляпы (кто сейчас их вообще носит?!) до породистого лица с выдающися носом (так и тянет сказать — "шнобелем") характерно-национальной черты, грассирование и выговор, "чеховское" пальто и чуть ли не галоши на ногах. Ну, и кто это может быть? Литератор какой-нибудь, а то и писатель "про заек". Леонид чуть слышно хмыкнул и опять промолчал. И не зря.

* * *

— Молодой человек! — Когда на требовательный стук Иванову пришлось вставать и впускать в каюту Зальцмана, ночное Японское Море уже довольно "разошлось" и палубу под ногами ощутимо раскачивало. — Таки вы мне сказали, что будете отвечать на вопросы? Я прямо весь горю их задавать!

— Присаживайтесь. — Обреченно махнул в сторону свободной койки Леонид и сам сел напротив. — Да, это моя обязанность. Что вы хотели узнать?

— Очень интересуюсь, с каких это пор я своею родиной должен начать почитать Казахстан? — Вкрадчиво и ехидно поинтересовался сейчас как никогда опереточно выглядящий "старый еврей" — в немного мятой белой рубашке, в подтяжках (!) — разве что пейс не хватало и портноского метра. — Я таки польщен, что на старости лет я опять все-таки Аарон, но не находите, молодой человек, что это как-то слишком? Я, конечно, подписку давал и слов "надо" разумею... но могли бы и сказать заранее?

С этими словами на стол легли два паспорта — российский и, действительно, Республики Казахстан. Убедившись, что фотография в оба документа вклеена одна и та же (и, кстати, казахский паспорт не выглядел новее российского), документ РФ теперь уже явно не только программист со вздохом забрал (следую оставленной ему инструкции, пакет с которой он тоже вскрыл пару часов назад). Насмерть прикрученный к переборке сейф пришлось открывать, подгадав волну — что бы содержимое, несмотря на бортики на полках, не решило пожить своей жизнью, обретя внеплановую свободу.

— Как я понял, вам уже приходилось иметь дело с... "миссиями"? — Неопределенно ткнув пальцем вверх, переспросил Иванов.

— Да уж побольше вашего, молодой человек! — Хмыкнул собеседник. — Таки я в этих "миссиях", как в шелках — прям как институт закончил, а я поболее вас годами буду. Однако в первый раз я вижу "миссию" за пределами нашей бывшей необъятной. Это таки нормально?

"Нет!" — Подумал старлей запаса. — "Вообще ничего нормального! Начиная от места расположения в чертовой ненормальной Японии, где творится всякая чертовщина, и до, собственно, поставленной задачи. "Будете работать по профилю", ага. Спасибо, господин подполковник!" Учитывая намек Алексея... можно было понять по всякому, то поставленное задание можно было тоже... трактовать. "Вы будете куда ближе к заинтересовавшим вас... феноменам". И понимай как хочешь!

— Считая вас и меня, в группе двадцать два человека, и у каждого — своя задача, хотя они все объединены одной и той же общей целью. — Наконец сформулировал свое видиние Иванов.

— От как. — Мужчина выглядел озадаченным. — Интересно. Может быть вы в курсе некой фамилии, от которой исходила инициатива? А то дернули по "старым завязкам", перевели деньги на билеты и ничего толком не объяснили.

— Ммм... — Помялся Леонид. Ему оставили инструкции, что он мог назвать своего куратора "если сочтет необходимым". Гм. Ну и как определить необходимость? А, ладно, рискнем. — Фамилия "Кемеров" вам о чем-нибудь говорит?

— Не такая редкая фамилия, молодой человек. — Потеребил подбородок "интеллигент". — Но таки могу предположить, раз вам разрешили сообщить — он отсюда, с "дальнего", и за глаза кличка "чекист" или "комиссар"?

— Эээ... да.

— Ну, это не тот Кемеров, которого я знаю, наверняка, то уже старый — но у них ведь династии. — Совсем задумался Аарон Леонидович. — Совсем странно.

— Странно? — Переспросил стралей запаса.

— Странно, странно... как я понимаю, про "Клан НКВД" вы не слышали? Дурацкий жаргонизм, согласен, но из песни, как говориться... Очень странно. Паранормальщики — и вдруг вызов меня?

— "Паранормальщики"? — Зацепился за слово Иванов.

— Они самые... соседний отдел, можно сказать, был одно время на "теплой земле". Исследовали всякую мистику.

— А почему назначение "странное"? — Любопытство победило и Леонид все-таки задал "неудобный" вопрос — хотя его "чувство" настойчиво рекомендовало промолчать. Но слово "мистика" пробила корку депрессии и безразличия... а может, просто океан так подействовал.

— Почему? Ну, дело в том, что я всю жизнь можно сказать прозанимался вопросами термоядерного синтеза — не боевыми, правда, а то и сейчас бы не выпустили за границу, но при "ящиках". Даже докторскую — защитить дали, а опубликовать — нет. Вот я и думаю — что такого могли в термоядерной реакции паранормального найти, что меня "выписали" с заслуженной надо сказать пенсии. — Речь "одессита" разительным образом переменилась, став чисто русской. Даже акцент куда-то пропал. — Эм. Стесняюсь спросить — что с вами, молодой человек?