В небольшой пещерке мы смогли наконец встать на ноги, правда, из-за низкого свода выпрямиться мне не удалось. Звон кирки казался оглушительным. Сквозь полумрак проступила хрупкая фигурка узника, отчаянно долбившего стену из чёрного с золотой искрой камня. Именно отчаянно, потому что сил у него уже не осталось. Замотанное в тряпьё тело, падающие на лицо спутанные волосы... Работа продолжалась давно: каменные пластины с ровными сколами частью устилали пол, частью были сложены вдоль стен, цепь от кандалов была засыпана осколками породы. Я внимательно наблюдал за умело поставленной ложью, которую жертва принимала за правду, и чуть не упустил момент, когда Элегорд рванулся вперёд. Мне едва удалось его перехватить, и я почувствовал, что он дрожит.
— Тихо, тихо, малыш, это же Ментал! Помнишь, что я говорил? Одна ошибка здесь — и в Реале Лиэрэ уже никогда не будет прежней.
— Но мама... Ей совсем плохо!
— Нет, Гор, не совсем, но кое-кто хочет, чтобы она так думала. И пока она так думает, она остаётся здесь, и мы вместе с ней.
Мальчишка молча кусал губы, соображая.
— Можно что-нибудь сделать, Старший?
— Я над этим работаю, Гор.
Кирка выпала из ослабевшей руки, Лиэрэ со стоном опустилась на пол прямо там, где стояла — на большее не хватило сил. Она попыталась убрать с лица спутанные волосы и оставила на щеке алый след: пальцы были сбиты в кровь, но узница этого, похоже, не замечала. Элутар, совсем девочка!
— Смотри, Старший!
— Вижу.
На шее Лиэрэ поблёскивал серебристый ошейник — удавка, которая не даёт сознанию вырваться из плена иллюзии. Такие артефакты ду серке используют против соплеменников с сильным Менталом. Ну, Элегорд понятно, но Лиэрэ? "Мальчики, а вас не интересует его мама?" Конечно, дар Гора мог состояться и сам по себе, но присмотреться к матери стоило. Хрупкая фигурка, узкое бледное лицо, тёмные провалы глаз. Сознание спутано, глаз не разглядеть, так что если там и есть след Духа, то о-очень давний, таких у нас даже полукровками не считают. Однако в крайних обстоятельствах доминанта крови может измениться.
— Я должна, — тихо, но решительно произнесла Лиэрэ и потянулась к брошенной кирке. — Пусть у него будет ещё одна спокойная ночь.
Похоже, она собралась продолжить работу. Только причём тут ночь? Я сжал плечо Гора:
— Отвлеки её, мне нужно время.
Мальчик кивнул. Я смотрел, как он, осторожно ступая, приближается к матери. Обломки камня под ногами издавали звенящий хруст битого стекла. Собственно, это и было стекло, только вулканическое, то самое, из которого была создана опоясывающая Таургондэ стена. Я бросил взгляд на лежащую рядом с узницей кирку: таким инструментом настоящий коррус не взять. Ещё одна подсказка для умеющих видеть.
На звук шагов Лиэрэ даже не повернулась. Гор присел перед ней на корточки и тронул за руку:
— Амари...
Она попыталась встать, даже не посмотрев на сына. Элегорд в растерянности оглянулся на меня.
— Не дай ей продолжить, Гор. Я должен понять, как это работает.
Итак, Лиэрэ осмелилась пойти против правил, как когда-то пошла Даэлит"т, и по мнению Моринар должна была понести наказание. Учитывая личность серегамы, решающим оказалось не нарушение закона, а именно отсыл, пусть и неявный, к давнему поступку сестры. Однако Даэлит"т, благодая высокому положению в клане, избежала кары, поэтому Лиэрэ пришлось отвечать за двоих.
Наказание с самого начала планировалось ментальным — объект был слишком ценен, чтобы подвергаться разрушению, — а для достоверности мнимые физические страдания были дополнены настоящими — душевной мукой. В месте, иллюзию которого выстроили для Лиэрэ, за невыполнение дневного "урока" полагался штраф. Какой именно? К примеру, пытка страданиями близких. Стоны и крики всю ночь! От них не избавиться, не укрыться, ведь они звучат прямо в сознании. Кстати, за отдых дольше положенного "урок" могли увеличить, что сделало бы его невыполнимым, и тогда... Вот почему Лиэрэ, ещё не восстановившись, уже пыталась продолжить работу: спокойная ночь для любимого стоила дорого. Магия иллюзий! Да, ментальные способности ду серке не велики, но по методам астрального, то есть непрямого воздействия на сознание им нет равных.
Ну что ж, механика пытки ясна: запускается страданием — своим или чужим, — работает на страхе повторения, но как бы жертва ни старалась избежать мук, ей это не удастся: воспроизводство самой пытки требует постоянного обновления ощущений. В результате страх и боль, сменяя друг друга, блокируют сознание, узник перестаёт реагировать на внешние раздражители и полностью погружается в иллюзорную реальность. Он сам замыкает вокруг себя ментальное кольцо, в котором переживает одну и ту же цепь событий, и разрушить это кольцо можно только извне. Перворождённые в таком состоянии могут находиться долго, атаны же, у которых гибкость сознания значительно ниже, быстро сходят с ума. Словом, чтобы освободить Лиэрэ от пытки, мы с Гором должны были стать частью её реальности.
Я ожидал, что появление сына будет достаточно мощным раздражителем для сознания матери, но, похоже, напрасно. Элегорду удалось помешать узнице продолжить работу, но все его попытки обратить на себя внимание или хотя бы поймать взгляд заканчивались ничем: Лиэрэ не слышала мальчика и уклонялась от его рук.
— Это же я, Амари! Ну взгляни на меня, пожалуйста! — в отчаяньи Гор тряхнул её за плечи: — Мать!
Узница на мгновение застыла и, оттолкнув сына, ответила в пустоту:
— Уже иду, Элегорд.
Она подобрала кирку и шагнула к стене. Услышала, но кого? Между тем настоящий Элегорд глотал слёзы бессилия и обиды: слова матери предназначались не ему. Похоже, блок в её сознании оказался надёжнее, чем я рассчитывал. Я уже собирался вмешаться, когда понял, что снова недооценил парня. Он утёрся рукавом и бросил ей вслед:
— Я убийца перворождённых, и милосердие к ним не входит в список моих добродетелей, Тёмная.
Слова произнёс детский голос, но так, что я и сам едва не поверил, что слышу Сомбрэля. Рука Лиэрэ с уже занесённой для удара киркой застыла, пальцы разжались и инструмент, упав, звякнул о камни. Узница медленно повернулась: в прежде безжизненных глазах вспыхнули рубисовые грани, блуждающий взгляд стал осмысленным. Элутар, вот она, граница её реальности: Гор разорвал-таки ментальное кольцо!
Лиэрэ долго разглядывала мальчика и наконец с сомнением покачала головой:
— Ты не можешь быть ни моим мужем, ни моим сыном — их появление здесь невозможно, — но пытаешься выдать себя за обоих. Кто ты?
Что ж, в логике ей не откажешь, однако мы всё ещё в пещере, значит, Лиэрэ по-прежнему в плену иллюзии, а я по-прежнему вне её реальности. Элегорд растерянно оглянулся, и я увидел в его глазах нежность к матери и тревогу о ней. Вот он, тот самый, мягкий для Лиэрэ, а значит, лучший для нас всех Путь к её сознанию — взгляд любящего сына. Тусклый свет упал на моё лицо, и глаза узницы расширились от изумления: что ни говори, а я был мало похож на ду серке. Элегорд прерывисто вздохнул: получилось! Да, у нас получилось, и потому я сказал ему то, что мечтает услышать от Старшего каждый эльдамальский мальчишка:
— Хорошая работа, боец. Благодарю.
Узница смотрела на меня недоверчиво, но без страха. Вот и отлично.
— Ты готова выслушать меня, Лиэрэ Нол"Эфэр?
Лиэрэ и Элегорд, обнявшись, сидели на куче камней, словно дети, заблудившиеся в коридорах Подземья. Даэлит"т была права: Лиэрэ слишком молода. Для неё, как и для Гора, я был просто Старшим без титулов и званий, кем-то вроде наставника, чьи Сила и опыт безоговорочно признаются. Сколько ей? Чуть больше двухсот? И такая сила характера! А Сомбрэлю — да, исключительно повезло с подругой.
— Почему я должна тебе верить, Старший?
Я пожал плечами. Разговаривать, имея прямой доступ к сознанию, гораздо проще, но даже здесь нужно время, чтобы рассказать всё. А времени у нас не было.
— Посмотри вокруг. Что видишь?
Лиэрэ упрямо тряхнула гривой спутанных волос:
— Ничего нового.
— И всё же?
Она вздохнула и обвела взглядом пещеру. Элегорд, которого мать крепко держала за руку, открыл было рот, но, поймав мой взгляд, прикусил язык. По-прежнему не находя вокруг ничего необычного, Лиэрэ запрокинула голову. Низкие своды над головой мерцали белёсыми пятнами.
— Белый мох? — тёмные брови сошлись на переносице. — Здесь? Как же я раньше... А это?
Она подняла осколок камня.
— Коррус? Или...
Изумлённый взгляд упёрся в ровные ряды плитки, сложенные у стен. Лиэрэ потянулась к кирке:
— Даже не магомеханика... И без Жала Тьмы? Не может быть!
Свет погас и тут же появился вновь, правда, уже сам по себе: белый мох со сводов бесследно исчез. Вслед за ним исчезли и рабочий инструмент, и добытый камень, и кандалы вместе с цепью. Мы сидели на гладком полу пустой комнаты, сами стены которой, казалось, тускло светились в темноте. Странно: обычно для разрушения иллюзии достаточно осознания. Похоже, что-то пошло не так.
— Ну вот, Старший, как же я теперь выполню урок? — невесело усмехнулась узница.
— Ты всё ещё думаешь, что это возможно?
— Н-не знаю. Иногда мне это удавалось, но... мне бы не хотелось проверять.
Голос Лиэрэ предательски дрогнул. Она уже знала, что Сомбрэль в безопасности, но в её сознании всё ещё звучал его крик. Элегорд не выдержал:
— Давай же, Амари, избавься от этого! Начала магии Иллюзий, раздел Преодоление. Ну, вспоминай же!
Она притянула его к себе, потрепав по волосам:
— Я помню, малыш. Не получается.
Гор попытался её обнять и отпрянул:
— Старший!
Элутар, как я мог забыть: шейный браслет! Он закрывал от Лиэрэ выход из ловушки, а снять артефакт мог только кто-то из Тиндомэ. На быструю помощь из Тинмори мы вряд ли могли рассчитывать, значит, оставался Ментал. Для ментатов любая магия Подчинения сознания, отличная от магии Духа, выглядит как астральный пробой Ментала, и чтобы восстановить границы Плоскостей, мы используем сир"рис. Во время одиночного Поиска в Пустоте Гилу впервые удалось сделать это из чужого пространства сознания. С помощью Стирающего Грани он получил доступ к Астралу из Шаас"иннан и разрушил астральную составляющую ментального амулета-ошейника, освободив сознание Элиарна. Технически мне нужно было сделать то же самое, только вместо выхода в Астрал предстоял выход в Реал. И ещё одна деталь: на острие моего меча будет материальный артефакт и живой перворождённый. Я снял с пояса сир"рис. Меч довольно заискрил, предчувствуя работу.
— Что ты собираешься делать, Старший? — насторожилась Лиэрэ, пытаясь закрыть собой сына.
Элегорд её опасений не разделял.
— Амари, смотри, как живой! — восхитился мальчик при виде меча. — У нас таких нет.
Всего лишь "как"? Я невольно улыбнулся, подумав об Эльдэ.
— Это сир"рис, Гор, такие есть только у Духов. Что я собираюсь делать, Лиэрэ? Собираюсь освободить тебя от этого, — я провёл пальцем под подбородком, и она инстинктивно схватилась за горло.
Элутар, о чём я только думал! Однако страх в глазах Лиэрэ тут же сменился удивлением: похоже, она узнала о шейном браслете только сейчас, почувствовав его под рукой.
— Подарок серегамы Моринар, — пояснил я. — Это он не выпускает тебя отсюда. Артефакт может снять гватамари Тиндомэ, но я не знаю, сколько пройдёт ночей, прежде чем это случится в реальности. И вот что ещё, Лиэрэ: остановить пытку и избавиться от неё — не одно и то же.
— Я поняла, Старший.
Даже в полутьме было заметно, как она побледнела.
— Что я должна делать?
— Ничего. Меч, коснувшись артефакта, соединит Ментал с Реалом в точке соприкосновения. Я уничтожу твой шейный браслет в реальности и освобожу твоё сознание здесь.
— Так просто?
Нет, она действительно ещё ребёнок! Я спрятал улыбку.
— Должен предупредить: я не делал этого раньше, поэтому риск есть.
Элегорд встревоженно взглянул на мать. Лиэрэ усмехнулась:
— Давай, Старший. И не рассказывай о риске матери перворождённого делота.
... Моя рука лежала на плече Элегорда, и я почувствовал, как он вздрогнул всем телом. Что ж, выход из глубокого Ментала в реальность с непривычки может оказаться болезненным.
— Как прошло? — спросил Гил.
Я посмотрел в тёмные, тревожные глаза Тары и ответил обоим:
— Нормально.
/А на самом деле?/
/С вариациями, братишка. Пришлось использовать твой опыт Шаас"иннан с поправкой на Реал. Благодарю./
/Не за что. Ты бы ещё раскланялся, командир./
/Не дождёшься./
— И... каков результат поиска? — спросила Фуинрут.
— Ас-Гирит, гватамари. Точнее, Гортарэ, западный сектор, уровень девять.
— Блок Литта, "особо опасен", — Вэл с сомнением покачал головой. — Моринар надёжно спрятала девочку. Боюсь, против серегамы у Лода нет шансов.
— Копи принадлежат мне, Вельтагир, и шансы тоже, — напомнила Фуинрут. — Кстати, феальдин, откуда такая точность? Я думала, речь пойдёт о направлении поисков.
— Я тоже так думал, гватамари, но чтобы ускорить процесс, поговорил с охраной.
Фуинрут сложила на груди руки:
— Ещё сюрпризы, князь Л"лиоренталь?
— Самую малость, княгиня Тиндомэ. В крови Лиэрэ Нол"эфэр есть след Духа. След очень давний и, скорее всего, по мужской линии, так что искать его — только Силу тратить. Я бы не стал об этом упоминать, если бы не одно "но": чтобы избавить девочку от ментальной пытки, мне пришлось разблокировать её сознание, усилив при этом ментальный след. На дар, конечно, не тянет, но на вашем месте я бы не стал рисковать: неуправляемый ментальный выброс бывает смертелен.
/Значит, я была права насчёт Лиэрэ, Дель?/ — спросила Тара.
/Ты всегда права, любимая./
/Кроме тех случаев, когда прав ты, любимый. Надеюсь, она не осталась без защиты?/
/Нет, конечно. Я показал ей пару полезных фокусов для непрошенных гостей. Должно хватить./
— Благодарю за предупреждение, феальдин, — сказала гватамари.
— Не стоит. Прошу, Мать Тьмы, поторопись с Лиэрэ. Пытка иллюзией закончилась, но реальность жестока: узница прикована к кровати в полной темноте.
Сомбрэль, не спускавший с меня глаз, дёрнулся, как от удара. Элегорд тронул его за руку:
— Атар, ей не больно и не страшно: она смотрит сказки. Ей Старший оставил, чтобы не скучала.
Гил поднял бровь:
/Сказки? Надеюсь, не атанские?/
/Уж какие вспомнил. А что? До пятницы девочка совершенно свободна./
/Хорошая идея, Дель/, — одобрила Тара. — /Остаётся надеяться, что пятница придёт за ней вовремя./
— Элутар, что это? — раздался возглас Сомбрэля.
Он всматривался в лицо сына, держа его за подбородок.
— Гор? — позвал я.
Мальчик повернул голову, и я застыл от удивления: его серебристо-серые глаза переливались рубисовыми гранями. Элута-ар... А где же его "взгляд Духа"?
/Как тебе моя работа, феальдин?/
В голосе отца звучали знакомые насмешливые нотки. Кажется, раньше это меня раздражало.
/Потрясающе/, — оценил я.
/Разумеется/, — согласился он. — /Нет, правда! Веришь, когда увидел мальчишку, думал — всё, мне его никогда не закрыть. Не понимаю, как он вообще сохранял ясность сознания? Зато теперь к парню в Ментале и близко не подойти. Ну, если не знать Пути, конечно./
