Дафна поджала губы:
— Слушай, не напоминай мне об этом косяке моего отца. Когда я его спросила, чем он руководствовался, подписывая на это годовалую дочь, он ответил, что у него было чувство, что нужно сделать именно так.
— Да, но... — Панси задумалась. — А что бы было, если бы на тебя не было контракта?
— У папы есть теория, что кто-то толкает Малфоя на войну с Гринграссом...
— И им нужна заложница, — кивнула Панси.
— Ну да, — удивлённо посмотрела на неё Дафна. — Значит, без контракта мишенью той истории стала бы я?
— Наверняка! — удовлетворённо кивнула Панси. — И всё же, скажи мне, у тебя был такой же контракт?
— Такой же, — кивнула Дафна. Панси перестала, наконец, бегать и снова уселась, обняв себя руками и нервно раскачиваясь.
— Скажи мне... Теоретически, чисто теоретически...
— Теоретически — да, — вздохнула Дафна. — Но практически...
— Мы должны его бросить. Обе. В один день.
Дафна посмотрела на неё с ужасом, губы её задрожали:
— К-как б-бросить? Т-ты что т-такое говоришь? — задыхаясь от обида проговорила она. — И почему ты распоряжаешься моим...
Панси склонилась к коленям, пряча лицо, и Дафна тут де сползла на пол, обнимая её:
— Прости меня, прости! Я дура, прости!
Панси обняла её в ответ:
— Только он может это сделать, ты же понимаешь...
— Да, прости. Я не знаю, как смогу это пережить.
— Смотри на это по-другому, — Панси отодвинула Дафну от себя и строго поглядела на неё. — Просто подумай, сможешь ли ты с ним быть, зная, что в его силах было её спасти, и он этого не сделал?
— Если я его об этом не попрошу...
— Рано или поздно это всплывёт. Он тебе задаст прямой вопрос, и ты не сможешь соврать. И тогда он поймёт сам и сам уйдёт.
Дафна кивнула:
— Он решит, что он виноват.
— Пусть он думает, что это мы виноваты!
— А получится? — спросила Дафна. — Ты пойми, если я... Если мы его навсегда потеряем, но спасти её не получится...
— Во-первых, не навсегда. Пусть попереживает некоторое время, а потом мы вернёмся и скажем, что его прощаем.
— Это правильно, — кивнула Дафна. — Я как-то не подумала, что виноватого в любом случае назначим мы. Но это не исключает того, что он физически не сможет... Он же правильный — через край!
— В ночь на её шестнадцатилетие — сможет, — твёрдо пообещала Панси.
— Хорошо, — согласилась Дафна. — Будь по-твоему.
— Так... У нас, как я понимаю, десять дней?
— Девять... Последний — для Аськи.
— Значит, девять... — задумалась Панси. — Как календарик составлять будем? Жребий кинем? Чур, я — последняя!
21 июня. После ужина
Мотоцикл, завывая двигателем, вылетел на широкую смотровую площадку на вершине скалистого утёса и с заносом затормозил. На скамейке на краю площадки рядом с сидящей девушкой стоял одетый в чёрное мужчина с длинными развевающимися бесцветными волосами. Яркий люмос, висевший рядом с ним, освещал изъеденное горем лицо человека, потерявшего всё и лишь мрачное пламя вендетты горело в его глазах. Девушка, напротив, была спокойна и даже с интересом смотрела разворачивающийся спектакль. Фабио, убедившись, что действующие лица в сборе, отогнал мотоцикл к обочине дороги и, заглушив двигатель, подошёл к ожидавшей его парочке.
— Ну, что ж... — сказал он, встретив взгляд бесцветных глаз мужчины.
— Ну, что ж... — отозвался тот.
— Я думаю, что синьорине следует отправиться домой, — он взглянул в голубые глаза девушки и добавил, обдав её винными парами: — Не так ли, хозяйка?
— А что мне мешает... — надменно начал было светловолосый.
— То же, — перебил его Фабио, широко улыбаясь, — что помешало до этого. Ни за что не поверю, что вы хотя бы Круциатус не испробовали!
— Чёртов щенок! Что ты опять ухитрился припрятать в рукаве? — процедил мужчина.
— Ха-ха, я знал, что вы оцените! — рассмеялся Фабио. — Ничего особенного, лишь милое колечко на пальчике, — он снова повернулся к девушке. — Синьорина, пожалуйста, идите по дороге вниз. Через пять минут или около того я вас догоню. Никакая опасность, помимо одиночества, вам не угрожает. Как я уже говорил, вам совершенно нечего бояться!
— Ты так уверен, что именно ты догонишь её?
— Да, синьор! Я сегодня бродил в лесу, и несчастная кукушка охрипла после того, как я попросил её накуковать, сколько лет я проживу. Так я её и не дослушал...
Девушка поднялась со скамейки, приняв поданную Фабио руку, и прошла мимо него, на секунду коснувшись взметнувшимися волосами его щеки. Молодой человек почувствовал, как его лицо пыхнуло жаром, а в горле встал сухой ком. Светловолосый со снисходительной гримасой наблюдал за этим.
— Эх, — сказал он, глядя вслед хрупкой фигурке, растворяющейся в темноте ночи. — Кто бы мог подумать, что так всё повернётся!
— Вы о чём? — рассеянно перешёл на английский Фабио, поглощенный тем же самым зрелищем.
— О тебе. О ней. О её сестре. О моём сыне, которого ты вчера... — мужчина перевёл взгляд на врага: — Кто бы мог подумать? И, тем не менее!
— Я решительно не понимаю, о чём вы говорите! — хмуро заявил молодой человек.
— Я так понимаю, ты пришёл меня убить? — перевёл тему светловолосый.
— Да. — спокойно ответил Фабио. — Вы ведь меня за этим позвали?
— А если я откажусь?
— Умирать? — откликнулся садовник. — Я как раз собирался спросить вашего согласия.
— Если я откажусь драться?
— Да, это доставит мне определённые проблемы... — Фабио озабоченно потёр подбородок. — Это будет трудно.
— Я хотел бы тебе что-то рассказать...
— Если это поможет вашему боевому духу...
— О, нет, не поможет! — устало откликнулся мужчина. — Но я, может, захочу пойти тебе навстречу.
— Убиться об стену?
— Что-то вроде того.
— Ну, давайте, присядем...
— Сними, наконец, свои дурацкие очки. Твоя подружка уже ушла, и тебе нет необходимости соблюдать конспирацию!
Они сели, и старший погасил люмос, чтобы в последний раз насладиться светом звёзд и лунной дорожкой в море. Фабио терпеливо ждал, надеясь, что ему не придётся сегодня стать палачом.
— Эта бойня, что ты вчера устроил...
— Ага, как будто ваша банда пришла яблоки воровать! — хмыкнул садовник.
— Это было бесчестно!
— Вы знаете, так у нас с вами разговор не пойдёт. Я, конечно, понимаю, что три десятка Пожирателей, атакующих особняк с двумя магами внутри, и лично Тёмный Лорд, запускающий Аваду в младенца — это честно. Идите-ка вы... — он вскочил, собираясь идти.
— Постой! Сядь! Мой сын погиб... так, что я и врагу не пожелал бы.
— Я вчера убил друга. Своими руками вонзил кинжал ему в сердце. Долгие годы он был единственным близким мне человеком...
— Ты знаешь, для меня ты никогда не был врагом.
— Кхе! — поперхнулся молодой человек. — Что вы пытаетесь этим сказать?
— О, нет, не думай, что я собираюсь давить на жалость. Напротив. Я хочу сказать, что ты был мусором под ногами, отбросом, мелким червяком, которого мне стоило раздавить в первый же раз, как я тебя увидел. Я часто жалел, что этого не сделал. Мой сын враждовал с тобой, я — просто презирал, кроме того, у нас были вполне понятные разногласия по поводу устройства мира...
— И вашего места в нём!
— И моего места в нем, — кивнул светловолосый. — Это предсказание всё изменило!
— Какое предсказание?
— Безумная Трелони...
— Что? Как вы её назвали?
— Ты не считаешь её безумной?
— Ха-ха! — рассмеялся Фабио безумным смехом. — Считаю ли я гениальнейшего аналитика и стратега нашего времени безумной? Нет, конечно, человеческие жизни для неё — ничто, и по жуткой циничности с ней мало кто сравнится. Ха-ха! В результате срабатывания одного из разработанных её семьёй безумных планов пали два величайших волшебника Англии, а сама она стала очень, очень богатой леди!
— Каких планов? — не понял мужчина.
— Вы знаете, отец этой девушки, — Фабио кивнул в сторону дороги, — действительно, великий аналитик, хоть он обычно и принижает свои способности. Он эту комбинацию просчитал ещё в ходе предыдущей войны, и сумел выйти из неё с красавицей-женой из влиятельной семьи и очень хорошей прибылью. Вы, как мне помнится, тоже приподнялись неплохо. Трелони поняла, что её комбинации не достигли цели, и разработала новые. Было сделано предсказание, что Волдеморт вернётся, что будет Избранный, потом Избранного поместили в особые условия... Доверчивый старик Дамблдор был такой же фигурой на шахматной доске, как и Том Риддл, но настоящей целью было ваше и Дэниела, — опять кивок в сторону дороги, — уничтожение. За нечто ужасное, что сделал ваш предок и за ту помощь, что его предок оказал вашему.
Собеседник сначала слушал его, не перебивая, а потом, буквально, взорвался:
— Что за чушь? Что за теории заговора? Хрупкая безумная предсказательница вертит великими волшебниками, как хочет?
— Лучший способ спрятать что-нибудь... — усмехнулся молодой человек. Мужчина осёкся.
— Ну, ладно, предположим, интриги... Но предсказание-то — сбылось! И то, про Волдеморта, и это, про меня и мой род!
— Может, наконец, ознакомите меня с текстом?
Мужчина заговорил. По мере рассказа недоверие на лице садовника сменилось гневом, а потом он расхохотался.
— Что, что ты нашёл смешного в этом, наглый щенок?
Смех молодого человека перешёл в истерику, и он со слезами на глазах отмахивался от рассерженного светловолосого. Наконец, он отсмеялся, вытер лицо тыльной стороной руки и уже серьёзно обратился к собеседнику:
— Вы, что, не видите? Вы, что, правда, не видите? Вас поимели и выбросили на свалку. Единственное ваше предназначение во всей этой истории — умереть, захватив с собой побольше друзей и врагов. Вы лишь кажетесь такой фигурой на доске, размен которой обернётся обеим сторонам выжженной пустыней, а на самом деле вы — такая же пешка.
Мужчина вскипел:
— Да как ты меня смеешь оскорблять, ты, полное ничтожество, жалкая букашка, которая выжила только потому, что никто не потрудился её раздавить!...
— Именно так, — Фабио никак не отреагировал на оскорбления. — Никто не потрудился. В этом и состоял просчёт гениальнейшего стратега — я был для неё жалкой букашкой. Однако, что-то не срослось. То ли это была та история шесть лет назад, то ли ещё что-то. Кстати, согласитесь, именно шесть лет назад всё пошло не так!
— Ты ещё будешь мне об этом напоминать? — проскрежетал зубами светловолосый.
— То есть, не позднее, чем тогда, и случился просчёт. Может, просто случайность. Встретились два человека, которые никогда не должны были в такой ситуации встретиться, и всё пошло не так...
— Ты слишком о себе возомнил, чёртов выскочка!
— Это, кстати — тоже в точу! Каким-то чудом пешка, — а в масштабах разыгранной комбинации меня и пешкой-то назвать невозможно, — превратилась в фигуру. Конечно, выскочка, а кто же ещё? — Фабио с удивлением посмотрел на мужчину. — И вот, этот выскочка катком прошёлся по рядам ваших соратников. Когда у вас с Дэниелом паритет закончился?
— Паритет? — злобно процедил собеседник. — Два года назад он уже был у черты. Если бы тогда не сорвалось! — увидев усмешку молодого человека, он опешил. — Так это был ты? Ты ему помог? Опять ты?!!
— Должен же я был защитить, что мне дорого... Да, я, наконец, смог вмешаться два года назад, только немного раньше, чем Вы думаете.
— Так это ты уничтожил засаду в Шанхае?
— Мне помогли, — улыбнулся Фабио. — Один бы я не справился. Дурацкие европейские правила под страхом смерти запрещают пользоваться настоящей магией в разборках между представителями отсталых стран, — он взмахнул рукой, и с утёса в море полетел шар плазмы, который, врезавшись в воду, взорвался и поднял высокий столб воды. Как зачарованный, седовласый провожал его глазами. — Не имей сто рублей...
— Что?
— Русские считают, что друзья полезнее денег! Ну, да не важно... Мы с вами о предсказании говорили...
— Хорошо, я тебя выслушаю.
— Ой, спасибо! Вы даже не знаете, какое одолжение вы мне делаете!
— Не зарывайся, щенок!
— А вы не повторяйтесь! Уж с вашим-то аристократическим, как вы сами это называете, воспитанием можно было бы и побогаче словарный запас иметь!
Светловолосый, побледнев от ярости, стиснул кулаки так, что хрустнули суставы. Фабио опять улыбнулся.
— Так вот, вы мне сказали, что нам с вами делить было нечего. Вам, кстати, с Дэниелом — тоже. И тут появляется предсказание, в котором вам очень косвенным образом сообщается, что, если вы не предпримете определённые враждебные шаги в отношении его семьи, то придёт карающая длань — и вам конец. Кстати, заметьте, как тонко в интригу вплели меня — я, как бы, второстепенное лицо, сопутствующее обстоятельство, но упоминанием меня мастерски создаётся иллюзия, что карающей дланью назначен именно я. Гениально, не правда ли? Меня бы просто прибили, и я даже не знал бы за что.
— Да, в какой-то момент мы начали прилагать активные усилия...
— Которые подстегнули активность Ордена, совсем уже было обратившегося в сборище пацифистов. Гениально!
Мужчина поморщился:
— Поменьше налегай на веселящий газ, юнец!
— Да ладно! И вправду, ведь, как тонко нужно всё просчитать... Что мы имеем в итоге? Вы чуть не убиваете его дочь — и убили бы, если бы не проклятая случайность! Как запасной вариант, весьма предусмотрительно навязываете ему кабальное соглашение, делая ещё один шаг к своей гибели. Потом, когда добыча всё-таки срывается с крючка, вы начинаете войну. Ирония состоит в том, что, если бы вы не были под воздействием предсказания, то этого бы не случилось, поскольку даже на этой стадии Дэниел был слишком слаб, чтобы начать боевые действия самостоятельно. Но сил в обороне, как вы понимаете, требуется несколько меньше, поэтому в течение следующих двух лет вы продолжали давить, и почти преуспели...
