Вслед за Гранци из кустов вылезло двое рядовых. Старший лейтенант кивнул в их сторону:
— Я вот с парнями решил по участку пройтись. Давай, про них тоже не забудь.
— Сейчас, сейчас все будет в лучшем виде, — сержант засуетился.
— Если что, у меня с собой личный запас.
— Неприкосновенный?
— Ага, сам пить буду, в одно рыло!
Кеноби молча наблюдал за сценой. Старшего лейтенанта здесь явно уважали. И не только из-за звания. Тогда за что? За смелость на боевых выходах или за бравое собутыльничество?
Гранци поделился "личным запасом" из фляги — им оказался почти неразбавленный спирт. Долго спорили, стоит ли смешивать его с остатками наливки. Вышло еще два раза "по одной".
Обсуждали, разумеется, не только учения. Где служил, с кем служил. Внимательно выслушали штрафников. Те не особо стеснялись рассказывать о себе, да и о своих ранних "подвигах" молчать не стали. Первый заработал путевку в штрафную роту за дезертирство, от чего упорно отмазывался, говоря, что на самом деле по пьяни подрался с батальонным командиром, а тот решил подло отомстить. Второй штрафник загремел в роту за наемничество.
Гранци иногда весело косился в сторону рыцаря, но тактично не задавал вопросов о его послужном списке.
— А это правда, что командир корабля — пацанчик какой-то?
Разговор мгновенно прекратился. Дикси раскрыл рот от удивления, Кеноби замер в ожидании. Гранци тоже выдержал паузу. Потом медленно отставил стаканчик в сторону и сказал:
— Слушай, ты, хрен бантячий. Ты Скайуокера не трожь. Не дорос еще.
— А что такого? Мне вот сержант сказал, что типа этот парень...
— Он тебе не парень, а командир. Понял? Или объяснить?
— Я до того как в штрафную роту попал, был в звании капитана третьего ранга, так что этот твой Ска...
— Догадываешься, куда ты свои гребаные звания засунуть можешь? Тебе помочь?
— ...
Гранци резко всадил ему кулак в живот. Штрафник ойкнул, согнулся пополам.
— Пошел нахрен отсюда!
Бывший капитан третьего ранга очень быстро скрылся из виду. Сидевший рядом с Кеноби второй штрафник что-то хмыкнул себе под нос и привстал.
— Да сиди ты, сиди, — сказал ему старший лейтенант. — Развелось идиотов... Так. Я пойду, что-то я не выспался вчера. Сержант, ты вон его, — Гранци указал на штрафника, — проводишь в укрытие. И вообще, смотрите, чтоб порядок был. А то еще кто-нибудь из командиров нагрянет под утро... Вон пусть мой заместитель отвечает, он у нас самый трезвый!
Старший лейтенант заржал над удачной по его мнению шуткой и ушел прочь.
Кеноби тоже рассмеялся.
Он вдруг вспомнил свое первое появление на "Виктории". Гранци — теперь рыцарь вспомнил, что это точно был Гранци — сидел тогда рядом с Анакином. Забавно: сейчас они с бывшим учеником поменялись местами.
Если миссия это позволяла, он никогда не упускал возможности понаблюдать за людьми. Более того, подобную практику созерцательства он считал одновременно бонусом и обязанностью жизни джедая.
Особенно, когда люди настолько отличаются от тебя.
Глупость, подумал Кеноби. Мы такие же солдаты, как они. Раз Орден ввязался в эту войну, мы именно что стали солдатами. И чем больше мы будем воевать, тем ближе мы станем к ним. Это хорошо для них. Да, для них это помощь. А для нас? Останемся ли мы теми, кем были, после того, когда закончим войну? Когда победим. Какими мы будем? Мы меняемся, мы больше изменились за последние пять лет, чем за все пятьсот до этого.
Орден будет другим?
Мы победим. Обязательно победим.
Странно звучит: джедаи-победители. Победители-джедаи. Подразумевает, что враг разбит полностью. Но враг — часть нас самих, часть нашей Республики. Часть живой Силы, если уж на то пошло. Убивая врага, мы убиваем часть самих себя. И чем больше врагов мы убъем, тем слабее мы станем. Тем меньше, скучнее и неинтереснее станет наша Галактика, тем больше в ней навсегда исчезнет красок.
А людям обычно кажется наоборот... И Анакину — тоже.
Он таким не был раньше. Или я обманывал себя, и он всегда именно таким и был? А я на что-то надеялся. Что он станет джедаем? Или что я увижу в нем — выросшем — второго Квай-Гона?
Да, я надеялся...
А Орден хотел видеть его вторым Кеноби.
Это был замкнутый круг, и я не мог его разомкнуть. Никто не мог, кроме самого Анакина...
... а он просто сбежал...
Начинало светать.
Штрафник и сержант, вытряхнув последние капли спирта из стаканчиков, ушли прикорнуть на пару часов. Кеноби снова устроился на траве, и теперь, кажется, никто не мешал ему полностью уйти в себя.
— Извините, сэр.
Опять этот бывший наемник.
Странно, подумал Кеноби. Дали сигнал отбоя. По правилам, я должен с полпинка послать его обратно. А и ладно, это же всего лишь учения. Тогда надо спросить.
— Что такое?
— Я только отлить, и сразу назад.
— Давай.
И через пару минут, снова:
— Разрешите обратиться, сэр?
— Разрешаю.
— Вы и есть тот самый джедай, которого прислали на корабль?
Кеноби улыбнулся.
Сомнения рядового можно было рассеять одним крепким ударом по почкам, дополнив это словами "какой я те нахрен джедай...".
Это был не самый интересный вариант.
Он действительно пришел понаблюдать. Не как посланник из столицы. Не как эмиссар Ордена. Как оперативник: посмотреть, каких людей можно использовать в особых заданиях.
Нет, не так. По правде, не так. Посмотреть...
... посмотреть, среди кого вырос его бывший ученик...
... понять...
... кем он стал?
... кем он станет?
Рыцарь пришел сюда не играть в вояку.
— А на мне это написано?
— Большими буквами, — штрафник развел руки в стороны, — вооот такими.
— Я, прежде всего, заместитель вашего взводного.
— В том и дело. Никогда не видел командира, который бы выражался...
— Без "выражений"?
— Да.
— Я считаю слабостью самоутверждаться за счет подчиненных мне людей.
Штрафник некоторое время переваривал фразу.
— И при том, на вас погоны лейтехи, — не унимался он. — То есть вы офицер. Если б Дикси кого-то из офицеров назвал на "ты" — заработал бы в рыло, не вопрос. Гранци — другое дело. А Дикси всего лишь сержант.
— Для меня это мелочи.
— Да. Для вас. Потому что все это ничуть не оскорбляет вашего звания "рыцарь-джедай".
Какие они тут все языкастые, подумал Кеноби. Начиная с командира корабля и кончая этим штрафником.
— Рыцарь-джедай — не звание, — объяснил он. Спокойно и снисходительно.
— Вы вне званий?
— Именно.
— Тогда зачем запаковываться в форму?
— Мне нужно составить впечатление о людях, с которыми придется работать.
— А людям — не нужно составить впечатление о вас?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, полезно знать, что умеет боец рядом.
— У вас будут возможности, чтобы оценить мои боевые навыки, — веско ответил Кеноби. Словами и взглядом.
Бывший наемник вдруг посерьезнел. Или протрезвел. Или и то, и другое сразу.
Ушел.
Джедай почувствовал, что ему хочется не медитировать, а спать. Он прислонился к дереву, закрыл глаза...
Через час его разбудили часовой и офицер лет тридцати в безукоризненно отутюженной форме.
— Сэр, вас просят явиться в наблюдательный пункт, — сказал адъютант командира корабля.
Таким тоном обычно приглашают на приемы, подумал рыцарь.
До наблюдательного пункта за полчаса добрались на спидере. Строение представляло собой наспех сооруженное укрытие из металлопластика. У стены приютился переносной щитовой генератор.
Все у них должно быть "по-настоящему", подумал Кеноби. Укрытие такое, что дунешь и развалится, зато генератор при деле. И действительно, лазером не пробьешь.
Внутри его ждали двое людей. Баумгарден, и, как ни странно, Анакин собственной персоной.
— Капитан Скайуокер согласился быть наблюдателем на наземных учениях, — объяснил Баумгарден.
— Я надеюсь, вы провели время с пользой и интересом, рыцарь? — спросил Анакин.
Кеноби вежливо склонил голову. Хороший актер всегда отыгрывает свою роль до конца, даже когда находит мало смысла в самом спектакле.
— Да. Благодарю вас, капитан.
В этот момент внутрь некстати заглянул помощник Баумгардена, и тому пришлось покинуть помещение.
Взглядом о взгляд.
— Я вам здесь нужен?
— Баумгарден хотел спросить твое мнение об организации учений.
Рыцарь понимающе кивнул.
О том, что полковник — прагматик еще почище Анакина, джедай сделал вывод еще давно, побывав на совещаниях. Недавно получивший полковничьи погоны Баумгарден уже сейчас примерялся к генеральским, и знал, что для этого не помешают связи в нужных кругах столицы. Вычислив эти вполне человеческие слабости, найти с ним общий язык рыцарю было не так уж трудно.
Снова. Взглядом о взгляд.
У человека, стоявшего перед ним, также было полно слабостей.
Главная из них называлась "я все могу".
Это его "я все могу" сияло в глазах. Угадывалось в походке. Читалось в осанке. Скользило в движениях. Звучало в голосе.
А сейчас оно было усилено раз в десять.
Обычные люди называли это харизмой, магнетизмом лидера. Форсьюзеры утверждали, что таково одно из проявлений Силы.
Силы? Так сила это? Или слабость?
Сдерживать себя и прислушиваться к течению Силы — разве не это подлинная сила? Или дерзать, думая, что ты можешь все?
И почему именно...
... сейчас? Что-то случилось, понял Кеноби.
Словно в ответ на его мысли, Анакин произнес:
— Сегодня вечером мы уходим с Ахвена.
— К Нар-Шаддаа?
— Нет, — ответил Анакин. — К сепаратистам в гости.
— Прямо сейчас?
— Я час назад говорил с Цандерсом. Разведка что-то обнаружила. Из республиканских кораблей мы ближе всего к той системе. На прыжок уйдет двое суток.
— А как же эскадра у Ахвена?
— Остается прикрывать Ахвен, разумеется.
— А те два дредноута идут с нами?
— Да. С нами. В составе соединения...
... Рыцарь задавал вопросы. Слушал. Вникал.
За обыденными, простыми словами слышался грохот орбитальной бомбардировки.
Глава 10. Рейд
Гиперпространство схлопнулось за кормой "Виктории". Снова распахнулось и снова схлопнулось. В системе Кьет появились два сопровождающих дредноута и шесть канонерок.
Соединение кораблей шло уничтожать противника.
Кьет-4 был единственной планетой системы с пригодной для жизни атмосферой, Основное население планеты составляли кьетане. За последнюю тысячу лет только одна кореллианская компания по переработке руд тяжелых металлов предприняла попытку "окультурить" здешние общинные поселения, которым всегда было достаточно натурального хозяйства. Однако вместе с закрытием последнего рудника прагматичная техногенная цивилизация потеряла интерес к этой планете.
Кьет не входил в состав Республики и не поддерживал сепаратистов.
Официально не поддерживал.
По данным агентуры СБ, сепаратисты строили здесь опорный пункт для осуществления атак на близлежащие регионы. Рядом разворачивался тренировочный лагерь диверсантов.
Информации было достаточно, чтобы выработать предельно простую тактику сражения. Выйти из гиперпространства максимально близко к планете. Встать на заранее рассчитанную орбиту. Обнаружить цель. Произвести орбитальную бомбардировку.
Огневой мощи должно хватить на то, чтобы стереть базу с лица планеты. А успевшими подняться истребителями займутся эскадрильи. Если еще будет чем заниматься.
Не сражение. Зачистка поверхности планеты.
Скайуокер стоял перед обзорным экраном мостика, наблюдая как приближается укутанная атмосферой поверхность планеты и отступают звезды. "Виктория" шла в верхних слоях атмосферы.
Он направился в рубку. Обратился к дежурному.
— Соедините с командиром артиллерийского батальона.
— Есть, сэр.
— Батареи к бою.
— Есть батареи к бою, — ответил Джиллард, передавая приказ каждому из отсеков.
— Носовая батарея к бою!
— Носовая батарея к бою готова.
— Левый борт к бою!
— Левый борт к бою готов.
— Правый борт к бою!
— Правый борт к бою готов.
Через минуту о полной боевой готовности Скайуокеру доложили командиры сопровождающих дредноутов и канонерок.
"Виктория" справится, подумал он. Даже без их помощи — справится.
— Соедините с комэсками.
— Первая и вторая эскадрильи к бою!
— Есть первая эскадрилья к бою.
— Есть вторая эскадрилья к бою.
Скайуокер смотрел на монитор. Один, два, три... Одиннадцать "Ксенонов" один за другим покинули ангар. Следом за ними вылетело еще семь — неполная вторая эскадрилья. Пилоты — новички с Кариды. Пусть. Для них это больше тренировка, чем сражение.
Потому что "Виктория" справится сама.
— Сколько времени осталось до базы?
— Две минуты, сэр, — ответил дежурный офицер.
Просто подождать. Просто замереть в напряженном ожидании вместе с кораблем. Просто вытерпеть эти две минуты.
Он подумал, что как раз в это время Баумгарден раздает последние инструкции командирам батальонов. Десант планировалось высадить сразу после бомбардировки. Осмотреть окрестности. Проверить. Засвидетельствовать результат.
Скайуокер вернулся к своему экрану.
— Сэр, — вдруг обратился к нему дежурный.
Анакин знал, что сейчас он услышит ожидаемое "цель достигнута".
Ему останется только скомандовать "огонь!". И в течение считанных секунд батареи счетверенных турболазеров накроют базу сетью молний.
Уничтожат. Ликвидируют. Враг захлебнется в огне, льющемся с неба. "Виктория" заработает свою первую блестящую победу. Первую!
Все так и будет. Они не зря работали, не зря форсировали испытания, выбивались из сил, недосыпали, раздражались.
Анакин знал, что сейчас он услышит...
— Цель отсутствует.
— Что?
Несколько быстрых шагов к рубке.
— Сенсоры показывают отсутствие крупных форм жизни в радиусе десяти километров от заявленных координат. Результат спутниковой съемки сейчас будет выведен на монитор, — дежурный переключил канал связи. — Прошу, сэр.
Перед глазами Скайуокера было...
... ничего...
... место, где была база.
Узкая горная долина. Вырубленный лес у подножия пика. Прямоугольник стен — без крыши. Больше ничего.
— Увеличить!
Увеличили. На земле стали видны какие-то обломки.
— Навигатор!
— Здесь, сэр.
— Ошибка?
— Исключена, сэр.
Была вероятность подземных укреплений. Была вероятность использования горных пещер в качестве укрытия.
Это не согласовалось с данными СБ, полученными из штаба флота. Скайуокер отчетливо помнил картинку: два ангара и плотные ряды истребителей посередине долины, а слева еще какие-то строения, видимо, казармы...
Нужно было быстро принимать решение. Ставить землю дыбом просто так, убеждая себя в том, что там закопались враги?
— Соедините со Шликсеном.
— Есть, сэр.
— Шликсен, включить оборудование для съемки и снизиться. Результаты переслать на дредноут через десять минут.
Изображение дрожало и дергалось.
