Ага. И это он тоже узнал. Наверно, выспросил у штабиста. А тот и рад был сообщить, конечно, выслужиться перед посланником из столицы.
Скайуокер повернулся. Скрестил руки на груди.
— И в чем вопрос, позвольте узнать?
— Вы выглядите очень уставшим. Прямо осунулись за те две недели, что я здесь.
— Я искренне тронут вашим вниманием.
— Вас что-то тревожит.
— Вам показалось, рыцарь. Смею вас уверить, на дредноуте все в порядке.
— Вы проверяете, все ли готово к началу ходовых испытаний?
— Именно.
— Я не сомневаюсь, что все пройдет безупречно.
Кеноби улыбнулся.
— Несомненно, — подтвердил Анакин. Кривить губы не хотелось.
— Желаю вам хорошо отдохнуть перед началом.
— И вам того же.
Оби-Ван легко наклонил голову, словно почтительно принимал это пожелание.
Скайуокер просто отвернулся и, не попрощавшись, побрел к себе.
Проспал Скайуокер около четырех часов. Не так уж плохо. И главное, он не запомнил того, что ему снилось, а в последнее время Анакин стал считать это хорошим знаком.
Потянулся к Силе. В Силе он был не один, и это ощущение едва не вытряхнуло его из концентрации. Джедай тоже медитировал.
Если сегодня нам суждено разлететься космическим мусором, то компания у нас будет просто замечательная...
Он оделся и пошел в столовую. Навстречу, как назло, попадались люди бодрые, энергичные, в приподнятом настроении. Еще бы. Сегодня же такой день.
Нет, решил Анакин. Нельзя мне сейчас зацикливаться на плохом. Теперь, после всех этих недель на верфях — нельзя.
При виде вошедшего в столовую командира офицеры привычно поднялись со стульев. Кеноби дополнил свое приветствие легким поклоном. Сегодня рыцарь, в первый раз соблаговолил присоединиться к завтраку командования "Виктории". Он занял место в дальнем конце прямоугольного стола. Сидевший справа от джедая Джиллард не слишком этому обрадовался и периодически бросал в сторону рыцаря подозрительные взгляды. А вот устроившиеся слева командиры эскадрилий бомберов и истребителей на своего необычного соседа внимания не обращали и тихо перешептывались о чем-то своем.
Скайуокер подумал, что с удовольствием увидел бы здесь Фира Рутьеса, только дня три назад окончательно переселившегося на дредноут. Однако Рутьес вежливо отказался от приглашения — мол, не хочет ставить в неудобное положение подчиненных ему инженеров с верфей. Оттого инженеры и завтракали в общей офицерской столовой.
Еще несколько кресел пустовали — часть офицеров была на вахте или наоборот, отсыпались после проведенной на палубе ночи. В том числе и Карпино, обязанности которого сейчас исполнял второй помощник, Сатабе. Этот офицер тоже был старше Скайуокера, но всего на пять лет. Как и сам Анакин — быстро продвинувшийся "счастливчик". Но вроде не дурак, да и не лезет делиться своим "немалым опытом"...
— В двенадцать начинаем церемонию принятия корабля, — сказал Скайуокер, откладывая в сторону столовые приборы. — Ровно в одиннадцать тридцать всему экипажу собраться в доке номер восемнадцать на верфях. — Сатабе, — обратился он, — свяжитесь с теми командирами, которые сейчас на вахте и передайте мое распоряжение.
— Есть, сэр.
* * *
Вот и штабист наш сгодился, подумал Анакин. Приволок откуда-то оркестр. Пусть всего дюжина родианцев. Зато настоящая, живая музыка.
Глядя на выстроившийся ровными шеренгами экипаж, который он теперь уже мог назвать своим, Скайуокер вспоминал Корускант. Со столицей ассоциировались аперитив и бесплатная жратва в пустоте роскошных залов. И стеклянные глаза тех, кто приперся поглядеть на игрушечных солдатиков.
Торжественность и торжественность. Церемония и церемония.
Не сравнить. Слишком разные.
Даже приевшийся гимн Республики в этом доке звучал иначе.
Грань великолепной столичной жизни и острая кромка войны.
Тот самый дюрасталевый блеск, которым никогда не перестанут восхищаться мальчишки из благополучных семей. Восторженные юнцы, которые снова и снова прутся на Кариду, Ахвен и в другие военные училища Республики, чтобы потом захлебнуться тошнотой однообразной службы на какой-нибудь забытой базе во внешних территориях. Или попасть на фронт и узнать, что война — это гниющие трупы твоих товарищей в лесах и пустынях никому не нужных планет, это исчезающий в бесконечной темноте космоса истребитель подбитого ведомого, это дредноут, на котором заживо горят парни, знакомые еще с Академии. Вот это война. Без прикрас.
А мне повезло, подумал Скайуокер. У меня в жизни — не было прикрас. Я не мечтал о романтике. Даже в детстве. Тем более — в детстве. Приключений у меня — на дюжину жизней хватит, и еще останется.
И все это вокруг — просто моя жизнь.
И, как ни странно, именно поэтому мне тоже нужен этот дюрасталевый блеск, торжественные построения и оркестр с музыкой.
Гимн Республики стих. Цандерс сделал шаг вперед.
— Здравия желаю, воины Республики!
По шеренгам и рядам покатилось ответное "здравия желаем, адмирал Цандерс".
— Воины Республики. Вы знаете, что сепаратисты хотят разорвать нашу родину на кровавые куски. Разорвать хладнокровно. Ради личной выгоды. Мы не дадим им этого сделать.
Адмирал выдержал паузу в несколько секунд, и продолжил:
— На вас смотрит вся галактика. Вас ждут порабощенные врагом народы. Ваших побед. Вашего наступления. Вчера четвертый флот Республики разбил противника у системы Муруфуджи. На этой же неделе третий флот Республики высадил десант на двух планетах системы Зурбару и освободил ее. Тяжелые бои продолжаются, — Цандерс снова помедлил. Анакину казалось, что он вглядывается в строй, читает лица офицеров и рядовых. — Именно вы освободили Локримию. И теперь у вас есть уникальная возможность ускорить наступление. Этот корабль — первый дредноут такого класса. Сепаратисты строили мощнейший по вооружению корабль. Который должен был стать их новым флагманом. Но, благодаря вам, не стал. Теперь он должен стать нашим символом победы. И ваше задание — научиться управлять его мощью. Обуздать ее. И обратить эту мощь против врага!
Ангар потонул в громком "ура".
Очередь была за Скайуокером. Он тоже сделал один чеканный шаг вперед. Увидел знакомые и незнакомые лица, полные энергии, надежды, доверия.
Такая минута бывает раз в жизни.
Можно заслужить высшие награды и высокие звания, но никакое повышение или награждение не сможет сравниться с принятием командования над своим первым кораблем.
Над таким кораблем.
— Здравия желаю, экипаж "Виктории"!
Словно вихрь сгустился в воздухе и пролетел по рядам. Зычно, гулко, резко раздалось со всех сторон:
— Здравия желаем, капитан Скайуокер!
Дюрасталевый блеск застилает глаза, пьянит и кружит, и уже совсем не хочется размышлять на тему, почему и кто бежит на Кариду, не хочется философствовать о романтике, потому что все это пусто и ненужно.
Хочется выпить до дна это вечно юное ощущение гордости. Гордости, что и ты — частица этой несокрушимой мощи.
Армии, которой еще только предстоит стать великой.
— Офицеры и рядовые "Виктории", — начал Скайуокер. — В истории флота Республики еще не было корабля, подобного этому. Для меня небывалая честь — ступить на борт "Виктории" ее командиром. Но без экипажа — нет корабля и нет капитана. И еще большая честь для меня — служить и воевать вместе с вами. Со многими из вас я был на Юмакуре, на Угма-ру, на Лан-дорне, на Локримии. Я помню, как мы терпели лишения, как назло всему побеждали. Теперь в наших руках ключи к победе. Осталось совсем немного — провести ходовые испытания дредноута. Тогда мы сможем бросить новый вызов врагу.
... небывалая честь ... ключи к победе... бросить вызов врагу...
Предательским скользким шепотком зашевелилось внутри сомнение.
Сколько красивых и высокопарных слов я, оказывается, знаю, подумал Анакин. Наслушался ведь где-то. И самому повторить захотелось.
Сомнение растаяло через долю секунды. Никогда раньше он не слышал такого громкого и ясного "ура"...
Последним выступал столичный посланник.
Когда на вчерашнем совещании Анакин решил спросить рыцаря, есть ли ему что сказать на торжественном построении, тот замялся. Раздумывал несколько секунд, а после неожиданно согласился.
Теперь Скайуокер ждал его речи с некоторой опаской. Он боялся, что появление персоны в длинном коричневом плаще и непременные сухие казенные слова о сотрудничестве собьют боевой дух людей. И вот, наконец, Кеноби обратился к строю.
— От имени Ордена мне выпала честь приветствовать экипаж "Виктории".
Анакин всматривался в лица, и им все больше овладевало беспокойство. Ему казалось, вот уже и холодок пошел, и привычное недоверие появилось. Оби-Ван тем временем продолжал:
— Я прибыл с Корусканта, чтобы сказать вам: в столице вас помнят. И переживают за вас каждый день. И ждут не только победы и боевой доблести, но и того, чтобы вы все вернулись домой целыми и невредимыми.
Ложь.
Скайуокер сам только что был на Корусканте. И своими глазами видел, как там жаловали армию и как переживали за них. Для большинства столичных жителей война оставалась холовизионным приключением. На них-то бомбы не падали.
И все же Анакин не знал, как расценивать эту ложь. Лица людей потеплели. Может, им нужно было именно это услышать? Ведь и правда, не все на Корусканте такие безразличные. Есть и такие, у кого родня в действующей армии. Или кто разбирается в том, что происходит в Галактике.
Скайуокер бросил косой взгляд на Цандерса. Кажется, тот был вполне доволен речью джедая.
Оставалось совершить последний "ритуал". Анакин развернулся и встал по стойке смирно перед адмиралом.
— Дредноут "Виктория" к прохождению ходовых испытаний готов!
— Приступить к ходовым испытаниям.
— Есть приступить к ходовым испытаниям, — ответил Анакин. Отдал честь и щелкнув каблуками, развернулся к строю.
— Начать ходовые испытания!
Скайуокер зашагал к шлюзу на дальней стороне ангара. Приятное настроение не собиралось никуда пропадать. Шеренги экипажа четко расступались перед ним, давая дорогу. По традиции, капитан входил на новый корабль первым, а старший помощник замыкал цепь.
Меряя шагами белый шлюзовой коридор, он уже чувствовал себя победителем.
Церемония окончилась под звуки марша.
Едва Анакин только ступил в ангар, как его догнал запыхавшийся адъютант.
Что-то важное, подумал Скайуокер. Штабисты редко бегают как угорелые.
— Разрешите доложить!
— Слушаю.
— Нам только что передали, что в доке номер пять сел корвет. Подкрепление, присланное по прямому указу главного штаба для десантного полка "Виктории".
Анакин удивленно поднял брови.
— Что за... Найди мне начштаба. Или Баумгардена.
Ни о каком подкреплении он и слыхом не слыхивал. Часть техников и офицеров уже прибыла с Ахвена и Кариды. Это был минимум, достаточный для испытаний. Остальных они должны были забрать прямо с Академий.
Вскоре к нему присоединился майор Шрогль, начальник штаба дредноута. В ведении Шрогля были как офицеры флота, так и подчиненные Баумгардена.
— Вы что-то слышали о подкреплении, присланном по указу с Корусканта?
— Нет, сэр.
— Странно, — сказал Анакин.
— Я сейчас пошлю туда лейтенанта Белфилда, пусть разберется на месте, — ответил майор, отдавая приказ по комлинку.
Запиликал штабной холоприемник.
— Ситх, — тихо ругнулся Шрогль.
Скайуокер активировал связь, и перед ним вытянулась холограмма молодого офицерика.
— Корвет "Вольный" вызывает "Викторию".
— Капитан "Виктории". Докладывайте.
Офицер и бровью не повел, словно он каждый день разговаривал с капитанами дредноутов и бодро доложил:
— Сэр, по приказу главного штаба подкрепление в составе одной штрафной роты к месту несения службы прибыло. Док номер пять. Прошу прислать представителя штаба для выполнения формальностей.
— К вас уже отправился лейтенант... Какой роты, вы сказали?
— Подкрепление в составе одной штрафной роты, сэр.
— Штрафной? — Скайуокер растерялся. — На кой нам штрафная рота?
— Сэр, приказ получен в главном штабе. Штрафная рота должна быть прикомандирована к десантному полку номер сто двадцать пять.
Шрогль отрицательно покачал головой.
— Мне нужна копия этого приказа, — сказал он.
— Есть, сэр.
Минут десять Скайуокер с Шроглем пялились в распечатанный документ.
Печать Совета Безопасности наводила на мысль, что избавиться от штрафников уже не удастся. Анакин перебирал в голове разные варианты. Связываться с Цандерсом и жаловаться адмиралу не хотелось. Да и куда их денет Цандерс? Возьмет, что ли, на флагман пятого флота?
— Нам придется их принять, майор.
Шрогль молча кивнул.
— Проследите за тем, чтобы формальности не заняли много времени. Я не хочу задерживать старт корабля более чем на полчаса.
— Да, сэр, — ответил майор и тихо буркнул. — Как будто я хочу.
* * *
Когда Скайуокер добрался до рубки, стали поступать сигналы от командиров отсеков и подразделений. Экипаж на местах. Кто заступил на вахту, кто ждал дежурства. Наконец, зазвенел комлинк — Шрогль счел нужным самолично доложить о том, что "пополнение" уже приняли на борт и разместили в соответствующем отсеке.
Вот и хорошо.
Тишина в рубке прерывалась только редкими звуковыми сигналами приборов. Напряженное ожидание, охватившее дредноут, ощущалось физически.
— Всем отсекам. Подготовка к старту, — сказал Скайуокер. — Старт через пятнадцать минут.
— Есть, сэр, — ответил дежурный связист.
Нельзя нам больше терять времени, подумал Анакин. Сколько же можно стоя на вахте пялиться в неживые экраны с нулевыми показателями.
— Закрыть шлюзы.
— Есть закрыть шлюзы.
Скайуокеру вдруг ясно представились эти белые трубы шлюзовых коридоров, по которым он столько раз шагал.
Наверно, они схлопнулись со скрипом. Да, непременно со скрипом.
— Мощность реактора двадцать процентов.
— Есть мощность реактора на двадцать процентов.
Оба монитора, отражающих состояние реактора, оживились. Медленно, словно с ленцой поползли вверх отслеживающие мощность кривые. Третий, резервный монитор, предназначенный для независимого наблюдения, бесстрастно копировал те же самые диаграммы.
— Мощность реактора?
— Двенадцать процентов.
Анакин прошелся по мостику. Реактор разгонялся за считанные минуты, но даже они казались часами. Скайуокер вдруг услышал, как один навигатор шепнул другому:
— Да пребудет с нами Сила!
По рубке покатилась волна шепотков:
— Сила с нами! Да пребудет с нами Сила!
Скайуокер улыбнулся, чем немало удивил вахтенного, отрапортовавшего о достигнутых двадцати процентах.
Парадокс!
Они надеялись на Силу, которой не понимали и не чувствовали.
Он же надеялся только на людей. Которые, сами того не зная, и были этой — Силой. Которые делали корабль живым, превращая технологическую конструкцию из брони и дюрастали — в единый мощный организм. Впереди любой, даже самой совершенной технологии, стоит жизнь. Человек. Люди. Люди ведут корабль. Люди определяют его судьбу, и свою судьбу тоже.
