Умело спрятавшихся Духов он, сильный шаман, так и не заметил, как не заметил и спрятавшихся Духов в теле Чика. Они, вложенные самим Френомом, были парализованы, но не изгнаны, как посчитал Озгул. Быстро "очнулись" и скрылись в доступном только для них месте.
Его рассуждения прервал Боргул:
— Дарки! У него необычная защита, я не могу её обойти!
"Ночной князь" передал мечи Хакану и повернулся к магу:
— Тогда на что ты годен, — сказал очень спокойно.
У Боргула от этого спокойствия по телу побежали мурашки. Пусть он потерял сильных телохранителей, но в окружении трех десятков преданных ему воинов... да и сам по себе шаман силен, неизвестно чья возьмет в открытом противостоянии...
— Да он спит только благодаря моей сети! — Озгул молчал, — да... он сейчас все расскажет! — лицо мага просияло, — есть у кого-нибудь бронзовая цепочка? — обратился к окружившим их разбойникам.
Они зашевелились, ощупывая собственные талисманы. В основном они висели на золотых цепях. Какой уважающий себя "степной волк" станет носить талисман на удачу или полезный амулет на иной цепочке, кроме золота? Не поймут. Один все же нашелся:
— У меня амулет от кровососов на бронзе висит. А что, на ней лучше работает! — повысил голос в ответ на насмешливый галдеж.
— Замолчите все, — прервал шум Озгул, — а ты сними амулет и передай цепь уважаемому магу, — приказания немедленно исполнились.
Боргул ушел в транс и стал творить рабский ошейник. Нет, не настоящий, который с ментальными лоосскими нитями, а временный, сцепленный с астральным телом. Различает ложь. Включается "в ручную", с другого "привязанного" к нему амулета. Боргул для этой цели решил использовать свой амулет астральной связи. Вставил две структуры и готово. Активировал и по цепи пойдет слабое заклинание "темного разрыва". На здоровье практически не сказывается, но причиняет невероятную боль. Надрывает внутрителесную пустоту, которая есть везде. Если в ответ на вопрос допрашиваемый соврал, цепь поймет ложь по астральному телу — боль продолжится. Не идеально, но гораздо удобнее долгих пыток и... для Боргула приятно.
Через полчетверти бледный усталый маг закрепил на шее воина-шамана бронзовую цепочку. Она оказалась длинной, хватило дважды обмотать шею. За время создания импровизированного рабского ошейника, бандиты успели с честью похоронить павших товарищей, сгонять до брошенных повозок и забрать из них самое ценное. Там оказалось чуть больше двух тысяч гект Месхитинской чеканки! В трех кошелях. Есть деньги у беглецов, не зря рисковали, не зря погибли друзья! Один Озгул внешне оставался бесстрастным. Но ему положено, он "ночной князь".
— Сделал, Озгул, — доложил уставший, но довольный маг, — временный рабский ошейник. К сожаленью, цепь — не сплошное бронзовое кольцо, структуры продержатся дня два, но нам хватит. Если что — обновлю.
— Рабский ошейник без лоосок? — удивился Озгул.
— Привязан на астральное тело, почувствует ложь. Не волнуйся, — довольно улыбнулся, — боль такая, что любого сломает! Вспомнит, как рождался!
— Ну-ну.
— Будить?
— Буди.
Бозгул развеял сеть и похлестал воина по щекам.
Чик просыпался постепенно. Снился кошмар. Какой — не запомнил, но настроение поганое. Почему-то болели ребра. Открыл глаза и увидел ночное небо. Звезды большей частью закрыты облаками. Холодно, лежит на земле, горят щеки... над ним нагнулся незнакомый мужик и Чик вспомнил.
Он победил. Точно! Убил двоих воинов-магов, но потом темная сеть! Странная пустота внутри. Вы где, друзья? Ответа нет. В плену, не связан, кругом бандиты... а, была — не была! Чик рывком, не обращая внимания на болящие ребра, вскочил с намерением всех разметать, но вдруг дикая боль парализовала все тело, и он рухнул, как подкошенный. Боль концентрировалась в шее и уже от неё расходилась дальше. Невыносимая — точное определение. Прошла так же внезапно, как началась, и сразу послышался глумливый голос:
— Что, шаман, больно? А ты шейку свою потрогай, разрешаю. Ага, почуял цепочку? Это твой рабский ошейник, чуть что и... — резкая короткая боль, — сколько вытерпишь — понятия не имею, но не умрешь, это точно. Будешь молить о смерти! — эти слова прозвучали зловеще.
— Ты садись, шаман, разрешаю.
Чик медленно сел. Перед ним находился непримечательный тиренец, в котором чувствовалась Сила Ищущих. Неподалеку сидел еще один со странным резным посохом на коленях. Он тоже типичный тиренец, но с аккуратно подстриженной черной бородой. Смотрел вроде в строну и будто не интересовался происходящим, но была в нем властность, которая не оставляла сомнений — он главный. И еще... от него и посоха шли сильные эманации Духов, хотя самих их не было. Дальше виднелись несколько костров с сидящими вокруг них людьми.
"Шаман", — подумал Чик, — "от той старухи похоже веяло, но гораздо слабее". Он быстро взял себя в руки. Паники, несмотря на реальный рабский ошейник, не было.
— Слушай внимательно, шаман, — продолжил говорить маг, — я задам один вопрос и если не ответишь на него правду, то будешь вечно валяться здесь, корчась от боли. Ты меня понял?
— Да, — коротко ответил Чик.
— Куда вы спрятали деньги, — задал вопрос маг.
— Какие деньги? — переспросил Чик.
Маг злорадно улыбнулся и коснулся рукой висящего на золотой цепочке камня неизвестной породы.
Боль мгновенно парализовала Чика, заставив завалиться лицом в холодную траву.
Непереносимость боли — понятие относительное. Ему, прошедшему рабское страдание и "шутку" Френома с огненным мечом, нынешняя боль — так себе. Но, то было когда-то и прошло, а больно сейчас. Чик активно ломал и ломал "спички", желая избавиться от страданий, но... он верил в действенность магических амулетов. Родные Духи куда-то пропали, ждать помощи неоткуда, поэтому... стала нарастать паника.
"Да как же я ему отвечу, если парализован к чертям собачим!", — и сразу обратил внимание — дышит и даже воет от боли. Говорить может.
"Э нет, козлы!", — как ни парадоксально, но когда понял, что может говорить, паника пропала, — "От Верховной избавился, Бог мне нихрена не сделал, неужели я вам, падлам, расскажу о нашем золоте!? Да плевать на него, но сам принцип! Это столько трудов и отдать!? А друзья?", — и внезапно, несмотря на путанные от боли мысли, четко осознал: да, теперь у него есть друзья, которых не было со времен юности. Настоящие, за которых готов на все. Даже глупенькая любопытная восторженная Грация, баба — друг. От удивления и боль отступила, но, сволочь, как только обратил на это внимание, навалилась с новой силой.
"Падлы!!! Хрен вы у меня дождетесь! Особенно ты, козел Ищущий! Ты будешь землю жрать!", — думал, конечно, в более нецензурных выражениях, — "Но как же "спички"!? Всегда работали!", — внезапно досада сменилась догадкой, — "У-у-у какой я дурак, пятно!!! Рядом Альганско-Каганский Мир и он мне благоволит! Да я там всех порву!", — мгновенно, с огромным облегчением в этом уверился и сразу решил, — "Я в меру тупой этруск, Рус Четвертый, тот же, что в Горгоне на приеме у лооски", — и мысленно сломал "спичку" в полной уверенности, что теперь подействует.
— В пятне, — прохрипел он и боль отступила. Амулет среагировал на отраженную в астральном теле правду. Точнее, веру в собственные слова.
— А ты, борк, долго держался, — прошипел Боргул и ухмыльнулся, — ешь траву, раз ты борк! — ему хотелось сломать воина окончательно, унизить в отместку за собственный страх.
— В смысле?! — не понял Рус.
Маг потянулся к амулету связи, удлиненному ограненному овалу из черной яшмы куда привязал импровизированную "рабскую цепь", но его остановил бородатый шаман:
— Оставь, Боргул, а ты... воин, подойди ко мне, — хотел сказать "шаман", но не чувствовалось в нем эманаций Духов. Ошиблась Альгин или говорила о другом? Нет, в нем сидели Духи и не из слабых!
Рус, со злостью зыркнув на Боргула, подошел к несомненному начальнику и сел напротив него. Озгул немного удивился. Нагловатое поведение для сломленного воина. Иль все же шамана? Была какая-то странность...
— Ты убил двоих воинов-магов. Такое не каждому кагану под силу. Кто ты такой?
— Я — этруск, Рус Четвертый! — гордо заявил Рус.
— Боргул, — "ночной князь" обратился к магу и тот с готовностью включил "цепь боли". Воин, упав в траву, завыл, — я только хотел спросить, правду ли он говорит, — укоризненно сказал Озгул.
— Правду, — подтвердил маг, — я специально наблюдаю за его астральным телом.
— А зачем ошейник активировал, разве я просил?
— Я думал, так сговорчивей будет, — пожал плечами и выключил цепь.
В принципе, Озгул был с ним согласен, но Бозгула тоже необходимо держать в узде, иначе запросит слишком много. И вообще неприятный тип. "Ночной князь" относился к пыткам, как к необходимой составляющей своей профессии, без удовольствия. Бозгулу издевательство явно нравилось, но конкретно этот воин такого не заслужил.
"Жаль, что все-таки сломался, а то неплохо было привлечь такого бойца. Или не сломался? Ничего с ним неясно", — оставались стойкие сомнения.
— За что?! — завопил этруск так искренно, с такой детской обидой, что Озгулу в коей веки стало неудобно. Виду, разумеется, не подал, — истинная правда! Ну и что, что маленький! Дома смеялись, и вы попрекать начали!?
— Ты так и не ответил кто ты, — Озгул прервал его вопли совершенно спокойным тоном.
— Этруск! Архей из рода Нодаш. Мой наставник нашел у меня склонность к Духам нашего Бога Френома, хвала тебе, Повелитель Духов! Слышал о нашем Боге? Его храмов в остальном мире нет, но он любого вашего за пояс заткнет!
"Точно! Вот в чем странность. Это склонность не к Силе, а к способности заклинать. Только не Духов Предков с их Силами, а конкретных, от Френома. Слышал о таком Повелителе Духов. По слухам, так себе божок и Духи у него странные, поэтому и нет обычных эманаций. Простите, Предки, если ненароком оскорбил вас!", — с облегчением подумал Озгул. Не любил непонятки.
— Семья у меня большая, влиятельная, но я... не прижился. А что, люблю путешествия, новые страны, эти... впечатления разные...
Озгул поднял руку, останавливая Бозгула, и перебил этруска:
— Как заклинаешь Духов, где научился драться, откуда мечи.
— Хм. Наставник учил, кто ж еще? Это про Духов. А чего их заклинать, он подсадил в меня штук десять, только успевай приказывать — направлять. Правда, — Рус замялся, — они для только защиты и иногда шалили. Поначалу в голове путалось, вопили разными голосами, чуть с ума не сошел. Потом привык. Своенравные они...
Озгул покосился на Бозгула. Маг кивнул — в этом не врет. Мог и сам различать ложь, но не одновременно с внимательным допросом и Силы тратилось больше, чем у магов. Здесь Божественные Силы опережали Силы Духов. Они во многом опережали, не зря народ так легко стал поклоняться "Новым Богам".
"Да он одержимым был! Ошиблась старуха", — удовлетворенно подумал Озгул, — "правильно, склонности к Силе нет. Совсем с ума посходили эти почитатели Френома! Хотя... результат есть", — подумал с легкой завистью к рискованным шаманам под патронажем одного бога.
— Драться и мечи, — напомнил этруску.
— Каган учил. Раб, конечно. Ну и тупой же он, я тебе скажу!
— Откуда!? — Озгул с Боргулом выкрикнули одновременно, едва не вскочив от удивления.
— Да, — Рус легкомысленно махнул рукой, — отец с Анектинскими лоосками договорился, дали в аренду. Сколько себя помню, у нас жил. Он им в ответ тоже что-то, я не вникал. Семья большая и я с некоторыми э-э-э... вопросами не знаком. Да нифиг мне это надо! Потом послал их всех! — Боргул, нахмурившись, медленно потянулся к амулету, — Ну они меня! Какая разница!?
— Дарки с каганом, почему мечи как альганские! Что в них за Знаки! — на миг Озгул сорвался, но быстро, устыдившись, успокоился. Что ни сведение, то необычное. Любопытная страна, а ведь слышал только краем уха.
— Понятия не имею! Слышал, для людей лучше подходят. Действительно удобней, я несколько мгновений держал каганские. Дольше нельзя — испортятся. А ковали лично для меня! — Рус переполнился гордостью, — а Знаки я сам попросил вложить нашего семейного Призывающего. Перед уходом уже. Он говорил универсальные, на любые защиты и на всю жизнь, сказал, хватит. Заметил, там рукояти из бивней Ягодника? Не обманул! А где мои мечи? Нет, я понимаю, ваш трофей, но хоть одним глазком взглянуть!
— Взглянешь, успеешь, — усмехнувшись, сказал Озгул. Слышал об универсальных знаках, ненадежные они. Маг этого непутевого сына надул. Жаль, на верных телохранителей хватило.
От обилия новых сведений голова начала пухнуть. Пора закругляться:
— Где взяли деньги и сколько.
— На вилле какой-то под Месхитополем, — с готовностью ответил Рус, — Леон, он в Кагантополе остался и Андрей, маг-Текущий предложили, я согласился. А чего, никого не убили, а тот архей еще наживет. Сорок талантов взяли, еле вывезли! Это целая история...
Здесь, надо отметить, Чику повезло. Борис не сообщил в розыскном приказе подробностей. Грабеж, и все. Иначе бы Бозгул очень удивился, увидев правду в астральном теле зная содержание "приказа о розыске". Впрочем, скорее списал бы на преувеличение в розыскном приказе. Для усиления рвения, так сказать.
— И ты так легко собрался его отдать? — с легкой ехидцей спросил Озгул, перебив словоизлияния Руса.
Он резко нахмурился, потер цепь на шее и глухо произнес:
— Тебе бы такую боль... Да плевать на золото! — добавил преувеличенно легкомысленно, но с такой досадой во взоре...
Бозгул демонстративно, ухмыляясь, потянулся к амулету. Злой взгляд этруска в ответ на это движение, его только радовал.
— Уймись, Бозгул, — приказал "ночной князь", — я понял, что Русу далеко не наплевать. Правда?
Рус насупился, отвернулся. Ответил через долгую паузу:
— А если правда, то что? Деньги всем нужны и я рисковал...
— А скоро мы все будем рисковать, — перебил его Озгул и, повысив голос, потребовал, — поклянись, что отдашь все золото!
Этруск, тяжело дыша, поднялся. Подумал, взвешивая и так и эдак, и, глядя Озгулу прямо в глаза, четко произнес:
— Я приведу тебя к золоту в виде Месхитинских гект, к сорока талантам без малого. Клянусь Френомом! — закрыв глаза, замер, а через мгновенье опустился на землю и обхватил голову руками.
— Хакан! — позвал Озгул, — хорошенько свяжи пленника и следи за ним. Головой отвечаешь! Всем отдыхать. Моргун! — позвал атамана второй крупной банды, изрядно прореженной Русом, — на тебе караулы. Отдыхаем до первой дневной четверти.
— Хакан, — снова тихо подозвал атамана, — мечи очень дорогие, за них тоже головой, понял? Тогда не позорься, сними. Все равно ими не владеешь. Не свети.
Услышав четкую клятву, успокоился. Но все равно, какой-то он странный. Ненастоящий, что ли. На душе оставалось муторно, в голове — каша. Ладно, завтра разберется. Целый день добираться, ночевать перед пятном — побеседует с ним еще. Почти сорок талантов, сто тысяч гект — это гораздо больше, чем Озгул предполагал. Он сразу отнял цену за землю, за лечение у целителей и найденные две тысячи. Думал денег только половина груза, остальное разный хлам, уже подумывал, кому его сбагривать, и такая удача!
