"Спасибо, Предки! А с этруска непременно еще допрошу. Теперь спать и спать. Устал. Вразумите меня, во сне, Духи Предков!", — с этими мыслями незаметно уснул. Никто из Предков не пришел в его сон.
Глава 21
Озгул проснулся относительно поздно, в третью утреннюю четверть. Позже большинства "степных волков", которые выспались, не допрашивая пленного. Спустя еще полчетверти возблагодарил Предков — каша в голове уложилась, и появились новые непонятки. Это тревожило. Вспомнились слова секретаря в администрации наместника:
— Спокойный молодой мужчина, мечник. Договаривался за себя и второго, более молодого архея. Торопились, поэтому не разузнали о репутации "плато". У меня сложилось такое впечатление, иначе такой умный человек ни за что бы не согласился. В реестре зарегистрировались, как Рус Нодаш и Андрей Проспер, совладельцы в равных долях.
А ночью этруск был совсем не спокойным и не очень умным, хвастливым. Все валил на однорукого Леона и молодого Текущего. Совершенно другой характер и, если верить секретарю, он не был одержимым! Хорошо, в плену валил на подельников, это понятно, но говорил-то правду! Да нет, ловко обходил конкретные вопросы, правду говорил лишь в общих сведениях, да про свою загадочную Этрусию — не проверишь. Прямо бродячий сказитель! Опасный тип и далеко не сломлен. К даркам такие цепи и к даркам Бозгула! Одно успокаивает — клятва четкая и серьезная, её не обойдешь, он не самоубийца. А вдруг? Нет, любой Бог прочитает намерения, а Рус жив. Жаль после администрации расспрашивали больше о грузе, не касались личностей. Зря.
Не любил Озгул непонятки. Особенно в серьезных делах.
— Хакан, — подозвал атамана, — у тебя есть волк, похожий на овцу, но хитрый. Надо тихо и быстро разузнать кое-что в городе.
— А как же! — ответил, не задумываясь, — наводит нас на караваны. Среди купцов — свой. Ловок в разговоре и на "степного волка" совсем не похож. Адыгееем зовут.
— Зови. Стой, как пленник.
— Спит. До восхода ворочался в путах, теперь устал.
— Следи за ним. Иди за Адыгеем, не кричи его. Тише говоришь — дольше живешь.
— А молчишь — богатеешь, — по привычке закончил поговорку Хакан и пошел искать Адыгея.
— Узнай все об этой четверке. Кто как себя вел, какой характер, расклад в их четверке, кто главный. Особое внимание нашему пленнику и о Текущем не забудь. Что-то слышал о нем в городе необычное, не могу вспомнить. Связь через амулет, Бозгул тебе его передаст, он же отправит по Звездной тропе. Воду не лей, говори только по делу, свяжись, когда все разузнаешь, но и не тяни.
— Понял, князь, все сделаю в лучшем виде, — ответил неприметный молодой человек с располагающим к себе лицом.
Бозгул поломался, не хотел давать амулет:
— К нему цепь привязана!
— Ничего, повоет наш этруск, пока мы разговариваем, — успокоил его Озгул, — здесь нам она без надобности. Уйми свою ненависть. Что плохого он сделал лично тебе?
Видят Предки, Озгул пошел бы сам, но на кого "волков" оставить? Да и с пленником необходимо пообщаться. Поход решил отложить до доклада Адыгея, а значит до завтра. Не лежала душа, грызло смутное беспокойство.
Чика разбудила близкая вспышка Силы Ищущих. Напрягся, но боли не последовало. Ныли стянутые ремнями руки и ноги, бок отлежал, продолжали ныть избитые ребра и все. Вспышка показалась знакомой. После мучительных воспоминаний снизошло озарение: так открывались Звездные врата при путешествии из Горгоны в Месхитополь.
"Врата без врат не могут, значит, тропа. Кто это к ним пожаловал?", — открыл глаза.
Он лежал на суконной подстилке, под головой седло. Хакан сжалился. Он в принципе отнесся к нему с уважением. Еще бы, двоих опытных воинов-магов завалил! Что не помешало тщательно скрутить за спиной руки и привязать к ним согнутые ноги.
Ничего нового Чик не открыл. Та же стоянка, только при свете. Покочевряжившись, перевалился на другой бок. Сидящий рядом разбойник нахмурился, но не остановил. На другой стороне тоже ничего нового, кроме облегчения от смены бока.
"Ни Озгула, ни Боргула не видно, суеты нет. Странно, пора собираться в дорогу. И чего это мы тянем... А если наоборот, отсюда Звездной тропой ушли? Те же начальники этой братвы. За подмогой что ли? Нет, народу полно, и так делить на многих придется. А не переиграл ли вчера мой Рус? Вот и пошли проверять... в Кагантополь. Там мы больше всего засветились. Не-е-т, так дело не пойдет, не дай бог вообще побоятся в пятно соваться!", — "включив" Руса, обратился к своему охраннику.
— Братишка, дай попить. Не могу, во рту пересохло!
— Я тебе не брат, баран! Потерпишь. Потом ссать тебе штаны развязывать, — огрызнулся пожилой бандюган.
— Да я уже хочу!
— Потерпишь.
— Так скоро в седло и в путь, а там еще сложнее! Будь человеком!
— Отменяется поход. Придет атаман пусть сам тобой занимается. Я в няньки не нанимался.
— Как отменяется!? — возмущенно, как можно громче завопил Рус, — я лично Озгулу поклялся сорок талантов золота показать и отменяется!?
— Сколько!? — охранник забыл заткнуть крики пленника, а наоборот, привстал.
— Сорок талантов в монетах — гектах! А пока мы здесь прохлаждаемся, мой компаньон вовсю таскает их по Звездной тропе! Я не хочу умирать от мести Бога, если там окажется меньше сорока талант... — задохнулся от удара под дых от подбежавшего Хакана.
— Будешь орать, помрешь еще раньше, — пригрозил он сквозь зубы.
— Зато не попаду к Тартару, как клятвопреступник, — прохрипел Рус.
В стане началось брожение, пленника окружало все больше и больше возбужденных бандитов. Вдруг они замолчали и расступились, пропуская крайне недовольных Озгула и Боргула. На маге, с облегчением отметил Рус, отсутствовал вчерашний "амулет боли".
— Ты чего расшумелся, этруск, — с леденящим спокойствием произнес Озгул.
— Я поклялся привести тебя к золоту, почему не идем! — выдавил из себя Рус. Дыхание до сих пор спирало. Хорошо его приложил Хакан.
— А куда оно денется из пятна? Или его там нет?
— Клянусь, золото в пятне есть! — сто процентов, можно смело клясться хоть кем. Пятно большое, — Клянусь, мы его спрятали, да покарает меня Френом! — тоже правда.
— Чего мы ждем, Озгул! — из толпы раздался взволнованный молодой голос, — пока мы тут торчим, его напарник таскает гекты Звездной тропой! — по банде пронесся одобрительный гул.
— Кто сказал, — "князь" резко обернулся.
Гул мгновенно смолк, люди расступились, из заднего ряда медленно вышел молодой воин.
— Я, князь, — сказал нерешительно. И куда подевался запал? Но распаляя себя, выкрикнул, — Но это же правда!
Озгул быстрым движением посоха прочертил по земле круг, и парня с хрустом ломающихся костей скрутило в штопор. Раздался короткий замогильный вой и мешанина из одежды, мяса и крови с тупым стуком упала на поникшую зимнюю траву.
На Чика дохнуло мощной Силой Духов. "Ого!", — подумал он и был не одинок. "Степные волки" ошарашено молчали.
— Кто еще посмеет оспаривать мои решения, — тихо проговорил Озгул, — мои, "ночного князя". Может, кто хочет оспорить мое звание?
В ответ — тишина. Командир спокойно вернулся к пленнику, на ходу бросив:
— Занимайтесь своими делами, "волки", мы в походе, а не в укромном лежбище, — народ сразу вспомнил о текущих делах.
— Вот это да, Озгул, не ожидал! Наши Призывающие тебе в подметки не годятся! — восхищенно польстил Рус.
— Ты мне зубы не заговаривай, — процедил "ночной князь", — откуда Звездная тропа, почему вчера по ней не ушли?
— Да он ученик! Я о Текущем говорю. Силы много, умения мало. Только одного провести может или сам пройти, а свою бабу ни за что не бросит!
Боргул, тоже испуганный увиденной Силой, предусмотрительно пристроился позади Озгула. Слышал — силен на уровне мастера, но убедился воочию. Так, походя... большой мастер, если не бакалавр по орденскому реестру. Вздрогнул, когда тот к нему обернулся и быстро кивнул, подтверждая правду.
— Ты бы развязал меня, князь! — Рус ковал железо, пока горячо, — не могу уже, перетянуло все. Я на все твои вопросы отвечу, обещаю!
Вместо ответа Озгул сунул руку под свою длинную кожаную куртку, почти плащ и постоял так с полстатера. Нахмурился и распорядился:
— Хакан, освободи ноги и ослабь руки. Разомнись пока, — это уже Русу. Сказал и куда-то пошел. Бозгул, как привязанный, за ним.
Отойдя от пленника на приличное расстояние, "князь" обернулся к Боргулу:
— Прошерсти астрал насколько можешь, найди беглецов! Адыгей не отвечает. Дарки! А ты объяснил ему, как отвечать на вызов?
— Прости, князь! — маг побледнел, — я привязал к его телу только вызов. Ты же сам говорил, чтобы он сам связался!
— Ты так распереживался за свой драгоценный амулет, что позабыл? Или боишься других вызовов?
— Я ничего от тебя не скрываю, Озгул! Есть другие дела, не спорю, но забыл!
— А ты поклянись, — сказал с язвительной усмешкой, — ладно, назад не вернешь, — не стал пугать мага дальше, пока он нужен. Это дело не последнее, а как наводчик — незаменим. Кладезь информации. Связей едва ли не больше, чем у самого "ночного князя". Характером не вышел.
— Ищи беглецов, — сказал и сел на землю.
Боргул облегченно проделал то же самое и погрузился в глубины астрала. Так далеко он еще не заходил. Увидел край пятна, всегда размытое плато Шаманов, следы "серых волков", далекий купеческий караван, а старые отпечатки Текущего и женщины уходили за пределы видимости, почти в пустыню.
Вернулся в себя вспотевший и бледный. Устало доложил об увиденном Озгулу. Он надолго задумался. Решительно поднялся, отряхнулся и выдавил:
— Не нравится мне все это, но придется выдвигаться к пятну. Похоже, мальчишка действительно рассчитывает на тропу.
— Как бы ни был я силен, мой авторитет держится не только на страхе, — доверительно пояснил магу, — я приношу им, — кивнул в сторону лагеря, — золото. Они мне верят. Нельзя обмануть их ожидания. Вот в чем проблема. А с этруском я еще плотно пообщаюсь в дороге. Не нравится он мне, душа не принимает.
— Мне тоже не нравится, Озгул! — с готовностью поддержал его Боргул, — у меня еще есть чем его обрадовать!
В ответ "ночной князь" презрительно скривился и ничего не сказал.
Отряд скакал к пятну средним темпом. Рус уверенно показал направление и шли точно по нему. Зачем единорогам дороги?
Этруск со связанными руками, Озгул и Боргул ехали рядом, и этруск рассказывал и рассказывал, отвечая на уточняющие вопросы "князя". Отвечал предельно серьезно, можно сказать доверительно. Ну, немного прихвастывая.
Из дома его выгнали за наглое воровство отцовского скипетра — символа власти в Роде... нет, описывать подробно — слишком длинно, лучше привести краткое изложение длинного рассказа:
"А что было делать, я просто подержать взял! Я — старший сын, а отец предпочел в наследники среднего! Только из-за роста! Разве это справедливо!? Не может Глава Рода быть недомерком! Обидно. А жрецы, они же Призывающие подтверждали — я родной сын. С детства изнурял себя тренировками, учебой. Пытался доказать, что я лучший и доказал! Ни кто не мог меня одолеть, но проклятый рост! Меня не казнили за святотатство, нет. Сделали хуже — вселили Духов и выгнали из дома. Знаки, как ты сказал, обманные в мечи вложили. Это ерунда — моя склонность к Духам, их подселяют в наказание, это... скрытая казнь. Что я пережил, как с ума не сошел — ума не приложу, но подчинил, не стал одержимым. Воронок помог, мой верный единорог. Если бы не он, то... он прижимал меня к земле, когда я метался и толи втягивал, толи силы давал, но постепенно я Духов приструнил. Что с ним, когда увижу... душа не на месте, Озгул".
Да, верный единорог — незаменимый помощник и друг. Степняк Озгул знал это не понаслышке. Порой они, порождения другого мира, выдавали такое...
"В Кафарской Горгоне меня нищего подобрали Леон и Андрей, ученик Текущих. Распознали мои бойцовские качества и предложили пойти в гладиаторы. Я ничего об этом занятии не знал. Подписал контракт, где они стали моими "учителями" с твердыми процентами от моих доходов. Когда понял, стало обидно, но... привязался я к ним. Подобрали, поили — кормили, а я воспитан отвечать за людей. Сначала меня в наследники готовили, тебе это должно быть знакомо, "князь"".
Озгул мысленно согласился. Этот Рус, без напускного нахальства, помимо воли вызывал в нем уважение. Не доверие, о нем и речи не было, а именно уважение. И несомненно он из влиятельного Рода. Еще раз пообещал себе побольше узнать об Этрусии из независимых источников. Бозгул знал не больше его. Сказал там длительные усобицы и все. Поэтому и растят воинов.
"На последних лоосалиях против меня выставили кагана. Я победил".
После этих слов Боргул ругнулся:
— Так это из-за тебя я сто гект потерял!
— Ничего, вернешь из пятна, — с наглой улыбкой ответил Рус, а Чик в это время подумал: "Нихрена себе, куда Марк дотянулся!"
Озгул лишь усмехнулся.
"От мести Горгонских лоосок пришлось бежать в Месхитополь. На арену путь заказан и тут Андрей находит виллу с деньгами. Настроились решительно. Ему деньги позарез из-за бабы, а у Леона мечта — руку вырастить. Пришлось брать руководство на себя..."
Он выдал почти истинную историю ограбления, только без казни, убийства мага и со словами "вычистили дочиста".
"От такого количества золота растерялись и тут Андрей вспоминает о плато Шаманов, что продается в Тире и никому неинтересно откуда деньги. Мы изначально и не собирались туда соваться, хотели спрятать где-нибудь в другом месте, а тут удача — пятно оказалось рядом, лучше места не придумаешь. Я бывал в альганском пятне, представлял — вполне можно выжить, если вглубь не забираться. С моим умением и магией Андрея тем более. Так и сделали. Ничего особенного не случилось. Я пару орлов подстрелил, змей Воронок потоптал, и спрятали деньги под корнями куста. Отличное место. Ох, как он извивался! Хорошо хоть медленно", — Чик наслушался от Андрея описания походов в каганские пятна, — "вымотались вдвоем. Грацию он за границей оставил".
Озгул подосадовал, что забыл дать задание Адыгею побеседовать с наблюдателями о движении в пятне. Зациклился на личностях и совсем упустил эту элементарную проверку. Может сам догадается?
"Хвала Френому, каганов не встретили — магию совсем не применяли, обошлось. А то, говорят, слетаются на Силу. Кстати, альганы меньше. Но там зверья ни в пример больше. Звездную тропу? Да, как и все остальные: забежал — выбежал. Тебе ли не знать, Боргул! Андрей снял координаты и пошли назад. Одного борка оставили на прокорм хищникам. Удачно".
"Хм, почему уверен, что он таскать начнет? Здесь, Озгул, больше личное. Я командиром был, и сам их в степь отправил, прикрывать остался. Да и Воронка могли пристрелить, пожалел. Как и их. Ответственность, понимаешь это слово?"
— Уймись, Боргул, — серьезно сказал Озгул на возмущенное: "Да как ты смеешь!". Разбередил этот сволочной этруск душу, напомнил сказания Альгин. Поступил бы он так же? Вряд ли.
