Ветер и крылья - 4

Разве на это стоит обращать внимание умному человеку?

Вовсе даже нет!

Дан Рокко чуточку подкашливал. С тех пор, как Адриенна уехала, он чувствовал себя не так хорошо. Но СибЛевран все равно влиял на мужчину.

Он рассчитывал прожить еще пару лет, а может, и побольше. И внуков увидеть.

Джачинта приехать на ярмарку не смогла, опять в тягости, а вот дан Каттанео приехал. И пасынка привез.

Анжело серьезно вытянулся, такой крепенький стал... и оружием ужасно гордится, отчим его сам учит, никому не доверяет. И верхом ездить, и свой конь у него есть, правда, слишком смирный, но дан Каттанео тут неумолим, на более норовистого коня Анжело может рассчитывать через пару лет. А пока пусть учится.

— Ее величество не писала?

— Пару раз присылала голубей. Я отчитываюсь каждый месяц, она пишет мне... но так, кратенько. Мы знали, что первое время так и будет, — взмахнул рукой дан Рокко. — Вам она не писала?

— Вы же знаете, что произошло у нас в семье...

— Знаю. Адриенна сказала, что ей наплевать.

Паскуале вскинул брови.

— Правда?

— Она сказала, что Мия была и остается ее подругой. И что бы ни случилось, всегда получит помощь и поддержку.

— Дана Адриенна — благородный человек.

— Она просто не верит, что все было именно так. Или знает что-то такое...

Паскуале вздохнул.

Может, и не стоило бы посвящать дана Рокко в семейную историю, но...

— Мы все любили Джакомо. Понимаете, дан, Джакомо был умным, обаятельным... да, не красавцем, но разве это важно? Я сестру любил, и переживал, что и как с ней будет. Внешность, характер... так вот. С Джакомо она прожила счастливо. Единственное — Бог им детей не дал, но когда Джакомо удочерил малышку Кати... я его начал уважать. И поступок Мии меня просто убил.

— Но? — подсказал дан Рокко.

— Но?

— Если вы так рассказываете, значит, оно было.

Паскуале только что руками развел. Дан Рокко не гадал, но угадал.

— Все правильно. Когда после смерти Джакомо мы начали разбираться в его делах... он не мог заработать столько, сколько было у него на счетах.

— Но было ведь?

— Да. А еще мы поговорили с Джулией и Сереной. Со слугами и наставницей, с учителями...

— И они сказали вам нечто...

— Несоответствующее моему впечатлению. Да. Мия... не была девушкой. Как я понял, у Джакомо и Мии были общие дела. Да... подозреваю, что Джакомо был... сводником. Сутенером.

Паскуале смотрел в стол. Даже подумать о таком — и то было тяжко. А уж сказать...

Дан Рокко молча налил ему вина в кубок. Не размениваясь на пошлости, вроде 'бывает' или 'держись'. А то Лаццо сам не знает, а то он сам себе этого не говорил!

— Потом мы многое узнали о дане Бьяджио...

— Так... я о нем тоже кое-что знал.

— Как я понял, когда Джакомо торговал Мией, она терпела. Во многом ради младших. Чтобы у них был дом, семья, чтобы все было хорошо...

— Понимаю.

— А когда он решил выдать Серену замуж за подонка, который мучил бы девочку и убил за пару лет... Мия не смогла сдержаться.

— Вот оно даже как.

— Да, дан Вентурини. Именно так. И это надо признавать, Мия была в своем праве. Она имела право на защиту, на помощь от своего дяди, а что вместо этого? Ей пользовались, потом решили убить ее сестру... конечно, девочка не стала это терпеть.

— Я ее понимаю.

— Вот и я... тоже. Мы были слепы, словно кроты. Но... все выглядело так невинно! Так правильно!

— Зло так и должно выглядеть. Если сорняк не притворится цветком, его выполют.

Паскуале ненадолго закрыл лицо руками. И ведь было, было дома, и сидел он, и вопросы себе задавал.

Ну где!?

Где он допустил ошибку!?

Именно он, увы... почему не доглядел, не подумал, не поинтересовался ни разу у Мии, как она живет... нет, пару-то раз спрашивал, но как у постороннего человека. А ведь мог бы...

И Мария себя поедом ела.

Когда она узнала, она неделю в постели пролежала, похудела, плакала и только повторяла: 'бедные мои девочки...' хорошо еще, Серена и Джулия при ней были. Но так-то, если подумать?

Могли бы они с отцом не допустить? Предотвратить?

Могли.

А они просто обрадовались, что так повезло, что в семье прибыточек... вспомнить бы вовремя, что самое отъявленное зло выглядит святей святого!

Это не может зависеть от тебя?

Оставьте эти отговорки для слабых и глупых! А мужчина, если он конечно, считает себя таковым, должен знать, что происходит в его семье. И отвечает он за всех своих родных!

Дан Вентурини молча ждал, пока Паскуале придет в себя. И только потом...

— У меня будет к вам просьба, Паскуале. Не обязательная, и на наши отношения она никак не повлияет.

— Но?

— Я бы хотел отдать вам в обучение одного парня.

Историю Марко дан Рокко рассказал без прикрас и жалости. Увы, надо думать, в кого ты влюбляешься! Паскуале от души посочувствовал парню.

— А давайте. И возьму, и научу всему, и вообще... не дам пропасть. Мое слово. Да и помощник мне нужен.

— Вот и хорошо. Спасибо тебе. А с ее величеством постепенно свяжемся... будет и вам прибыль, и СибЛеврану хорошо.

— Она так и не решила, кому отдать поместье?

— Пока нет.

— А отец?

— Дан Марк? Он не останется в СибЛевране. Ездит и ездит сейчас с Демарко по стране. Тошно ему тут, плохо, больно.

— Да неужели?

— Увы, — вздохнул дан Рокко. — Сначала он женился... ладно, по любви, но осторожности они не проявили, и супруга умерла. Память о боли. Потом ладно, годы шли, он жил спокойно, а потом оказалось... тут и Адриенна, и исчезновение его супруги, и предательство... он ведь прекрасно понимает, что женившись на этой придворной шлюхе, предал дочь. Ударил в спину. И она не простила. А если бы не я... если бы его величество не был бы так предусмотрителен, он просто погубил бы ребенка.

Паскуале кивнул.

Видел он такое. Когда вторые супруг или супруга начинали гнобить детей от первого брака. И не всегда это заканчивалось хорошо, у знакомого сын убил молодую супругу. Да, вот так! Женился отец второй раз, а жена пасынка изводила, пакостничала, а уж когда в постель к мальчишке полезла, тут парень и не смог... оттолкнул ее, удрал, да вот беда — упала мерзавка неудачно. Головой о камин...

Отец потом волосы на себе рвал, не доглядел... больше жениться не хочет. Так что это еще не самое страшное.

А тут бы...

Эданна Сусанна б развернулась, знал Паскуале таких гадких и пакостных баб. Эданна там, ньора... да хоть и кто! Одна сущность — гадины.

— Неизвестно о ней ничего?

— Как пропала, так и не находится. Бог милостив, и не разыщется. Мне кажется, дан Марк еще и потому по стране хочет поездить. Надеется ее где-то встретить...

— А делать-то он что будет, если встретит?

— Да кто ж его знает? То ли убьет, то ли в ноги упадет...

— Дурак.

— Оно так. Но любовь не спрашивает.

И с этим спорить было сложно.

Хотя дан Рокко сильно подозревал, что никто и никогда мерзавку не разыщет. И что Адриенна знает больше, чем говорит.

Но — молчал.

В некоторые тайны лезть не надо. И в выгребные ямы тоже. Меньше нанюхаешься.

— Да, любовь, — пробормотал Паскуале. И думал сейчас о своем. Они-то тоже... любили Катти, хотели, чтобы у нее все было хорошо... и не разглядели, как змея подползла.

Дан Рокко решительно перевел тему.

— Я позову Марко?

— Да, пожалуйста, — почти обрадовался дан Лаццо. Лучше о Марко, чем о любви, о прошлом... да, и о будущем. Мия ведь не умерла. А вот что с ней, как...

Какой же скотиной себя Паскуале чувствовал! Кто бы знал!

* * *

Вошедший в комнату парень Паскуале понравился.

Высокий, стройный, волосы темные, глаза серые, улыбка такая... хорошая. Теплая, добрая.

— Здравствуйте, ньор Лаццо.

— Здравствуй, Марко. — Парень молчал, отдавая инициативу старшему, и Паскуале продолжил спрашивать. — Говорят, ты хочешь поработать со мной?

— Если возьмете, ньор Лаццо.

— А у тебя самого душа к купеческим делам лежит? Ты как сам скажешь?

Паскуале развел руками.

— Я и не знаю, ньор Лаццо... я ведь никогда этим не занимался. Коней мы выращивали, и торговали ими, но... покупала всегда Адриенна, у нее чутье. А продавал дан Марк. Я к этому касательства не имел.

— Вот оно как... а почему попробовать хочешь?

— А как я могу сказать, нравится мне или нет? Попробовать надо. Не справлюсь, пойму, что душа не лежит, так чем другим займусь.

— Тоже верно. Что ж, возьму тебя в помощники, для начала будешь делать, что скажу, а там посмотрим.

— Спасибо, ньор Лаццо.

— Вещи у тебя с собой?

— Да, ньор. Я уже сказал, мама знает...

Дан Рокко кивнул.

Знает, а то как же! И радуется — сын при деле будет. А когда новые впечатления, когда новые люди... может, и получится клин клином выбить? Все ж с Адриенной у них любовь была односторонняя. Марко-то ее любил, а девушка его и не видела. Брат — и брат.

— Тогда для начала сходи, принеси нам с данном Рокко чего закусить. А то опьянеем.

— Хорошо, ньор Лаццо.

Марко ушел. Паскуале кивнул.

— Вроде как и хороший мальчик... посмотрим. Попробуем.

Дан Рокко потихоньку выдохнул.

Ну вот. Мальчишку пристроили. А что в столице будет хоть один человек, безоговорочно преданный королеве...

Разве это плохо?

Пусть будет.

И он предложил поднять кубки за удачное начало работы. Чтобы Марко справился.

Паскуале не был против.

Итак — за удачу!

Мия (Лоренцо)

— Я — беременна!

Динч смотрела на Лоренцо даже с каким-то торжествующим видом. А что б и не радоваться?

У нее будет ребенок от Лоренцо!

Про тот случай, в трактире, она и не думала, и не гадала... и вообще...

Не было такого!

И ее там не было!

И вообще...

Она. Беременна. От. Лоренцо!

Вот, задержка уже почти четыре дня...

Лоренцо потер лоб. Он пока еще себя плоховато чувствовал, и новость не вызвала у него никакого восторга.

— Хорошо. Ты уверяла, что детей не будет.

— Просчиталась. Так бывает, — сверкнула рыбьими глазами Динч.

— И чего ты от меня теперь хочешь?

Динч замялась.

Вот как-то не так оно шло! А где объятия? Где уверения, что ее будут любить? Что не бросят ребенка?

Как-то оно... с другой стороны, не все же сразу? Она помнит, кого звал в бреду Лоренцо Феретти!

Адр-риенна!

Гадина!!!

— Лоренцо, я понимаю, ты меня не любишь...

А вот кивать при этом было совершенно не обязательно. Но виду Динч не показала.

— Но ребенок должен знать своего отца... может, ты его усыновишь?

— Я могу дать ребенку свою фамилию, — задумался Лоренцо. — Но Динч, я не хочу на тебе жениться. Не могу.

— Почему?

— Потому что я люблю другую.

— А если она тебя не любит? Если она уже замужем?

— При чем тут ее чувства? — искренне удивился Лоренцо. — Речь обо мне.

— Ну... а если она правда замужем?

— И что? Любить мне это не помешает!

— Почему бы тебе тогда не жениться? Если она о тебе забыла, то почему должен страдать ты? И твой ребенок тоже?

Динч была хорошим психологом, и ее слова попали аккурат в точку.

Лоренцо любил Адриенну. Но... а если она и правда замужем? Если он ей не нужен? Если.... Что может быть гаже назойливого влюбленного?

Опять же, ребенок...

Лоренцо помнил обещания, которые давал себе. А тут получается, что он даже хуже своего отца? А что? Пьетро Феретти хотя бы женился на матери, и дети были рождены в законном браке. Лоренцо точно знал, что побочных детей у отца не было.

Попросил узнать Джакомо.

Мало ли кто? Если у него действительно есть еще брат или сестра, они страдать не должны. Он бы постарался помочь...

Джакомо понял, и успокоил. Как оказалось, ни братьев, ни сестер у Лоренцо Феретти нет. Пьетро был осторожен.

А он?

Расслабился? Поверил... или действительно несчастный случай?

— Я подумаю, — отделался 'всеобъемлющим' выражением Лоренцо. И ушел из дома. Отправился на край села. Там было весьма удобное место, чтобы посидеть, подумать о жизни... все правильно. На кладбище.

Удобно, тихо, спокойно, уютно... что еще надо-то? Лично ему — ничего. А покойники... да плевать! Мертвые — тихие. Не встанут, не вылезут, кусаться не начнут, лежат себе и лежат. И с советами не лезут.

А жаль, кстати говоря. Лоренцо не отказался бы от совета.

И кашель позади воспринял не со злостью, а скорее, с любопытством.

— Зеки?

— Я, Энцо.

Бывший ланиста и бывший гладиатор давно уже обращались друг к другу просто по именам. Какая разница? Они и так друг друга уважают, кто-то сомневается?

— Ты сам пришел — или Динч послала?

— И то, и другое. Она беспокоилась, но пришел я сам.

— Ага... и что скажешь? Ты же знаешь...

— Что она беременна? Знаю. Хорошо, что сейчас.

— Хорошо? — удивился Лоренцо.

— Да. Когда просохнут дороги и можно будет идти через горы, ребенку будет пять-шесть лун. Это не страшно. Она вполне сможет передвигаться. Ты же не хочешь оставаться здесь еще на год?

— нет.

— А тащить младенца в горы?

— Нет.

— Бросить Динч здесь?

— Это подлость, — даже не заколебался Лоренцо. — Она мне поверила, помогла а я поступлю, как подонок? И так-то не знаю, что делать с ребенком...

— Ты ее очень любишь? Адриенну?

Лоренцо пожал плечами.

Любовь... что такое любовь? Он не знал. Может, это вроде прыща, как-то проявляется? Или нет? На самом-то деле, все просто.

— Я не смогу жить без нее.

— Даже если она с другим?

— с третьим, четвертым, пятым... мне все равно! Понимаешь? Мы как две половинки одного целого. И я точно знаю, что она испытывает то же самое.

— Даже так?

— Да.

Лоренцо был в этом уверен. Недаром же в мгновения между жизнью и смертью он чувствовал присутствие Адриенны! Ее руку, ее волю, ее силу. Именно она держала его над бездной.

Зеки-фрай задумался.

Он надеялся, что все не так серьезно. Но тут... да, Динч тут будет крайне сложно. А потому...

— Знаешь, Энцо, я бы на твоем месте подождал до Эрвлина. С любыми решениями.

— Да?

— Конечно... подумай сам! Ты не знаешь, что с твоей любимой, ты не знаешь о своей семье, ты ничего не знаешь! Вообще! Может, и хороший выход — жениться на Динч, а может, и нет.... Пока ты не знаешь исходных, ты не знаешь и последствий.

— Ты прав, — Лоренцо и сам так думал.

— Пообещай ей, что малыша усыновишь в любом случае.

— Это определенно.

— Вот. Ей пока этого хватит. А потом... потом будет видно! Если твое сокровище замужем, то стоит и тебе жениться на Динч.

— Да?

— Конечно. Ты бы хотел, чтобы молодой и холостой красавец общался с твоей супругой?

— Нет, — честно сказал Лоренцо.

— Вот. А так ты женат — и нет проблем.

— А если Адриенна освободится?

— Тогда и будешь думать. Это все пока, сам понимаешь, вилами на воде писано. На ближайшее время — что?

— Что именно?

Зеки улыбнулся.

— Да вот то. Пообещай ей усыновить ребенка в любом случае, а о браке скажи, что подумаешь. Но в Эрвлине.