― Больно ты нежная! ― а потом, вспомнив о чём-то другом, взяла Панси за руки и потупилась:
― Прости меня, Панси!
― А тебя-то за что? ― выпучила та глаза.
― За то... ― пояснила Дафна. ― Если бы я знала, что у тебя всё так серьёзно...
― То ― что? Стояла бы в сторонке и терпела?
― Я не знаю. Может, с самого начала... Знаешь, я же тебе тогда просто позавидовала...
― Когда? Когда мы по подземельям гуляли?
― Ага. Как он на тебя смотрел! ― Дафна мечтательно закатила глаза.
― Точно, ― подтвердила Панси. ― А я себе при этом твердила ― только бы не влюбиться, только бы не влюбиться!
― А вышло, что мы обе влипли!
― А знаешь, когда? ― спросила Панси.
― Когда он Асторию на руки подхватил? Я чуть не описалась от восторга! Такой вообще... Рыцарь в сияющих доспехах!
― М-м! ― помотала головой Панси. ― Значительно раньше. Когда ты сама к нему целоваться полезла. Я тогда на тебя поглядела и поняла ― пропали мы с тобой обе!
― Слушай, такой этот Поттер гад оказался!
― И не говори! Лучших девушек Слизерина окрутил!
― Кобелина! Причём, ― заметила Дафна, ― не только с нашего курса.
― Не поняла! ― насторожилась Панси. ― Это что, кто-то ещё на нашего Поттерчика претендует?
Дафна отпустила, наконец, Панси, убедившись, что та жива и здорова, и уселась в кресло.
― Да что же это я! ― всплеснула руками Панси. ― Присаживайтесь, гости дорогие! ― и уселась сама в соседнее кресло. Дафна подождала, пока она устроится поудобнее.
― Те же помнишь, как ещё на четвёртом курсе Аське шибануло в голову, что она должна мне во что бы то ни стало найти мальчика. Она, кстати, и на более старших курсах выбирала. В какой-то момент даже пыталась мне этого сосватать... Ну, помнишь, он ещё погиб на Турнире Трёх Волшебников?
― Седрик что-то-там...
― Точно! Седрик... А фамилию мне никак не вспомнить.
― Да и чёрт-то с ним!
― Угу. Всё равно, он меня на три года старше был. Так вот, приходит она как-то ко мне и говорит, что все мы дураки. С нами на одном курсе учится человек, который, как минимум, не слабее чемпионов Шармбатона и Дурмштанга, да и нашего собственного тоже, а мы дружно от него носы воротим. Сказала ― и каким-то образом набилась к нему дружить. Точнее, поначалу она за ним просто везде ходила, как привязанная. Он было пытался от неё прятаться, но после того, как её пару раз наказали старосты за то, что она спала ночью в коридоре у входа в палаты Гриффиндора, он перестал от неё бегать. Кстати, с тех пор она и учиться лучше стала. Конечно, она при этом не забывала о своей миссии и не упускала случая проехаться Гарри по ушам по поводу своей замечательной умной и красивой сестрёнки...
― Это, что, у Тори ещё одна сестра есть? ― с удивлением спросила Панси.
― Пф! ― фыркнула Дафна. ― Не смешно! ...А потом она прибегала ко мне и рассказывала, какой он замечательный. В общем, дорассказывалась. Как тот торговец на базаре, который так хвалил свой товар, что передумал его продавать, мол, самому нужен. Сама понимаешь, что история с чудесным спасением только масла в огонь подлила. Как-то к ней захожу, а она носом в подушке лежит, которую от слёз уже выжимать можно. Почему, говорит, он на меня как на пустое место смотрит? А я ей возьми да ляпни, что она сама такая классная девчонка, что может себе любого парня выбрать. Она говорит, мол, любого не хочу, хочу только этого. Я ей говорю ― значит, этот будет твоим, главное ― не сдавайся. Потом, как от папы пришло известие о её помолвке, она вся такая серьёзная ко мне подходит и заявляет, что поклялась, что никому, кроме него, в жизни не позволит себя коснуться.
― Ну и дура, чёрт подери!
― Ты думаешь? ― сухо поинтересовалась Дафна.
― Она же умрёт! ― Панси побледнела, вскочила и начала метаться по комнате.
― Да сядь ты! ― раздражённо сказала Дафна. ― Мы и так себе места не находим.
― Да как я могу сидеть? ― спросила Панси и вдруг набросилась на подругу. ― Ты мне почему мне раньше про это не говорила?
― А что мне тебя зря расстраивать? Чтобы ещё и у тебя голова болела?
Панси остановилась и укоризненно посмотрела на Дафну:
― Это, по меньшей мере, обидно! Как будто я тебе чужая!
― Прости! ― склонила голову Дафна. ― У меня эта история уже два года из головы не выходит. Словно какой-то таймер отсчитывает секунды до того момента, когда взорвётся бомба.
― Постой, а у неё же такой же брачный контракт, как на тебя был?
Дафна поджала губы:
― Слушай, не напоминай мне об этом косяке моего отца. Когда я его спросила, чем он руководствовался, подписывая на это годовалую дочь, он ответил, что у него было чувство, что нужно сделать именно так.
― Да, но... ― Панси задумалась. ― А что бы было, если бы на тебя не было контракта?
― У папы есть теория, что кто-то толкает Малфоя на войну с Гринграссом...
― И им нужна заложница, ― кивнула Панси.
― Ну да, ― удивлённо посмотрела на неё Дафна. ― Значит, без контракта мишенью той истории стала бы я?
― Наверняка! ― удовлетворённо кивнула Панси. ― И всё же, скажи мне, у тебя был такой же контракт?
― Такой же, ― кивнула Дафна. Панси перестала, наконец, бегать и снова уселась, обняв себя руками и нервно раскачиваясь.
― Скажи мне... Теоретически, чисто теоретически...
― Теоретически ― да, ― вздохнула Дафна. ― Но практически...
― Мы должны его бросить. Обе. В один день.
Дафна посмотрела на неё с ужасом, губы её задрожали:
― К-как б-бросить? Т-ты что т-такое говоришь? ― задыхаясь от обида проговорила она. ― И почему ты распоряжаешься моим...
Панси склонилась к коленям, пряча лицо, и Дафна тут де сползла на пол, обнимая её:
― Прости меня, прости! Я дура, прости!
Панси обняла её в ответ:
― Только он может это сделать, ты же понимаешь...
― Да, прости. Я не знаю, как смогу это пережить.
― Смотри на это по-другому, ― Панси отодвинула Дафну от себя и строго поглядела на неё. ― Просто подумай, сможешь ли ты с ним быть, зная, что в его силах было её спасти, и он этого не сделал?
― Если я его об этом не попрошу...
― Рано или поздно это всплывёт. Он тебе задаст прямой вопрос, и ты не сможешь соврать. И тогда он поймёт сам и сам уйдёт.
Дафна кивнула:
― Он решит, что он виноват.
― Пусть он думает, что это мы виноваты!
― А получится? ― спросила Дафна. ― Ты пойми, если я... Если мы его навсегда потеряем, но спасти её не получится...
― Во-первых, не навсегда. Пусть попереживает некоторое время, а потом мы вернёмся и скажем, что его прощаем.
― Это правильно, ― кивнула Дафна. ― Я как-то не подумала, что виноватого в любом случае назначим мы. Но это не исключает того, что он физически не сможет... Он же правильный ― через край!
― В ночь на её шестнадцатилетие ― сможет, ― твёрдо пообещала Панси.
― Хорошо, ― согласилась Дафна. ― Будь по-твоему.
― Так... У нас, как я понимаю, десять дней?
― Девять... Последний ― для Аськи.
― Значит, девять... ― задумалась Панси. ― Как календарик составлять будем? Жребий кинем? Чур, я ― последняя!
21 июня. После ужина
Мотоцикл, завывая двигателем, вылетел на широкую смотровую площадку на вершине скалистого утёса и с заносом затормозил. На скамейке на краю площадки рядом с сидящей девушкой стоял одетый в чёрное мужчина с длинными развевающимися бесцветными волосами. Яркий люмос, висевший рядом с ним, освещал изъеденное горем лицо человека, потерявшего всё и лишь мрачное пламя вендетты горело в его глазах. Девушка, напротив, была спокойна и даже с интересом смотрела разворачивающийся спектакль. Фабио, убедившись, что действующие лица в сборе, отогнал мотоцикл к обочине дороги и, заглушив двигатель, подошёл к ожидавшей его парочке.
― Ну, что ж... ― сказал он, встретив взгляд бесцветных глаз мужчины.
― Ну, что ж... ― отозвался тот.
― Я думаю, что синьорине следует отправиться домой, ― он взглянул в голубые глаза девушки и добавил, обдав её винными парами: ― Не так ли, хозяйка?
― А что мне мешает... ― надменно начал было светловолосый.
― То же, ― перебил его Фабио, широко улыбаясь, ― что помешало до этого. Ни за что не поверю, что вы хотя бы Круциатус не испробовали!
― Чёртов щенок! Что ты опять ухитрился припрятать в рукаве? ― процедил мужчина.
― Ха-ха, я знал, что вы оцените! ― рассмеялся Фабио. ― Ничего особенного, лишь милое колечко на пальчике, ― он снова повернулся к девушке. ― Синьорина, пожалуйста, идите по дороге вниз. Через пять минут или около того я вас догоню. Никакая опасность, помимо одиночества, вам не угрожает. Как я уже говорил, вам совершенно нечего бояться!
― Ты так уверен, что именно ты догонишь её?
― Да, синьор! Я сегодня бродил в лесу, и несчастная кукушка охрипла после того, как я попросил её накуковать, сколько лет я проживу. Так я её и не дослушал...
Девушка поднялась со скамейки, приняв поданную Фабио руку, и прошла мимо него, на секунду коснувшись взметнувшимися волосами его щеки. Молодой человек почувствовал, как его лицо пыхнуло жаром, а в горле встал сухой ком. Светловолосый со снисходительной гримасой наблюдал за этим.
― Эх, ― сказал он, глядя вслед хрупкой фигурке, растворяющейся в темноте ночи. ― Кто бы мог подумать, что так всё повернётся!
― Вы о чём? ― рассеянно перешёл на английский Фабио, поглощенный тем же самым зрелищем.
― О тебе. О ней. О её сестре. О моём сыне, которого ты вчера... ― мужчина перевёл взгляд на врага: ― Кто бы мог подумать? И, тем не менее!
― Я решительно не понимаю, о чём вы говорите! ― хмуро заявил молодой человек.
― Я так понимаю, ты пришёл меня убить? ― перевёл тему светловолосый.
― Да. ― спокойно ответил Фабио. ― Вы ведь меня за этим позвали?
― А если я откажусь?
― Умирать? ― откликнулся садовник. ― Я как раз собирался спросить вашего согласия.
― Если я откажусь драться?
― Да, это доставит мне определённые проблемы... ― Фабио озабоченно потёр подбородок. ― Это будет трудно.
― Я хотел бы тебе что-то рассказать...
― Если это поможет вашему боевому духу...
― О, нет, не поможет! ― устало откликнулся мужчина. ― Но я, может, захочу пойти тебе навстречу.
― Убиться об стену?
― Что-то вроде того.
― Ну, давайте, присядем...
― Сними, наконец, свои дурацкие очки. Твоя подружка уже ушла, и тебе нет необходимости соблюдать конспирацию!
Они сели, и старший погасил люмос, чтобы в последний раз насладиться светом звёзд и лунной дорожкой в море. Фабио терпеливо ждал, надеясь, что ему не придётся сегодня стать палачом.
― Эта бойня, что ты вчера устроил...
― Ага, как будто ваша банда пришла яблоки воровать! ― хмыкнул садовник.
― Это было бесчестно!
― Вы знаете, так у нас с вами разговор не пойдёт. Я, конечно, понимаю, что три десятка Пожирателей, атакующих особняк с двумя магами внутри, и лично Тёмный Лорд, запускающий Аваду в младенца ― это честно. Идите-ка вы... ― он вскочил, собираясь идти.
― Постой! Сядь! Мой сын погиб... так, что я и врагу не пожелал бы.
― Я вчера убил друга. Своими руками вонзил кинжал ему в сердце. Долгие годы он был единственным близким мне человеком...
― Ты знаешь, для меня ты никогда не был врагом.
― Кхе! ― поперхнулся молодой человек. ― Что вы пытаетесь этим сказать?
― О, нет, не думай, что я собираюсь давить на жалость. Напротив. Я хочу сказать, что ты был мусором под ногами, отбросом, мелким червяком, которого мне стоило раздавить в первый же раз, как я тебя увидел. Я часто жалел, что этого не сделал. Мой сын враждовал с тобой, я ― просто презирал, кроме того, у нас были вполне понятные разногласия по поводу устройства мира...
― И вашего места в нём!
― И моего места в нем, ― кивнул светловолосый. ― Это предсказание всё изменило!
― Какое предсказание?
― Безумная Трелони...
― Что? Как вы её назвали?
― Ты не считаешь её безумной?
― Ха-ха! ― рассмеялся Фабио безумным смехом. ― Считаю ли я гениальнейшего аналитика и стратега нашего времени безумной? Нет, конечно, человеческие жизни для неё ― ничто, и по жуткой циничности с ней мало кто сравнится. Ха-ха! В результате срабатывания одного из разработанных её семьёй безумных планов пали два величайших волшебника Англии, а сама она стала очень, очень богатой леди!
― Каких планов? ― не понял мужчина.
― Вы знаете, отец этой девушки, ― Фабио кивнул в сторону дороги, ― действительно, великий аналитик, хоть он обычно и принижает свои способности. Он эту комбинацию просчитал ещё в ходе предыдущей войны, и сумел выйти из неё с красавицей-женой из влиятельной семьи и очень хорошей прибылью. Вы, как мне помнится, тоже приподнялись неплохо. Трелони поняла, что её комбинации не достигли цели, и разработала новые. Было сделано предсказание, что Волдеморт вернётся, что будет Избранный, потом Избранного поместили в особые условия... Доверчивый старик Дамблдор был такой же фигурой на шахматной доске, как и Том Риддл, но настоящей целью было ваше и Дэниела, ― опять кивок в сторону дороги, ― уничтожение. За нечто ужасное, что сделал ваш предок и за ту помощь, что его предок оказал вашему.
