— Да, она убила! Убила старейшину, который приказал ей убить ребенка! Такое вот ей придумали испытание. Убила и забрала его мечи! — почти выкрикнула Марта.

— Но, Маритининиэль, это же очень опасно! Если она это сделала, то стала изгоем в своем клане! А если она еще и убила старейшину, то на нее должна была быть объявлена охота!

— Охоту объявили бы, если бы она просто убила, но она вызвала его на поединок. Она отказалась убивать ребенка, и за неисполнение приказа ей грозила смерть. Но она обвинила старейшину в оскорблении. Обвинила в том, что он ее унизил, дав задание убить несмышленое дитя, а не опытного воина. Старейшина вынужден был принять вызов, а Ирэн потребовала — бой насмерть, мол, такое оскорбление можно смыть только кровью.

— Но почему ей назначили такое странное испытание — ребенок, а не воин? — спросил эльф.

— Тот, кто учил Ирэн, был хорошим бойцом, он очень хорошо обучил девушку. Она тоже стала очень хорошим бойцом, она бы легко расправилась с любым противником, если бы это был воин. Но клан Мягко Ступающих — это клан убийц, а не воинов. И боец этого клана должен быть готов убить любого, на кого укажут старейшины. А учитель Ирэн, на свою голову был не только хорошим бойцом, но он был и хорошим психологом, он понял, что Ирэн убьёт любого воина, но не сможет поднять руку на ребенка, вот он и назначил ей такое испытание.

— Но если бы надо было убить не ребенка, а взрослого, Ирэн выполнила бы это задание и осталась в клане и стала бы хладнокровным убийцей! Понимаешь, Маритининиэль, убийцей! Тем, на кого ее учили! И рано или поздно она бы...

— Рано или поздно она бы сорвалась, она не смогла бы убить ни ребенка, ни беременную женщину, ни... — Лекарка махнула рукой. — В общем, она бы сделал то, что сделала. Только вот последствия были бы более трагичные для нее.

— И более кровавые для клана, — закончил эл Минэтэйнион.

— Так и случилось, — пожала плечами лекарка. — Или ты думаешь, что молодая девушка, убившая одного из старейшин, одного из лучших мечников клана, была вот так просто отпущена? Ей отдали мечи побежденного, дали полдня форы и пустили по следу три боевые пятёрки. То есть организовали охоту, но не официальную.

— Три пятёрки! — пораженно воскликнул эльф. — Маритининиэль, ты хочешь сказать, что она их всех... Ведь боевая пятёрка дарков не сходит со следа, пока не добьётся своего или пока не погибнет! А Ирэн жива!

— Почему всех? — усмехнулась женщина, — четверых из последней пятёрки добила я.

— Ты хочешь сказать, что ты... Не может быть! Тебя хоть и учили, но не до такого же уровня!

— Девочка не только мечник, она еще и сильный маг, да, она была сильно изранена, но и тем тоже досталось неслабо. Так что моих сил хватило с ними расправиться, тем более что магией я тоже неплохо владею. — Марта закончила перебирать свои травы и опустилась на стул напротив эльфа. — Вот тут ты в моем уровне можешь не сомневаться. Ну что ты хотел еще спросить?

— Маритининиэль, почему ты ушла? Почему ты тогда ушла?

— А почему ушел ты? Почему молодой, подающий большие надежды маг жизни ушел из Светлого Леса? Ушел, не попрощавшись, что я должна была подумать?

— Я не мог иначе, мои исследования вызвали, ну ты помнишь, какую реакцию они вызвали среди наших старейшин. Они бы запретили мне работать дальше.

— И что теперь, ты продолжаешь работать над той проблемой?

— Нет, я понял, что развитие той темы опасно для всего живого. Может, это слишком громко сказано, но это действительно опасно! Я это понял и прекратил работы.

— Выходит, старейшины были не так уж и неправы? — Подняла брови Марта.

— Выходит, что так. Но я понял это только со временем. Все мы делаем ошибки, особенно в молодости, и за них приходится расплачиваться, только вот иногда это очень дорого обходится, плата получается несоразмерна содеянному. — Эльф произнес это, не сводя своего грустного взгляда с лекарки. А Марта задала еще один вопрос:

— Почему же ты теперь не вернешься в Светлый Лес?

— Потому что старейшины всё же неправы! — При этих словах брови Марты снова удивленно поднялись, а эльф с горячностью продолжил:

— Мой пример, пусть я и был неправ, только показал, что политика, проводимая советом, ведёт народ эльфов к вырождению! Мы медленно, но верно вымираем! Если дарки как-то сумели вписаться в современное общество, пусть и в качестве наёмников и убийц, то светлые, со своей изоляционистской политикой, дошли до последней черты!

— Почему же здесь, в зелийском королевстве, эльфийская диаспора довольно обширна? И вроде из здесь живущих эльфов никто вымирать не собирается.

— Эльфы, живущие здесь, не хотят или уже не могут жить в лесу, они, как бы это лучше сказать... ну, не совсем эльфы.

— Как и ты, — кивнула лекарка.

— Как и я, — согласился эльф, грустно улыбнувшись, — как и я, впрочем, как и ты. Разве ты этого сама не чувствуешь?

— Я? — удивилась Марта. — Знаешь, я как-то об этом не задумывалась. Сначала, пока я пряталась, было не до этого, потом появилась Ирэн. Надо было и ее прятать. Так что мне было некогда об этом думать.

— Но ты же не собираешься прятаться вечно? Тем более теперь, когда тайна Ирэн раскрыта! Думаешь, Мягко Ступающие забывают такие пощёчины? Теперь за девочкой снова придут, они узнают, где Ирэн, рано или поздно, но узнают. И придут, получается, придут не только за ней, но и за тобой!

— И что же мне теперь, бедной, делать? — улыбнулась Марта.

— Не знаю, ты же была лучшей видящей. Разве ты не можешь предсказать грядущие события?

— Видящей? — Грустно улыбнулась лекарка. — Что вы знаете о видящих? Нас запирают в золотые клетки и заставляют смотреть. Смотреть в грядущее. Не понимают, что очень многие видят дорогу только до первого перекрёстка, ну до второго, не дальше. А там новые события и новые перекрёстки. И увидеть все вероятные направления пути просто невозможно.

— Но ты же можешь...

— Могу, до третьего. А дальше? И потом, когда смотришь вдаль, то можешь не заметить камня под ногами, споткнуться об него и разбить голову. Вот так! А ты говоришь — видящая!

— Маритининиэль, я не могу ничего предложить, кроме своей помощи. И клянусь, я буду тебя защищать!

— С чего бы это? — как-то очень грустно спросила лекарка.

— Потому что я не хочу потерять тебя снова! Потому что я люблю тебя! — Эльф вскочил с места, подошел к лекарке, тоже вставшей со своего места, и обнял ее. Марта не стала вырываться, она посмотрела ему в глаза и спросила:

— А Ирэн? Ее ты тоже будешь защищать?

— Ее тоже! — не раздумывая, ответил эльф, — Ее тоже, все, кто дороги тебе, дороги и мне! И я буду вас защищать, сколько хватит моих сил! Сколько хватит моей жизни! Я люблю тебя, Маритининиэль!

Фиоринэль эл Минэтэйнион поцеловал Марту, и она ответила на его поцелуй.

— Ага! И здесь целуются! — раздался хрипловатый голос. — Стоит их только оставить без присмотра, так сразу же целоваться начинают! Ой! — Громко ойкнувшую Листика втолкнули в комнату, так как она встала на пороге и комментировала увиденное, никого на пропуская внутрь. В комнату ввалились магистры Захарус, Вайлент, мастер Саманта и Милисента.

— Ну, чего толкаетесь! — закричала девочка, — подглядывать нехорошо! А вы сюда все такой кучей подглядывать!

— А ты? — улыбнувшись, спросила Марта, вернее теперь уже не Марта, а светлая эльфийка Маритининиэль, потому что с нее сошла прежняя личина.

— А я не подглядываю! Я конструирую факт, — наморщив лоб, ответила Листик.

— Не "конструирую", а "констатирую"! И вообще, общение с королевским инспектором графом де Нариньяк тебе явно не пошло на пользу, — заметила Саманта.

— Да, не пошло, совсем не пошло, — тяжело вздохнув, согласилась Листик. И серьезно добавила: — У этих столичных ответственных чиновников нельзя научиться ничему путному!

— Это точно, — согласилась Милисента. Все засмеялись, а магистр эл Минэтэйнион, немного отстранившись от Маритининиэль, объявил:

— Познакомьтесь, господа, это моя невеста Маритининиэль!

— Это уже третья! — радостно воскликнула Листик.

Маритининиэль, тоже отстранившись, удивленно спросила:

— Как третья?!

— Ага, — важно кивнула Листик, — ты третья невеста! Первая — Флина, вторая Талина. А ты, Марта, будешь третьей!

Маритининиэль, уже совсем отстранившись, но не выпуская эльфа из рук, строго спросила:

— Фиоринэль, когда ты успел? Ты же здесь всё время, раненый, лежал! И потом, они же русалки!

— Какие русалки, какие невесты! — вскричал ничего не понимающий эльф.

Вошедшие вместе с Листиком засмеялись, а покрасневший магистр Вайлент сказал:

— Флина — это моя невеста! Да, она русалка, ну и что? Что здесь такого? Насколько я знаю, межрасовые браки не запрещены! И у нас может быть здоровое потомство!

— Да, может, и не просто может, а уже будет, — подтвердила Листик, — мальчик и девочка.

— Как мальчик и девочка? — растерялся магистр Вайлент, — почему мальчик и девочка?

— Ну, вы же хотите сына, а Флина хочет дочку, вот у вас и будут сразу мальчик и девочка, — очень серьезно объяснила Листик.

— Но... но откуда вы знаете? — спросил ошарашенный магистр Вайлент.

— Раз Листик так говорит, то так и будет, — подтвердила Маритининиэль, — она в этом разбирается.

— В чем разбирается, в мальчиках и девочках? — Никак не мог прийти в себя магистр Вайлент. — Как она может разбираться?! Она же сама еще ребенок!

— Я неправильно выразилась, прошу прошения, — склонила голову эльфийка, — Листик это просто видит. А Флина русалка, а русалки могут выбирать пол и количество своих будущих детей.

— Эээ... то есть они могут по желанию... — Магистр Захарус не нашелся, как сформулировать свою мысль, но решительно закончил: — Это очень интересный научный факт! Эта информация нигде не была ранее отражена!

— Что ж тут неизвестного, — пожала плечами Листик, — тут об этом все знают, тут очень много родственников русалок.

Маритининиэль, глядя на так до конца и не пришедшего в себя магистра Вайлента, с улыбкой кивнула. А магистр Захарус хлопнул магистра Вайлента по плечу:

— Так вас, коллега, можно поздравить? У вас будут и сын и дочка, как я вам завидую!

Листик посмотрела на магистра Захаруса и предложила:

— А хотите, мы и вам русалку найдём? Здесь их у нас много! Выберете себе ту, какая вам больше понравится!

— Тут у вас просто какое-то русалочье брачное агентство, не успели мы попасть в приграничье, как одних уже почти женили, а другим насильно и очень активно невест подыскивают! — Смутился магистр Захарус, остальные заулыбались. Тут уж магистр Вайлент хлопнул Захаруса по плечу:

— Ну что вы, коллега, всё на добровольных началах, а вы подумайте, когда еще такая возможность будет!

— Нет, спасибо! Я пока обойдусь, тем более что у меня уже есть невеста, вы лучше вот ей подыщите! — Пришел в себя магистр Захарус, при этом, злорадно улыбаясь, показал на Саманту.

— Не, ей невеста не положена, она сама может стать невестой, — серьезно сказала Листик, — потом, когда захочет...

Тут уж засмеялись все присутствующие, настолько серьезный был вид у девочки. Опять открылась дверь, и в домик заглянули Ирэн и Миримиэль. На темную эльфийку преображение лекарки из пожилой человеческой женщины в юную эльфийку не произвело никакого впечатления, а вот светлая застыла пораженная.

— Ой! Марта, это вы? — воскликнула Миримиэль. Эльфийка, которую до сих пор обнимал магистр эл Минэтэйнион, улыбнулась:

— Да, Миримиэль, это я.

Магистр Захарус, который раньше не видел Марту, подозрительно оглядел всех присутствующих и голосом прокурора спросил:

— Так, я так понимаю, что уважаемая Маритининиэль раньше выглядела совершенно по-другому? Да? Я не буду спрашивать почему, видно, у нее для этого были достаточно веские причины. — Магистр эл Минэтэйнион энергично закивал, а начальник экспедиции продолжил: — И я так понимаю, что свой облик она сменила совсем недавно, буквально перед нашим приездом, раз Миримиэль ее в этом новом виде не видела, а почему остальные не удивились? Или вы уже видели?

— Нет, — ответила мастер Саманта, — я не видела. Но я видела ее истинный облик.

— Это как? Не видела, но видела? Саманта, объясни! — потребовал магистр Захарус.

— Я вижу истинный облик под мороком, под любой личиной, — ответила Саманта и, предвосхищая новый вопрос, добавила: — Милисента и Листик тоже обладают этими способностями. А магистру Вайленту сейчас не до этих мелочей.

Действительно, тот с отсутствующим видом смотрел в окно. Там наблюдалось некоторое оживление среди студентов. Листик тоже выглянула в окно:

— Вот и недостающие невесты появились, Флина и Талина. Флина к вам, магистр Вайлент, а Талина к Кленму.

Захарус покачал головой и сказал:

— Наверное, студента Кленма придется заменить, его оставлю здесь, двое влюбленных в отряде — это уже перебор!

— Ага, — согласилась Листик, — он тоже будет думать только о своей русалке, и кто у них будет — мальчик или девочка. А все и так знают, что у них будут двойняшки!

— Все всё знают, один я не догадываюсь ни о чем. Ну, как прикажете в таких условиях руководить экспедицией? — Сокрушенно развёл руками магистр Захарус.

— Мудро и терпеливо, — посоветовала Саманта. — Можно еще решительно и строго, но это в меру. А то разбегутся, а некоторые и разлетятся.

Присутствующие захихикали, магистр махнул рукой:

— Ладно, пойду руководить теми, кто меня еще слушается. А то тут собрались какие-то таинственные личности, с запредельными способностями, о которых я даже не догадываюсь.

Захарус толкнул магистра Вайлента, который, забыв обо всём на свете, смотрел в окно. Тот как будто очнулся:

— А? Что?

— Или же влюбленные, не замечающие никого вокруг. Вот, Саманта, поделимся — один со мной в горы пойдёт, а второй влюбленный с тобой останется. Не одному же мне мучиться. — И сказал, обращаясь уже к Вайленту: — Идем, я так понял, там ваша невеста появилась, — и потащил того на улицу.

По горной дороге, ведущей к Ларнийскому перевалу, двигался отдельный отряд экспедиции академии Магических Искусств. Впереди отряда ехали Листик и Ыргиз. Магистр Захарус пересмотрел свое решение не брать в горы орков. Ыргиза и Палыма он взял после долгих уговоров. Ему всё равно надо было кем-то заменить Кленма, который собрался жениться на русалке Талине. Поэтому он и взял Ыргиза, ну а Палыма взять его уговорили. Саманта осталась старшей над оставшейся частью экспедиции и пообещала лично присматривать за всеми поисковыми партиями, что будут заниматься различными исследованиями в Дрэгисском лесу и предгорье. А Милисента пообещала выделить для сопровождения каждой такой партии по десятку своих дружинников и по одному переговорному амулету. Кроме этого, три десятка воинов находились в замке, в постоянной готовности прийти на помощь в случае какой-либо опасности, для этого Милисента сняла часть своих дружинников с застав.