— Джим, я дал тебе слово, и я его сдержу. Илидор будет на свободе. Успокойся. Чувствуй себя как дома, здесь всё к твоим услугам. Обед будет в три часа. А сейчас извини, мне пора... Дела, сам понимаешь.
Склонившись, он ещё раз крепко — по-братски — поцеловал Джима и вышел. Джим, свернувшись клубком под роскошным шелковистым одеялом, уткнулся в подушку и закрыл глаза.
К его услугам была шикарная ванная и бассейн, великолепный дворцовый парк с цветником и предупредительные, всё понимающие без слов слуги. Рассекая телом лазурную воду, Джим переплыл огромный, залитый солнечным светом бассейн от края до края раз пятнадцать, полтора часа провалялся в ванне с ароматной пеной, оделся, уложил волосы и к полудню был с ног до головы в полном порядке — разумеется, только внешне. В час ему подали чай, и до трёх он в одиночестве бродил по дворцу и саду. Глаза его уже были сухи, но возле губ залегли горькие складочки.
В три его пригласили в столовую. Она была гораздо меньше банкетного зала и намного уютнее, обильно украшена цветами и очень светла. Её пересекали мягкие золотистые лучи света, льющегося в окна, а большой овальный стол был накрыт на две персоны. Король чуть задерживался. Ожидая, Джим переходил от окна к окну, любуясь открывавшимся из них видом на парк, рассеянно рассматривал цветы, а потом присел на краешек кушетки у стены. Долго ждать не пришлось: Раданайт появился в дверях столовой через пять минут. Свой повседневный чёрный костюм он сменил на синий, с шелковисто блестящей гладкой вышивкой почти того же оттенка, что и сам костюм. Глубокий и сочный индиго его костюма сочетался с чёрным воротничком и манжетами, а обут он был в неизменные блестящие чёрные сапоги. Джим поднялся ему навстречу. Раданайт вошёл в солнечное пространство столовой, и вышивка мягко заблестела на его костюме, а феоновая корона заискрилась ослепительными переливами всех цветов спектра.
— Прости, малыш, я немного опоздал, — сказал он. И спросил, внимательно и ласково заглянув Джиму в глаза: — Ну, как ты?
— Я в полном порядке, ваше величество, благодарю вас.
Чуткое ухо Раданайта уловило сухую горечь в голосе Джима, и в его взгляде засквозила грусть. Он чуть пожал обе руки Джима и жестом пригласил к столу.
— Я решил, что сегодня нам больше никто не нужен, — сказал он. — Только я и ты. Полагаю, присутствие кого-то ещё только тяготило бы тебя.
— Я ценю вашу деликатность, ваше величество, — проговорил Джим.
Обед прошёл грустно. Раданайт был ласков и внимателен, но Джим, хоть и старался улыбаться, всё же не мог преодолеть владевшей им подавленности. Впрочем, пара рюмок маиля разлила приятное тепло по его членам, а на душе стало даже немного легче, хотя проблемы не исчезли. На какое-то время Джим ощутил себя в уютном коконе, а грусть улетучилась, как туман под лучами солнца. Маиль оставлял цветочный привкус и горьковатый холодок на языке, а душу расцвечивал яркими и тёплыми красками, и Джим, улыбаясь, обводил взглядом светлую, уставленную цветами комнату, пространство которой сияло золотистым светом. Тёплая ладонь Раданайта мягко накрыла его руку, и Джим не отнял её, продолжая улыбаться. Илидор был всё ещё под стражей, Лейлор лежал в коме, лорд Дитмар — в склепе, под прозрачной крышкой криосаркофага, а с Рэшем его разлучала Бездна, но Джим улыбался. Можно плакать, пока от слёз не потускнеют глаза, но горю этим не помочь. Лучше улыбаться, и тогда — кто знает? — может быть, боль станет легче.
— Останься до завтра, — ласково попросил Раданайт, сжимая его руку. — Пожалуйста.
— Хорошо, останусь, — улыбнулся Джим.
Он остался, и поздним вечером они гуляли в освещённом фонарями парке. Раданайт в чёрном плаще и мерцающей феоновой короне был задумчив, грустен и в приглушённом парковом освещении чем-то напоминал лорда Райвенна; наверно, таким был лорд Райвенн в молодости, подумалось Джиму. Его руки завладели руками Джима, а его дыхание щекотало Джиму висок.
— Скажи, ты правда любишь Лейлора? — спросил Джим.
Руки Раданайта переместились на его плечи.
— Люблю ли я его? Не знаю... Он — моя яркая звёздочка, мой смысл жизни, моё дитя, мой господин, моё счастье и моя боль. Мне не нужен мир, в котором нет его. Он — моё маленькое родное существо, он лучше и чище меня, потому-то его так и ужаснуло то, что он увидел... Я сам порой ужасаюсь себе.
Джим вскинул голову, вглядываясь Раданайту в глаза.
— Что он увидел? Что его ужаснуло? Почему он сделал это с собой?
Раданайт покачал головой.
— Не спрашивай, Джим, — проговорил он глухо. — Это уже всё равно в прошлом, к которому возврата не будет. Я принял решение и назад не поверну. Если он... Если он выкарабкается, если его сердечко выдержит и сможет меня простить — клянусь, я никогда не причиню ему боли, никогда не обману, я буду предан ему до конца моей жизни, я буду любить и оберегать его и наших детей. Он нужен мне, как воздух. А если... — Голос Раданайта дрогнул, глаза потемнели от боли, и он договорил ещё глуше и тише: — Если его не станет, я не сниму траура до конца своих дней. Не отпущу волосы, не пойду ни с кем к Кристаллу и не надену диадемы. Я стану вечным вдовцом. Ты свидетель моей клятвы, Джим. Не спрашивай меня больше ни о чём... Довольно и того, что я сам себя виню.
— Не мне тебя судить, — ответил Джим тихо. — Твоя совесть — твой судья. И если Лейлор тебя простит, то так тому и быть. Всё будет решать он.
Раданайт медленно и печально, но решительно кивнул.
— Какое бы ни принял он решение, я ему покорюсь, — сказал он.
Они пошли дальше по пустынной, освещённой фонарями аллее.
— Как там Эсгин? — вдруг спросил Раданайт. — Отец сказал, что у него были преждевременные роды.
— Да, малыш родился недоношенным, — сказал Джим. — Но с ним всё будет хорошо, его выходят. Жизнь Эсгина была в опасности, но сейчас он тоже идёт на поправку.
— Это хорошо, — проговорил Раданайт. И спросил: — Как назвали маленького?
— Зелхо, — ответил Джим.
* * *
В Кайанчитуме был ветреный холодный полдень. По возвращении домой Джим первым делом заехал в больницу, но там не было хороших новостей: в состоянии Лейлора не намечалось никаких положительных тенденций.
Глава XXIV. Поручительство и обручение
Предварительное слушание по делу Илидора состоялось семнадцатого дартмара в Кабердрайке. В зале заседаний присутствовали: коллегия из троих судей под председательством верховного судьи Оргеча, государственный обвинитель — старший советник Хэймелин, защитник — г-н Пойнэммер, а также Джим, лорд Райвенн, Серино, Дейкин и Дарган. Сегодня Джим впервые увидел Илидора с момента его ареста. Он находился в кабинке для подсудимых — будке из ударопрочного прозрачного пластика со скамеечкой внутри. На нём был чёрный арестантский комбинезон и тяжёлые магнитные ботинки, но держался он спокойно. Сердце Джима сжалось, когда он встретился взглядом с сыном; Илидор ободряюще улыбнулся ему, приложил пальцы к губам и послал воздушный поцелуй.
За полминуты до начала заседания в зал вошёл король в сопровождении охраны. При его появлении все встали, в том числе и судья. Илидор, хмуря брови, тоже поднялся в своей кабинке. Король занял своё место, и судья Оргеч, внушительный и седовласый, в лиловой мантии на квадратных плечах, объявил предварительное слушание открытым.
— Все заявленные на сегодня участники находятся в зале? — спросил он. — Проверим по списку. Потерпевший, его величество король Раданайт... — судья скользнул взглядом в сторону короля, — присутствует. Председатель судейской коллегии верховный судья Оргеч — присутствует; судья Гоорен и судья Леинг, — Оргеч слегка наклонил голову в стороны своих коллег, — присутствуют. Государственный обвинитель, старший советник Хэймелин?
— Здесь, ваша честь, — встал обвинитель, высокий и худой, с длинным пучком пшеничных волос, собранных в виде конского хвоста.
— Хорошо, — кивнул судья. — Защитник, господин Пойнэммер?
Миниатюрная, затянутая в безупречно сидящий чёрный костюм фигурка слуги закона с чёрным пучком волос на гладко выбритой голове вынырнула с противоположной стороны:
— Присутствую, ваша честь.
— Так, — сказал судья. — Протокол заседания ведёт секретарь Дакс, обвиняемый в зал суда доставлен. Список исчерпан. Повестка сегодняшнего слушания следующая: рассмотрение ходатайства его величества короля Раданайта, вопрос об изменении обвиняемому меры пресечения в связи с поручительством уважаемого гражданина, а также порядок и сроки дальнейшего рассмотрения данного дела. Начнём по порядку. Ваше величество, суд готов выслушать ваше ходатайство.
Король, поднявшись со своего места, звучным и ясным голосом сказал:
— Уважаемый суд, суть моего ходатайства состоит в том, чтобы квалифицировать действия обвиняемого не как покушение на короля, а как незаконную дуэль. Я выступаю с инициативой отозвать обвинение в столь тяжком государственном преступлении, как покушение на короля, поскольку не усматриваю в действиях обвиняемого признаков такового деяния. Заверением в том выступает моё слово королевской чести. Я утверждаю, что в намерениях обвиняемого не было умысла к покушению по политическим или идеологическим мотивам, а была лишь эмоциональная подоплёка частного характера, что государственным преступлением не является. Я свидетельствую, что мотивом к инициированию дуэли со стороны обвиняемого послужило его ошибочное убеждение в том, что я якобы стал причиной болезни его младшего брата и моего наречённого избранника Лейлора Райвенна-Дитмара. Это, как уважаемый суд может видеть, проблема сугубо частного характера, она не попадает в ранг государственных. Поэтому я ходатайствую о том, чтобы рассматривать это дело в ином качестве и с другой статьёй обвинения. Такова суть моего ходатайства.
— Суду ясна ваша позиция, ваше величество, — сказал судья Оргеч. — Что по поводу данного ходатайства считают защита и обвинение? Старший советник Хэймелин?
— Обвинение призвано действовать в интересах потерпевшего, и если его величество считает нужным переквалифицировать действия обвиняемого, то я полностью солидарен с его позицией, — встав, ответил обвинитель.
— Что скажет уважаемая защита? — обратился судья Оргеч к г-ну Пойнэммеру.
— Было бы странно, если бы защита не согласилась с такой постановкой вопроса, ваша честь, — отозвался тот, выставляя на обозрение свою ладную миниатюрную фигурку. — Ходатайство его величества как нельзя более совпадает с интересами защиты, и мы, разумеется, обеими руками голосуем за его удовлетворение уважаемым судом.
— Что ж, в таком случае... — начал судья Оргеч, но заметил, что Илидор в кабинке, встав на ноги, делал какие-то знаки. — Что, обвиняемый? Вы просите слова?
Илидор утвердительно кивнул.
— Хорошо, обвиняемый, вам даётся слово, — сказал судья Оргеч. — Подойдите к микрофону, установленному в вашей кабинке, и говорите.
Из динамика послышался взволнованный голос Илидора:
— Я не могу согласиться с тем, что его величество не считает себя виновным в том, что случилось с моим младшим братишкой! Конечно, спасибо ему за то, что он не обвиняет меня в покушении на него, но я считал и считаю его виновником несчастья, случившегося с Лейлором. Вот моё мнение, ваша честь!
— Обвиняемый, ваше замечание несвоевременно и к существу ходатайства не относится, — сказал судья Оргеч строго. — Мотивы вашего поступка пока не рассматривались, об этом речь пойдёт позже, в рамках другого заседания. Разъясняю вам, что на данной стадии рассмотрения вашего дела мы обсуждаем только квалификацию вашего деяния — иными словами, по какой статье вас судить, а именно за тяжкое государственное преступление или просто за незаконную дуэль. Разница существенная, согласитесь. А какими мотивами вы руководствовались, мы сегодня не рассматриваем. Не забегайте вперёд, обвиняемый, и на будущее советую вам согласовать все ваши высказывания с вашим защитником. Итак... Если обвинение и защита не возражает против ходатайства, выдвинутого его величеством, то суд объявляет пятиминутный перерыв в заседании для совещания судейской коллегии на месте.
Судьи стали вполголоса совещаться. Г-н Пойнэммер, подойдя к кабинке Илидора, стал что-то ему говорить в микрофон: вероятно, он отчитывал его за незапланированное выступление. Илидор угрюмо слушал, но в его глазах поблёскивали непокорные искорки. Джим вполголоса спросил лорда Райвенна:
— Как ты думаешь, отец, они примут ходатайство Раданайта?
— Разумеется, примут, — также вполголоса ответил лорд Райвенн. — Совещаются они только для порядка. Слово королевской чести приравнивается в суде к достоверному свидетельству.
Перерыв закончился, все заняли свои места, и судья Оргеч объявил:
— Совещаясь на месте, суд постановил: ходатайство его величества удовлетворить, определить квалификацию деяния обвиняемого как незаконную дуэль, а обвинение по статье "Покушение на жизнь короля" в связи с этим отозвать. Перейдём к следующему вопросу сегодняшней повестки, а именно к обсуждению возможности изменения обвиняемому меры пресечения. Защита, вам слово.
Г-н Пойнэммер встал.
— Благодарю, ваша честь. Защита полагает, что обвиняемый не опасен для общества, а значит, необходимости в его строгой изоляции нет. Уважаемый суд, обвиняемый не глупец и не самоубийца, чтобы предпринимать повторную попытку вызвать его величество на поединок, да и возможности такой ему, я уверен, уже не представится: у его величества хорошая охрана. — Г-н Пойнэммер почтительно наклонил голову в сторону короля. — За моего подзащитного берётся поручиться уважаемый гражданин, репутация которого безупречна и в порядочности которого сомневаться не приходится. Я говорю о милорде Зелхо Медалусе Алмино Райвенне, который присутствует в зале суда.
При этих словах лорд Райвенн встал и поклонился.
— Милорд Райвенн, приходящийся отцом его величеству, в настоящее время находится на заслуженном отдыхе, но он много лет своей жизни посвятил общественной деятельности, являясь членом городского совета Кайанчитума, — продолжал г-н Пойнэммер. — Он является заслуженным деятелем в своей области, о чём свидетельствуют его многочисленные награды. Также ему было присуждено звание заслуженного гражданина города Кайанчитума. Уважаемый милорд Райвенн берётся поручиться за моего подзащитного и взять на себя ответственность за его надлежащее поведение, дав суду в качестве гарантии своё слово чести.
— Вы подтверждаете слова защиты, милорд? — обратился судья Оргеч к лорду Райвенну.
— Да, ваша честь, подтверждаю, — ответил тот.
— Известно ли вам, что в случае совершения обвиняемым каких-либо противоправных действий ответственность ложится на вас, и вы можете быть привлечены к суду? — спросил судья Оргеч.
— Я полностью осознаю всю меру ответственности, которую я беру на себя, — сказал лорд Райвенн. — Но я ручаюсь, что Илидор... то есть, обвиняемый будет вести себя надлежащим образом и не подведёт меня.
— Таким образом, ваша честь, — снова взял слово г-н Пойнэммер, — защита ходатайствует об освобождении подсудимого из-под стражи под поручительство уважаемого милорда Райвенна. Поскольку наш подзащитный является военнослужащим, то мы предлагаем до следующего заседания отпустить его на базу, где он состоит на службе, под соответствующий надзор его командования.
