Зверь лютый. Книга 7. Найм

Однажды сия инокиня явилась к преподобному Серафиму в слезах. Ибо получила она письмо от брата, в коем извещал он сестру свою о своей тяжкой болезни и неминуемой скорой смерти. Тогда наставник сих сестёр во Христе сказал ей:

— Нет, рано ему ещё. Он мне для дела нужен. Пойди и умри за него.

Сия Елена, услыхав слова наставника своего, пришла в крайнее волнение, ибо смерть пугала её чрезвычайно. Однако же долгая добрая отеческая беседа пастыря успокоила её душу. Тотчас пошла она в уединённую келью свою, где в тот же день и умерла. Брат же её чудесным образом немедля же выздоровел.

Женщина, рассказывавшая нам с женой эту историю, захлёбывалась от восторга и умиления при явлении сего "божьего чуда", произошедшего от молитвы преподобного Серафима Саровского. Мы же, при всём уважении и понимании необходимости лоббирования корпоративных интересов и перенаправления финансовых потоков, увидели здесь, прежде всего, преднамеренное убийство неповинной женщины.

Неповинной ни в чём, кроме веры своей.

* * *

Я никак не могу оценить силу религиозных чувств той "юной вдовицы", которой поп подол задирал. Но если она от него понесёт, то у неё впереди замаячит "церковный дом". Хочется думать, что мир разумен, и дело ограничится какой-нибудь лёгкой епитимьёй. Типа: отработать полгода в хозяйстве священника задарма. А может просто: попугает и простит. Для вербовки, в форме искреннего раскаяния, надёжного источника информации в данной общине?

Я уже говорил, что нормы сексуального поведения в "Святой Руси" весьма фрагментированы. И "подлые сословия" более следуют традициям, "как с дедов-прадедов заведено", а не законам. Но над всем этим разнообразием висит топор "Устава". Который в любой момент может быть применён к любому из нарушителей. Которые и составляют основную массу туземного населения.

Ситуация достаточно хорошо знакома и по моей РФ: "Виноваты — все. А дальше — как договоримся".

"Устав" на "Святой Руси" — второй закон. Не менее действенный, чем "Русская Правда", но значительно более жестокий. И — "жадный". Если в "Правде" максимальная установленная вира — 80 гривен кунами, то в "Уставе" — 10 гривен золотом, что соответствует 480 "кунских" гривен. По нескольким статьям — 100 гривен митрополиту. При том, что вира даже за убийство свободной женщины — 20.

"Согрешив, бабу впятеро дешевле убить, чем попу заплатить".

Почти везде дополнительно к вире — епитимья. И тут очень широкие возможности для власть имущих. Пара месяцев сурового поста — и мужик просто косу не потянет. Про соху и говорить нечего. В сезон, когда "день — год кормит", так можно загнать семейство в нищету вплоть до вымирания от голода.

Развод расценивается как преступление, и церковь берёт штраф. Причём, не только 12 гривен за расторжение церковного брака, но и 6 за развод невенчанных. Такая интересная практика: жить невенчанными — грех, разойтись — преступление.

Мне надо развести две семейные пары своих холопов. Цена соответствующим ритуальным танцам — 24 гривны. За такое серебро можно неплохой косяк лошадей купить...

— Значит, ты, боярич, грамотный больно? Законы тебе сведомы? Ну, так ты должен тогда знать, что при прохождении иерея по приходу, прихожанам надлежит приветствовать оного с искренней любовью, послушанием и смирением. Ибо...

— Ты, иерей Геннадий, стоишь на моей земле, среди моих людей.

— Неверно глаголешь, отроче. Вся — земля божья. И люди все — божьи. И мне, слуге божьему, надлежит исполнить должное перед Господом нашим и во имя его...

— Хрысь! Попу, кроме хлеба и воды с "искренней любовью" — ничего не давать. Голодный поп лучше служит. Вся плата — как дело сделает. Почему барахло не перетащили? Живо!

Полагаю я, что человек, свершивший худые дела — за сиё зло казнями должен быть казнён. И втрое казней - пастырю. Ибо первая — по самим злым делам его, вторая - ибо пастве своей зло за образец показал, третья - за поношение Господа нашего. Как по "Русской Правде" господин отвечает по долгам слуг своих, так и славе Господней от худых попов - урон.

Три беды было на "Святой Руси": худые соседи, худые князья да худые попы. Первые две я придавил. А вот третья... И конца-края не видать.

Несколько местных мужиков, заглядывающих в ворота на наш крик, по команде Хрыся двинулись в избу. Поп открыл, было, рот, подумал, с нескрываемой ненавистью оглядел меня и двинулся за ними.

Что-то он такое знакомое произнёс вполголоса... Типа: "Ну, погоди!". Окстись, дядя, я — не зайчик из мультфильма.

Хотя... на "Святой Руси" и из волков шубы шьют.

Конец двадцать восьмой части

copyright v.beryk 2012-2021

v.beryk@gmail.com