Зверь лютый. Книга 7. Найм

Зайдём с другой стороны. В смысле — зайдём дланью. Просунул руку между стенкой и "пристенкнутой дамочкой" — до её горла. Подержался там. Её пыхтение в такой вой задушевный перешло... А вот качество выражений — не изменилось. Сплошные обещания и пожелания. Тогда — потихоньку вниз. Не разрывая контакта длань-тело. Старательно изучая рельеф местности.

Местность, как известно, лучше всего изучать пешком. Ещё лучше — ползком. Ползём.

Кто забыл — напомню: белья в средневековье нет. Никакого.

А в данном конкретном — и не только белья нет, но и реакции. Полный внутренний зажим, бревно сухое, избяное, кожицей обтянутое.

Накрываю маленький нежный девичий сосок ладонью. А он, хоть и маленький, но совсем не нежный. Каменный. И вокруг всё — будто судорогой сведено. Начинаю туда-сюда катать-прижимать, а в ответ всё то же нецензурное шипение-завывание. Такое... монотонно-злобно-посылательное. Прижал большим пальцем к ладони, попробовал переменное давление. Раз-два-три. Раз-два-три-четыре. И вертикально, и горизонтально.

Терпит. Каменюка. Валун-валуном. И это всё. Нормальный охват снизу, с зажимом и оттягиванием — не применить. Нечего зажимать, нечего оттягивать.

Ниже хорошо прощупываются подвздошные рёбра. Торчат. Тоненькие. Можно пересчитать. И впалый живот. Впалый, втянутый, напряжённый. Пресс хорош, не капли жира. Что, по здешним нормам красоты — просто уродство. Пупочек погладил, вокруг. Спокойно, лёгонько, без нажима. Да хоть выковыривай! Ноль внимания, фунт презрения. Пошли вниз. А ниже...

Но-но. Тпру, ретивая! Рваться из моего захвата бессмысленно. Стой спокойно, дыши глубже, отдыхай пока... Кудрявенькая ты моя. Гладим, греем, почёсываем...

Почёсывание такое осторожное, без царапанья, только волосики перебираем.

"Будто ищем в потёмках кого-то

И не можем никак отыскать".

Старинная приматная забава — искать в голове. Ну, или ещё где, где волосы есть. Свойственна мартышкам, шимпанзам и хомосапиенсам. Занятие глубоко интимное, свидетельствующее об истинной духовной близости, взаимном доверии и искренней эмоциональной привязанности. Найденные насекомые-паразиты демонстративно съедаются. В интеллигентном варианте — давятся. Под радостные и нежные улыбки всех присутствующих. Как наглядное подтверждение эффективности заботы.

"Я отдала тебе всё". Даже своих вошек.

Искал-искал — и не нашёл. "Ни отзвука, ни слова, ни привета".

Тогда — греем. Просто положил ладонь... ах, да — длань. И грею. Ну должен же быть хоть приток крови! В нужное место с соответствующей психофизиологической реакцией.

* * *

Лечение наложением рук золотухи — привилегия королей Франции и Англии. Мне — не лечить, мне — просто прогреть. Можно рассуждать о месмеризме, или о чакрах, или о энергетических каналах. Но, вообще-то, любой нормальный человек может прогреть участок кожи или подкожных тканей своей рукой. Даже — бесконтактно.

Просто, без всякой мистики, человек — довольно мощная электромагнитная машина. И тепловая — слой тёплого воздуха вокруг человеческой кожи хорошо наблюдаем и воспринимаем даже и без выдающихся способностей. Я сам одно время играл с этими вещами. Но образования не хватает. Конкретно — анатомии. Не могу построить в мозгу надёжную, достоверную картинку той части человеческого тела, с которой работаю этими самыми флюидами.

Кроме нескольких хорошо знакомых частей. Этого самого тела.

Странно, что многочисленные фентазийники и экстрасенсорники этот аспект совершенно игнорируют. Единственное исключение — Лоис Буджольд: в "Разделяющихся ножах" юноши из местных волшебников, проходя по своим делам через поселения туземцев, направляли часть своей магической энергии в соответствующие органы деревенских девушек. Такое слабое точечное маго-воздействие. Отчего кровообращение в органах усиливалось, они наполнялись, набухали, отвердевали и раскрывались. Аборигенки приходили в соответствующее волнение, возбуждение и желание. Чем юные маги и пользовались. Беззастенчиво.

Потом приходили деревенские парни и волшебников били. Тоже беззастенчиво — семеро на одного. Сил-то у юного мага после таких экзерцисов — никаких. Ни магических, ни физических.

* * *

У меня магии нет, у меня тут только длань. Пробую. Стоим — греемся. Я так точно — вспотел весь. А у неё — реакция отсутствует. Только рефлекторное сокращение мышц горла. Типа: противно ей до блевотины.

Такая имитация характерной мимики иногда применяется самочками при отпугивании агрессивно-озабоченных самцов хомосапиенсов. Которые слов не понимают. Знаю по прошлой жизни — сталкивался. Прямо скажу: девка очень старательно имитирует. Ну просто — вошла в образ! И это всё.

Да что ж мне такое попалось?! Деревянно-дощатое. Я ей все "пароли" выдал, а "отзывов" нет. Усиливаем воздействие.

— Раздвинь ножки.

Почему это я — "хорёк вонючий, паршой трахнутый"? Так меня ещё не называли. А, понял: потому что без шерсти. Оригинально. Только, детка, у тебя на ногах — ничего, а у меня какие-никакие, но сапожки. И что можно сделать с человеческими лодыжками — меня ещё Савушка научил. На примере моих собственных.

Ух как она дёрнулась! Болевая реакция — ярко выражена. И в моторике, и в семантике. Пришлось и второй рукой её к стене прижать. За волосы. Но ножка рефлекторно переступила, пяточки расставились. А уж ляжки тебе, красавица, я и сам своим коленом раздвину.

Постояла, боль в ноженьках переварила? Это хорошо — нужен чистый сенс без всяких острых болевых помех. Ну, кроме острой, но уже привычной боли в заломленной руке. Чтоб тебя ничего не отвлекало от полноты ощущений. Но — без иллюзий.

Привыкай, детка, что у тебя между ножек кое-что вставлено. Здешние дамы штанов не носят, поэтому присутствие посторонних предметов между внутренними поверхностями бёдер даёт туземкам особенно яркие необычайные ощущения.

А теперь облизываем средний палец правой руки. Исключительно из соображений гуманности — чтоб ей небольно было. И, раздвигая его соседями всякие складочки и волосики промежности, продвигаем со стороны спины в направлении... Спокойно, малышка, спокойно.

Тпру, я сказал! Стоять! У меня тут "грубая физическая"!

Русская народная мудрость по её поводу так и говорит "против лома нет приёма". И уточняет: "если нет другого лома". У тебя лом есть? — "Лом — не проплывал". Тогда стой спокойно.

Глава 140

Нехорошо. Нижний край губок подцепил, сдвинул и вдвинул. Попытался.

"Или — делай, или — не делай. Только не пытайся пытаться" — тоже всегда актуальная мудрость...

А что делать-то?! Тут же — некуда! Всё плотно, сжато, сухо и, даже, как-то запрессовано. Только винтовой закрутки с контргайкой не хватает. А где же нежный трепет взволнованно-испуганной девственницы, горячая волна желания, растекающаяся внизу её живота, и юное тело, жадно выгибающееся навстречу нескромным ласкам опытного любовника вопреки слабеющей воли его владелицы? Где нежные чувственные стоны, издаваемые затуманенным огненной страстью сознанием: нет-нет, ах-ах, о-о, ещё-ещё, сильнее-сильнее, глубже, чуть левее, чуть выше, а теперь быстрее, а твоя так делает, а ты когда потолки белил...?

А эта — только шипит и ругается. И как-то всё становится... совершенно неинтересным. Скучно как-то. Нет, был бы я просто юнцом, каким выгляжу, так интерес бы был. Поскольку — не заглядывал бы дальше конца. Своего, естественно. Но, факеншит, я слишком много знаю.

"Он слишком много знал".

Когда "знал" про других — основание для преждевременной смерти. А когда про себя самого — "я слишком много знал"?

Сочетание информированности и предусмотрительности — верный путь к импотенции. Или — в буддизм. Впрочем, разница невелика. Я знаю, как и где мне будет больно, если вот такую её... Я знаю, как будет противно и мерзко на душе, когда... закончится.

Девка-то... плевать — она сама дура. Глупый вздорный наезд не по делу. Но мне-то эти проблемы — за что? Это ж лично мне, такому умному и красивому, будет больно и мерзко. И чего ради?

"Достигнутое желаемое теряет половину своего очарования — стоит только спросить себя: а ты вправду этого хотел?".

Народные варианты той же мудрости короче: "А оно того стоило?" и "За что боролись, на то и напоролись".

Что-то мне самого себя жалко становится... "Напоровшегося"... Жалко и скучно.

Надо отпускать... "экземплярку". Можно придумать что-то для поддержки собственного самоуважения. Типа: дура фригидная холодная. Или, там: ей ещё расти и расти.

* * *

Фольк сразу кидается на помощь:

"Двое мужчин провожают взглядом красивую женщину.

— Она тебе дала?

— Не-а. А тебе?

— Тоже — нет. Во бл...!".

Как раз мой случай.

Два раза. "Сам спросил — сам ответил".

* * *

Птица такая есть — "обломинго" называется. Знакомая по предыдущей жизни птичка — и ко мне иной раз прилетала. Увы, Ванёк, твоя мужская харизма в данном случае обломалось. "Её влажные, трепещущие полураскрытые губы"... Ну, мягко говоря, не "полураскрылись". А те, которые раскрылись — трепещут матерно.

"Пока сучка не всхочет — кобелёк не вскочит" — русская народная мудрость.

Не вскочилося... Как бы выбраться из этого "недопрыгнутого" состояния без полного унижения и потери самоуважения?

Мне повезло — в соседнем дворе раздался раздражённый мужской крик:

— Елица! Елица, мать твою! Ты куда запропастилась? Вылазь, лярва ободранная! Я те задницу распишу в полосочку!

Девка дёрнулась. Я инстинктивно прижал её чуть сильнее. Потом дошло.

— Елица — это ты? Тебя зовут?

Кивнуть она не могла — щека плотно прижата к бревенчатой стенке. А ответить голосом... побрезговала. Но моргание выглядело утвердительно.

— Выбирай: или придёшь ко мне ночью сама, или я подожду, пока сюда придёт твой батюшка. Пусть полюбуется, как я твою задницу лапаю. Пока она не расписная. Хоть в полосочку, хоть в клеточку. Придёшь?

Она попыталась ограничиться морганием. Пришлось ещё чуть прижать. Ей снова стало больнее, но, как я понимаю, главный аргумент состоял в новом потоке выражений и обещаний с той стороны забора.

"Да!" — прозвучало как плевок. На горячую плиту — с шипением. Ну и ладно, а мне и не очень-то хотелось.

Я резко выдернул свой дрын из-под её вывернутой руки и отступил на пару шагов. Девка, получив свободу, охнула от боли в руке и съехала личиком по стенке на колени. Затем, услыхав очередную дозу ругани с соседнего подворья, неловко, придерживая битой правой — вывихнутую левую, поднялась на ноги. Смерила меня злобным взглядом. Ей бы на молокозавод — катализатором в кисломолочный цех. От такого взгляда даже порошковое молоко скиснет.

В ответ я радостно улыбнулся. Кажется, она хотела что-то сказать. "Убить на прощание". Но очередной залп "из-за-заборных" предположений о её ближайшем будущем заставил незамедлительно устремиться к дырке в заборе.

Не придёт. Девке соврать... Можно ещё пару раз с разными интонациями повторить самому себе: "а мне и не очень-то хотелось".

Мда. Как-то местные юные пейзанки не настроены лямурничать. Деревянные они какие-то. И имечко у неё... бревенчатое.

* * *

Ну и имена у девок в этом семействе. Кстати, Древа, Дубрава, Ива, Клёна, Омелица, Осока, Отава, Поляна, Ракита, Репка, Сосна и Берёза — тоже женские имена на "Святой Руси". "Пойдём, накроем Поляну"... Или — потопчем? А общеизвестное: "Посадил дед Репку"? За что он её так? И как с таким именем жить?

С такими именами жить — только по науке, по ономастике — науке об именах.

Время от времени в Америке ученые-именологи проводят "ономатические" опросы. Задание простое: с чем в мозгу опрашиваемого связываются те или иные имена? Результаты показали: женские имена Берта, Эстер, Розалинда, Сильвия... ассоциируются с чем-то "толстым и мало сексуальным". Другие — Алисия, Андреа, Андриенна, Кристина, Джаклин, Джессика, Сюзан, Дженифер, Джена — вызывают у сильного пола тяготение к слабому, и как бы очаровывают мужской характер. Так что проявление секса в том или ином имени — вовсе не фантазия.

* * *

Ну и какой секс может быть с девушкой, которую "ёлкой звали"? У которой "иголки во все стороны" и "лёгкий шелест хвои" в нецензурном исполнении.

Поди, и мальчишки дразнят: "Елица, ЕлицА — бешеная псица"... Может, кто-то её и дразнит. А пока я сам ею подразнился и сам же — обломался. Настроение...

"На отвергнутого засушенной еловиной донжуана наступила чёрная мизантропия".

Да ну, фигня! Точно — просто не повезло. Девка попалась... еловая. Или месячные скоро — вот она и шипит. Или депиляцию давно не делала... А сам-то я — молодец. Красавелло и мачалло. Да я вообще — хоть куда!

Мда... Но не туда... Даже в Красную Армию не возьмут. В виду отсутствия присутствия. Или это моя лысая морда такое... "клиническое" отвращение вызывает? Что её "заклинило".

Ха, а девка ножик потеряла. Есть повод нанести визит. С изъявлением доброй воли и в надежде исправить ситуацию. Или мне другой, менее "дровяной", экземпляр поискать?

Возле избы Сухан, согласно плана тренировок, развлекался метанием топора, а Ноготок уныло стругал палочку и слушал непрерывный трёп хозяйки. Та чего-то делала в поварне и периодически выскакивала в дверь для придания живости своему монологу и проверки реакции слушателя.

Почему из поварни? Потому, что на "Святой Руси", как и в моей России, народ общается, в основном, на кухне.

Есть целый пласт стиля, фолька, психотипов — "кухонные разговоры". И не только у нас: "Kitchen English" (кухонный английский) — устойчивое словосочетание. Пришло на смену "пиджин инглиш".

Это, наверное, когда наши вовсюда приехали. И стали на всех кухнях на нашем английском разговаривать.

А что кухня на дворе — так пожарная безопасность. Для деревянной России — вопрос ещё более "горячий", чем для моей начала третьего тысячелетия. Даже в 17 в. указы московских царей были на этот счёт однозначны: "С Пасхи до самой стужи печей в домах не топить", а пользоваться только надворными. Понятие "летняя кухня" восходит к ещё до-славянским временам. Как шалашик в леске поставили, так и костерок от него отодвинули.

Баба сходу оценила проявленную мною заинтересованность во всём ей ранее сказанном, хоть и неуслышанном, и, незаметно для себя, но с радостью и энтузиазмом, переключилась на ответы на мои вопросы. Дальше только оставалась ахать в нужных местах, делать большие глаза и чуть уточнять направление словесного потока заинтересованными репликами восхищённо-вопросительной тональности.

Сюжет такой.

Как и все здешние поселения, Коробец заселялся заново двенадцать лет назад. Но не одной общиной, как в моей "Паучьей веси", а несколькими маленькими. Среди самых первых новосёлов был и упоминаемый сегодня Жердяй. Это как раз и есть наш потенциальный поставщик хлеба.

Был он уже в те поры мужем зрелым, женатым и детным. Смолоду походил по земле, в разных странах бывал, ума-разума набрался. И, похоже, кису немелкую принёс и спрятал.