| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"На тебе, боже, что нам негоже" — русская народная мудрость, отражающее исторически обусловленное, повсеместно распространённое, глубоко народное... отношение к сакральному и высокодуховному. К Духу Святому — куда уж выше.
Опять Ивашка-попадашка разворачивается в "Зверя Лютого". Слов — нет, мыслей — нет, из чувств — одно бешенство. А тут Аким ручкой машет — зовёт.
— Ты, Ванька, попусту-то с людьми не ссорься, бери что дают. А то обедать пора, а там уж и солнышко к закату пойдёт. Сегодня, по бестолковости твоей, день, считай, потеряли. Вели людям на постой становиться.
— Благодарствую, Аким Янович, на добром слове. Только ты уж соблаговоли меня уму-разуму учить, когда я тебя о том просить буду. А пока не буду — ты уж помалкивай, не лезь под горячую руку.
Его реакция... ну, понятно. Моя... только что бороду не жую. За неимением.
С гребцами дурак пришёл — староста местный. Ну, его и разложили. Поверх лодочки, что на берегу сохла. Я уже говорил: палач работает кнутом медленно, в час — 20 ударов. Хватило четверти часа. Вся эта мелочь гребцовая — кучей подхватила, унесли болезного.
Всё, факеншит, достали. Сожгу нафиг гнёздышко дебилоидное. C работниками не получится, но хоть уйдём по освещённому.
"И хай воно горит".
Новая толпа по косогору валит. Чарджи уже и лук изготовил для стрельбы, но я углядел впереди Жердяя. Сыночка своего привёл. Жениха обещанного. И вообще — общество временно поставило его вместо поротого старосты. Не сыночка — Жердяя.
Даже удивительно: обычно подобное избирает себе в начальники подобное же.
Вот только теперь дело пошло. Хоть со скрипом, с взвизгами всякими, но тронулось.
Интересно, ведь и напугал же пейзан не мелко, и поп им втолковывал, а всё равно — пока поротую спину не увидели — всё схитрить норовят. Хотя понятно: что мор, что пожар, что гром небесный — наказание божье — отмолить можно. А спина поротая, с которой "куски мяса вырваны мало не до кости" — наше, земное. Понятное и повседневное, молитва не поможет.
"Кому война, а кому мать родна" — опять же наше, исконно-посконное.
Я тут весь из себя... еле-еле "крышку" держу, чтоб "кипятком не снесло", а тут визг истошный.
Ивица орёт-надрывается. Я уж решил — опять черти из земли полезли. Нет, парень из гребцов стоит-забавляется. Столбом работает — девку за руки ухватил и вокруг себя крутит. И чего? Забава такая, карусели тут на каждом углу не построены. Обычные юношеские игры здешних пейзан.
Блин же! Девка — Елица! Когда он отпустил — у той и глаза уж закатились. Чуть дышит. Хорошо хоть — не завтракала.
Дурдом на прогулке — обязательна цистерна успокоительного и комплект смирительных рубашек. Мне — тоже.
"И — побольше".
Уже солнце к закату перешло, когда сдвинулись, наконец. Только от селения отошли — лодка в середине каравана села на мель. Вторая — сходу ей в борт. Третья — в корму.
На третьей — Меньшак с семейством, коровой и тем самым тощим поросёнком. Место мелкое, никто не утонул. Но поросёнок в суете убежал. Домой, наверное.
Ивашка зудит:
— Я ж говорил — надо было сразу зарезать, хоть бы какая польза была.
Меньшак тоже зудит, но своё:
— Ты, боярыч, обещался всё надобное для жизни дать. А тут и свою-то животину, что уже была, уберечь не можешь.
— Меньшак! Твою...! Закрой хайло! Что тебе для жизни надобно — у тебя между ног болтается. Вот эту животину и береги. Чтоб не сбежало с похрюкиванием.
Расцепились, пошли дальше. Хорошо, что летние дни долгие, хорошо, что вниз по реке. Хорошо, что недалеко — вёрст 70. Речка сама по себе вёрст 5 в час течёт, если ещё и вёслами гребсти...
Однако забота: лодки на стержне удержать, на мель не посадить. Речка — мелкая, перекат на перекате. Не столько вёслами гребём, сколько шестами отталкиваемся.
— Эй, боярыч! Эта... ну... солнышко садится... вроде как... надоть на ночёвку становиться. Покудова светло. А то, слышь-ка, тёмно будет. Не видать... эта... вот... ничего.
* * *
В "Анжелика в Новом свете" отмечается, что значительная часть североамериканских индейцев с наступлением темноты прекращала всякую активную деятельность. Собирались к своим кострам и ждали восхода. Даже в ходе военных действий. Мотивация: "злые духи ходят в темноте". Здесь — аналогично.
От заката до рассвета нормальный православный человек должен сидеть дома. Креститься, молиться, трахаться... Ну, или — спать. Но под крышей, у огня. Потому что ночью демоны, бесы, черти и всякая нежить... из пекла вылезают и по Русской земле рыщут.
Поэтому так много на "Святой Руси" однодневок. Не фирм — часовен. Бревенчатые церковки ставят "одним днём" — от восхода до заката. Предполагается, что плотность бесовщины на "Святой Руси" столь велика, что во всяком недострое в первую же ночь черти заводятся.
Это ж сколько "туристов из пекла" должна быть?! Плотность "адских иммигрантов" на "Святой Руси" на несколько порядков выше плотности аборигенных душ христианских на квадратный километр. Страна нечисти.
Что Гарлем, что "Святая Русь" — полное подобие. В смысле количественного соотношения цвета кожи жителей.
В крестьян это крепко вбито, но я-то — попаданец. Я-то привык к искусственному освещению.
"И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя".
Чтобы так спать до полудня — нужно всю ночь до утра... чёрте чем заниматься. Что Онегин и делал.
"Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?".
* * *
Онегин занимался "чёрте чем" — со светом. И здесь так же сделаем:
— Никаких стоянок. Ночевать будем в Пердуновке. Факела вяжите.
"Мы сделали факела и двинулись вниз по реке при их неверном свете"... Красиво.
Ага. Ну хоть бы кто подсказал — из чего эти самые факела делать?! Когда от реки в каждую сторону по версте сырой поймы. В которой только гнилой хмыжник растёт.
Нашли-таки... как-бы сушняк. В смысле — неживое. Связали пучками, запалили... Пойдём со светом. Если не погорим, если не обожгутся, если не утопят...
Освещение... "Неверный свет" — мягкое выражение. И — запах. Сырое и гнилое дерево имеет гнусную привычку — при сгорании вонять, коптить и чадить.
* * *
Солнце село. Сразу похолодало. И как-то... грустно стало.
Сумерки. Время вампиров. И их любовных похождений с дочерями человеческими. Не оригинально — самцы хомосапиенсов при таком освещении ведут себя аналогично. Но мы не в Америке — здесь вампиров называют упырями. Здешние туземцы, в отличие от американцев, из всей Камасутры при сношениях с упырями предпочитают одну позицию — осиновый кол в сердце.
А вот если бы в какие другие места?
Странно: персонажи Стефани Майер такие продвинутые и толерантные, а до деревянных фалоимитаторов не додумались.
Цель? — Разница между наслаждением и болью часто невелика — кто делает, с какой силой...
Как собственные прыщи ковырять. Сам корочки сдираешь — одно ощущение, лекарь прижигает — другое.
Говорят, что у осиновой древесины какая-то хитрая электропроводность. Которая при взаимодействии с электромагнитным полем типа ауры, приводит к разрушению этого поля.
А если не разрушать, а так, осторожненько, по краю...? Как струпья — подцепить и потянуть? Интересно, а если — посыпать? Или — покурить? Или — нюхать? А если — отвар? Или, к примеру, настой? С лёгким-лёгким привкусом чеснока...
"Каждое утро молодая жена вампира в сногсшибательном халатике на голое тело отправлялась на кухню. Вскоре оттуда доносился рёв кухонного комбайна — это очередная осиновая чурка перетиралась в порошок. Утомлённый предшествующей ночью, когда сначала была просто охота, а потом — и "ей охота", не проснувшийся ещё супруг, поднимался на восхитительный знакомый запах свежесмолотой древесины. Но стоило ему вдохнуть через костяную трубочку, изготовленную из большой берцовой кости любимого учителя, первую порцию древесной трухи, как в глазах — появлялся блеск, в улыбке — клыки, а в пальцах — когти. "Иди ко мне, осинка моя дорогая!". И ночь продолжалась...".
Чего только не сделаешь для дорогого человека. Когда он вампир.
Или — пусть и больно, но есть смысл потерпеть ради великой цели? Есть у вампиров великие цели? Типа женской депиляции — чтоб быть привлекательной?
Мда... Совмещение упыря и осины позволяет построить достаточно мощное множество вариантов взаимодействий. А учитывая широкую распространённость вампиров и упырей в современной литературе... И — в массовом сознании...
Идея обретает коммерческую привлекательность. Выйти на рынок с набором аксессуаров для вампирячьего садо-мазо...
"Комплект из двадцати заточенных полированных осиновых щепочек, вымоченных в чесночном соусе". Для загоняния под ногти. "Сделай вампиру приятно. Перевампирь его!". Или "набор косметических инструментов из молодой осины"... Осиновый молоток-киянка для выравнивания глазных (рабочих) зубов.... Что-нибудь фармакологическое: "Настойка корня столетней осины на нашатырном спирте. Каждому упырю — по нашатырю!"...
В начале 21 в. 35 тысяч американцев ежегодно страхуются на случай похищения их инопланетянами. А как со страхованием от укусов вампиров? И дополнительный бонус за наличие средств индивидуальной защиты — постоянно носимый ошейник из чеснока c серебряными нитями и осиновыми жемчужинами.
Надо пробовать. При случае — поймаю упыриху и проверю возможность обезволосения вампирской ауры путём применения осиновых щипчиков.
* * *
Может, и поймаю. В этой ночи на медленно текущей воде. Самая подходящая обстановка для нежити. По краям русла — заросли осоки и камыша, чуть выше, на берегу — кустарник и мелколесье. Огонь колеблется — в такт ему пляшут и тени на берегу. Всё время кажется, что там кто-то есть, кто-то ходит, прячется. Не то зверь, не то человек.
Заросли — отнюдь не безмолвные. Там всё время что-то скрипит, шуршит, ухает, ахает, ломится с треском...
На воде — отблески от факелов. Тоже дёргаются, пляшут. Что там впереди? Коряга? Отмель? Водяной с кикиморой балуются?
Постоянно вглядываешься, напрягаешься. Что-то плеснуло впереди. Рыба играет? Или волна о камень плещет? Или черти топляк подсовывают?
У края камышей вдруг поднимается здоровенный рыбий плавник. Акула? Дельфин? Лохнесское чудовище? Здесь, на Верхней Угре?! Плавник медленно проворачивается и скрывается в воде. Щука ходит...
От постоянного напряжения начинают болеть и слезиться глаза. Человек во многом схож с лягушкой — тоже реагирует на движение. А здесь всё — двигается. Не сами предметы — их образы, изображения, тени, окраска...
В реале — ничего. Надеюсь. Но нам кажется, что "там кто-то есть".
"Когда кажется — крестись" — русская народная мудрость. Что все и делают.
Народ мой притомился, угомонился, притих. Деваться им некуда: связались с сумасшедшим бояричем — придётся терпеть, приказ исполнять. Плывём потихоньку.
Ночь всё глуше, всё тише. Темно. Куда плывём? — Во мрак, в неизвестность... Заколдованная река в заколдованном лесу... Только небо звёздное над головой да полоса чуть отблескивающей воды впереди. А по обеим сторонам — две стены темноты. Поверху — лёгкая, прозрачная, небесная. Понизу — тяжёлая, непробиваемая, земная.
Как-то очень чётко чувствуется, что за этими чуть освещаемыми нашими факелами стенами — бесконечность, беспредельность.
Темнота и молчание.
Беспросветность и без-светность. Без конца и без края...
"Ой, да не вечер, да не вечер!
Мне малым мало спалось!!
Мне малым мало спалось!!!
Ой, да во сне привиделось!!!!!".
Мда... Певец из меня... Как оперный солист из сигнала воздушной тревоги.
Вот я заорал, и все проснулись. А то, видите ли, вздрёмывать начали. Тут у меня — "ночной лодейный поход"! Экстрим полный, по местным понятиям. А у них такое, знаете ли, оцепенение наступает. Дрыхнут с открытыми глазами. Как уставший водитель за рулём.
* * *
Я это состояние хорошо знаю, чем оно кончается — проходили. И — когда сам за рулём, и — когда со стороны глядючи.
Обычно в таком состоянии повторяется какой-то один сон. Так что, можно и во сне понять, что ты заснул. Парадокс, но — правда.
Одна моя знакомая, которой далеко ездить приходилась, как-то объяснила:
— Если вижу бабу с коврами на обочине — всё, уже сплю.
Причём сон специфический — только за рулём на трассе.
Можете представить, как мы по этой теме над моей знакомой пошутили. Сдуру...
* * *
Сон, сонливость — штука заразная. Одни зевнул, другой голову преклонил, третий сопеть начал... Я! Господин их, итиить меня будоражить! Не сплю! А оне-с спать изволят! Бардак и дисгармония. Поэтому и пою: любая песня в моём исполнении — полностью соответствует этим определениям. Только моё — громче.
Разрушаю иллюзию тишины и покоя образцами песенного фолка.
— Господине, а что такое "есаул"?
— Это, Николай, то же самое, что "сеунчей", только постарше.
Мда, надо заранее тексты своих песен продумывать. Оно, конечно, "слова — народные". Но часть слов — народ не знает.
В Пердуновку пришли уже под утро.
Родные места, дом мой. Ждут, поди.
Ага, заждались.
* * *
Вечная проблема — обманутые ожидания. Пока ходишь по миру — дом представляется чем-то идеальным. "У меня-то там... хорошо". Всё — "хорошо".
"Дома и стены помогают" — русская народная мудрость. Вот бы скорее домой, к этим... "помощникам".
Возвращаешься — и часть ожиданий оказываются... преувеличенными. Я не про Окуджаву:
"А где же наши женщины, дружок,
когда вступаем мы на свой порог?
Они встречают нас и вводят в дом,
но в нашем доме пахнет воровством".
Нет, с женщинами просто: сам выбирал — "кушай до несхочу". А вот мелочи всякие... Посуда не помыта, полотенце не там брошено, подгоревшим чем-то пахнет... Замечаешь кучу вещей, на которые раньше внимания не обращал. Дверь на сквозняке хлопает, обои выцвели, кран подтекает...
Жить-то можно, но... идеалу не соответствует. Раздражает.
Я для себя вывел простое правило: не хочешь испортить настроение себе и домашним — не замечай. Поешь, поспи. Если и на утро не прошло, на мозги давит, тогда исправляй. А кидаться с порога в атаку: "плохо ждали, всё запустили, так-то я вам нужен..."... Для женщины в начальной стадии истеризма — нормально. А мне это как-то... глупо.
* * *
Тут истерика у меня началась сразу. Без всяких "где же наши женщины, дружок?".
Только к берегу пристали, только начали выгружаться, Потаня с Филькой подошли. Во всей этой суете под факелами вижу: ползёт у Фильки какая-то гадость мелкая по рукаву. Если бы не целая ночь с таким... факельным освещением — не заметил бы. Но после стольких часов вглядывания в пляшущие тени...
— Филя, это что?
— Где? Дык... известно чего — вошка. А мы её — бздынь. Во, теперя она вона у того мелкого. Гы-гы-гы.
Как меня затрясло... Чуть слюнями брызгать не начал. А этот придурок меня успокаивает. Типа:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
