Ветер и крылья - 4

Совет был признан толковым, и Лоренцо пожал руку друга.

— Спасибо.

— Я и о себе забочусь. Нам еще зиму тут переждать, через горы перейти... а хуже гневной бабы — только гневная им беременная.

— Тоже верно, — хмыкнул Лоренцо. — ладно, пойду, поговорю с ней...

* * *

Разговоры никак не помогли бы бедолаге, и Динч бы оторвала ему голову, но Зеки-фрай тоже провел с ней разъяснительную работу.

— Ты чего хотела-то?

— Свадьбу!

— Сразу?

— Он меня уже сколько времени знает...

— Вот! Пусть привыкает, что ты лучшая. А если его эта любовь замуж вышла... он пару раз упоминал, что та помолвлена, так вы и поженитесь.

— он мог бы и сразу на мне жениться!

— Мог бы. Но мужчины такие странные. Нам еще и смазливое личико подавай... сама понимаешь.

Динч разревелась. Но Зеки-фрай был безжалостен. И резал по-живому, как хороший лекарь гноящуюся ткань.

— Твое достоинство — ум. Вот и пользуйся им. Лоренцо должен понимать, что лучше тебя никого нет. А ты что устраиваешь? Скандалы, сцены... зачем? Если он и женится, то на любящей и заботливой матери своего ребенка. А не на скандальной дуре. Которая говорила, что не забеременеет, кстати...

Динч прищурилась, но поругаться с Зеки-фраем было занятием бесполезным. Ланиста же, хоть и бывший! Он гладиаторов об колено ломал, что ему какая-то рабыня!

— Если ты умная, ты меня услышала. А если дура... чего я на тебя тут время тратить буду?

Поднялся и ушел.

Динч осталась одна.

Поревела в подушку. Повыла, покусала одеяло... сплюнула шерстяные нитки, которые мгновенно забились в щели между зубами, им страдания безразличны...

И неожиданно для себя успокоилась.

Ладно же! Подождем!

Ребенка Лоренцо признает в любом случае. А она...

Вы ей покажите сначала эту Адриенну. А потом... потом Лоренцо поплачет на могилке стервы и женится на Динч! И только так!

Адриенна

— Ваше величество...

Вот честно!

Адриенна совершенно не нарочно!

Просто эданна Франческа так воняла лилиями, что желудок ее величества взвыл что-то непечатное — и помчался прятаться. Куда-то в живот.

А вот содержимое желудка фонтаном рванулось в обратную сторону.

Эданна Франческа и мяукнуть не успела, как оказалась вместо бело-алого в буро-серо-тошнотном. И — словно этого кошмара было мало, Адриенну вывернуло и второй раз. Для разнообразия, уже желчью...

— Оххх!

Кто знает, что бы сделала эданна Франческа, что бы сказал его величество, или там, придворные, которые вдруг все и сразу подавились воздухом.... Такой твердый оказался, ну вот просто ужас какой-то... вдохнули — и не туда пошел!

Ужас-ужас!

Первым опомнился дан Виталис, ему по должности положено.

— Ваше величество! Немедленно! Вам надо лечь, и я вас обследую!

Адриенна жалобно застонала.

Приступы продолжались, желудок скручивали спазмы... следующей опомнилась эданна Франческа.

— Я... ты... вы...

Завизжать ей не дали. Эданна Чиприани была куда как крупнее Франчески, поэтому королевскую любовницу она просто боком отодвинула в сторону.

Душевно так.

Та отлетела к колонне, ахнула — и заткнулась. Колонна явно была покрепче эданны.

А Филиппо и сообразить ничего не успел. Рядом с ним материализовался Иларио Пинна. И тихо-тихо шепнул на ухо.

— А если ее величество отравили?

Этого оказалось более, чем достаточно. Его величество мигом забыл про любовницу.

Его супруга... да ладно — супруга! Его надежда на продолжение династии! Вот ведь оно как!

Король самолично подхватил жену на руки — и потащил в спальню.

Адриенна глухо стонала от боли, положив руку на желудок. Спазмы следовали один за другим, и такие болезненные... кошмар просто!

Эданна Сабина помчалась за своей госпожой. А тихая и незаметная дана Челия Санти направилась на кухню.

Есть такое незаменимое народное средство. Клюквенный морс с долькой лимона. И ложечку меда.

Получить все это на кухне было несложно, стоило только сказать, что для ее величества.

Слуги к королеве относились хорошо. Причем — все.

Вот король мог и капризничать, и ругаться, и увольнять. Королева же...

Ей можно было пожаловаться потихоньку, она выслушивала — и помогала. И дану Пинна тоже можно было много чего сказать. И благодарность от него была ощутимая.

Не то, чтобы королеву любили и сразу-сразу, но на фоне короля, и эданны Франчески... определенно, слугам Адриенна казалась намного лучше обоих капризников.

* * *

В покоях его величество сгрузил Адриенну на кровать, и сел рядом, сжимая тонкую руку женщины.

Дан Виталис принялся обследовать королеву, нажимая то тут, то там... получалось плохо.

Желудок болел, Адриенну скручивало рвотными спазмами... какие уж тут подробности? Дан Виталис растерялся, но в спальню без разрешения вошла одна из фрейлин. Да и какое тут разрешение?

Эданна Сабина тоже была рядом с Адриенной, помогала й раздеться, вытирала пот со лба...

— Ваше величество... ну-ка!

Челия отодвинула эданну Сабину — и сунула в рот Адриенне ложечку с медом.

— Ой...

— Рассасывайте. Медленно.

Адриенна хотела сказать, что ее сейчас вырвет. И вообще...

Но...

Как-то оно так получилось, что мед начал рассасываться. И стало... хотя бы рвота прекратилась. Тошнота еще осталась, но желудок уже не пытался удрать в неизвестность.

— Вот так. Рассосали?

— Да, — вытащила ложку изо рта Адриенна.

— Тогда давайте я вам помогу... нет-нет, не вставайте. Я поддержу, а вы выпьете... ваше величество, — вспомнила про титулование Челия.

И неудивительно. Девчонка понимала, окажись она неправа, ее пинком со двора выкинут. Личным. Королевским.

Еще и родители потом голову оторвут. Но у нее восемь братьев и сестер. Все старше нее, кто женился, кто замуж вышел...

Если это не беременность, Челия будет очень удивлена.

Напиток подействовал, смирив спазмы в животе, и Адриенна смогла расслабиться.

— Что это? Челия?

— Ваше величество, если помогло...

— Да. Мне легче, — прислушалась к себе Адриенна.

— Вы беременны.

— ЧТО!?

Филиппо чуть с кровати не рухнул.

Беременна? Его жена? А... а как!? Ей же еще... она же маленькая... она же может ребенка не выносить!

И вот это... этот приступ...

— Дана Санти? — строго поинтересовалась эданна Сабина. — Почему вы так считаете?

— У меня столько родных, эданна Чиприани... я такое видела у старшей сестры. И еще у кузины, и у жены брата... двух. Их просто скручивало на ранних сроках.

Дан Виталис с интересом поглядел на девушку.

Хм?

Положим, сейчас у большинства семьи немаленькие. И братьев-сестер хватает. Но чтобы вот так, запомнить, опознать, сообразить,, как можно помочь...

Интересно.

— Дана Санти, вы им тоже этот напиток делали?

— Меня наш лекарь научил, — потупилась Челия. — Я понимаю, это не женское занятие, но мне нравилось ему помогать. Он старый был, вот и...

— Полагаю, всем надо выйти, кроме вашего величества, — решил дан Виталис. — Я обследую королеву, и мы точно будем знать причину ее состояния.

Спорить не стал никто.

Адриенна расслабилась, закрыла глаза и терпела и пальцы лекаря, и его расспросы... да, крОви прекратились. Да, грудь набухла. Да... вот, тошнит.

Дан Виталис размышлял не особенно долго. Вердикт был однозначным..

— Поздравляю, ваше величество.

И только тогда Адриенна заплакала.

* * *

В своих покоях плакала эданна Франческа.

Выла от гнева, кусала платок...

Это ж надо... ТАК!

Теперь ей век не отмыться... не от рвоты, это-то что! А вот что это было на завтраке, при всем дворе... над ней даже свиньи в свинарнике хохотать будут!

Конечно же, Адриенна это нарочно!

А что — есть сомнения?

Еще как нарочно! Стерва!!!

Не может вынести, что Франческа умнее, красивее, и вообще... Франческу король любит, а с женой просто по обязанности!

Вот она и...

Нарочно, точно!

Разве кому-то может стать плохо от запаха ее духов? Да этот лилейный аромат столько стоит, вы бы знали! На цену одного небольшого флакончика год прожить можно!

Да, такого позора ей точно не забудут...

Теперь только один выход.

Ее величество должна умереть в родах. В идеале...

Надо наведаться к ведьме. Пусть поможет к этому идеалу приблизиться, и побыстрее...

* * *

— Ваше величество, поздравляю!

Кардинал Санторо ждал в приемной, и конечно, вошел сразу же, как только вышел с объявлением дан Виталис.

Фрейлины радостно пищали.

Адриенна лежала и думала, что она не хотела ведь говорить об этом. Вот не хотела...

Неприятно ей...

А что поделать? Такое не скроешь, нет, никак не скроешь...

— благодарю, кардинал, — Филиппо Четвертый улыбался. — Помолитесь за нас.

— Разумеется, ваше величество.

— А можно я тоже помолюсь? Хочу в часовню, — Адриенна надула губки.

Филиппо вздохнул и покачал головой.

— Адриенна, нельзя.

— Почему?

— Вы себя плохо чувствуете. А если вдруг что-то? Кто вам поможет?

— Я могу взять с собой служанку. Или кого-то из фрейлин — пусть дежурят за дверью часовни, — не растерялась Адриенна.

— Все равно это слишком опасно.

— Меня просто стошнило, — Адриенна понимала, что чуточку надавить и можно, и нужно. И есть подозрение, что кардинал ее поддержит. А вот выбора у нее нет. Дай только слабину — и всю беременность она проведет, лежа в кровати, обложенная подушками. — Эданна Франческа милейшая женщина,, но ее духи просто невыносимы. Особенно в таком количестве.

— Да... с количеством духов эданна действительно иногда не угадывает, — вздохнул кардинал. — Создается ощущение, что мы стоим в клумбе с лилиями.

— Причем дохлыми, — буркнула Адриенна.

И политыми старой кровью. Почему-то вот так ей казалось. Но кто там будет ее слушать? Точно не король.

Или...?

— Я запре... — начал, было, Филиппо, и осекся. А чего тут запрещать? Адриенна же не нарочно, просто так она отреагировала. И может быть, пахни Франческа не так сильно, Адриенну бы и не стошнило? Ему нравится, но беременные женщины... говорят, они сложные. И капризы у них есть. И вообще... — Ладно. Я прикажу, чтобы эданна Франческа не пользовалась этими духами.

— Нет-нет, ваше величество, — Адриенна пришла в себя достаточно, чтобы понимать некие подводные течения. — Я не настаиваю. Пусть пользуется, но либо в меньших количествах, либо пусть будет осторожнее. И умоляю, извинитесь перед ней за меня. Я не виновата, но... это очень неприятное происшествие.

Это еще мягко было сказано. Филиппо кивнул.

— Извинюсь. Адриенна, я уверен, эданна все поймет.

Ага, поймет она Уже поняла. И что еще сделает? Уж точно ничего хорошего.

— Ваше величество, прошу вас... позвольте мне помолиться.

— Днем не получится? — жестко поинтересовался Филиппо.

— Я не знаю, почему так получается. Но ночью, когда кругом тишина и покой, моя душа может отрешаться от суетных мыслей, — сплела слова в заковыристую фразу Адриенна. — днем я не могу так сосредоточиться на молитве, как требуется.

Филиппо задумался, как бы отказать поаккуратнее, но тут вмешался кардинал Санторо.

— Ваше величество, если ее величество желает... давайте пойдем навстречу?

— Это опасно!

— К примеру, четверо человек, в том числе и дан Виталис, будут ждать под дверью часовни. А ее величество пообещает на опускать засов...

— Если они пообещают без моей просьбы не входить.

— Если ваше величество пообещает давать о себе знать хотя бы раз в час.

— Зачем?

— Вдруг вам станет дурно?

Адриенна понимала, что о ней заботятся. Крыть было нечем. Но...

— Розарий занимает больше часа. Особенно если молиться, вкладывая свою душу в каждое слово.

Мужчины переглянулись.

— или вы туда отправитесь не на всю ночь, к примеру? — предложил кардинал. — После вечерней молитвы и до первых петухов? К примеру?

Адриенна бросила взгляд на супруга. Тот выглядел сосредоточенным, бледно-голубые глаза словно бы еще больше выкатились наружу.

— Пожалуй, на это я могу пойти.

Филиппо понимал, что не дать супруге эту игрушку — получить скандал. Да и не золото она просит, не бриллианты... ночь в молитве?

В таком отказывать нельзя, его просто не поймут.

— Ваше величество! — Адриенна обрадовалась так искренне, что отказать стало и вовсе уж неудобно.

— С десяти вечера и до первых петухов. И четверо человек ждут под дверью.

— Благодарю! Сегодня? — засияла Адриенна.

— Завтра.

— как прикажете, ваше величество.

— а сегодня полежите, отдохните, и не вставайте. Дан Виталис так и распорядился, но я его еще сюда пришлю, — Филиппо поднялся и вышел вон.

— Утешать эданну Франческу, — меланхолично произнесла Адриенна.

Кардинал даже плечами не пожал. И что? Это и так всем понятно.

— Ваше величество, королю сейчас несладко придется.

— Он сам выбрал эту девку. И... иногда мне кажется, она пользуется лилиями, чтобы отбить запах тухлятины.

— Тухлятины, эданна Адриенна?

— Чем-то таким, гадким, от нее пахнет, — взмахнула рукой Адриенна. — Спасибо, кардинал. Вы меня просто спасли... беременность — это прежде всего моя душа, мои мысли, а какое тут может быть спокойствие, если они не в порядке.

— Дети — это радость ваше величество. Разве нет?

— Может быть. Но я-то могу умереть, — призналась Адриенна. — Вот просто — умереть.

— Умереть?

— Я слишком молода. В нашем роду женщины созревают поздно... из-за раннего брака первая беременность у матери закончилась выкидышем, а потом она умерла, рожая меня.

Кардинал искренне встревожился.

— Я сейчас пришлю сюда дана Виталиса. Ваше величество, умоляю вас не пренебрегать его советами.

— Обещаю, дан Санторо.

Кардинал вышел, почтительно поцеловав королевскую ладошку на прощание, а Адриенна подумала, что ей очень-очень нужно поговорить с Морганой.

Срочно!

ВАЖНО!!!

Вот как так!? Как могла наступить эта проклятая беременность, если Адриенна исправно пила лекарство?

С другой стороны, ее предупреждали, что полной гарантии нет. Но... тогда это может значить, что она созрела для деторождения?

Адриенна действительно была в определенном душевном хаосе. И ей очень требовались совет и помощь.

Мия

Девушка собиралась в столицу.

Своеобразно, надо сказать, собиралась. А что, зима, считай, наступила, через месяц можно ехать. А значит...

Надо тренироваться.

Вспоминать навыки, отработать несколько 'типовых' лиц, случись что — и смотрит на тебя вовсе даже другой человек.

Я?

Да что вы!

Я не дана Феретти, я вовсе даже дана Белло...

Мия смотрела на себя в зеркало, и лепила лицо, словно пластилин.

Губы — тоньше, брови выше... это — что!?

Ой...

На глазах у Мии, в зеркале, происходило нечто непонятное. Брови вместо того, чтобы стать угольно-черными и тоненькими, в ниточку, вдруг расползлись двумя гусеницами, едва не на половину лба.

— Ой, — еще раз повторилась девушка. И быстро-быстро вернулась в свой родной облик.