В первые дни Ориву и вправду было тяжелее, чем сейчас. Если другие вампиры могли сменяться, то ему приходилось постоянно быть на страже. Хорошо, что силу он получал от леса. Он так успешно гасил огонь Зары, что с тех пор как он появился в доме графа, ни один вампир не погиб. Люди же, защищая мага, тут же отступали. Кедер приказал их не преследовать. Главное, получить время для сборов.
Отчаявшись пробить оборону Орива, кашшафцы затихли. Шонгкор приказал проследить за ними. Разведчики донесли, что отряд ушел за перевал. Теперь можно покинуть Герел. Когда люди придут снова, они будут сражаться только с оборотнями.
Орив снова вытер пот со лба и пробурчал:
— Чего это жалуюсь? Еще скажи, что я напрасно жалуюсь! Условия какие? Никаких условий. Я бы на Гучине за небольшую цену отработал. А тут? Мало того, что пламя, так еще и жара. Сейчас же середина зимы, а что творится? — он снова вытер пот со лба.
Тут Челешу трудно было с ним не согласиться, поэтому он примирительно поинтересовался:
— Договорился с графом об оплате?
— Договорился, — уныло махнул рукой Орив и сел на свободное место в телеге, наблюдая за споро работающим Челешем.
— Что, мало заплатил? — недоверчиво спросил Челеш.
— Нормально заплатил, только...
— Только всегда кажется, что продешевил, — поддел его молодой вампир.
— Вот именно, — согласился Орив и тут же вскинулся. — Чего это продешевил? Но обидно, когда не ценят. Если бы меня по-настоящему ценили...
Из дома стремительно вышел Шонгкор, и Орив умолк, смиренно рассматривая землю.
— Все готово? — он не обратил внимания на ведьмака.
— Последняя телега, господин, — отчитался он.
— Хархас, карета? — тут же отвернулся граф.
— Готово, господин граф, — откликнулся пожилой слуга.
— Через четверть часа выезжаем. Хархас, ты с подводами, Челеш с другими на страже. И Орива прихвати с собой, мало ли... — он снова исчез в доме.
— А Орива тут вроде как нет, — снова забубнил ведьмак. — Ориву нельзя сказать: "Брат, по дружбе, сделай еще одно одолжение..."
— У Шонгкора нет друзей, — сообщил ему Челеш, легко ставя на телегу еще один ящик. — У него есть враги и семья. Все.
— Это значит я враг ему, что ли? — вскинулся ведьмак.
— Ты полезный наемник, — успокоил его вампир.
— Я, может, тоже хочу в семью, но когда с тобой так обращаются...
— А как с тобой обращаться надо? Или ты у нас тоже граф? Ладно, хватит дуться. Знаю же, что притворяешься.
Орив тут же лукаво прищурился, уставившись на женщин, выходивших из дома. Понурив голову, ни на кого не глядя, Ойрош села в карету. Следом, опершись на Кедера, села Уна. Последним занял место граф. Карета тронулась.
— А хорошая девочка у него получилась, — мечтательно произнес вслед Орив. — И готов поставить крыло на кон, что отдаст он ее тебе.
— Хватит болтать, — Челеш уже снял рубашку и приготовился к обращению. — Никому он ее не отдаст, если она не захочет. Раздевайся лучше.
Орив покорно стянул с себя рубашку и небрежно бросил на телегу.
— А вот я все-таки готов крыло отдать за то, что она твоя будет, — сообщил он и скрипнул зубами, расправляя крылья.
Карета, трясясь на ухабах, ехала на север. Отец держал за руку Уну. Быстро же мама простила его. Уна так кричала, когда увидела Кедера на ногах!
— Где Кильдияр? Что ты сделал с ним? Что ты сделал?!
Отец с облегчением выдохнул. А потом строго выговорил маме:
— Успокойся. У меня не было выбора.
У него всегда нет выбора. Но у нее-то он есть! Был бы, если бы отец не решил, что она полностью принадлежит ему и он вправе распоряжаться ее жизнью. Если бы не это, она осталась бы в Энгарне. Неважно где, лишь бы не так далеко от Тевоса. В конце концов, он ее муж, отец не имеет права увозить ее так далеко...
— Не надувай губки, они у тебя и так большие, — отец отдернул занавеску и выглянул в окно.
Ойрош отвернулась к другому окну. Их снова тряхнуло. Честное слово, по воздуху добраться было бы намного проще, но они с мамой не умеют летать, а отец хочет разделить с ними тяготы пути. Если бы он был с другими, она могла бы поплакать.
Караван через лес направлялся к океану. Еще часа два-три, и они будут на корабле...
Ойрош сжала занавеску в кулак:
— Отец! — обернулась она.
В занавеску воткнулась стрела с медным наконечником. А следом посыпался целый град стрел. Снаружи раздались стоны. Ржание лошадей. Карету тряхнуло, она чуть не завалилась на бок, но тут же выровнялась.
— Ложитесь! — Кедер уже раздевался. Выждав, когда "дождь" из стрел несколько утихнет, выскользнул наружу.
Стало очень тихо. Ойрош осторожно отодвинула занавеску, утыканную стрелами, будто ёж. Увидела некоторых из семьи: они помогали вытащить стрелы из тел друг друга. Пролетел отец и быстро скрылся из поля зрения. Они остановились на большой поляне. Лес стеной темнел в полулавге от кареты. Там прятался враг. Они вытравили вампиров из леса и теперь чего-то ждали. Чего?
Земля у самого леса взлетела в воздух, а следом полыхнула. Девушка не выдержала и открыла карету, высунулась по пояс.
— Ойрош! — предостерегающе крикнула мама, но она и сама тут же вернулась обратно. Молча сжала кулаки на коленях. — Что? — тревожно спросила Уна, но там было слишком страшно, чтобы об этом рассказывать.
Их взяли в огненное кольцо. Земля взорвалась, заключая вампиров, телеги и карету в огненный круг. Пламя взмывалось все выше, перекинулось на деревья. Кто-то попробовал прорваться через огонь и не смог: словно наткнулся на невидимую стену и кувырком полетел в пламя. На этот раз магическую ловушку подготовили очень тщательно. Им не спастись. Но, оказалось, и это еще не все. Раздались новые взрывы. Девушка снова мельком глянула в окно: на этот раз пламя, стелясь по земле, сужало круг. Когда оно достигнет кареты? Через четверть часа или меньше. Девушка сильнее сжала кулаки.
Мама поняла ее, хотя так и не выглянула в окно. Она накрыла ладонью вмиг похолодевшие пальцы дочери и сказала только:
— Жаль я не взяла с собой яд. В огне — это страшно.
Они обе застыли.
Кто-то упал рядом с каретой, а затем она услышала знакомый крик:
— К карете все, придурки! Я вас каждого по отдельности защищать не намерен!
Орив. Еще жив. Но надолго ли его хватит? Точно отвечая на ее мысли, он крикнул снова:
— Дерево! Мне нужно дерево, шереш вас раздери. С телег тащите что-нибудь!
Послышался шум, надсадные хрипы. Ойрош снова откинула занавеску.
— Что? — мама так и не решалась взглянуть в окно.
Это Орив хрипит. Он не может погасить огонь, только задержать немного. Много огня, мало дерева.
Уна кивнула. Девушка заметила, как волна боли прошла по ее лицу.
— Ты молишься? — удивилась она.
— Что еще я могу? — Ойрош почти не видела ее зрачков — настолько маленькими они стали от ужаса.
— Жаль, что ты не взяла яд, — наверно, ее глаза сейчас такие же. Губы будто свело судорогой, она с трудом ими шевелила. И пальцы не расправишь.
Но она расцепила их и снова чуть выглянула в окно, чтобы лучше слышать, как хрипит от натуги Орив. Его кожа становилась почти черной от напряжения. Пламя приближалось к ним.
Тевос медленно, чтобы не побеспокоить обожженную спину, сел за стол. Он уже дня два не делал перевязки и не носил рубашку дома: на воздухе раны затянутся быстрее. Знак власти и половинку эльтайона тоже пришлось снять.
Без повязок и одежды сразу стало легче. Он даже забывал об ожогах, но неловко шевелился, — и они сразу напоминали о себе. Вот и сейчас — потянулся за вилкой и скривился — рана на плече тут же полоснула, словно заново открылась.
Хорошо, что после вылазки в Кашшафу люди точно притихли. Стражи ни с кем не сталкивались, хотя порой забирались далеко, почти к Белым скалам.
Переждав боль, Тевос взял вилку в левую руку. Казалось бы, какая разница? Он отлично владеет левой рукой, хорошо ею сражается, но вот сейчас, когда приходится есть, кажется, что пища стала невкусной. Вернее, она вообще без вкуса.
Может, он не проголодался? Вожак швырнул вилку на стол и откинулся на спинку стула. Тут же взвыл и вскочил. Да что сегодня такое? Он походил немного по комнате, чтобы так хоть немного остудить ожог. Потом остановился возле окна.
Следовало признать, что ему так паршиво не из-за ран. Мешало гадкое ощущение, будто должно произойти что-то очень плохое. Но не со стаей, нет. Вампиров должны убить? Но они сами отказались объединиться. Что тут поделаешь? Хорошо, что Ойрош уже в безопасности. Он подошел к книжной полке, долго пересматривал корешки книг. Что бы такое почитать, чтобы загрузить голову и не думать о мрачных предчувствиях? Может, вот эта...
Он не успел взять книгу. В дверь постучали, и она тут же распахнулась.
— Вожак, — на пороге стоял Уршат. Кажется, сто лет прошло со дня его свадьбы, на которой присутствовал и принц Энгарна. — Там... тебя хотят видеть.
Он странно заикался. Настолько странно, что Тевос не задавая вопросов и не одеваясь, в одних штанах вышел на улицу. Его ждали за городом. Несколько оборотней с обнаженными мечами стояли плечом к плечу, словно готовились защищаться. Тевос обошел их, и сердце забилось с перебоями. На земле, точно поломанная кукла, лежал Нальбий. Утыканный стрелами, с обожженным крылом. Как он добрался сюда в таком состоянии?
Тевос не произнес ни слова, а Нальбий произнес.
— Я обманул тебя. Ойрош сейчас с обозом.
И вожак понял, что он не лжет. Все так и есть. Так, как ему открылось в видении: девушка, горящая в огне. Но он не может собрать стаю. Они не обязаны защищать вампиров. И не обязаны защищать его жену, кем бы она ни была. Он постоял немного, пытаясь справиться с эмоциями, а затем повернулся к братьям и так же негромко, как Нальбий, спросил:
— Кто со мной?
— Я соберу всех, — ответил Уршат.
Дагмар задержал его.
— Я соберу тех, кто рядом, а ты выбери десять человек, пусть созовут остальные города, — Уршат повиновался. — Оденешься? — уточнил князь-великан.
— Нет, — отказался Тевос. — Будет только хуже. Мечи возьму и все.
— Ладно, тогда собираемся здесь. Я этого горемыку домой оттащу, и вместе с воинами сюда приду.
— Не прикасайся ко мне! — прошипел Нальбий и взмыл в воздух.
Он летел тяжело, заваливаясь на одну сторону, но летел.
— Вот тебе и горемыка, — хмыкнул Дагмар. — Впрочем, я бы сделал так же.
Тевос не ждал, когда соберутся все. Он не имел права ждать. Потому что он не заставляет их идти. Это их выбор. Он мчался по лесу за Нальбием. Это было нетрудно, он летел медленней и медленней и вскоре настал момент, когда пришлось его обогнать. Вожак слышал за спиной дыхание братьев, но не оглядывался, чтобы не увидеть сколько их.
Запах гари разносился издалека, и они снова рассыпались веером по лесу. Вампиров окружили кольцом. Они должны обхватить это кольцо. Тевос должен достать мага. Пока маг жив, все, что они делают, бесполезно. Только зря погубит стаю. Только вот где маг? Он хорошо прикрылся.
Тевос снова и снова "всматривался" в людей, стараясь различить среди них нечто необычное. Вот оно! Словно колыхание воздуха над одним из воинов. Теперь можно нападать. Всем сразу.
Люди сориентировались очень быстро. Вампиры были им уже не страшны, они сгорят через несколько мгновений. С криком они повернулись к волкам, встретили их стрелами, мечами, огнем...
Все повторялось, только теперь Тевос не убегал, а мчался вперед, снова и снова ускользая от огненных камней, летящих так быстро, что почти превращавшихся в огненный поток. Шерсть на лапах, брюхе горела, но он сделал еще один отчаянный прыжок. Ударом лапы отбросил солдата, прокусил плечом другому, и добрался до Жамберы раньше, чем третий проткнул бок мечом. Всего лишь миг они смотрели друг на друга: волк и человек, оборотень и маг, а потом Тевос разорвал ему шею.
Вопли людей теперь стали слышны сильнее. Смерть мага, точно лишила их сил. Тевос, пошатываясь, следил за огнем. Маг убит, но огонь Зары не гаснет со смертью мага. И сквозь эту стену не прорвешься...
Воздух прорезал отчаянный рев и будто ураганный ветер пронесся от поляны, гася пламя. Разбрасывая сразу и людей, и волков. Когда все стихло, вожак с трудом поднялся на ноги. Поляна была черной, кругом валялись обугленные трупы и головешки. Лошади мертвы. Карета слегка обуглилась. Возле нее кто-то шевелился. Тевос обратился в человека и, с трудом передвигая ноги, побрел туда. Из кареты выскочил Челеш, спина обгорела. "Прикрывал собой Ойрош", — сразу догадался вожак. Не глядя на вожака, вампир склонился к телу возле кареты.
— Бл... — выругался лежавший на земле. — Даже деньги потратить не успел... — и затих.
Дверца снова открылась, и показалась Ойрош. Она хотела выйти, но не могла — колени подгибались. Челеш еле успел ее подхватить. И вожак был ему благодарен — у него самого не хватило бы сил удержать девушку.
Она отстранилась от вампира, подошла к Тевосу. Ойрош ничего не говорила, только беззвучно катились слезы. Он осторожно прикоснулся к ее щеке, вытер одну слезинку, оставляя грязный след на нежной коже и вымученно улыбнулся.
— Нальбий! — женский голос прорезал тишину. Уна обнимала израненного сына. Кедер, обнаженный по пояс, занес в карету. Челеш уже тащил к ней лошадей, которых нашел у кашшафцев.
— Ойрош, зайди в карету, — резкий окрик отца заставил девушку вздрогнуть.
Тевос не посмотрел на него. Он знал, что благодарности не услышит. По мнению вампира, они пришли поздно. И в чем-то он был прав.
— Ты ранен... — наконец справилась с собой девушка.
— Ерунда, — он бы махнул рукой, если бы не знал, что тут же свалится на землю. — Все заживет, не волнуйся.
— Ойрош! — если она не подчинится, ее поволокут в карету силой.
— Здесь опасно, — прошептал он. — Тебе надо уехать. Я тебя найду, когда все закончится.
Выражение, похожее на упрек, промелькнуло в ее глазах, а потом она быстро повернулась и побежала к карете. И только перед тем как сесть в нее, обернулась и крикнула:
— Я буду ждать!
Но Тевос впервые в жизни не поверил ей.
2 фибрайира, Лейн
Они все-таки ожили: и аппетит появился, и искупаться захотелось. Ужик, будто повинуясь желанию Сорота, теперь никуда не спешил. Их путешествие напоминало бы прогулку, если бы не сжимало сердце. На этот раз из-за войны в Энгарне. Они не имели известий оттуда, не знали точно, сколько времени в пути. Кажется, уже третий месяц. Смогли ли они выстоять? И сколько им еще ждать обещанной от принца помощи? Но быстрее талисмана не побежишь.
— Послушай, мне уже стыдно, почему ты стираешь мою одежду? — Илкер дернула за рубашку. — Это женская работа.
Ялмари засмеялся, разжал ее пальцы и забрал одежду.
— Укройся пока курткой, если холодно, — девушка накинула куртку, но не от холода — она смущалась. Хоть они и ушли подальше, но ее не покидало ощущение, что за ними кто-то следит. Ялмари тоже разделся и вошел в воду. Он нисколько не стеснялся наготы. — Когда мы будем жить в какой-нибудь деревне, — объяснял он, тщательно полоща в речке одежду, — и мне придется целыми днями работать в поле, я, так и быть, позволю тебе стирать. Иногда. А пока мы в таком трудном путешествии, я буду о тебе заботиться, потому что ты маленькая и слабая. Смирись с этим.
