Далия, которой быстро наскучило наблюдать за работой Чилдермана, отошла к окну, открывавшееся в бесконечную темноту космоса. Земли с этой стороны видно почти не было, лишь по самому низу тянулась нежно-голубая дуга. Проведя рукой по звездам, небрежно выплеснутым на небо, словно светящаяся краска из ведра, она спросила:
— Наши предки летели куда-то туда?
— Нет, — Чилдерман даже не обернулся. — Эти звезды слишком далеко. Корабли Исхода двигаются со скоростью почти вдвое меньше скорости света, а оттуда свет доходит до нас примерно за десять-пятнадцать тысяч лет.
— Но там тоже есть пригодные для обитания планеты?
— Почти наверняка, — кивнул Чилдерман. — Но даже я, скорее всего, не доживу до того времени, когда человек доберется до них.
Он смахнул рукой все экраны и вытащил из панели прозрачный кристалл размером с палец. Машина тут же смолкла и вобрала в себя все щупальца.
Зажав кристалл в руке, Чилдерман спрыгнул с кресла.
— Готово. Полторы тысячи лет назад я себе все представлял, мягко говоря, не так. А в свете последних событий, пожалуй, воздержусь и от громких слов.
— Это путь к суше? — кристалл в руке Чилдермана приковал взгляд Далии.
— Пока не уверен, — пастырь поднял кристалл повыше, и тот заиграл бликами в свете потолочных панелей. — Рано нобилям вообще знать об этом... Все за мной!
Зал, в котором находились ворота, был недалеко.
Там Чилдерман подошел к раме ворот и вложил кристалл в одну из почти неразличимых на черном материале ворот выемок. Машины в зале встревожено загудели и вспыхнули сотнями огней. Этот гул пронизывал воздух и тела людей, отдаваясь резонансом в кости. Даже пол под ногами как будто завибрировал в такт голосам машин.
Внутри рамы, прямо в воздухе, появилось серое пятно. Оно быстро росло в размерах и вскоре заполнило собой все пространство ворот, а затем посветлело и приобрело стеклянный блеск. Теперь ворота действительно напоминали зеркало — в них отражался Чилдерман и громоздящиеся за его спиной машины.
Далия, Калеб и Асока застыли, глядя на происходящее. Умом каждый из них понимал, что стал свидетелем самого важного события в истории планеты со времен Потопа, но выглядело оно не особенно впечатляюще.
Чилдерман отпустил кристалл и шагнул назад, всмотревшись в собственное отражение. Увиденное его, похоже, удовлетворило, и тогда он повернулся к людям.
— Так, детишки, пока меня не будет — не баловаться и ничего не трогать! — произнес он и шагнул прямо в колышущееся зеркало, поглотившее его без следа.
В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь гудением и поскрипыванием машин. Зеркало ворот несколько раз всколыхнулось и застыло.
— И это что... все? — пересохший язык с трудом слушался Далию. — Вот так вот просто?
— Видимо да, — пожал плечами Калеб. — Судя по моим воспоминаниям, в вопросах техники предки были людьми рациональными до безобразия. Чем меньше кнопок... Ах ты сукин сын!
Не договорив, Калеб схватился за мечи.
Обернувшаяся Далия сперва опешила — на нее смотрела жуткая харя с огромными блестящими глазищами и круглым рылом. Мгновение спустя она сообразила, что это все-таки капитан Асока — просто он натянул на себя защитную маску. Но затем ноги перестали ее держать, мир вокруг затянуло грязно-зеленой пеленой, а желудок взбунтовался. Она схватилась за живот и рухнула на пол, с размаху приложившись о холодный композит черепом. Взгляд Далии остановился на скорчившемся на полу Калебе, тянущемуся к выпавшему из рук мечу, и тут из окна снаружи ворвалась темнота в вихре звезд...
Асока, отодвинувшись от растекающейся лужи нечистот, уставился на лежащий на полу бурый цилиндр, из которого выплывало маслянистое облако дыма. Руки капитана тряслись, и он сжал кулаки, чтобы унять дрожь. Затем взгляд его упал на торчащий из ворот кристалл. На мгновение капитану почудилось, что зеркало пришло в движение, и он бросился к раме, вцепился в кристалл и вырвал его из гнезда. Зеркало мгновенно потемнело, съежилось до точки и исчезло.
Несколько минут Асока стоял, уставившись на горящий в его руках кристалл. Потом перевел взгляд на неподвижные тела Далии и Калеба, плавающие в разводах дыма, и бросился прочь, засовывая на ходу ключ в поясную сумку, где перекатывалась еще одна газовая граната.
Чилдерман зря опасался, что Асока заблудится в переходах Турангалилы — у капитана была отличная память. Может быть, он и не смог бы спуститься на лифте на Землю, но ему это было и не нужно.
Спустя пару часов, когда паралитический газ сконденсировался и покрыл пол жирно скользкой пленкой, ворота ожили. Возникшая внутри точка превратилась в зеркальный эллипс, и из него показался Чилдерман с виброклинком в одной руке и револьвером в другой.
Сделав несколько шагов, он едва не споткнулся о свернувшееся в позе зародыша тело Далии. Присев, пастырь убрал револьвер в кобуру и коснулся пальцами шеи женщины.
— Этого следовало ожидать, — пробормотал он. — Энлилевы дети...
Распахнув плащ, Чилдерман принялся обшаривать многочисленные карманы на своем корсете в поисках антидота.
— Полагаю, кто-то в Ноблерате добрался до старых записей, описывающих процедуры инициации перехода по мосту, — Чилдерман барабанил пальцами по столу, оглядывая бледных и осунувшихся Далию и Калеба. — И дела нашего вероломного друга Асоки в ковчегах, где мы стояли, как раз были связаны с тем, что он все докладывал соглядатаям нобилей. Кто-то там, на Ницире, оказался достаточно умен, чтобы разобраться во всем этом и подсунуть нам Асоку...
Они сидели за столом в вытянутом белом помещении, заставленном в два ряда кроватями, подозрительно напоминающими ложе, на котором Чилдерман разбирал Хумбабу. На одном из них Далия пришла в себя с полчаса назад, и тут же ее желудок снова едва не вывернулся наизнанку. Вовремя подоспевший Чилдерман перехватил ее на полпути к полу, заставил проглотить горсть капсул, завернул в одеяло и посадил в плавающее в воздухе кресло.
— Но как они могли узнать, где вы появитесь? — прошептала сиплым голосом Далия, сжимавшая мелко трясущимися руками чашку с каким-то горячим пойлом.
— Каждый ковчег нашпигован соглядатаями Ноблерата. Как и Калеб, они просто вычислили мои передвижения вслед за печатью... Думаю, по подготовленному кораблю стояло в каждом ковчеге. Так что вместо Асоки мог быть кто угодно. Вынужден признать — Ноблерат здорово меня сделал.
— Надо найти Асоку! — прохрипел Калеб, прошедший через те же процедуры, что и Далия. — Куда он денется отсюда?
— Уже делся, — хмыкнул Чилдерман. — Асока забрал яхту, на которой мы летали в Ливан. Новый корабль будет готов к полету не раньше чем через час. За это время Асока доберется до любого конца Индики. Как я уже говорил, управление яхтой рассчитано на идиота. А Асока далеко не идиот.
— Но зачем Асоке и нобилям ключ, если ворота здесь? — зубы Далии выбили дробь на ободке чашки.
— Беда в том, что ключ можно использовать в любом ковчеге. Вы же не думаете, что через такие крошечные ворота, как здесь, мы рассчитывали протащить два миллиарда человек? Но пока не начнется открытие моста, нельзя сказать, в каком ковчеге находится ключ. Так что торопиться нам некуда. Асока может быть где угодно.
Далия поставила опустевшую кружку на стол и собралась с силами. Ее подташнивало, била дрожь и перед глазами все плыло — сказывались последствия воздействия распыленного Асокой газа — но главный вопрос она все-таки задала.
— Вы явно не хотите, чтобы мост был открыт. Почему, пастырь?
Чилдерман сложил руки перед лицом и уставился в стол. Помолчав немного, он повернулся к женщине и заговорил.
— Далия, дайте себе труд задуматься над происходящим. Почему полвека назад по мосту перешла только машина-убийца, явно охотившаяся за мной? Почему теперь я вернулся один?
Ответа у Далии не было.
— На той стороне все мертво, — Чилдерман развернулся в кресле спиной к своим спутникам. — Группа Дедлиба долетела до пункта назначения, и, судя по всему, мы угадали с условиями жизни на Эламе. Сотню лет назад исходники неплохо устроились на той стороне. А теперь вся планета превращена в выжженную пустыню. Не готов сказать, что они не поделили, почему сцепились друг с другом, только они оттуда хотели бежать обратно сюда. Но не успели.
010. Армия меня
В любые времена главным условием выживания является выбор правильного решения. Сотни тысяч лет назад голый и грязный гоминид со скудным умом впервые осознал, что у него есть выбор — он может бежать прочь от рвущего его детей тигра или взять валяющийся под ногами тяжелый сук и насадить на него беснующуюся на кровавом пиру тварь. Можно лишь предполагать, так ли это было на самом деле, но со временем сук стал той опорой, на которой поднялась цивилизация. История человечества учит нас тому, что иногда выбор даже одного человека влияет на судьбы целых народов.
Но куда как чаще вопрос ставится проще — отказ присоединиться к большинству однозначно делает твой выбор неправильным.
Из окна в кабинете Лю Вея прекрасно виден расстилающийся под митрагласовым куполом Ницир, административный центр Индики и ее крупнейший ковчег. Один из самых первых городов, построенных в дни Потопа, Ницир огромен даже по сравнению со столицами остальных акваторий. Его населяют почти семь миллионов человек, и десятки тысяч каждый день прибывают и убывают из него на дирижаблях и парусных кораблях. Пятидесятилетний Хан Лю Вей — один из тех, от кого зависит судьба не только обитателей Ницира, но и всей Индики. Семь лет назад он был энамэром Кимры, твердой рукой насаждавший принципы баланса и ей же державшим городской совет за горло. Теперь его пост занял старший сын Цуй, унаследовавший хватку отца. Лю Вею приятно было сознавать, что его воля не сыграла никакой роли в назначении Цуя энамэром в тот же день, когда в Кимру прибыл представитель Ноблерата с вызовом на Ницир. Лю Вей уже давно понял, каким образом достигается стабильность акватории, и многочисленные тайные планы Ноблерата привлекали его куда больше административной возни в Кимре.
Тогда ему казалось, что он сделал последний в своей жизни выбор. Теперь, уперев взгляд в мрачную громаду собора шеду, он понял, что все это было мелкой рябью в преддверии настоящей бури.
— Так вы утверждаете, что предки не покинули нас навсегда? — произнес Лю Вей, переведя взгляд на заполненные разноцветной толпой узкие улочки. — Что далеко отсюда есть земли, на которых они ждут нас?
— Это не совсем верно, — ответил ему человек, стоящий ближе всех. — Наши предки улетели на звездных кораблях к другим планетам. Нам же они оставили машины, способные перенести нас вслед за ними. Перенести туда, где мы сможем вновь жить как свободные люди, а не рабы принципов баланса.
Вошедших в кабинет было шестеро. Шестеро вооруженных мечами нобилей, взявших Лю Вея в кольцо. Говорил, в основном, Чола Шу, первый советник гегемона Мемфиса Нуна. И рассказывал он вещи странные и необычные, которые Лю Вею раньше приходилось слышать разве что в детстве от друзей с чрезмерно развитым воображением. Однако сейчас это повторяли взрослые люди, в руках которых находилась власть над целой акваторией.
— Если это так, — Лю Вей оторвал взгляд от окна. — То почему мы за столько лет еще ни разу не попытались попасть в эти благословенные земли?
— Ключи, запускающие эти машины, находятся в руках ордена Турангалилы. Вы ведь не ребенок, Лю, и наверняка догадываетесь, что власть ордена в акваториях куда больше, чем они хотят нам показать. Орден сотни лет прикидывался верным слугой нобилей, но его пастыри слишком могущественны, чтобы быть просто людьми. Вы помните, что случилось в Ливане в 1549 году? Целый отряд шеду погиб от рук допотопной военной машины, а один-единственный пастырь вырвал ей сердце. Машина уже полсотни лет торчит посреди ковчега, и никто не в силах сдвинуть ее с места. О чем это говорит?
— О том, что орден имеет доступ к технологиям предков, — вынужден был согласиться Лю Вей.
— Вот именно! И это не просто коммуникационные сети, солнечные батареи или атмосферные щиты, сути работы которых наши инженеры даже не понимают! Это нечто гораздо большее! Такое, что может перевернуть привычный нам мир.
— Пусть даже так. Но зачем ордену скрывать от нас пути к суше? Вам, Чола, ваши же слова не кажутся детскими страшилками? Орден и меня тоже пугает, но пока я соблюдал в своем ковчеге принципы баланса, Кимра мало интересовал его.
— Энлиль вас забери, вы не понимаете?! Это же власть, настоящая власть! Все это время мы плясали под дудку ордена! Но теперь мы готовы принять его вызов. Наши люди повсюду, мы следим за ним!
— Чола, да вы просто больны разумом! — вздохнул Лю Вей. — Вы ставите под сомнение мудрость предков и основы системы, благодаря которой человечество существует полторы тысячи лет! Если предкам было нужно наделить орден Турангалилы столь огромной силой, значит, на то были соответствующие причины. Как были причины на разделение власти между нобилями и энамэрами. Мы живы по сей день только потому, что во времена Потопа предки досконально продумали наш нынешний мир.
— Это надо понимать как отказ войти в наши ряды?
— В ваши ряды? У вас хватает наглости и глупости идти наперекор законам баланса? Молодой человек, как я погляжу, некоторые назначения нашего нынешнего гегемона носят слишком поспешный характер...
Тут в голове Лю Вея мелькнула догадка.
— Так Нунн с вами в одной лодке!
— И не только он, Лю Вей. Давайте не будем тянуть время — вы с нами или нет? Хотя, как вы сами понимаете, в случае отказа альтернатива у вас не блестящая.
— Что ж, по крайней мере, ваши слова говорят о том, что в Ноблерате еще осталось достаточно трезвомыслящих людей, к которым вы даже не рискуете подходить с подобными предложениями. Интересно, чем же я заслужил столь сомнительную честь?
— Ваш сын... — бросил Шу.
— Значит я упустил что-то важное при его воспитании, — вздохнул Лю Вей. — Печально, весьма печально... Нам с вами не по пути, Чола. Вы очень сильно ошиблись во мне, и пусть с вами пребудет благословение Утнапишти, если это ваша единственная ошибка...
— Вы глупец, Лю Вей, — лицо Шу исказила злобная гримаса. — Как вы не может понять, от чего отказываетесь! Мы досконально изучили архивы Ницира, и я вас уверяю — суша на других планетах есть и мы придем туда!
— Нет, это вы глупец, Чола, — покачал головой Лю Вей. — Если бы предки сочли это нужным, они дали бы вам в руки ключи от других миров. Похоже, они боялись именно людей вроде вас... Надеюсь, я не доживу до того дня, когда Индика будет расплачиваться за ваше недоверие к воле предков...
— Это уж точно, — процедил Шу. — Возьмите его и сбросьте под дно... Объявите о несчастном случае, сыну скажете, что трагедия произошла до того, как мы с ним поговорили.
Лю Вей дал увести себя не сопротивляясь. Стоило спутникам Шу покинуть кабинет, как тот швырнул меч на стол и в ярости треснул кулаком по столешнице.
