Кобылин медленно повернул голову и обомлел. Сказать, что он испугался, — значит ничего не сказать. Его охватил панический ужас. Как все-таки красиво он умеет вытащить глаза!
Не знаю, когда он испугался больше, теперь или тогда, когда впервые попал на улицы Юпа из своего уютно пахнущего перегаром кабинета и осознал это. Но, по крайней мере, работу над ошибками он провел. В тот раз Мерин с перепугу залепетал и засюсюкал на неведомом диалекте, чем-то напоминающем китайскую речь, сейчас же слова можно было разобрать. Монотонные, бессмысленные, матерные.
Я слишком поздно сообразил, что же происходит на самом деле. Сам того не ведая, Кобылин "творил" колдовское заклинание. Уши Мерина с едва слышным щелчком заняли строго перпендикулярную позицию по отношению к черепу (проще говоря, оттопырились по максимуму) при этом слегка увеличились в размере. Сам собой начал курноситься нос, на глазах превращаясь в свинский пятак...
Он сам виноват. Испугался бы, как тогда, по-китайски, и ничего бы не произошло. Или просто обложил бы меня односложными матюгами. Да и, вообще, в человеке предусмотрено пугательное отверстие. Конечно, неприлично при людях выпускать через него накопившийся страх, и экологическая обстановка от такого проявления отнюдь не улучшается, но, тем не менее, никаких катастрофических и необратимых последствий.
Я не стал дожидаться, чем же закончится такой неосмотрительный магический эксперимент Мерина над своей внешностью (хотя, если честно, то очень хотелось), схватил его за руку и нажал на камень...
?
Слава богу, в родном мире было все, как должно. Серега сидел в сквере. Правда, с ним была и Ольга, хотя на ее счет мы не договаривались. Без разницы. Не стесняться же мне ее присутствия. Видела она меня в таком виде, да и сама без одеяния при мне щеголяла. Короче, свои люди. Пусть Мерин стесняется, когда "въедет", что вернулся в родные пенаты.
И хоть в сквере никого не было, скорей всего, благодаря Серегиному присутствию, потому как в это время суток здесь только могли баловаться пивком ленивые малолетки или алкаши, кому лень было тащиться на речку. Но такого они не могли себе позволить на глазах у участкового.
Но я все равно не стал терять времени даром:
— Принимайте пропащего. Только осторожно. Когда очухается, может быть очень опасен. Лучше зафиксируйте факт и сматывайтесь.
Серега тут же вскинул обусловленный заранее фотоаппарат.
— Погоди, без меня! — Я вовремя успел одернуть приятеля. — Щелкнешь, когда исчезну.
— Ой, а что это у него с лицом? — Первой заметила разительные перемены внешности Мерина Ольга.
— А это наглядная иллюстрация народной мудрости — не фига в чужой монастырь являться со своими матюгами. Все подробности потом. Фотографируйте красавца и сматывайтесь. Почему-то мне кажется, что он будет очень недоволен. Пока!
Мерин все это время стоял столбом. Вернее, не столбом, а не поймешь, чем. И не стоял вовсе, а находился в стойке, или как там еще назвать подобное телообразование? Ведь до перемещения он сидел. Так и остался в такой позе. Переклинило не только башку, но и весь организм. Только глаза медленно ходили из стороны в сторону. Уж не знаю, то ли в ступор он впал еще там, в таверне, то ли это реакция на неожиданное возвращение. А что? Захлестнула волна ностальгии, да такая сильная, что сил нет шевельнуться...
Впрочем, я не стал дожидаться, когда он очухается и кинется, то ли на людей, то ли с березками целоваться, привел в действие кольцо и вернулся в заведение Пылкрюла.
?
Теперь дело было за Серегой. Про фотоаппарат мы заранее договорились. Во-первых, на случай, если Мерин вдруг подастся в бега. Снимок был бы свидетельством о том, что начальник милиции жив, хоть и не совсем здоров, и "шить дело" учителю информатики, то бишь мне, не имеет смысла. Ввиду отсутствия состава преступления. А, во-вторых, даже если Кобылина узрят все жители и гости (в смысле, приезжие следователи) Денисовки, то местной желтой прессе не помешает переключиться с моей скромной персоны на кого-нибудь еще. Например, на возвернувшегося блудного мента...
А в таверне близняшки безуспешно отливали водой управляющего. Тот, как и полагается, лишился чувств. Еще бы. Ему становилось плохо только от одной мысли о происхождении змеевиков для его самогонных аппаратов, в качестве которых использовался неотъемлемый атрибут десятника стражи — серебряная свистудка. А тут сотник исчез прямо на его глазах. Из его таверны. Так что обморок был весьма глубоким.
Пока я одевался, на помощь горничным пришел Копадрюк.
— Ох, девки, ничего без меня не умеете. Этого прощелыгу разве водой надо приводить в чувства? Ни когда не очухается, только простудится. Смотрите как надо.
Грабитель взял кувшин с самогоном, бесцеремонно оттянул Пылкрюлу нижнюю губу и тонкой струйкой начал вливать "живую воду" в управляющего. Тот, все еще находясь без сознания, глотнул пару раз, закашлялся и, наконец, пришел в себя.
— Другое дело, — удовлетворенно констатировал Копадрюк, — глянь, что у меня есть.
Слуга повертел перед носом трактирщика золотой свистудкой Мерина. Пылкрюл, ничего не соображая (об этом говорили абсолютно бессмысленный взгляд и блуждающая улыбка), чисто механически потянулся обеими руками за вожделенной трубкой.
— Так и быть, дарю. Но с условием: первый кувшин — наш.
Свистудка исчезла под одеждой самогонщика.
— Мне надо на время отлучиться, — пробормотал он и опрометью выскочил из таверны.
А мы с Копадрюком поднялись в свою комнату.
Мало-помалу проблемы начали рассасываться. С возвращением Мерина в родном мире с меня снимались всяческие обвинения, губернские следаки вскорости уберутся домой, если уже не умотали, да и вообще, теперь в Денисовке моя скромная персона в сводке последних сплетен отодвинулась на задний план. Надеюсь, появление пропавшего Кобылина произвело настоящий фурор. Голый начальник милиции (скорей всего, уже бывший) куда как интересней скромного педагога, хоть и тоже бесштанового. Что-то мне подсказывало, что Мерин сразу же не ретировался, конфузливо прикрывая срамоту. Лошадиная доза пылкрюловского самогона плюс целый каскад стрессов, плюс сволочной взрывной характер, все это, по-видимому, толкнули экс-сотника на неадекватные действия. Серега расскажет.
А здесь, в параллельности, меня вообще, вроде как, нету. Официально казнен. И о моем чудесном "воскрешении" не знает практически никто. А это офигенное преимущество.
Однако, оставалось еще немало дел. Очень немало. Много. До хрена. А до праздника — считанные дни. Копадрюк доложил, что начали прибывать князья. Уже явились Перпуздок и Ненебаб. Причем не с обычным эскортом, а с маленькими армиями.
Одна из главных задач для благополучного воплощения плана по свержению узурпатора — лишить его возможности шантажировать Палю. То бишь лишить предмета шантажа. А иными словами — освободить и спрятать Каласада, ненастоящего папашу ненастоящей принцессы, причем не одного, а со всей замковой челядью. Включая челопундриков.
Да, я знал, где содержатся пленники. Казалось, в принципе, нет ничего проще — перетягать узников по одному в свой мир, по нему переместиться, а затем вернуть всех обратно, предварительно озаботившись о надежном убежище. Но данный вариант я даже не рассматривал.
Во-первых, не было никакого желания вновь стать главным "героем" Денисовки в связи с новой волной обнаженки, на сей раз групповой. А, во-вторых, тягать юпалтынцев в наш мир чревато необратимыми последствиями для них. В плане психического здоровья. Пусть они привычные к чикдыкалкам, ктотышкам, Глоталкам, Жевалкам и прочим диковинкам. Но это диковинки для нас, а для них — обыденность. Больше чем уверен, что большинство юпалтынцев, попав в наш мир, быстренько рехнутся при виде мчащегося автомобиля или пронесшегося на всей скорости товарняка. Это наши, попав в параллельность, быстро приспосабливаются. Хоть Мерин, хоть Алла, вон, Серега с Олькой постоянно просятся на экскурсию. Да и я сам...
Так что, освобождать пленников надо было без межмировых перемещений. Кое-какие мыслишки имелись на этот счет. Так сказать, план. Наглый и опасный. А что делать? По-другому никак не получится.
И для его воплощения глубокой ночью прямо из таверны я вернулся в Денисовку.
?
Домой я не пошел, а отправился прямиком к Сереге. И даже по дороге никого не встретил. Абсолютно никаких приключений. Я уже отвык от такого и немного чувствовал не в своей тарелке. Неужто "подсел" на адреналинчик? Этого еще не хватало.
Кого-нибудь другого Серега, наверное, пристрелил бы на месте. Еще бы, поднять из теплой постели из-под бока жены в три часа ночи... Но мне супруги, а по совместительству мои сообщники, обрадовались.
Рассказали последние новости. Как и следовало ожидать, Мерин, выйдя из ступора, не стал кустами да огородами до дома пробираться, а, наоборот, повеселил поселок. Бегал озверелый, срам свой не прикрывая. Не до стыда ему было, приведение проклятущего колдуна-программиста, им лично убиенного, ловил, то бишь меня, не дать, не взять Иван Бездомный. Еле отловили, скрутили, отвезли в район. Официальная версия — белая горячка. Ничего. Сам нарвался. Нечего было в пьяном виде пистолетом перед носом размахивать.
Затем мы выпили за возвращение блудного Мерина и хоть на немного улеглись поспать.
Утром Серега отправился на службу, строго настрого наказав Ольге не шлындать без него по параллельным мирам. Мог бы не волноваться. В мои планы не входило перемещать кого-либо в Юпалтыну. Хватит. А вот оттуда кое-что (или кое-кого?) я намеревался притянуть. И как раз из этого места. Вернее, того места, которое соответствует в том мире Серегиному дому.
Как и ожидал, Ольга принялась уговаривать хоть на секундочку переместить ее в параллельность. Или лучше не на секундочку, а побольше. Мол, будет мне там всячески помогать, например отвлекать врагов своим обнаженным видом, пока я буду вершить свои делишки переворотного характера.
Я был непреклонен. Пришлось пообещать, что когда все завершится, то обязательно перемещу и ее, и Серегу на длительную экскурсию с питием местного самогона и катанием на чикдыкалках.
Если завершится все хорошо. В чем я весьма сомневался. Если хоть в какой-то мере мои догадки и расчеты не оправдаются, то крест можно будет ставить не только на экскурсии, но и на мне самом. Вернее, надо мной. Хотя, нет, даже такой последней почести не буду удостоен, если задумка сорвется.
Тяни не тяни, а дело делать надо... Да и по времени, вроде как, пора. Я попросил Ольгу побыть пока в другой комнате, потому как вскорости должен вернуться, и не хотел смущать ее своей наготой. Мысленно перекрестился и нажал на камень.
?
Повезло. Все та же комната, пустая. Почти. Только, как и в прошлый раз, круглая лохматая зеленая непонятка. Которая тут же захрымкала. Пока все шло по задуманному. Не долго думая, отсекая путь к отступлению, я приблизился к чудищу, схватил за шерсть, моля, чтобы тварь оказалась некусучей, и вновь переместился.
?
Удачно. Даже попал в ту же комнату. Правда, в самый угол, аккурат позади тумбочки с телевизором. Хорошо хоть не на сам телеприемник. Тварюга не кусалась, даже хрымкать перестала. Я уже начал пугаться — не сдохла ли? Но буквально через пять секунд хрымканья возобновились. И к моему удовольствию, не так громко и агрессивно. Видать, зеленые и лохматые тоже имеют свойство охреневать на время после путешествия из мира в мир.
На странные звуки примчалась Ольга.
— Это у тебя что?... Кто?... А-а-а, помню эту фигатень...
— Понятия не имею что это или кто, но некоторые считают это существо Живым Зеленым Богом, и поклоняются, соответственно... Надеюсь.
Я очень надеялся, что мои предположения окажутся верными, и эта хрымкалка — и на самом деле является предметом культа главы клана ниндзкиллов. На чем основывались мои измышления? Да практически ни на чем. Только изображение на плаще Пиндыкуса. Уж очень оно напоминало эту хрымкалку. Как бы там не было, вскорости все выяснится.
— Оля, прикрой дверь, чтобы это чудо не укатилось, и брось мне мои шмотки.
Все-таки удачно я попал за телевизор. Никакого конфуза.
Через пару минут я (уже одетый) и Ольга рассматривали существо, которое вело себя на удивление спокойно, лишь периодически тихонько жалобно хрымкало.
— И что теперь? Зачем оно тебе?
— Мне-то не зачем. Потребно, чтобы некоторое время его там не было. Приютишь чудище?
— Надолго?
— Думаю, на пару дней, максимум.
— Без проблем. — Ольга задумалась, с опаской и одновременно с интересом смотря на зеленую лохматость. — Или с проблемами... Что оно жрет?
— Понятия не имею. Тут даже не видно чем жрет, а уж про рацион... Можно будет наложить вокруг всякой жратвы, оголодает, потрескает.
— А не нагадит?
— Время покажет. Если это и правда бог, то навряд ли. Несолидно как-то. А может это вообще, растение какое? Ихнее перекати-поле. Не зря же зеленое.
До вечера я оставался в Серегином доме. Не хотел оставлять Ольгу наедине с лохматым божеством. А оно полностью успокоилось. Лишь изредка хрымкало, да каталось по комнате из угла в угол. Жрать ничего не стало, зато и не нагадило. Олька, осмелев, погладила живой лохматый шар, прямо как котенка. Кажется, ему это понравилось. По крайней мере, хрымканье приобрело какой-то томный оттенок, словно урчание все того же котенка.
Часам к шести вернулся Серега, сообщил, что областные следаки весь день занимались бумажной волокитой а к концу рабочего дня умотали, скорей всего безвозвратно. И еще одна милицейская новость: он, старший лейтенант Борисов Сергей Викторович, с сего дня больше не являлся участковым, а был назначен заместителем нового начальника отделения. Ну, хоть какая-то польза от моих приключений. Отметили повышение. Но только чисто символически.
Вечером я отправился домой. Намерено прошел через центр. С наглой рожей. Мол, я — не я и лошадь не моя. В смысле, знать не знаю, что происходило в последнее время и уж точно к этому не причастен. Время выбрал весьма удачное: больше народа бывает только по утрам, когда денисовцы шляются по рынку и по магазинам. С обеда поселок словно вымирает, сиеста, блин. А к вечеру народ вновь выползает на улицу на прогулку.
Увидев меня, оборачивались, явно шушукались, однако, здоровались, и, что самое главное, в глазах читалось удивление пополам с сомнением. Значит, будут разговоры про то, что, оказывается, молодой учитель совсем не при делах, раз уж неспешно прогуливается по центру. А все слухи про то, что он телешом по ночам молодежь пугает и за девками гоняется — поклеп, клевета и глюки той самой пьяной молодежи и сбрендившего Мерина.
Часа в три ночи вышел из дома. На сей раз добирался до центра темными улочками. Теперь свидетели мне были ни к чему. Благо в сквере никого не было. Продрался сквозь кусты, совершил уже почти ритуальную процедуру с раздеванием и прятаньем шмоток и привел в действие кольцо.
?
В таверне опасных свидетелей не было. Пьяные в хлам посетители не в счет. Основная масса дрыхла, уронив головы на столы. А те кто еще бодрствовал адекватностью не страдали. Мое появление заметил лишь один забулдыга.
