"Бли-и-ин!" — мысленно выругался человек, увидев, что с этого момента, на этом рубеже, он остался в полном одиночестве. Немного впереди по курсу, беспомощно закрутился, закувыркался последний из истребителей Даниной пятёрки. При этом, автопилот подбитой машины, каким-то немыслимым способом умудрился скорректировать свою траекторию полёта и врезаться в один из рейдеров. Миг и .... Нет, не было никакой вспышки или взрыва, просто одна машина, на удивление легко пронзив поле другой, врезавшись, пробила обшивку своего убийцы. Этим нанесённый ею ущерб не ограничился, удар изуродовал корпус корабля-агрессора, изогнув тот чуть ли не подковой. А дальше, оба непримиримых бойца, сцепившись в смертельных объятьях, полетели по новой траектории, прочь от места битвы, став единой грудой безжизненного метала. Об этом нагляднее любых слов, "говорило" отсутствие в этой железной мешанине работы какой-либо электроники.
Не думая о скорой и неизбежной гибели, Даня взревел как разъярённый бык. Как будто это могло быть кем-то услышано, или напугать супостата. Заложив немыслимый вираж с ускорением, на пару мгновений потеряв сознание, и вновь продолжив орать: "А-а-а-а!" — Егоршин атаковал последний из рейдеров. Находясь под обстрелом двух противников, и не замечая его попаданий, которые с каждым разом становились всё ощутимее и болезненней, Даниил не прекращал "жечь" щит вражеской техники лучами. Он даже успел порадоваться, заметив, как обречённо замерцал защитный "пузырь" недруга, и лопнул. Появился шанс, если не уничтожить, то хоть как-то покалечить врага, вот только не судьба. Тело человека пронзила резкая, нестерпимая боль, и сознание предательски отключилось, не позволив отдать команду на новый залп.
Вначале, к пилоту вернулось зрение, видимо, успели "подсуетиться" система жизнеобеспечения скафандра, и симбионт, не позволившие Даниилу умереть от полученных ран. Голова и тело ни чувствовали никакой боли, отсутствовало и ожидаемое головокружение с тошнотой. Человек просто открыл глаза, и подслеповато щурясь, осмотрелся. Он, сидел в лонжероне своего "мёртвого" истребителя и через пару секунд, повернув голову, взирал на мир через огромную пробоину в кабине. Судя по тому, что Егоршин был жив, а не спёкся в своём кресле, его подбили не из лучевого, или энергетического орудия, а банальной болванкой рельсотрона. В подтверждение этой версии говорил характер повреждения брони, и множество осколочных пробоин изуродовавших почти все мониторы кругового обзора. Сильно досталось и скафандру боевого пилота, его броневое покрытие пестрело множеством пробоин, "залеченных" быстро застывающим герметиком. Значит, осколки могли достать и до тела, вот только причина отсутствия боли могло объясняться как применением анестезии, так и ранением позвоночника. Можно повториться, пилот не чувствовал ни боли, ни своего тела. Единственное что он мог, это смотреть в след удаляющейся махине крейсера, да фиксировать некоторые сполохи на его щите. Без работы сенсоров своей машины, Даня не мог видеть мельтешение трасс работающего лучевого оружия.
Несколько попыток выйти на ментальную связь с платформой, или на крайний случай с кем-либо из затаившихся в засаде пилотов, успехом не увенчались. Прошло каких-то пять минут и наблюдать за удаляющимся противником стало не возможно. Через пробоину в борту показалось местное светило, которое, своим ярким светом затмило всё. Была видна только яркая точка местного светила, и чёрный фон космоса. Поэтому, Егоршину, осталось только смотреть на него с тоской и гадать о своей дальнейшей судьбе. Факты "говорили" сами за себя, его истребитель не подаёт никаких признаков жизни, скафандр имеет множественные повреждения, благо система жизнеобеспечения покамест работает без сбоев, спасибо и за это. Человеку оставалось только гадать: "Как долго она сможет нормально функционировать?" — "Передаёт ли скафандр показания его жизнедеятельности в ЦУП? Или нет?" — И главное: "Чем закончится этот дрейф в изувеченной машине? Чудесным спасением? Смертью от удушья? Или того хуже, предстоит сгореть, от опасного сближения с Солнцем?" — Человеку, очень хотелось верить в шанс на возрождение. Но не думать про возможность окончательной смерти, не получалось.
Прошло двадцать минут, показавшиеся томительной вечностью. За это время, впасть в паническую истерику, или "наложить на себя руки", не позволила гордость, или нежелание уподобившись презренному трусу отказаться от борьбы. Даня старался отвлечься воспоминаниями о жене, дочери, о том как ему с ними было хорошо. Помогало, но слабо. Вот так, непрестанно стараясь выйти хоть с кем-то на связь, делая всё что угодно, лишь бы не придаваться унынию, Егоршин старался пошевелить хоть какой-то конечностью своего тела — безрезультатно. Оказалось, не всё было так безнадёжно. Пилот, больше не надеясь на результат, в очередной раз постарался пошевелить ступнями, и ему показалось, будто они еле ощутимо откликнулись. Убедиться в реальности этой маленькой победы, как и порадоваться ей, не получилось. Где-то в груди резанула вспышка боли, как будто в межреберье воткнули раскалённый гвоздь. От этого, даже перехватило дыхание. Затем появилось удушье, мерзкое ощущение невозможности сделать даже незначительно маленький вдох. Неумолимо долгую минуту, а быть может больше, молодой мужчина судорожно, уподобившись выкинутой на берег рыбе, беспомощно открывал рот, и всё безрезультатно. Прошло ещё несколько адских секунд, и сознание начало гаснуть. И что далее произошло, было непонятно. То ли это была галлюцинация, дарованная подсознанием умирающему человеку, то ли запоздало оказанная симбионтом помощь, но в последний миг, перед тем как сознание поглотила тьма, лёгкие смогли сделать судорожный, глубокий вдох.
Тычина сидел в зале управления, перед стеной, состоящей из больших мониторов, он не замечал, как инстинктивно сжались его кулаки. Впрочем, не замечали этого и его друзья, так как полутьму этого небольшого, помещения освещали только отблески мониторов видеостены. Андрюха и его компаньоны заворожённо наблюдали за прямой трансляцией космической битвы. Как это ни абсурдно звучит, но они и в самом деле переживали за тех, кто в данный момент сражался на подступах к планете, и при всём своём желании, ничем не могли помочь этим отчаянным парням. В этот момент, он не воспринимал их как оппонентов, от которых он не так давно мечтал избавиться. Сей час, перед ним, были защитники от их общего врага, в реальность существования которого он до этой поры не верил. Мало ли чего было раньше, эти события давно поросли быльём. А сейчас, страшный сон стал явью, он наблюдал за боем в прямом эфире, "своими глазами", через подконтрольные ему спутники-телескопы.
Одна группа мониторов, транслировала последствия первой схватки, как оказалось, это был не основной, а отвлекающий удар противника. Как было видно, на дальних подступах, недруг был полностью уничтожен, только заплатили за эту ВИКТОРИЮ страшную цену. А на данный момент, в том районе шла спасательная операция, искали выживших пилотов. Как известно, не всегда гибель машины, означала смерть пилотировавшего её человека. Иногда, от истребителей отстреливались спасательные капсулы, они же их кабины. Чаще всего, если были сильные повреждения вышеупомянутого модуля, "летуны" оставались в "плену" останков своих изуродованных перехватчиков. Было прекрасно видно, как ранее бывшие невидимыми "эвакуаторы", подбирали капсулу, на максимальной скорости мчались к платформе. Другие, брали на буксиры земную технику, и так же устремлялись в сторону далёкой станции. Остальные, занимались неспешным сбором останков прочей боевой техники, как своей, так и вражеской. Андрей, из отчётов Макса, знал о поступлении в госпиталь центра спасения нескольких пилотов. Вот только, не все они смогли пережить "телепортацию", начав пополнять список безвозвратных потерь затянувшейся войны за выживание. О том, что творится на этих рубежах, где был нанесён основной удар, судить было трудно. Во-первых, происходило это слишком далеко для гражданских спутников наблюдения, они не позволяли получать информацию в полном объёме. Во-вторых, Иванович, сославшись на некие должностные инструкции, отказался делиться с ним данными, поступающими с камер его боевых машин. Было ясно одно, главный удар нанесён более мощным соединением, и первая линия обороны, пусть не без потерь, но была полностью уничтожена. Сражались ли на том рубеже люди, или воевали одни лишь беспилотники? Об этом, сидящим в КП бункера управленцам оставалось только гадать. Заодно, члены правления были обречены с тоской смотреть на то, как неотвратимо приближается неприятель. Судя по конфигурации и размерам, один из прорвавшихся кораблей, определялся как крейсер, и, судя по поступившей о нём информации, был грозным противником, как для самой боевой платформы, так и для всего живого на планете. То же самое можно было сказать и про сопровождающий его рейдер. Чего там гадать о будущем? Даже эта малютка могла нанести земной экосистеме непоправимый ущерб. К примеру, гигант может связать боем орбитальную станцию. А далее, его малый собрат, в условиях близких к полигонным, приступит к геноциду. Он может, как бомбардировать поверхность, так и высадить десант. И то, и другое, для человечества будет иметь катастрофические последствия.
— Андрюша, ты скажи.... Ответь пожалуйста.... У нас есть самый глубокий и защищённый бункер, в котором мы сможем пересидеть эту катастрофу? Мы же успеем в нём укрыться? Ведь это так? — осипшим голосом поинтересовалась Элина.
— Эллочка, а какой в этом толк? — не оборачиваясь, с трудом сдерживаясь от перехода на крик, ответил Андрей. — Ладно, даже если мы выживем, то эти два бронированных мерзавца, разобравшись с нашей хлипкой космической обороной, могут, не спускаясь на планету начать орбитальный обстрел Земли. И будут это делать с использованием всех своих орудий. Они смогут заниматься этим "увлекательным" делом долго, самозабвенно и методично. Понимаешь? Угу, вижу, что понимаешь. Так что, в итоге, если представить что кому-то удастся выжить,.. Нет, это маловероятно. К-х-м-м-м, вот такие дела. Далее, допустим произошло чудо — наше убежище уцелело, и всё равно, не только мы, но и наши гипотетические правнуки не смогут выйти на сожжённую поверхность планеты. Я уже не говорю про нехватку еды, топлива, воды, столь необходимых для поддержания нашей жизнедеятельности. Да и камер анабиоза, на этой планете нет, не делали древние подобных устройств. Если Даня и реанимированная им платформа проиграют эту битву, то и мы обречены.
— Но можно же хоть что-то сделать? Ведь...
— Помолчи дура! — не сговариваясь, почти синхронно оборвали свою соратницу все, кто находился рядом с нею.
Не мудрено. На душе у всех, и без того было муторно. Имей они навыки пилотирования, и имейся в их распоряжении нужная техника, они предпочли находиться там, на "поле битвы". И это не было пустыми словами. А так, обречённое безделье угнетало этих людей, а если добавить к этому истерику сидящего рядом коллеги, оно становилось ещё невыносимей.
В этих душевных муках не был исключением и Андрей. Единственное отличие от его соратников заключалось в одном, он по мере своих сил действовал. По его команде, обновлённый Макс запустил протокол номер ноль, под предлогом учений, запретив любые выходы на поверхность. Хотя, само по себе, это не могло быть панацеей. И Тычине было плевать на слабость противокосмической защиты, он не собирался становиться жертвенным ягнёнком, послушно идущим на заклание. В душе он надеялся, что случись ..., у него будет шанс добить потрёпанного противника, он знал и верил в Даниила, который сделает всё возможное и не возможное для достижения победы. Бывший программист надеялся на его успех в этой битве, но не исключал и худший из возможных вариантов. Именно для подобного случая, он тайно, обзавёлся одним небольшим "козырем". Этим "веским аргументом", лидер переворота озаботился давно — для противодействия непокорной орбитальной группировке. В случае возникновения даже намёков на возможность перехода противостояния с Даниилом в активную фазу, сиречь боевые действия, активировался запуск немногим более трёх десятков брандеров. Об их существовании никто не знал, так как построенный на новом месте стратегический склад базы ближнего космоса, номер 89600490, с самого начала работал на "усовершенствованном" программном обеспечении. И всё что там происходило, для всех было тайной. Вот и производились в его цехах доработанные копии Даниловой Марты. Их главной и единственной задачей, было неожиданно стартовать из шахты и, обстреливая назначенную мишень, таранить её. В результате чего, срабатывала боеголовка, использующая антиматерию, которая, по задумке группы изолированных от всего мира гениев, прорывалась в нужном направлении узконаправленным пучком. То есть, генерировала подобие кумулятивной струи. Как утверждали "яйцеголовые невольники, живущие в золотой клетке", этот поток был способен прорвать любое силовое поле и "прожечь" орбитальную платформу если не насквозь, то на довольно большую глубину. При этом, нанося ей невероятно сильные разрушения. Да, это были только теоретические выкладки, не подтверждённые натурными испытаниям. Которые, в целях обеспечения секретности, нельзя было произвести. Так как первое же срабатывание новой установки, оповестит неприятеля о появлении нового оружия, как и о принципе его действия.
"Макс, как там? У тебя всё готово? — мысленно обратился к искину Андрей. — Твои приготовления к залпу никем не замечены?"
"Всё в полном порядке. Осталось указать цель и спустить на неё наших "собачек". А уж они, непременно порвут любого врага. Ты только укажи кого именно ...".
"Максик, не будь столь самонадеян. Наши брандеры боеспособны только по теоретическим выкладкам, да итогам виртуальных симуляций. Не исключено, что у нас в руках малоэффективные и при этом, весьма дорогие хлопушки, способные только насмешить супостата, и не более того. Поэтому помолчи и без команды не действуй. Вдруг это и не понадобится".
"Это мы ещё посмотрим, насколько они бесполезны. Ну ладно, всё понял, жду".
Прервав диалог и окинув взглядом экраны, Андрей, с нескрываемой во взоре брезгливостью посмотрел на Эллину. Та, стиснув поручни своего пластикового кресла, уподобившись восковой статуе, "гипнотизировала" изображение неприятельского крейсера, будто это могло ему повредить. На её худом, бледном лице, яркими пятнами выделялись пылающие щёки, а на лбу и над верхней губой, проступили бисеринки пота. В этот момент, так хотелось её убить, выгнать из команды, лишить всего, что у неё было, включая жизнь. Вот только нельзя было трогать эту женщину. Как ни "крути" за этим холериком стояли люди, те, кто помог совершить этот переворот. Да-да, вся четвёрка, представляла интересы своих "семей". Правильно сказать, стихийно организованных группировок. Такова уж человеческая натура, все стараются объединяться в свои "клубы по интересам". Произошло это и со спасёнными колонистами. Они незаметно разбились по кланам, этаким "кружкам по интересам", чем Тычина и воспользовался, он привлёк на свою сторону самые сильные из них и агрессивные. И эта харизматичная истеричка, умеющая своими эмоциональными выступлениями заводить любую толпу, представляла самую мощную из группировок. Вернее, Эллина была "лицом семьи", а управлял людьми один "серый кардинал" — её единственная дочь, рождённая и выросшая на этой планете. Буквально вчера, у Тычины состоялся с девицей-львицей разговор, где он уведомил Марию о причинённом её матерью репутационном ущербе их делу и в случае рецидива, клан будет наказан финансово, путём лишения некоторых, особо "сладких" активов. Ничего личного, отнятые производства отойдут не Андрею, а другим компаньонам. Во время этой "милой беседы", было дано три дня на принятие правильного решения. Или мать срочно уходит из правления пяти, передавая бразды правления своей дочери, или капиталы клана существенно урезаются. Так как из-за её самодурства, страдают дело. Пусть старуха и дальше ведёт за собою адептов, а истинный лидер, представляет в совете интересы своей семьи. Для низов, девчонка будет "голосом своей матери", решившей не оставлять своё "стадо" без присмотра.
