"Всем молчать! Мать вашу раз этак ...!" — Не слишком громко, но властно, гаркнул Сыч, который ворвался в спальню сразу же за парой своих бойцов, вооружённых дубинками. Их чёрные комбинезоны лохматки, делали своих хозяев похожими на кого угодно, только не на людей. Добавьте к этому чернённые сажей лица, на которых особо выделялись бешено выпученные глаза и обнажённые в яростном оскале зубы. Всё вместе, это вызвало у хозяев шок и оцепенение. В итоге смолкли все, кроме испуганной девчушки. Так что, когда их связывали, никто из домочадцев, не оказал напавшим никакого сопротивления. Впрочем, старец, оказавшийся любимым наставником хозяина дома, который отдышавшись после подлого удара, изворачивался, извиваясь как змея, упрямо стараясь освободиться от кляпа и обездвиживших его пут. Только, ничего у упрямого деда не получалось. На эти напрасные потуги, некто не обращал никакого внимания. Седовласого пленника, даже не поднимали с пола, просто обходили лежащее в коридоре тело стороной.
К моменту, когда и женщина, и дети были обездвижены, а затем уложены на кровать, в спальне появилось новое действующее лицо. Конечно же, это был Тяй, которого, не смотря на боевой "грим" хозяйка дома опознала мгновенно. Потому что женщина, встрепенулась, и замычала. Почему мычала? Так нормально говорить она не могла — мешал кляп. Авторитет это заметил, посмотрел на супругу своего недруга, изображая приветствие, кивнул ей головой. Осмотрелся по сторонам и с сожалением поцокав языком, покачал головой. Затем, горестно улыбнулся. С неспешной вальяжностью, подошёл к одному из двух стульев, который валялся поближе к нему, ничего не сказав, поднял его. Вновь оглядевшись, Тяй выбрал место, где можно поставить стул и сел на него. Женщина по-прежнему пыталась что-то сказать, а глава бандитов, тяжело вздохнув, с сочувствием в интонации поинтересовался:
"Что, Утренняя Звёздочка, удивлена моей, так сказать наглостью? Понимаю всю силу твоего возмущения, пришёл, понимаешь ли, без спроса, обижаю ни в чём неповинных хозяев. А настолько ли вы безвинны, как вы думаете? Чего молчишь? А-а-а. Тебе "нехорошие дяди" заткнули ротик? Так сама в этом виновата, не нужно было так истерично кричать. Вот смотри, как свои деток напугала. А толку с этого никакого? Всё равно, все окна и ставни в вашем доме плотно закрыты, на улице ничего не услышат. Видать твой Жека самолично приказал так закупориться. Понимаю. Это чтоб никто, именно сегодня, не мог залезть в ваш дом? Странно это. Я, например, жутко удивлён. Неужели есть кто-то, кто настолько глупый, кто без весомой причины решится сюда проникнуть? Не отвечай, не надо так пыжиться, я и без тебя знаю ответы на все эти вопросы".
В спальню бесшумно, мягко ступая по полу, как хищный кот, вошёл ещё один обезличенный человек. Не считая хозяев, уже пятый. Мгновенно сориентировавшись, он подошёл к своему шефу, и склонившись, долго, что-то шептал тому на ухо. Тяй, в ответ только кивал, при этом, не отводя свой задумчивый взгляд от связанной пленницы.
"Спасибо, Толло, хвалю. А сейчас, иди, приведи парочку из тех, кого вы ещё не сильно попортили. Будут нашими посланниками "доброй воли". — и тут же обратился к Утренней Звезде. — Видишь девонька, в этой жизни нет ничего тайного. Оказывается, по поводу недобрых намерений твоего супруга, добрые люди меня не обманывали. На это утро, твой муж и его начальник, наметили грандиозную резню. Эти его мерзкие намерения, только что подтвердили ваши охранники. Пусть духи не помешают их душам пройти по тонкому мосту. Или как вы там, после смерти попадаете в чертоги своих богов? Так что .... Х-м-м. Нам ещё предстоит выяснить, кто из нас бандит, а кто является жертвой и только защищается. Да не смотри ты на меня так. Я не твой Жека. По мне, если меня не трогают, то и другим не стоит мешать жить так, как им нравится. Вспомни, как мои ребятки всегда тебя и твоих деток приветствовали, кланялись, со всем с уважением и почётом. Так что, девонька, не обижайся на нас. Мои люди, сейчас, завернут вас в ваши же шубы и аккуратно отнесут в одно тайное место. Не будет твой мужчина чудить, верну вас ему целыми и здоровыми. А коли окажется дураком, то не обессудь...".
Что именно произойдёт с женщиной и детьми в худшем варианте, приступный авторитет так и не озвучил. Он так и сидел, чего-то обдумывая, пока к нему не привели двух стражей, со следами недавних побоев на лице. Их грубо втолкнули в спальню, от этих пинков, они за малым не растянулись на полу. Пленники гулко протопали, пытаясь восстановить равновесие. Следом за ними, уверенной походкой хозяев положения, вошла парочка ухмыляющихся конвоиров. Тяй оглянулся на шум, и удивлённо изогнув бровь, поинтересовался:
— Вы как там, сынки, не сильно зашиблись? С вами всё в порядке?
— Зачем спрашивать, не ушиблись ли мы? — пытаясь выглядеть как можно спокойнее, поинтересовался лысый парень с огромной гематомой, закрывающей левый глаз. — Ведь сейчас, всё равно резать нас будешь.
— Не стоит всех судить по себе, мальчик. На это утро не мы, а вы резню запланировали. Мне не нужны чужие лавры. Мы же, жили тихо, мирно, вам совершенно не мешали. Ведь так? Та-ак. А вы?
— Это вы не мешали? Да вы же бандиты. Поэтому...
— Это вы нас так называете. — спокойно возразил Тяй. — Но я вас, сынки, не для словесно перепалки позвал, не хочу понапрасну скандалить. Смотрите. Я сказал смотрите! И не говорите, будто не видели. Вон там, в коридоре изображает шустрого червячка старый Мехл. Заметили его? Молодцы. Вот перед вами, жена вашего Жеки, а это их детки, все, как изволите заметить, живы, и здоровы. Так?
— Ну да, видим. А дальше что? — неуверенно подал голос второй пленник.
— Я, и часть моих мальчишек сейчас уйдём. В городе нас можете не искать. С собою мы заберём семью вашего начальника. Не стоит возражать, я так решил. Через два часа, вас выведут на улицу и отпустят. Вы же, со всей возможной поспешностью, пойдёте к своему командиру, расскажите ему всё чего тут увидели и передадите ему мои слова: "В своё время, мы вас приняли в своё общество, отнеслись к вам как к равным. Вы же, нас обманули. Решили нанести подлый удар в спину. Поэтому мы, всю твою семью взяли заложники, которые живы — пока ты не начнёшь свой бунт. Как понимаешь, сам вынудил поступить нас таким способом, так что, не обессудь. Я с нетерпением жду мирных парламентёров. Но. Если начнутся погромы, будь уверен, я никого не пожалею. Как нам жить дальше, решать только вам". — Запомнили? Умницы. Хотя, каждому из вас, на всякий случай, дадут по листу с этим посланием.
— Поня-я-ятно.
— Раз понятно, то мои люди ещё несколько деньков понаблюдают за вашими дальнейшими действиями, я так сказал. Если вы будете вести себя правильно, то начнутся переговоры о том, как мы будем дальше жить-поживать. А про свою супругу, деток и учителя, Жека может не беспокоиться, приютим их, как дорогих гостей. Не в чём отказа иметь не будут — в разумной степени, разумеется. Клянусь, всё так и будет, если он не сглупит.
Забрезжили первые лучи восходящего солнца, подтверждая, наступление долгожданного утра. В кабинете Горкса сидели трое руководителей переворота. Сам Горкс, устало восседал на своём рабочем месте, опёршись о стол локтями и подперев кулаками подбородок. Его глаза были закрыты, и только то, что начальник городской стражи тихо, почти беззвучно, напивал какой-то бравурный марш, говорило, он не спит. Рядом с ним, по другую сторону стола, сидел Жека, который в отличии от своего лучшего друга, немного отодвинул свой стул от стола, и скрестив на груди руки, отрешённо смотрел куда-то перед собою. А Свин, как самый эмоциональный из всей троицы, нервно прохаживался по кабинету, то и дело, приглаживая своё жиденькое подобие бородки.
— Весельчак, сядь на стул, зараза ты этакая! — не открывая глаз, зло рявкнул Горкс. — Туточки и без тебя муторно, а ты мечешься, как загнанный зверь в клетке. Туда-сюда, туда-сюда, топ-топ, топ-топ.
— О как? Один ты у нас сплошное спокойствие. Думаешь, раз отдал своим головорезам приказ, чтоб они, этой ночью, всех лучших мастеров из числа падших собрали в нашей тюрьме, то можно и успокоиться? Пол дела сделал и всё, можно не о чём не переживать.
— Сядь! Я так сказал. — Железнозубый открыл глаза, вольготно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Первое и самое главное, мои решения не обсуждаются. Второе, следи за собою и думай о последствиях своих решений. Мне думается, ты всё таки понял, какую вы с Жекой совершили ошибку. Уразумели? Да? Напрасно вы позвали в город своих диких соплеменников. Смотрите, выйдут из-под контроля, устроят погромы, за всё это безобразие, спрошу с вас обоих. Я так сказал.
— Горкс, зря ты меня этим попрекаешь. Все воины мною проинструктированы, неоднократно. И самое главное, я выбран их походным вождём. А это многое значит.
— Дык слышал уже твои малоубедительные доводы, и не однократно. Только пойми, туточки мало быть вождём, нужна строгая дисциплина, беспрекословное подчинение. Твои сородичи на такое способны? Нет? Смотри ...
Этому ленивому переругиванию, не было суждено перерасти во что-то более грандиозное. В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги, а когда они достигли двери, то раздался требовательный стук. В кабинете, все мгновенно подобрались, приосанились, только Горкс, выгнув правую бровь дугою, вопрошающе посмотрел на своих товарищей. Те, в ответ удивлённо пожали плечами. Мол, они даже не догадываются о том, кто это может быть, и что ему — этому человеку нужно. И не мудрено, все ожидали утреннего сигнала колокола, а до него, никто не должен был предпринимать никаких действий. Поэтому, после этой скоротечной пантомимы, обозначающей всеобщее удивление, две пары осуждающих взглядов устремились на Свина.
— Дык входи уже, не заперто. — после недолгой паузы, сказал хозяин кабинета, одновременно погрозив Весельчаку кулаком.
— Горкс, — открыв дверь, но, не входя в кабинет, немного растерянно проговорил дежурный, — здесь это, к господину Жеке, из его дому, прибыло двое посыльных. Оба сильно избиты и при этом безоружны. Говорят, будто они принесли срочное послание вашему заместителю. Как с ними быть?
— Как быть — как быть? Веди их сюда. Да побыстрее.
— Перед этим переодеть, умыть, или не надо заморачиваться?
— Веди такими, какие они есть. Желаю самолично посмотреть на этих расписных "красавцев". И ещё. Предупреди дежурную смену, пусть будут готовы немедленно выдвинуться на место возможного преступления. Ведь кто-то "помял" и смог обезоружить этих горе-посыльных.
В том, что это и в самом деле горе-посыльные, точнее, посланцы принёсшие дурную весть, стало понятно не сразу. В начале, появление странной парочки вызвало у всех сильное удивление, это было весьма ожидаемой реакцией. Оба мужчины, в которых все трое предводителей переворота, признали охранников дома Жеки, имели следы недавних побоев. Это факт. А дальше, всё было не совсем понятно. Все раны этой двоицы, были заботливо обработаны, да и одежда выглядела чистой, сидела на вестниках аккуратно. Зачем только дежурный предлагал их помыть и приодеть? Непонятно. Но, оружия при "почтальонах" не было никакого. Да и войдя в кабинет, оба воина, бегло посмотрев на Жеку, поспешно устремили свои взгляды в пол. Что было плохим признаком, но великой беды не предвещало. Мало ли что могло случиться, парни повздорили, подрались, поэтому их сюда и прислали, чтоб "отцы командиры", назначили им достойное наказание. В пользу этой версии говорили, как внешний вид провинившихся дебоширов, отсутствие у них оружия, так и не желание смотреть в глаза своему непосредственному начальству. Мол: "Не оправдали доверие и каемся". — Это, почти сразу подтвердили сбивчивые слова бойцов о том, что они сильно виноваты и заслуживают самого строгого наказания. Загалдели так, что толком, ничего понять было невозможно. По этой причине, Жеке только и оставалось подать уставную команду: " Смирно! Молчать!"
Бойцы вытянулись в струнку, смотря вперёд и немного вверх, и смолкли. А заместитель Горкса, встал со стула, подошёл к подчинённым почти вплотную, остановился перед ними, приняв привычную стойку "доминирующего самца". Командир стоял в полуметре от своих воинов, расставив ноги на ширине плеч, сомкнув руки на пояснице и строго смотря им в глаза.
— Говорит только один из вас, коротко и ясно — ты. — Жека отчеканивал каждое своё слово раздельно, прекрасно зная, как это воспринимают его солдаты и ткнул указательным пальцем в грудь одного из бойцов. — И так. Что случилось? Почему вы избиты? Где ваше оружие?
— На нас напали! — громко выкрикнул лысый воин с заплывшим глазом. — Это произошло неожиданно!
— Кто напал? Где это произошло? Только не говорите, будто нападение произошло на мой дом. и вы ничего не смогли сделать.
— Так оно и есть! — с двухсекундной задержкой затараторил боец. — Все, кроме нас перебиты! Это сделали бандиты Тяя! Ваша семья и наставник живы, но они взяты в заложники. Их увезли в неизвестном направлении, чуть более двух часов назад. Нас не убили, чтоб мы передали этот ... Как его? Унты... ултым... тьфу ты, что-то про мат ещё сказано. Э-э-э-э .... Какое-то там требование.
С этими словами, провинившийся боец полез за пазуху, извлёк сложенный вчетверо серо-жёлтый лист бумаги, и, по-прежнему не смотря на командира, протянул ему послание. Только "убитый" такой новостью Жека, никак на его действия не отреагировал. Он, остолбенел, и непонимающе смотрел на вестника беды. Он судорожно пытался осмыслить услышанное, одновременно, не желая в это верить. Впрочем, продолжалось это не долго. Жека резким, нервозным движением, вырвал из руки бойца послание, за малым его не разорвав. Поспешно, с трудом управляясь непослушными пальцами, развернул его, бегло пробежал по нему взглядом. Было видно, он ничего из написанного не понял. Закрыл глаза, сделал несколько вдохов и выдохов, потряс головой, и предпринял вторую попытку прочесть ультиматум. На этот раз, кое-что у него получилось, бледное лицо покрылось красными пятнами и на скулах, заиграли желваки. Второй человек в руководстве городской стражи, перевёл взгляд полный злобы на своего лучшего друга, который, подойдя к шкафу, открыл одну его створку и молча одевал броню.
— Представляешь, — сильно осипшим голосом проговорил Жека, — тута это ..., они это ..., эти сволочи, выкрали всю мою семью. Увезли мою Утреннюю Звезду и наших деток в неизвестном направлении. Ы-ы-ы-ы, паскуды-ы-ы. И требуют ..., ты понимаешь, они, у нас, осмелились что-то требовать! Хотят, чтоб мы отказались от переворота, который мы так долго подготавливали. Гады-ы-ы.... Откуда они только обо всём узнали? У-у-у-ы. Иначе, они грозятся их всех убить. Я значит здеся, а моя семья неизвестно где. Блин, тута, с такими делами, ... Поверишь, и жить не хочется.
— Да брат, конечно, недооценили мы прыть и коварство падших. — перестав возиться с кожаным ремешком на поножи, выпрямился и зло прошипел Горкс. — Не ожидал я от них такой подлости. А вы, оба, чего "уши развесили"? Не уберегли семью своего командира, не выполнили его приказ, а теперь стоите, любуетесь, какое горе вы ему принесли. Мрази! Я, на вашем месте, давно бы вонзил себе в сердце острый клинок, чтоб мои кишки не намотали на столб позора. Хотя-а-а, вам и убиться нечем, горе вояки. Пошли отсюда! Я сказал, пошли вон! Прочь с моих глаз , твари трусливые! Я сказал! Не знаю, как вы это сделаете, но, я вам советую самим, поскорее вогнать себе в грудь честное железо! Ни на что не способные навозные черви.
