"Интересно, — подумал Андрей, — Эллочка знает о своём смещении с поста, или дочурка решила устроить маме "приятный" сюрприз? Да, девчонка стерва, но разумная, если это не несёт выгоду, она не будет подносить матери неожиданные сюрпризы. Всё, хватит фантазий, вон, враг совсем близко и столкнулся со второй линией обороны. И .... Ура-а-а! Молодцы! Надо же, первым же совместным залпом, истребители, не выходя из режима скрыта добили рейдер".
Радость от очередной победы не оставила равнодушными никого из правящей пятёрки. Как это ни банально и не забито штампами, но представители новой земной элиты вскочили со своих мест и начали кричать, прыгать, обниматься .... Хотя все понимали, что, это не окончательная победа, а так, немного возросший шанс на выживание. Никто из них, о тайном оружии Андрея не знал. Потому что он не спешил делиться с соратниками этой информацией. "Козырь в рукаве" весом только тогда, когда никто из "игроков" не догадывается о его существовании. Аксиома.
Тем временем, в космосе продолжался бой, не прошло и минуты, как враг нанёс ответный удар. Около двух третей включившихся в него смельчаков, не успев включить щиты, погибли. Кто-то из них, мгновенно испарился в краткой вспышке, сгорел под воздействием скрестившихся на нём лучей. Остальные, угодив под кинетические болванки, беспорядочно кувыркаясь, улетали прочь. Выжили только те, кто на момент открытия огня активно маневрировал, и то, даже в этом случае повезло не всем пилотам. А недруг, одновременно обстреливая как по волшебству "проявившиеся" в космическом вакууме корабли второго рубежа обороны, вёл ураганный огонь по платформе. Стрелял он непрестанно, флегматично принимая на защитное поле бесчисленное множество ответных попаданий, которые полностью поглощались и не причиняли ему никакого вреда. Таким способом, враг приблизился настолько близко, что немногочисленные гражданские спутники начали устойчиво демонстрировать его чёткую картинку. Благодаря чему, можно было без труда разглядеть огромную пробоину в носовой части крейсера. Были заметны и другие боевые отметины, продольные "шрамы" от множественных попаданий по его броне. Вот только свежих "отметин", на которых отсутствовали следы восстановительных работ — деловой суеты роботов ремонтников, не наблюдалось.
"Андрей, — неожиданно обратился по ментальной связи Макс, — представляешь, во второй линии обороны были люди. Видать Иванович, от безысходности, выставил весь свой мизерный резерв. Представляешь, всех кто был в его распоряжении, даже не опытных мальчишек. На данный момент, наша установка приняла шестерых бойцов, трое из них не пережили эвакуацию, за жизнь четвёртого мы ещё боремся".
"Как это боретесь?"
"Об этом тебе уже говорили, и не раз. Мы полностью восстановили комплекс приемника, отныне на закрытой площадке находится всё необходимое оборудование, в том числе и капсулы реаниматоров".
"Угу, вспомнил. Ты говорил, будто эта постройка позволит повысить у боевых пилотов шансы на выживание. Мол, этот комплекс, давно нужно было восстановить".
"Во-первых, говорил не я, а мой предшественник".
"Какая разница? Вы оба слепки одной личности, только ты, более совершенная. Блин! Ну, ты видишь? Ещё двое парней погибли!"
"Нет, это ошибочный вывод, никто не погиб. Этими истребителями управляли искины, к нам никто не поступил. Мы...".
Прерывая мысленный диалог с искином, Андрей вскочил и выкрикнул: — Да чтоб тебя...! — Он увидел, как, разлетаясь множеством обломков, погиб очередной защитник. А через мгновение, в крейсер врезался луч третьего за всё время боя выстрела "суперпушки". Что происходило дальше, было непонятно, так как через мгновение, погасли сразу все мониторы. Что произошло? Как так могло получиться? Почему вышли из строя сразу все спутники? Нет ответа. Все люди, находящиеся в этом помещении, замерли и с недоумением смотрели на экраны, демонстрирующие только чёрную бездну. Они не знали, радоваться ли им победе, или готовится к последней битве. О том, что их могут убить выстрелом с орбиты, без шанса на сопротивление, никто не желал даже задумываться.
"Там, на орбите, было применено неизвестное мне оружие, породившее мощный электромагнитный выброс. Для его регистрации, мне даже не нужно пользоваться сверхчувствительными сканерами".
"Может быть, это взорвался реактор крейсера?"
"Андрюха, это военная техника. Там несколько реакторов и они имеют столько ступеней защиты, что их подрыв невозможен. Я даже не могу представить, что для этого должно произойти".
"Значится так, не можешь представить? — рассеяно оглядывая соратников, переспросил Андрей. — Угу. А чисто теоретически, такое возможно? "
"В жизни, всякое возможно — всего не предусмотришь. И ещё, через час, я смогу запустить пару резервных спутников-шпионов. Предупреждаю, они сделаны нами и сильно уступают всем своим собратьям. Последний вопрос. Как только выявлю победителя, мне его добивать?"
"Посмотрим. Если уцелел корабль арахнидов, то действуй незамедлительно, пока они полностью не восстановились. Если выжили только наши изгои? То не стоит спешить. Они владеют недоступными для нас технологиями, позволяющими им создать надёжную оборону. Всему своё время, дружище ...".
Из-за отсутствия связи со спутниками, ни Макс, ни Тычина не могли видеть, как на крейсере лопнула "оболочка" поля защиты. Как ярко засветились его утроба, подсвечиваемая плавящимися от воздействия высокотемпературного луча перегородками боевых отсеков. Далее, через считанные доли секунд вражеский корабль вздрогнул, но продолжил своё движение к цели. Пусть он был лишён щита и каждый летящий в него выстрел наносил соизмеримый своей мощности ущерб, но они не могли прервать эту атаку безумного камикадзе. Вот защитное поле огромной станции засветилось на полную мощь. Как-никак, оно сопротивлялось удару огромнейшего "тарана".
Проходит секунда, вторая, третья. Крейсер, увязая в щите начал замедляться, а орбитальная платформа еле заметно смещаться назад, уступая силе инерции и массе корабля. Оставшиеся в живых защитники, делая на недруга заход за заходом, видели, как он неуклонно приближается к обшивке их космического дома. Как произошло касание, и начался процесс её пробития. Крейсер погружался в недра платформы как нож в масло. Благо продолжалось это недолго. Крейсер замер, а в сторону станции, полетели сорванные от столкновения дроиды-ремонтники, разбитые надстройки, куски обшивки и прочий мусор. Только когда всё это безобразие замерло, или, рикошетя от брони, помчалось в сторону, люди обратили внимание на то, что враг больше не стреляет. Все его орудия замерли, "смолкли" в тот момент, когда дальнобойный луч выжег его нутро. И наблюдаемый ими таран, был не отчаянной атакой погибающего бойца, а банальным дрейфом мёртвого космического тела. Да — да, именно так, врезался в станцию покойник, иначе не скажешь. Ничем иным как безжизненной грудой металла, эта "посудина" больше не являлась.
Глава 18. С окончанием битвы, не всегда наступает мир.
Не всегда пробуждение бывает приятным и бодрым — с этим утверждением не поспоришь. Вот и сейчас, человек не успел открыть глаза, как пришло понимание, как себя чувствуют скошенные злаки, пройдя через снопомолотилку зерноуборочного комбайна. В данном случае, речь не идёт о банальной головной боли, её заменило опустошающие чувство жуткой, выворачивающей на изнанку тошноты. Не ломят терзающие тело ушибы ..., впрочем, нет, как раз присутствуют перемежающие, боли в грудине и обеих ногах. Отчего так? Непонятно. Сознание не успело "сбросить покрывало сна" и по идее, никаких неприятных ощущений не должно быть по определения — во сне ничего не болит. И всё же...
Сквозь плотно сомкнутые веки начинает пробиваться свет, который с каждым мгновением становится ярче. Пациент, не открывая глаз, слегка пошевелился, недовольно сморщился и еле слышно простонал. Затем, его тело содрогнулось, как от воздействия электрошока, выгнулось дугой, и мужчина взвыл раненым туром. Почти сразу, в его грудь упёрлись две женских ладошки и тут же соскользнули с неё, так как кожа мужчины, до сих пор была покрыта медицинским гелем. Из-за этого мелкого казуса, врач слегка придавила своим бюстом лежащего человека.
— Миленький, потерпи, сейчас всё пройдёт. — Говорила женщина тихо, сквозь всхлипы и поэтому, её речь была не совсем разборчива.
-Ы-ы-ы. — сквозь плотно стиснутые зубы прозвучало что-то вроде ответа, а скорее всего — стона.
— Потерпи родненький, сейчас всё отпустит. Эта боль не настоящая, она фантомная. Поверь, радость моя, от полученных в бою ран не осталось и следа. Просто твой мозг, этого ещё не осознал.
— А-а-а! — громко, до рези в ушах, выкрикнул пациент, в очередной раз, выгибаясь дугою.
— Миленький, хороший мой, родненький. Ну, потерпи немного, сейчас подействуют впрыснутые в твою кровь лекарство, оно позволит твоему мозгу перестать "вспоминать о былых травмах". Прости, не сделала это сразу. Не подумала, совсем затуркалась ...
С этими словами, женщина медик приникла к груди своего мужа и зашлась в рыданиях. Не мудрено. Эти десять суток, вымотали её физически и морально. Да-да. После боя и столкновения с крейсером, мед бокс был переполнен ранеными. Были среди них спасённые пилоты, покалеченная обслуга платформы, да не успевшие, или не пожелавшие пересидеть бой в специальных ложементах гражданские. Благо, дети заранее были погружены в медкапсулы и во время боя, проходили тщательную, углублённую диагностику. Делалось это только с одной целью, малыши, по определению не способны долго сидеть на месте, а так, шансы на получение ими травмы, сводились к нулю. Однако, речь не о них. Нужно повториться, по окончанию сражения, пострадавших было очень много. Кто-то обошёлся стандартным лечением, проводимым под присмотром андроидов, таких счастливчиков было меньшинство. Остальные раненые, требовали постоянного контроля, а временами и постоянной коррекции работы медкапсул. Пускай каждый из пострадавших, имел шанс возродиться на планете, но рисковать ими всё равно не хотелось, Тем более, с поверхности поступили отчёты о безвозвратных потерях, и пополнять их список новыми именами не хотелось. Именно из-за этого, люди-медики, не отходили от боксов с тяжелоранеными бойцами. Они, жили и урывками дремали, "выключаясь " где присели, и никого не потеряли.
Самым "тяжёлым" из всех пострадавших оказался Егоршин. Мало того, что его изувеченный корабль, не подающий никаких сигналов, нашли не сразу, можно сказать совершенно случайно. Он затерялся на фоне нескольких обломков вражеского рейдера. Непонятно почему, но они летели в одной "группе" параллельным курсом. И это было не всё, злодейка судьба решила покуражиться над бойцом, помимо множества серьёзных травм, пострадала система жизнеобеспечения скафандра пилота, и он, долго страдал от удушья. И надо же, сбой в терморегуляции, спас жизнь человека, поддерживая на остатках своего ресурса температуру близкую к анабиозу. Нет, такое переохлаждение обязано было привести к гибели от переохлаждения. Однако, оно позволило оттянуть окончательную смерть тела и клеток его мозга. И то, первичный прогноз был не утешительным, ставилось девяносто три процента на то, что пациент погибнет. Вполне ожидаемо, Гульнара не пожелала смириться с этой ситуацией, и взяла всё под свой контроль. Все эти дни, она не отходила от капсулы с мужем велев искину оповещать её о любом изменении в состоянии её Даниила. Она на свой страх, и риск, вносила необходимые коррективы в алгоритм лечения. Иногда, до хрипоты спорила с Ивановичем, делая всё по-своему, или же соглашаясь с его доводами. И сейчас, она "сорвалась", позволила себе расслабиться. Её муж жив, вопреки всем прогнозам относительно его судьбы. Пусть его руки были слабы и слегка дрожали, но он, был жив. И вот, Егоршин не очень бодро, но и не немощно произнёс:
— Солнце моё, здравствуй. Я тоже рад тебя видеть. Не плачь, судя по всему, мы выстояли. Мы победили.
— А как ты узнал о том, что мы выстояли? — шмыгнув носом, поинтересовалась Гуля, мгновенно поняв наивность своего вопроса и желая это хоть как-то сгладить, сильнее прижалась к мужу, оросив его грудь чередой неудержимо текущих слезинок.
— Так всё просто. Я пришёл в себя на станции, а не на планете, это раз. Стало быть, вы смогли меня найти и вовремя эвакуировав спасти, это два. Как-то так. Значит, можно радоваться, я жив и здоров, хотя при пробуждении, в груди и в ногах бушевала такая боль. Она была такая сильная, будто в тело воткнули раскалённые штыри. Впрочем, эта мерзость уже почти утихла.
— Как так?! Какая боль? Блин горелый. Я ведь когда ты был ещё в беспамятстве и застонал, применила такую мощную анестезию.
— Ага, "умница". — в голосе всё ещё морщащегося от остаточной боли Дани, промелькнул намёк на лёгкий сарказм. — Помнится, ты мне рассказывала, будто при подобных фантомных болях, обычные обезболивающие лекарства бессильны. Ведь так? Эх ты, двоечница.
— ... — ответом на это замечание, было смущённое молчание.
Воспользовавшись моментом, пока прильнув к его груди, супруга притихла, Егоршин утайкой осмотрелся. Его капсула стояла в дальнем от входа углу госпитального зала, в котором, несколько складных ширм создавали небольшую территорию личного пространства. Его точное местоположение, определила нейросеть. В получившемся таким нехитрым способом закутке ютились четыре медкапсулы, и пара простеньких кроватей, поставленных возле стены. Одно из спальных мест, если судить по его скромному размеру, было детским. В дополнение, рядом с ними стоял небольшой обеденный столик, сделанный из имитирующего красную древесину пластика. Выглядела эта мебель весьма натурально, не знай Даниил о недопустимости нахождения натурального дерева на станции, мог ошибиться в определении материала.
"Ты чего так удивлённо озираешься?" — с небольшой толикой ехидства, по ментальной связи, поинтересовался Иванович.
"Бли-ин, Искинушка, опять ты влезаешь туда, куда тебя не просят. — недовольно поморщившись, беззвучно ответил Даня. — Тебе что? Никогда не говорили о личном пространстве человека, нарушать которое нельзя?"
— Даня, что с тобою? — взволнованно прошептала Гуля, неожиданно приподнявшись и с изумлением взглянув на мужа. — ты так напрягся и такой...
— Какой такой? Успокойся, со мною всё в полном порядке.
— Ну-у-у.... У тебя была такая неприязненная гримаса. Вот. Только не пойму, то ли тебя после интенсивного лечения всё ещё тошнит, то ли ты не рад моему присутствию?
— Да-а-а, мне как всегда повезло. У меня самая умная жена, и всё равно, она такая дура. — с трудом сдерживая улыбку, ответил Егоршин, продолжая нежно поглаживать Гулю по голове. — А про беспардонную личность по кличке Иванович ты не подумала? Того электронного хама, который любит в самый не подходящий момент, "совать свой виртуальный нос" куда не надо.
— Э-э-э...
— Вот и я о том же. Представляю, о чём ты могла подумать, вздумай я в этот момент серьёзно с ним поругаться. Думается... Ты, также приняла бы этот злобный оскал на свой счёт. Да?
