— Ты выпустишь их? — потребовал брат, не обращая внимания на женщин, протягивающих к нему детей, которые отчаянно просили хлебушка. У некоторых был перепачкан рот — матери кормили их кровью. Порыв ветра донес смрад, идущий снизу, Мрак жалобно заржал, и Солта отвел его дальше. Кажется, женщины уже стоят на трупах. Скоро, начнут их есть. Жаль, что этого не увидят из города.
— Ты выпустишь их?! — отчаянно повторил Алеан. — Ты для этого сказал принести веревки?
— Они останутся здесь до тех пор, пока Биргер не сдастся, — отчеканил генерал. — А ты, пожалуйста, приди в себя. Ведешь себя, как баба.
— Я? — возмутился Алеан. — Я?! А как тогда ты себя ведешь? Я начинаю ненавидеть Бога, который позволяет тебе творить такие вещи.
— Заткнись! — рявкнул Ройне. — И не смей богохульствовать. Я знаю, что делаю!
— Мы воины. Рыцари. Мы должны воевать с мужчинами. То, что ты делаешь, бесчестно!
— Полковник Ройне! — Солта взял себя в руки и заговорил холодно и веско. — Если вы еще раз позволите себе...
— То что? — вспыхнул брат. — Повесишь меня на дубе рядом с защитниками Биргера? С тебя станется!
— Убирайся! — приказал Ройне, окончательно успокаиваясь. — Поговорим с тобой, когда проспишься, — он догадался, что Алеан никогда бы с ним так не разговаривал, если бы не был пьян. — Убирайся, иначе я прикажу солдатам связать тебя.
Брат скрипнул зубами и, рванув уздечку так, что Лихач жалобно заржал, умчался в поле. Дальше от Биргера — это к лучшему. Не наделает глупостей по пьяни. Надо будет посетить его, когда протрезвеет. Солта привык к тому, что младший огрызается и спорит. Он уже не обижался на него. Как обижаться на этого улыбчивого парня? Но он должен знать меру. И прекратить пьянствовать, в конце концов. Если они так долго держат осаду, это еще не значит, что можно творить все, что вздумается.
Рядом с ним неловко кашлянули. Духовник появился!
— Новорожденные, — коротко объяснил Солта, для чего его позвали. — Надо совершить над ними обряд, чтобы они не достались Шерешу, если умрут, — после этого кивнул солдатам. — Пусть складывают новорожденных в корзины.
Солдаты работали споро, спускали корзины, поднимали наверх. Некоторые матери клали туда годовалых детей, их сбрасывали обратно — солдаты знали, что приказы генерала надо выполнять точно. Некоторые младенцы тоненько пищали, другие заторможено крутили головой, кто-то спал так, что, кажется, уже не дышал. Корзины выстраивали перед духовником, и он ходил между ними, благословляя новорожденных и шепча какие-то слова из книги Вселенной. Солту всегда поражало, что знакомый язык на богослужениях превращался в баканскую трескотню: вроде бы все слова знакомы и в то же время, абсолютно не понятны. Корзины прибавлялись. Одни младенцы были завернуты в тряпье, другие — голенькие, не обтертые от крови. В акведуке нет воды, чтобы обтереть их. Не полить ли водой пленниц в честь праздника? Но тут Ройне заметил тучи на небе: Господь сделает это за него. Так тому и быть.
Когда духовник закончил обряд, он был уже довольно далеко от генерала, но изо всех сил побежал обратно. Уже трости за две он крикнул:
— Может быть...?
Солта не слушал, что он собрался предложить. Это и так очевидно. На то он и духовник, чтобы заботиться обо всех. Хотя он должен заботиться о вечном спасении, а не о бренном теле. Это он уже сделал. Младенцы умрут, принадлежа церкви Хранителей Гошты.
— Верните их матерям, — отдал он последний приказ и поскакал обратно.
Все, что он мог сделать для этих людей, он сделал.
18 фибрайира, Лейн.
Больше двух недель ужик уверенно вел их через лес, скользя по еле заметным звериным тропам. Он по-прежнему не торопился. Проклятые места закончились, по крайней мере болота им не попадались, а леса были полны не только кореньев и орехов, но и живности, к немалому облегчению Ялмари и Балора, уставших от растительной пищи. Ялмари поторопил бы "проводника". Если бы только это было возможно
Они прошли около трех шавров, не встретив ни одного человека. Етварт уже перестал этому удивляться. Амулетик, как звала его Илкер, намерено вел их безлюдными местами. Один раз они наткнулись на заброшенную деревню и заночевали в доме. В другие дни приходилось спать под открытым небом. Погода стояла теплая, лишь пару раз их слегка намочил дождь. Особых неудобств они не испытывали, Герард перестал жаловаться. Ялмари уже привык к тому, что он постоянно милуется с Люне и не обращал на них внимания.
А вот амазонка его беспокоила. Чаще всего она ходила мрачнее тучи, огрызаясь на каждого, кто к ней обращался. Даже на Ялмари. И он бы потерпел, но вот полные ненависти взгляды, которые она бросала на Илкер, его напрягали. Ему так и хотелось спрятать от них жену, а девушка, казалось, ничего не замечала, и защищала Бисеру, когда они оставались наедине.
— Она очень несчастна, — убеждала она. — Не будь к ней строг.
Ялмари хмурился. Тяжело находится в команде, где доверяешь не всем. Мало ему было мыслей об акурде, теперь еще и это добавилось...
Сегодня утром они, как обычно, проснулись под аккомпанемент охов и стонов. Так они и засыпали. Герард и Люне не заботились о том, чтобы уйти подальше. Даже Етварта, снисходительно относившегося к шалостям лорда, это начало бесить.
— Я ж вас обоих к дубу пришпилю, если не заткнетесь! — заорал он спросонья.
Нужного действия это не произвело, и полуполковник подхватил меч. Ялмари наблюдал за ним. Только драк им не хватало. Но он не знал, как поставить на место Сорота, не устраивая склок и драк. Илкер торопливо вскочила. Кожа на лице алела.
Прежде чем все трое что-то предприняли, в лесу все стихло, и на полянке появился Герард. Не обращая ни на кого внимания, он подхватил флягу, шумно выпил воды, затем умылся и снова скрылся в лесу, на этот раз в направлении речки.
Вскоре появилась и Люне. Она окинула насмешливым взглядом присутствующих, задержав взгляд на мече в руке Шрама.
— Уверен, что сможешь повредить мне? — невинно поинтересовалась она.
Ялмари удивлялся, как они могли поначалу подумать, что она молоденькая девушка. Сейчас он бы дал ей не меньше тридцати, причем не из-за внешности, а из-за ее поведения.
— Люне, — спокойно обратился он к девушке, — вы не могли бы уходить подальше? Так, чтобы мы вас не слышали? — он посчитал, что с ведьмой договориться будет проще, чем с лордом. И не ошибся.
— Могли бы, но он не хочет. Нравится ему тебя злить, — ответила она. — Но я попробую, принц, попробую.
— Благодарю.
Пока Сорот вернулся, они уже наскоро перекусили, запаслись водой и вновь собрались в путь. Ужик пританцовывал на месте, ожидая их.
— Мы идем, — сообщил Ялмари лорду, волосы которого опять уже были уложены волосок к волоску и блестели на солнце. — Догоняй.
— Я еще не завтракал! — возмутился он.
— Ну, а мы поели, — хмыкнул Балор. — Пока ты там непотребством занимался. Каждому свое.
Они шли около часа, когда ужик стал вести себя странно. Он то останавливался, то спешил вперед, то метался из стороны в сторону, будто ища дорогу. Им приходилось ждать, когда он определится.
— Что происходит? — удивился Етварт.
— Опасность? — предположила Люне.
И тут на Ялмари вновь накатило. Впервые за много дней.
— Приготовьте мечи, — приказал он негромко.
Они быстро образовали круг, стоя спиной друг к другу. Внутрь спрятали Илкер и Люне.
— Птицы стихли, — пробормотала ведьма.
Они вслушивались до боли в ушах, но не могли расслышать ничего, кроме шума деревьев. Ялмари неотрывно следил за ужом. Тот тоже замер и вдруг... растворился в воздухе.
А в следующее мгновение из леса посыпались стрелы. Одна воткнулась предплечье, другая в ключицу.
— Шереш... — выдохнул он. Серебро раздирало его изнутри, и он не терял сознание.
— Ялмари! — испуганно вскрикнула Илкер. Хотела броситься к нему, но он не дал.
— Назад! — прохрипел он, оттесняя ее к дереву и прикрывая собой. Вовремя. Еще одна стрела продырявила живот.
Бисера закричала страшно и умчалась в лес. За ней остальные. Спасибо они не ранены. Подойдут ближе — стрелки будут не опасны. А ему, главное, не упасть. Еще немного постоять, пока они справятся. Он спиной ощущал, как трудно дышит Илкер. Наверно, ей тяжело — придавил он ее сильно. Но по-другому никак. Ноги не держат, а оставлять ее без прикрытия рано. Надо простоять еще немного.
Стреляли только в Ялмари. Стрелы даже близко к другим не пролетели, только в него. А он, вместо того чтобы защититься как-то, снова прикрывал эту лягушку. Надо было срочно что-то предпринять.
Глаза застлала цветная пелена. Бисера так неслась вперед, что едва успевала уворачиваться от деревьев, проносившихся мимо, перепрыгивать через поваленные стволы. Пару раз уклонилась от стрел. Она быстро отыскала воинов, сидевших в засаде. Пелена на миг упала, и она разглядела на их мордах сначала насмешку, а потом недоумение и страх. Они действовали так медленно, словно были пьяны. Двое убирали луки, еще двое доставали мечи, а она уже перерубила одному горло.
Она рубила их одного за другим, отводила их клинки, пряталась за деревья и вновь рубила и колола. Воины сражались яростно, но слишком неповоротливо. Они стали отступать. Амазонка рванулась за ними, но нога подкосилась. От неожиданности Бисера кувыркнулась на землю. С трудом села, вытянув ногу из-под себя. С недоумением уставилась на торчавшую в бедре стрелу. Дернула ее за древко, заорав от боли. Затем оглянулась, тяжело дыша.
Она сама не заметила, как оказалась одна. Рядом валялись три трупа, враги скрылись в лесу. Где Герард, Шрам и оборотень, она в пылу боя не заметила. Не могла сказать, бились они рядом с ней или где-то в другом месте. Она оперлась о дерево и снова закричала — руку тоже ранили, а она и не заметила. Посидела немного на земле, приходя в себя. И тут перед глазами вновь встал утыканный стрелами Ялмари. Прикрывающий ее. Он наверняка сейчас без сознания. Можно добить эту дрянь.
Ненависть придала силы. Через боль она встала, ухватила меч покрепче. Оперлась на него, как на костыль, и побрела к своим. Шереш с ним, даже если повредит клинок немного. Наточит потом. Главное, добраться до этой мерзавки, притащившей какую-то змеюку, из-за которой они попали в засаду. Из-за которой погиб... Нет, он не мог погибнуть. Он жив.
Бисера брела по лесу, не соображая, куда идет. Она сама стала то ли змеей, то ли псиной. Ее вело чутье. Она уже не видела деревьев. Она сосредоточилась только на одном: двигаться, не упасть. Успеть!
Когда дорогу преградил воин, она не сразу сообразила, что случилось. Попыталась отодвинуть его и пройти дальше. Но сил не хватило. Он рассмеялся, а мир завертелся, и она увидела красное солнце, светившее сквозь листья деревьев. Но тут же и оно погасло.
Илкер было ужасно тяжело. Ялмари придавил ее всем телом. Но это было бы не страшно, если бы он терял сознание. Когда принц начал сползать на землю, она закричала:
— Люне! Шрам! Кто-нибудь!
Склонилась над принцем, сдерживая рыдания. Ялмари был необычайно бледен. Девушка попробовала снять рубашку, чтобы послушать его сердце, но мешали стрелы, и она понятия не имела, что с ними делать. Вырвать? Вырезать? Только бы он жил!
Из леса, запыхавшись, прибежала Люне.
— Воды! — приказала ведьма, ножом разрезая одежду на принце.
Илкер чуть успокоилась и поспешила за сосудом. Люне пощупала шею.
— Жив... — прошептала она себе под нос и щедро полила водой грудь принца. Точными движениями вырезала стрелы, то и дело что-то шепча над ранами. Снова полила их водой. — Принеси еще, — распорядилась она, подавая Илкер пустой сосуд.
Девушка рванула к реке. Только споткнувшись о труп воина, сообразила, что могла погибнуть в лесу, если бы воин был жив. Но мысль скользнула мимо сознания. Сейчас все было неважно. Сейчас ему нужна вода.
Вернулась быстро и застала разговор Люне с Герардом.
— Если ты его исцелишь, можешь убираться к шерешу, — в ярости цедил Сорот.
— Успокойся, лорд! — усмехнулась ведьма. — К тому же нас слышат.
Сорот зыркнул на Илкер и вновь скрылся в лесу.
Люне приняла воду и, еще раз омыв раны, перевязала Ялмари.
— Ты ведь не убьешь его? — она умоляюще смотрела на Люне.
— Нет, — заверила девушка. — Я не убью.
— Я буду охранять его от лорда, — пообещала Илкер.
— Разумно, — согласилась Люне, туго стягивая повязку. — Где остальные?
— Не знаю, я никого не видела.
Ведьма посидела немного на земле, задумавшись.
— Это очень плохо, — пробормотала она. Потом решительно встала. Ее качнуло, но она ухватилась за дерево и взгляд ее просветлел. — Посиди тут, — велела она, — мне надо кое-что найти.
Когда ведьма ушла, Илкер на всякий случай взяла меч Ялмари и, положив его на колени, села спиной к мужу. Теперь она его прикрывала.
Когда из-за деревьев вновь показался Сорот, она тяжело вздохнула, крепче сжала рукоять меча и закусила губу, твердо глядя на него. Он шел на нее с уверенностью боевого коня, не привыкшего отступать. Но когда между ними осталось не больше трости, за спиной Герарда послышался шум.
— Жив? — Шрам откашлялся.
— Да! — радостно воскликнула Илкер. — Люне его вылечит, — она покосилась на лорда. Тот отошел, сел у дерева и прикрыл веки. — А где Балор? Бисера?
— Не знаю, — Етварт тоже опустился на землю. — Нас разделили. Каждый бился в одиночку.
— Вы ранены? — обеспокоилась она.
— Ерунда, — отмахнулся полуполковник. — Но надо бы найти остальных. Надеюсь, все живы...
На поляне появился Балор. Вдвоем с Люне они поддерживали Бисеру. Амазонку положили рядом с Ялмари, и ведьма вновь принялась за лечение.
— Ранена легче, — заметила она, — но она слабее, чем... принц.
Она явно хотела сказать "оборотень", но не раскрыла Ялмари перед лордом. Девушка с благодарностью взглянула на Люне, а та подмигнула, пока никто не видел ее лица. Побледнела и снова пошатнулась.
— Устала я, — сообщила она и почти упала на траву. — Посплю немного.
Илкер опять перехватила меч. Много раненых. Что если их решат добить?
19 фибрайира, Западный Энгарн
— Ну? — десятник требовательно смотрел на Шелу. Он тут чем-то вроде оракула стал. И хотя ему ужасно не нравились изменения в себе, "видения" шли на пользу его десятку.
Сидя в кустарнике, Шела будто рассматривал кашшафцев сквозь ветви. На самом деле он опять "летел" над лесом. Это было нелегко. Не только потому, что приходилось сосредотачиваться до головной боли, до потери сознания, но и потому, что ястребу не очень-то легко летать по лесу. Над деревьями много не разглядишь, а ветви мешают расправить крылья, пользоваться ими в полную силу.
— Ну? — повторил десятник.
— Кажется, один отряд. Не вижу хорошо, погоди, — раздраженно прервал его Шела. А затем яростно рванул дублет на груди. — Шереш, да что же это такое?
