Старшая Мать снова перевела, и все трое сиашеисс уважительно кивнули, если Повелительница выбрала этих двоих своими наставниками, то они должны обладать выдающимися знаниями и умениями.
А у других костров собрались молодёжные компании. Те из матерей, что были постарше, ушли присматривать за детьми, а остались совсем молоденькие сиашеисс, которые и матерями-то еще не были. У одного из таких костров сидела Листик, к ней с двух сторон прижимались две юные сиашеисс. Они уже вышли из детского возраста, но еще не достигли того, когда присваивается статус матери. Если верхние части туловища подростков размерами были такие же, как у Листика, то хвосты, собранные кольцами, представляли внушительное зрелище. В этих кольцах и устроилась Листик. Рядом сидели Палым и Ыргиз, причем если Палым, расположившийся на камне, сидел ближе к Листику, то Ыргиз устроился на кольцах хвоста Ушша-си. Впрочем, по-другому он и не мог, потому что сидели они почти что в обнимку. Дальше сидели Гиашо-со и Хисса, они не только обнимались, но еще и переплелись хвостами. Дальше расположилась Ишша-си, за ней сидела Миримиэль, рядом с которой, замыкая круг, пристроилась на хвосте еще одной сиашеисс Ирэн. Они все слушали Листика, а та, размахивая руками, в лицах изображала магистра Клейнмора:
— А он говорит — дисциплина прежде всего, и для боевого мага тоже! И если ты в строю, то каким бы ты ни был гениальным воином, ты должен держать строй! Во!
Листик говорила на языке сиашеисс, поэтому Ыргизу переводила Ушша-си, помогая себе руками и кончиком хвоста, а тот больше любовался ею, чем слушал. Ее перевод слушал и Палым. Для Миримиэль переводила Ирэн, остальные и так понимали.
— Он у вас, наверное, великий воин, если он учит тебя, Листик? — спросила Ишша-си.
— Ага! — ответила Листик на всеобщем, но это "ага" в переводе не нуждалось.
Листика все сиашеисс сначала величали Повелительницей, но Листику это быстро надоело, и она в приказном порядке повелела называть себя по имени.
— А мне можно в вашу академию, учиться? — робко спросила одна из юных змеелюдок, прижимающихся к девочке.
— Ага, — ответила Листик, — только надо сперва экзамены сдать, а потом испытание пройти. И, кроме этого, надо иметь способности к магии, это же академия Магических Искусств все-таки!
— Старшая Мать говорит, что когда я вырасту, я буду очень сильной сеири-са! — гордо ответила юная змеелюдка.
— И я, — пискнула с другой стороны вторая, и видимо, чтобы продемонстрировать свои способности, подняла кучу пыли и песка, сотворив маленький смерч.
— И я, — влезла первая, тоже собираясь продемонстрировать свои способности. На нее зашипела сидевшая напротив Ишша-си, которой больше всего досталось от их магических экспериментов:
— Тихо, тихо! А-то получччишшшь!
Молодая змеелюдка пискнула и теснее прижалась к Листику, та погладила ее и сказала:
— Это решает приемная комиссия, но думаю, что вас примут.
— Ты за нас попросишь? Ты же добрая!
— Вас и так примут, только из-за вашего экзотического вида, — засмеялась Листик. — Да и способности у вас есть...
— Ыргиз, а тебя тоже учит тот великий воин, что учит Пове... Листика? — спросила орка Ушша-си.
— Да, — коротко ответил тот, продолжая смотреть на девушку влюбленными глазами, той, видно, это очень нравилось, и она отвечала орку тем же. Она восхищенно сказала:
— Ооо! Ты тоже будешь великим воином!
— Ага, — ехидно сказал Палым, — он уже сейчас великий воин, только вот удар Гиашо пропустил!
— Так он же хвостом ударил! — возмутился Ыргиз, — причем сбоку! Если бы ногой бил, то я бы заметил, а-то он сперва пыль поднял, а потом хвостом... А у хвоста замах гораздо шире! Удар получается с того направления, откуда не ждёшь!
— Ты же должен быть готов ко всему! — наседал на Ыргиза Палым, — ты же "охотник"! "Охотник", а не боевой маг. А "охотники" имеют дело со всякими тварями! Извиняюсь, я не хотел тебя обидеть! — Последние слова Палым адресовал Гиашо-со, которому переводила Листик. Тот пожал плечами и серьезно ответил:
— Я не мог ударить ногой, у меня ног нет.
Засмеялись все, а Палым хлопнул Гиашо-со по плечу и, смеясь, сказал:
— Следующий раз, когда будешь нападать на Ыргиза, возьми с собой ноги, чтоб всё было честно! Сначала бей ногами!
— Где же мне их взять? — как бы в раздумье проговорил Гиашо-со. — Разве что у кого-то оторвать, заранее. Но все равно неудобно, если занять этими ногами руки, то чем же брать мечи?
— А почему у вас такие странные мечи? — спросила Ирэн у Ишша-си. Та достала свои парные мечи, они больше напоминали серпы — так же были изогнуты и заточены по внутренней кромке. Провернув их в руках, спрятала и стала объяснять:
— Эти наши мечи предназначены для боя с подобными нам. Ведь раньше мы жили в мирах, где преобладает наша раса. А мы покрыты чешуёй, она довольно прочная, и скользящим ударом ее пробить фактически невозможно. Да и тычком тоже довольно тяжело. А таким мечом легче, а потом, потянув на себя, будто вскрываешь чешую, нанося глубокую и длинную рану. А когда наш народ расселился по другим мирам, то техника боя осталась, просто ее приспособили под новые условия.
Ирэн кивнула, удовлетворенная объяснениями. А Палым, заметив, что Ыргиз с Ушша-си уже обнялись и, наверное, начали бы целоваться, если бы вокруг никого не было бы, спросил у Листика:
— Листик, я понимаю, что у нас межрасовые браки не запрещены, а вот...
— Ага, — сказала девочка, — запросто могут быть.
— Листик, ты это о чем? — удивилась Миримиэль.
— Это она о том, что у этой пары может быть здоровое потомство, — пояснила Ирэн.
— Но как?! — Удивление Палыма было таким сильным, что окружающие заулыбались, а молодые змеелюдки смутились и покраснели, это было видно даже сквозь их серебристую чешую. Змеелюды были одеты во что-то типа курток, спускавшихся чуть ниже пояса. Куртки были украшены различными узорами, вышитыми цветными нитками, у воинов были ёще и металлические накладки, а вот ниже пояса, там, где у прямоходящих ноги, был мощный хвост — не во что не одетый. Так что сиашеисс можно было назвать прямоползающими. Хотя они, скорее, скользили по земле, а не ползали. Но никаких других органов, обозначающих половую принадлежность, у сиашеисс не было.
— Но как... — повторил Палым, у него был настолько ошарашенный вид, что все остальные засмеялись. Листик, отсмеявшись, сказала:
— Могут, могут. И скорее всего будут! Но тебе я не скажу! Мучайся!
— О жестокосердная! Теперь я буду страдать от мук, вызванных любопытством! — Заломил руки Палым. И заговорщицки добавил: — Может, скажешь мне по секрету? На ушко?
— Ага, — ответила Листик, — скажу, но не даром! За три... нет, за пять порций мороженого!
— Но мороженое только в городе, в столице! — вскричал Палым, продолжая заламывать руки.
— Вот в столице и скажу, информация денег стоит, в смысле мороженого! — невозмутимо ответила Листик.
— О, я не доживу! Умру от любопытства, — застонал Палым, — умру прямо здесь! Похоронете и на могильном камне напишете...
— "...он любил подглядывать, а тут обломилось"! — закончила за Палыма Листик. Все громко засмеялись, вызвав удивление у других костров. Одна из матерей выглянула из палатки с детьми и сделала знак, чтоб не шумели
— Да, пора спать, — сказала Ирэн. И обращаясь к "охотникам" и воинам сиашеисс, добавила: — Тем более что вам в дозор, во вторую смену.
Магистр Захарус выставил стражу, потому как и каменные тролли могли появиться, да и другая какая нежить или нечисть. Старшая Мать нашла это разумным и приказала своим воинам присоединиться к страже. А Захарус и их включил в дозоры.
Вишасса смотрела на затихающий лагерь. Сидевшие у костров сиашеисс и хуманы укладывались спать там же, где и сидели. Все-таки молодёжь, молодые быстрее сходятся, начинают дружить и совсем не задумываются о том, что же делать завтра. Об этом пускай голова болит у старших. Старшая мать вздохнула, рядом синхронно с ней вздохнула Кишшара, Вторая Мать, видно, она думала о том же, тем более что она была старше Вишассы.
— Что будем делать? — спросила Кишшара, Старшая Мать пожала плечами:
— А что мы можем сделать? Мы в чужом мире, в горах, тут мы чуть не погибли. Еще бы немного и начали бы умирать дети. Нам повезло, что мы встретили этих хуманов.
— Вернее, они нас встретили, — хмыкнула Вторая Мать. — Они просто шли по каким-то своим делам. Ведь ты же слышала, что сказал их старший, который магистр.
— Они оба магистры...
— Да, но один всё же главнее... Так вот, они шли дальше в горы, что-то там будут искать. А мы здесь можем так и остаться, — снова вздохнула Кишшара.
— Но Повелительница...
— Повелительница очень молода, и разве мы можем судить о намерениях повелителей, тем более предугадать их действия. Сейчас она к нам благосклонна, а что может случиться завтра? Если эти хуманы уйдут, мы опять останемся одни в горах, с голодными детьми...
Обе сиашеисс вздрогнули — на плечи им легли руки. Обернувшись, они увидели девушку-алива, неслышно к ним подошедшую. Они должны были ее услышать, но не услышали, настолько тихо она подошла, можно сказать — подкралась.
— Тсс, — приложила она палец к губам, потом очень тихо сказала: — пошли.
Заинтересованные матери неслышно заскользили за передвигающейся бесшумным шагом девушкой, она вывела их за пределы лагеря, туда, куда не достигал свет от костров. Завернув за большую скалу, совсем скрывшую от них лагерь, они пораженно остановились. Там, в свете маленького костерка, они увидели Крылатого Властителя! Это была Повелительница! Ее чешуя, в темноте имевшая цвет старой бронзы, вспыхивала золотом, когда на нее падали отблески костра. Сиашеисс настолько поразило увиденное, что они, ахнув от восторга, застыли на месте.
— Ну, чего встали? Подходите давайте! — несколько сварливо сказала Повелительница. Потом, показав пальцем своей лапы на Кишшару, продолжила тем же тоном: — Ты останешься здесь, мы можем не вернуться до рассвета. Поэтому расскажешь остальным, куда делась их Старшая Мать. А ты, — когтистый палец указал на Вишассу, — залазь давай!
— Куда? Куда залазить? — не поняла змеелюдка.
— Мне на спину, полетим! — заявила Повелительница.
— Куда? Куда полетим? — испугалась Вишасса.
— Ну, надо же определить куда-то твой род, чтоб детям, да и вам всем там было хорошо, а это лучше всего придумает Милисента, — так же раздраженно ответила Повелительница. — Ладно, чего ждём!
— Но я... Я не могу. Меня укачивает, — чуть не плача ответила Вишасса, теперь, когда она испугалась, с нее сошла вся степенность ее звания Старшей Матери, и стало видно, насколько молода эта змеелюдка, не старше Ирэн. Миримиэль каким-то странным взглядом посмотрела на подругу и развязала свою сумку, достала оттуда какое-то снадобье и протянула его Вишассе:
— Вот, это зелье от морской болезни, проглоти — и не будет укачивать.
Змеелюдка протянула руку, взяла пузырёк и, крепко зажмурившись, выпила его содержимое. Потом подошла к дракону и взобралась тому на спину, устроилась поудобнее, свесив хвост на одну сторону. Дракон, взмахнув крыльями, свечой ушел в темноту неба.
— Ну, присаживайся, — пригласила Кишшару Ирэн, — будем ждать, когда они вернутся. Отсюда невозможно связаться не то что с замком, а и с постом на перевале. Поэтому Листик решила слетать в замок сама, прихватив вашу Старшую Мать. Заодно познакомит ее с Милисентой и Самантой.
— Кто такие Милисента и Саманта? — спросила Кишшара.
— Милисента — старшая сестра Листика, а Саманта очень хорошая подруга Листика и Милисенты, — ответила Ирэн. Кишшара кивнула, принимая к сведению, и задала новый вопрос:
— А ты? Ты тоже хорошая подруга Повелительницы? Ведь ты пришла к ней на помощь, когда она сражалась с нашим воином?
— Да, я так считаю, да и Листик тоже так думает, так что я тоже хорошая подруга, а во время боя я вмешалась потому, что увидела, что так надо. Листик бы справилась и с вашим воином, и с воительницами, если бы они вмешались, но тогда бы ей пришлось их ударить, сильно ударить. Да и ваш воин бы пострадал намного серьезнее, — задумавшись на мгновение, ответила Ирэн.
Снова указав на молчавшую Миримиэль, которая никак не могла отойти от увиденного, ведь Листик превратилась в дракона прямо у нее на глазах, предварительно передав эльфийке свою одежду и попросив ее спрятать, со словами: "А то я прилечу, а магистры роются в моем костюме, пытаясь понять, не спряталась ли я сама к себе в карман", — змеелюдка спросила:
— А она тоже подруга Повелительницы?
— Конечно! — решительно сказала Ирэн, а Миримиэль тихонько проговорила, глядя на Ирэн увеличившимися до размеров блюдца глазами:
— Ирэн, а ведь ты — видящая! Настоящая видящая, только еще не обученная!
Темная эльфийка фыркнула:
— Какие у меня разнообразные таланты — и убийца я, и мечник-виртуоз, и лекарка, и травница, а теперь еще и видящая! Миримиэль, меня многому учили, не всегда тому, что мне нравилось, но вот искусству смотреть — никогда! — Ирэн снова фыркнула, а потом обратилась к змеелюдке: — Кишшара, расскажи про свой народ и про то, как вы здесь оказались...
Кишшара свернула свое тело кольцами, поудобнее устраиваясь у костра, она поняла, что ждать придется долго, возможно, до рассвета, и начала свой рассказ. Она бы сильно удивилась, узнав, что в это же время то же самое рассказывает двум девушкам и одному дракончику Вишасса.
Над дрэгисским замком парил дракон, его темный силуэт можно было разглядеть только потому, что он закрывал звёзды на ночном небе над замком. Листик делала круги, чтобы дать время Милисенте и Саманте подняться на башню, ближе всего расположенную к горам. Прыгнув вверх от костра, Листик сразу же ушла в межмировое пространство, сильно напугав Вишассу, но дракончик тут же вынырнула над темным лесом и что-то громко прокричала. Змеелюдка увидела, как внизу заворочалась огромная темная масса, и из темного леса грузно поднялся дракон, он был гораздо массивнее Повелительницы, двигался медленнее и, самое главное, он не был Повелителем! Дракон, набирая скорость и высоту, полетел куда-то в сторону, а Листик снова прыгнула в белесую муть межпространства, чтоб тут же вынырнуть над замком. Потом Листик по переговорному амулету связалась с Милисентой и Самантой.
Приземлившись на верхнюю площадку башни, Листик представила Старшую Мать сиашеисс и Милисенту с Самантой друг другу. Когда с представлениями было закончено, Милисента решительно сказала, обращаясь к змеелюдке:
— Рассказывай! Как вы сюда попали, почему попали, и где вы жили? Только покороче, как я поняла, у нас мало времени.
Когда Вишасса закончила свой рассказ, на башню поднялся седоусый воин, он немного удивленно посмотрел на змеелюдку, а вот дракончик не вызвал у него никакого удивления, видно, воин с ним был знаком. Подтверждая эту догадку Вишассы, воин обратился к дракончику:
