Он просто кивает. Пытается поднять вторую руку с подлокотника кресла и... Рука бессильно падает обратно. Тут же сам выдергиваю пробку из пузырька и подношу её к губам старика. Акуратно лью содержимое склянки ему в рот. Кадык двигается, свидетельствуя, что Аркутурус пьет зелье.
Вгляд начинает проятсняться.
— Хр-р, хм, — пытается он прочистить горло, — К-хе... Дааа... трудно, — чуть слишно бормочет он.
— Я могу чем-то помочь, сэр. Если надо — скажите.
— Можешь, Гарольд, — голос стал самое чуть крепче, — Мы можешь помочь.
— Что делать?
— Нож.
Хватаю знакомый нож, протягиваю его Арктурусу.
— Не мне, — Аркутурус покрутил головой вправо-влево в отрицании, — Тебе.
— Мне? — он кивает, — Тоже резать ладонь? — снова кивок
— Не сильно, — скрипит голос Арктуруса как обычно, — Сильно не ну-ужно.
Приставляю лезвие к ладони. Резко дергаю нож на себя. Боль бьет по нервам.
— Лей на алтарь, — поясняет мне старик, — Да-а... так. Теперь прислони рану к камню, — делаю как он говорит, — Хорошо. Просто пока держи руку на алтаре.
Кровь не растекается, она вся впитывается.
Проходят минуты, одна, еще одна и еще.
— Послушай меня, Гарольд Эванс-Блэк, — неожидано произносит Аркутурус, — Если... да, если я потеряю сознание, не бойся. Это не страшно,— он пошамкал старческими губами, — Можешь тогда на всякий случай влить мне еще зелья... Но это не главное...,— старик говорил медленно, с передышками, как будто на его плечах лежала вся тяжесть мира, — Таа-ак вот, магии нужен проводник. Без проводника магия слепа. Нужно указать магии путь, направить её. Если им не буду я, а без сознания это не возможно, значит, проводником должен стать ты. Пусть на время. Главное следи, чтобы моя рука осталась на алтаре. Ты один не вытянешь всех. Поэтому даже без сознания я буду нужен тебе...
— Но как сэр? Я совершенно ничего не понимаю... Я не знаю этих обрядов, — лихорадочно пытаюсь понять, что конкретно нужно делать, — Я даже не понимаю, про что вы говорите, сэр, — последняя фраза по ощущениям уже близка к панике...
— Ти-ише, мальчик..., — проскрипел старик, — Ты их увидишь. Всех Блэков... Они как звезды... Когда придет время, закрой глаза, представь над собой небо... Ночное звездное небо. Ищи их среди звезд. Они там. Ты поймешь, что это они. Мерцающие звезды в ночном небе. Близкие и родные. Магия Рода поможет, Гарольд. Она тебе не враг. Пусти её в себя. Потом найди их в небе. Пробуй сознанием дотянуться до всех до них: до Вальбурги, Кассиопеи, Поллукса, Нарциссы и Лукреции. Яркие мерцающие звезды, тянись к ним... Не тревожь сегодня прочих: Сириуса, Сигнуса, Беллатриссу и Андромеду. Сегодня им не так важна наша поддержка... Те, кому ничего не грозит светят не мерцая, ярко или тускло, но не мерцая..., — старик говорил все тише и тише...
Еще через минуту его ладонь безвольно сползла с подлокотника кресла и повисла плетью.
— Сэр, — похоже, всё, он без сознания, — Вы слышите меня сэр Арктурус? — молчание в ответ.
— Действуй Гарольд, — неожиданно заговорил Финеус. — Не трать время зря.
Тут же отрываю руку от алтаря. Делаю шаг к столику и хватаю еще одну склянку с кроветворным. Пробку долой. Акуратно запрокидываю голову Блэка назад и, придерживая за затылок, выливаю зелье через губы. Половина льется мимо. Кадык не двигается. Чтож, лучше не получится. Голову укладываю затылком на спинку кресла, так чтоб не пролилось даже те крохи, что попали ему в рот.
— Воспользуйся ножом еще раз, Гарольд, — снова Финеус напоминает о себе.
Ладно, снова так снова. Хватаю нож и, приложив лезвие к ладони по старому разрезу, углубляю и удлиняю разрез.
— Руку на алтарь, — Финеус спокоен, это помогает, — Закрывай глаза.
Как он там говорил? Представь ночное звезное небо. Ладно. Это не трудно.
— Ищи в небе теплые звезды, Гарольд. Ты поймешь, что это, — голос Финеуса стал глубже, словно наполнился глубиной: октавами, которых я не слышал раньше, — Теперь почувствуй магию, идущую от Алтаря.
Магию от Алтаря? Как это, черт возьми?
А нет... Это мне уже знакомо. По венам снова расходиться тепло, как в тот первый раз когда меня приняли в Род. В тот раз сначала было тепло, а вот потом уже не просто тепло, а горячо. Так горячо будто по венам кипяток пустили... Вот теперь снова те же ощущения... очень горячо...
— Ищи Гарольд, теперь ищи в небе родные души, — голос Финеуса таков, будто он стоит у меня за плечом, — Торопись.
Так-так-так. Небо. Звезды. Теплые звезды. Как они могут быть теплые? Ан, нет, могут. Одно созвездие отличалось. Чем? Они родные, именно эти звезды. Остальные холодные. Свет холодных звезд безразличный, не интересный. Я стою под звездным небом. Земля подо мной? Не знаю. Может земля. Может пустота. Тянусь к звездам. Лечу к звездам. Приближаюсь. Я к ним или они ко мне. Да это они. Те самые, про которые мне говорил Арктурус. Теперь нужны мерцающие. Эта? Мерцает, тянусь к ней и ... Понимаю что это Вальбурга. Как? Каким-то шестым или седьмым чувством. Просто знаю — это Вальбурга. А вот звездочка поменьше и мерцает быстрее. Быстро-быстро. Хм. Нарцисса. Ну, надо же. Не видел её в этой жизни ни разу, но понял — это именно Нарциса. А вот звезда Поллукса. Не такая яркая, даже скорее тусклая, но большая. Мерцает, но не быстро. Касси, где она? Вот тут она. Подальше от остальных. И почти не мерцает. Светит ровно. Лишь иногда буквально изредка словно подмигивает мне. Лукреция? Тоже нашел. Она волнуется, но это не страшно... Рядом еще звезды. Три серые тусклые... Грязные? Если так можно сказать о звездах, то это будет наиболее подходящее слово. И еще одна яркая светлая... Андромеда?
— Не отвлекайся Гарольд, — голос Финеуса, он тут где-то рядом, он сейчас со мной, — следи за теми, кому нужна помощь.
Следить? Да как следить? Ладно, будем считать, раз мерцают, значит обращать на них внимание. А внимание нужно в основном Поллуксу и Вальбурге. Чуть реже Нарциссе. Совсем редко Касси.
— Да, так. То, что нужно, — голос Финеуса стал теперь глуше.
Открываю глаза. Я все еще здесь в алтарной комнате. И я там, где мерцают звезды в созвездии Блэков. Как? Сам не понимаю. Зато тут в алтарной комнате меня уже качает от слабости. Арктурус все также в отключке. А что если и я отключусь? Или просто упаду от слабости? Мне-то склянку никто не подаст. Тяну руку с алтаря, но она словно прилипла к камню. Ха... За ней теперь все-таки тянется кровавый след. Рука спадает с алтаря. Я, покачиваясь, делаю шаг к столику с зельями. Ух, как повело. Прям, чуть не упал. Здоровой рукой хватаю склянку и порезаной рукой пытаюсь выдернуть пробку... А пальцы-то на порезаной руке не двигаются. Я их будто отлежал. Вот же, вижу как пальцы прикасаются к склянке, ничего не чувствую этими пальцами. Да к черту. Зубами выхватываю пробку из пузырька и опрокидываю в себя содержимое.
Так. Теперь. Стульчик подпинываем к алтарю. Вот так. Хорошая ступенечка, чтоб на него забраться. Так-то он почти мне по середину груди, но, похоже, сейчас без стула даже такую высоту мне не взять. Ногу на стул. Встаю на него полностью и дальше кое-как взгромождаюсь на алтарь. На четвереньках. Скидываю обувь ногами... Ага, башмаки долой... А то предки обидятся. Тепрь прилягу-ка я здесь, прям на каменюку. Вообще здоровая каменюка у Блэков.
Ложусь на живот. Руку снова раной на камень. Удобненько почти. Прям, в полный рост вытянулся. А по ширине моя тушка даже руку Арктуруса не задевает. В чуланчике Дурслей, помню, койка и то была уже, чем Блэков алтарь. И отчего-то голова тяжелеет. Глаза сами закрываются. Снова звездное небо, но теперь проще. Воон они родные теплые звезды. Я здесь. Я с вами. Я рядом. Теперь часто-часто мерцал Поллукс. И Нарцисса где-то как-то не менее часто. Плохо вам без меня видать. Вот сначала Поллукс пореже стал мерцать. Вот и Нарцисса. Хм... Боится девочка. Боится, но сражается. А вот Вальбурга не боится. И Поллукс не боится. У Касси страх, но не за себя. Самой ей ничего не грозит.
Сколько я так лежал? Не знаю. Я потерял счет времени. Потерял реальность ощущения. В реальности меня, пожалуй, сейчас нет. Я весь там со звездами. Чувствую их. Переживаю за них. Ощущаю все их эмоции радости страхи. Окутываю их теплом. Поддерживаю их бодростью. Укрепляю их в страхе. Останавливаю их в безрассудстве. Это... незабываемо. Волшебно. Не передаваемо словами.
— Гаро-ольд, — сквозь вату в ушах доносится скрипучий старческий голос
Я же забыл про Арктуруса. Где он? Нужно найти посмотреть на его звезду. Увидеть его в небе. А вот и он. Как же тускло светит его звезда. Самая большая, но самая тусклая.
— Все хватит. Достаочно для меня. Следи за другими, — скрип голоса стал еще глуше, — Скоро я помогу тебе мальчик. Продержись еще немного.
Разве это тяжко? Совсем не тяжко. Это же здорово. Весело. Хей. Не бойся малышка Нарцисса. Вот так. У тебя все будет хорошо. Вижу, как её звездочка, только что мерцавшая также быстро, как бьется сердце канарейки, светит ровно. Теперь страха нет. И Касси, я словно окатываю её уверенностью — я рядом, я им помогу. Поллукса и не нужно подбадривать, только быть рядом. Быть у его плеча. Ему довольно и этого. Устала ты Вальбурга. Вижу что устала...
— Ну, давай пей, — снова голос Арктуруса, теперь уже мне льют зелеье, чуть перевернув тело на бок, — Недолго осталось. Теперь не долго. Просто лежи так. Дальше я...
Бросить их? Ни за что. Я буду с ними. Там среди звезд.
— Упрямый мальчишка, остановись, — оу, старик может уже рычать, — Ладно..., словно смирился Арктурус с тем, что Я ХОЧУ БЫТЬ ТАМ, — Посмотрим, что получится...
Что у нас тут? Поллукс. Ему тяжелее всех. Я здесь. Я рядом. Я помогу. Небо подергивается дымкой, как будто вуалью. Пропадает на мгновение... И вновь появляется... И снова эта вуаль... Звезды Блэков видны хуже. Ближе. Надо быть к ним ближе... рядом... И снова небо пропадает...
ХЛОП. Звук чьей-то аппарации возвращает меня в реальность.
— Не мне, — слышу скрип голоса Арктуруса, но даже глаза открыть тяжело, — Ему Кикимер. Помоги ему.
— Глупый маленький хозяин, — будто сквозь вату в ушах доносится Кикемерово ворчание, потом чувствую, как меня за шкирку как щенка, тянут с алтаря к краю камня — Но достойный Рода Блэк, маленький хозяин.
Меня переваливают с края и я валюсь вниз... Ан, нет, я не падаю на пол: маленькие, но сильные руки эльфа подхватывают мою тушку у самого пола, потом укладывают прямо там на пол у алтаря.
— Пей,— почти приказным тоном каркунул домовик.
Эльф мне приказал? Хотя... Этож Кикимер, он рявкать умеет.
Открываю глаза. Лежу на спине рядом с креслом Арктуруса. Он склонился надо мной с этого кресла и смотрит на меня сейчас.
— Здравствуй дед, — вдруг раздается незнакомый голос с той стороны, где я раньше видел пустующую рамку портрета Регулуса.
Арктурус поднимает голову и смотрит в тот угол, но я даже такой малости не могу сделать.
— Внук, — шепчет Лорд Блэк.
— П-по-получилось? — хрипят мои губы, но Арктурус расслышал
— Да, — односложно отвечает Арктурус, — Но цена высока.
— А... что..., — даже договорить разом фразу не могу, — с-слу... чи-лось?
— Поллукс погиб, Гарольд. А сейчас спи. Ты сделал все что мог. СОМНИУС.
Благословенная тьма окутывает меня мягким покрывалом.
_____________________________________19.07
Прошло два дня. Сегдня похороны Поллукса. Я не иду. И потому что не могу. И потому что там будет слишком много людей, с которыми мне нельзя встречаться.
А в ТОТ день, ЕЩЕ ДО ОБЕДА, меня разбудили Лукреция и Кассиопея. Напичкали зельями,покормили и снова отправили в царство Морфея. Им не до меня... Трое раненых и Лорд Арктурус отправлены в Мунго. Мной решили заниматься на дому. Вальбургу в тот день я не увидел. Самое неожиданное для меня — то сколь мало ушло времени на их бой. Полтора часа. Если еще точнее один час двадцать семь минут. Вот так вот. Восемьдесят семь минут, от момента, когда они вошли в пещеру у моря и до того как они вышли из неё,устроив на скалистом утесе над морем одно большое Аутофаде для всех инфери. По моим ощущениям прошло несколько часов. Ан, нет. Сам бой занял не более сорока минут. Всего ничего, если подумать. Бесконечно долго, если ты был там или почти был там. Время тоже субъективно. Теперь я это понимаю очень хорошо. Почти три недели изнуряющей подготовки ради сорока минут боя. Оказалось все мы недооценили, насколько эти твари могут быть быстрыми... Хотя... Я-ТО ВЕДЬ ДОЛЖЕН БЫЛ ДОГАДАТЬСЯ. Если инфери способны довольно высоко выпрыгивать из воды, малоподвижными они быть не могут...
В Мунго отправилась Нарцисса, которая, хотя и легко отделалась, но... решили перестраховаться. Пострадал Люпин младший, мой будущий учитель ЗОТИ. И один из наемников. Впрочем, за ранение обоим положена доплата по контракту. А Ремус присутсвовал там именно в качестве наемника. Ну и Поллукс погиб... Как это случилось? Заклятье, открывающее арку прохода, вероятно, все-таки его ослабило. Дамблдор все же посильнее был, как теперь мне кажется. Открыли Арку, зашли. Дошли до лодки. Вытянули. Решили там же наморозить льдом площадку пошире. Слишком узким был край от воды до стены. Полезли инфери. Много. Вскоре тройке Нарциссы (а именно с ней было два наемника) оказалась нужна была помощь. Полллукс и Вальбурга ей помогли. Но ранили Нарциссу и одного из наемников. Раненого наемника Кикимер вынес наверх к Лукреции. Нарцисса осталась. А инфери все не кончались. И они не знали усталости, в отличие от людей. Ранили Ремуса, его тоже Кикимер вынес наверх. Бой продолжался. Потом молодого сквайра Пакла инфери едва не утянули в озеро (ага, почти, как меня или почти, как Регулуса, меня-то Дамблдор спас, а вот Регулуса некому было спасти). Парня отбили Прюэты Игнотус и молодой Чарли. Даже без ран обошлось. Пакл остался. А потом погиб Поллукс. Может сил не хватило, может сноровка стала сдавать. Все заметили, что и заклинаний он кидал уже меньше и двигался не так быстро. Тело Кикимер вынес наверх. Командовать стал Лорд Игнотус Прюэт. Касси поменялась местами с Нарциссой. Поток инфери ослабел. Последних, из выбравшихся на лед, уже жгли прямо внизу в пещере, не заботясь о том, что пламя выжигает и воздух в пещере. Дальше Кикимер сначала унес наверх сундук с инфери внутри, потом по двое также вытащил наверх и всех участников. Прюэт еще оставался снизу на всякий случай, а Вальбурга уже жгла наверху адским огнем всех инфири, выловленых из озера. На последок Прюэт и лодку сжег. Якоря инфери теперь нет в пещере, как и самих инфери.
Все это Касси рассказала мне на следующий день со слезами наглазах...Смерть брата тяжело ей переживается.
Каково Вальбурге потерять отца? Тут и не знаю, что сказать. Вальбурга сейчас даже не плачет. Ни слезинки из глаз. Она словно окаменела. Нет эмоций. Ни печали, ни радости. Ни горя или тоски. Она ходит, говорит, отвечает, но... Безэмоционально, словно у неё вообще нет чувств. Мне тяжело с ней общаться. Даже когда я впервые вывался из камина в этом доме, Вальбурга была живой. Пусть и была тогда злобной каргой, но даже так оставалась человечной что ли. А сейчас в ней даже не холодность, скорее механичность. Заходит иногда, бросит пару фраз: 'Как твое здоровье Гарольд? Выздоравливай Гарольд' и уходит. Но вижу ведь, что она словно должна это делать: зайти, узнать, продемонстрировать якобы интерес, пожелать выздоровления. Это даже не безразличие ко мне, она словно механизм, который работает, пока не кончится завод. Даже голос другой. Сухой, каркающий, как у вороны, словно царапает слух.
