Чилдерман покачал головой.
— Я запрограммировал корабль на возвращение в Эрцету. Когда вернетесь, найдите Асоку и узнайте, где тот держит украденный корабль. Заберите на нем его людей, а корабли припрячьте где-нибудь на Эрцету.
Далия вдруг поняла, что уже почти минуту, как глотает слезы.
— Пойдемте, Далия, — Калеб тронул ее за плечо. — На этот раз это не наш бой. Человек в этой битве ничего не решает.
Далия обернулась к ханаанцу, лицо которого как обычно ничего не выражало.
— Он прав, — произнес за спиной у нее Чилдерман. — Вам пора. Прощайте. С вами было интересно.
Хумбаба спрыгнул на купол первым, за ним последовал Чилдерман, сжимающий револьверы. Над их головой взвыли двигатели корабля, и за считанные мгновения он скрылся в вышине.
— Воздух очищается, — Чилдерман вдохнул полной грудью. — Значит, прокол закрыт.
— Сколько, ты, говоришь, их успело пролезть сюда с Элама? — Хумбаба указал выскочившими из руки лезвиями на приближающихся киборгов.
— Сотни полторы, может чуть больше, — Чилдерман поднял револьвер и прицелился. — Если, конечно, кто-то еще не выползет из-под дна.
Грохнул выстрел, и одна из машин завертелась волчком. Остальные бросились врассыпную, на ходу снимая с боков винтовки.
— По сравнению со мной, это жутко устаревшие модели, — прорычал Хумбаба и рванул вперед. — Думаю, половину из них я точно уделаю!
Навстречу ему протянулись потоки плазмы, но он увернулся, попутно снеся в прыжке голову удачно подвернувшемуся противнику.
Чилдерман сделал еще пару выстрелов и, оттолкнувшись от купола, взвился воздух. Схлестнувшиеся на нем заряды отразил нанощит, а стрелявшие покатились вниз, гремя телами об митраглас. Приземлившись рядом с Хумбабой, пастырь отстрелил голову еще одному киборгу, извернулся и отбросил выстрелом в грудную пластину другого, которого тут же добил Хумбаба, разорвав пополам.
Приближаться к ним киборги больше не рисковали. Разбившись на тройки, они разбежались в разные стороны и открыли плотный огонь.
Чилдерман и Хумбаба переглянулись и бросились прочь друг от друга, огибая несущиеся навстречу пучки плазмы. В скорости военные киборги им уступали, так что каждый из них успел разнести еще по тройке, прежде чем противники сориентировались и накрыли их новым залпом. Чилдерман вновь укрылся за нанощитом, а Хумбаба заработал глубокую борозду на плече.
Эламитские киборги перестроились в полукольцо и начали загонять пастыря и зверя Ливана ближе к краю купола, где скат становился чересчур отвесным и удержаться было почти невозможно.
— Черт, они друг на друге там, что ли, эти пятьдесят лет тренировались? — проскрипел Хумбаба. — Перед тем, как меня отправили на Землю, я рвал таких пачками...
Он нырнул в сторону, уходя от очередного залпа.
— По моему, тебе пора продемонстрировать им те же фокусы что ты показывал мне в Ливане, — добавил Хумбаба, мгновение спустя оказавшись рядом с Чилдерманом.
Тот, опустившись на колено, убирал револьверы с опустевшими барабанами в кобуры.
— Знаешь, а у меня ведь запасы энергии тоже не бесконечные, — сказал Чилдерман, вставая. — Но других вариантов я не вижу...
Из рукавов плаща вновь полился синий свет. В плечо пастырю ударил заряд, но он лишь пошатнулся. Сияние вокруг него набирало интенсивность, выплескиваясь на выгибающийся под ногами митраглас. Вытянув руки перед собой, Чилдерман сцепил горящие синим пламенем пальцы в замок и потянулся. А затем сорвался с места.
Первые несколько киборгов разлетелись от его ударов, как бамбуковые куклы на ниточках. Отреагировать на его движения они не успели. Затем последовал прыжок, и удар разорвал киборга, целившегося из винтовки, напополам. Брызнуло синее пламя — и Чилдерман вырвал руки из пробитой насквозь грудной клетки противника. Искореженный киборг покатился вниз по изгибу купола. За ним последовал еще один, и еще.
— Во дает, — пробормотал Хумбаба, расправляясь с отвлекшимся на обстрел Чилдермана эламитом. — На него надо было целую армию натравливать, а не меня одного.
Он отшвырнул искромсанный остов и прыжками понесся вслед отступающей группе. С другой стороны к ней же приближался Чилдерман, продолжающий разбрызгивать синее пламя с рук....
Час спустя Чилдерман и Хумбаба все еще продолжали охоту на эламитов, которые перестали подпускать их к себе, предпочитая обстреливать их издалека. Разбившись на несколько групп, они начали отступать к краям купола. Уследить за всеми было невозможно — пока Чилдерман разбирался с одной группой, другая успевала скрыться из вида. А купола расходились все дальше. Печальный исход боя для эламитов исход не вызывал сомнения, но вылавливать их по отдельности после того, как они проберутся в ковчеги и устроят там резню, Чилдерману не улыбалось.
Он уже начал жалеть, что отправил прочь корабль, как с неба на зеркало купола упала массивная тень и пара машин Дедлиба кубарем покатились вниз. Хумбаба остановился, вонзив когти в митраглас и задрал голову. Над ним закладывали вираж четыре крылатые фигуры.
— Червя твои родители тоже хренового написали, — рядом с Хумбабой стоял Чилдерман. — Мой фейнман расколол его всего за две недели.
Сияние сходило с его рук, бросая последние отсветы на купол.
— Ну вот, а я только разошелся, — протянул Хумбаба, глядя как серафимы рвут киборгов на части, набрасываясь на них сверху. — Ты знал, да? Сколько им надо чтобы добраться сюда от лифта? Полчаса? Час? Ты ведь знал, да?
Чилдерман сел на край метеоплощадки, вытащил из кармана корсета тонкую щепку и принялся жевать ее за конец. Небо над городом очистилось, и через редкие струи дыма стало видно, что солнце уже клонится к горизонту.
— Ну а теперь скажи мне, почему ты не пришиб этих горе-заговорщиков? — Хумбаба проводил взглядом серафима. — Нет человека — нет проблемы. Так, кажется, у вас раньше говорили.
— Ха! — смех Чилдермана прозвучал как металлический скрежет. — Если бы все проблемы можно было решить просто отшибив пару-тройку голов! К сожалению, для поддержания порядка на этой планете одной грубой силы иногда недостаточно...
— И чего ты тогда сейчас добился? Запугал кучку суеверных идиотов...
— Неужели ты думаешь, что они и в самом деле никому ничего не расскажут? — перебил киборга Чилдерман. — Вот увидишь, через год половине мира будет известно про Элам. Но заодно и про то, что все другие пути закрыты. К тому же у меня нет никакой уверенности, что остальные исходники не поступят так же, как твои создатели. Следовательно, нечего внушать людям ложные надежды. Нет надежды — нет дураков, которых она питает. Мне до смерти надоел этот бред про сушу и великих предков, и я надеюсь, что теперь хоть на время от него избавлен.
Пастырь немного помолчал, и добавил.
— Впрочем, навсегда лишать людей веры в цели Исхода тоже чревато. И теперь у меня хотя бы есть Калеб и Далия Гиллеспи. Через десяток-другой лет, если подсчеты Ахмеда верны, у избранных начнет срабатывать генетическая прошивка, а эти двое станут катализатором процесса. Получив доступ к опыту цивилизации за несколько тысяч лет, они будут прекрасно понимать, что происходит и каковы перспективы дальнейшего развития человечества. Я даже допускаю, что я дам им в руки что-нибудь посовершенней бамбуковых лопат и дирижаблей на метане. А учитывая, сколько времени постпотопники впустую протоптались на месте в ожидании возврата великих предков, возможно пришло время менять все в корне.
Чилдерман погонял щепку туда-сюда.
— Короче, мы вернемся к этому разговору, когда через мост на Турангалиле придет человек с ключом, а не урод вроде тебя.
— Но пока ты и дальше намерен разыгрывать из себя пастыря? — Хумбаба опустился рядом.
Над ними пронесся серафим, в руках которого бился эламитский киборг. Мгновением позже тот отправился в полет к поверхности океана. Ковчеги стадом гигантских черных черепах расползались в стороны от Дуранки, и теперь Чилдерману с Хумбабой была видна тянущаяся за заходящим солнцем по воде золотая дорожка, в которую ухнул киборг.
— Да, буду делать то же, что и раньше. Хочешь присоединиться? Тебе ведь все равно больше нечем заняться.
— Может быть... — Хумбаба углубился в изучение нанесенных в драке увечий панциря. — Но знаешь, при таком раскладе мне как-то не прикалывает быть пугалом для непослушных детей.
— А-а, это плевое дело. Хочешь, лет через пятьдесят они будут почитать тебя спасителем человечества вместо Утнапишти?
— Нет уж, спасибо. Но вот одна просьба у меня к тебе будет. Не надо на меня шумерские ярлыки клеить. Ну что это за имя такое — Хумбаба?
— Ну как же? Хумбаба — ураган его голос. Уста его — пламя, смерть — дыханье! Ему вверил Энлиль страхи людские. Ну и так далее.
— Хватит меня лечить. Ты думаешь, я эти байки не знаю?
— Ладно, — Чилдерман проводил взглядом очередного серафима. — А как тебя называли на той стороне?
— Никак, — буркнул киборг. — У меня только номер был.
— А как же твоя индивидуальность, генератор эмоций? Они-то откуда?
— Техники перед отправкой ошиблись.
— Да ладно! Как так?
— Вот так. Человеческий фактор. Но ты бы, конечно, предпочел, чтобы я был исполнительным идиотом, вроде тех, что сейчас добивают твои серафимы.
— Вряд ли, — Чилдерман поднялся на ноги и потянулся. — Хоть часть работы на тебя свалю — "Дарвиния" прибывает на Меннеферу только через сотню с гаком лет. А пока эра канатоходцев продолжается.
P.S. Десять вполне достоверных фактов об эре канатоходцев
1. Эпос о Гильгамеше ("О все видавшем"), довольно часто цитируемый в этой книге, является одним из древнейших литературных произведений на Земле, дошедших до нас в письменном виде. Самые старые записи истории Гильгамеша датируются XXIII веком до н.э. Помимо прочего, сказание о Гильгамеше известно включенным в него описанием всемирного потопа, прямые параллели которого с потопом из Книги Бытия не увидит только слепой. Все цитаты в тексте взяты из "Избранных переводов" Дьяконова М.М. и Дьяконова И.М. (Москва, 1985).
2. Вода на самом деле никогда не покроет сушу полностью, если, конечно, на то действительно не будет воли божьей, — максимальный уровень подъема океана при таянии всех ледников планеты не превысит сотни метров. Впрочем, даже это будет иметь последствия столь катастрофические, что человечество может на самом деле начать жить по принципам баланса.
3. Морская вода и атмосфера Земли постоянно обмениваются кислородом. Зеленые водоросли, как и растения суши, выделяют на солнечном свету вполне приличный его объем. А так как кислород растворяется в воде в несколько десятков раз хуже, чем в воздухе, значительная его часть переходит в атмосферу. Сейчас зеленые водоросли вряд ли способны заменить собой леса, но биология и генетика ведь не стоят на месте, верно?
4. Воздушные ковчеги это, конечно, плод авторской фантазии или, в лучшем случае, дело весьма далекого будущего. А вот появление настоящих плавучих городов, видимо, не за горами. Например, уже сейчас как вполне осуществимый рассматривается проект "Лист кувшинки" французского архитектора Венсана Кальбо. Кальбо предложил создать город, рассчитанный на 50 тысяч жителей, спокойно дрейфующий по мировому океану. Уникальная конфигурация в форме листа-тарелки амазонской кувшинки Victoria Regia, по замыслу создателя, обезопасит его от угрозы затонуть во время шторма, а автономные источники питания и искусственные ландшафты обеспечат более чем сносные условия существования обитателям "экополиса".
5. Каури — моллюск с пестрой раковиной, длиной около 10 см. В странах Азии, Африки и Океании раковины до начала 20 века использовались в качестве денег. Сейчас каури называется мелкая разменная монета в Гвинее.
6. Текст гимна "Lilium", звучащего в зиккурате Гамельна, составлен из отрывков т. н. Библии Vulgate — перевода Ветхого и Нового Заветов на латынь. Эту композицию в исполнении японской певицы Кумико Нома можно услышать в опенинге аниме "Elfen Lied". Перевод использованных строк звучит примерно так:
Уста праведника изрекают премудрость, и язык его произносит правду (Псалом Давида 36:30)
Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни... (Послание Иакова 1:12)
7. Томас Робет Мальтус (1766 — 1834), английский экономист и основоположник теории мальтузианства. Мальтузианство изначально считалось исключительно экономической теорией, объясняющей безработицу как результат некоего "абсолютного избытка людей". Иначе говоря, согласно Мальтусу, рост населения должен был соответствовать росту средств существования. Впоследствии термин "мальтузианство" стал применяться в отношении любой попытки обосновать ограничение роста населения в соответствии с имеющимися ресурсами.
Мальтузианство чаще всего упоминают в привязке к социал-дарвинизму, еще одной малопопулярной в наше время теорией, утверждающей, что в современном обществе продолжают действовать эволюционные законы Дарвина.
8. Клиология (научная история) — теория, предполагающая возможность моделирования развития общества на основании совокупности математических законов. Термин предложен американцем Майклом Флинном, изложившим свои взгляды на математический анализ будущего в эссе "Введение в клиологию". В России издательство АСТ в 2005 году выпустило роман Флинна "В стране слепых", где, в частности, говорилось о группе заговорщиков, пытавшихся рассчитать будущее с помощью аналитических машин Бэббиджа. "Введение в клиологию" также было включено в это издание. Впрочем, читателю, возможно, ближе будет понятие "психоистория" придуманное Айзеком Азимовым намного раньше и использованное им в серии "Основание".
9. Орбитальный (космический) лифт придумал еще в 1895 году К.Э. Циолковский (1857 — 1935), предполагавший, что в будущем подобные сооружения послужат дешевым средством доставки грузов за пределы Земли. Суть проекта заключается в натянутом от поверхности планеты к спутнику, находящемуся на геостационарной орбите, тросе, по которому свободно перемещается транспортный модуль. И это отнюдь не идея-фикс, применимая только в фантастике, — в наше дни НАСА полным ходом ведет исследования в этом направлении. К ним привлекаются и разработчики со стороны — в рамках ежегодного конкурса Space Elevator Games. Проекты лифта существовали даже в СССР, например, космическая башня Покровского. Следует, впрочем, заметить, что орбитальный лифт, описанный в романе, по ряду причин имеет мало общего с реальными разработками.
10. Идею кротовой норы (моста Эйнштейна — Розена) предложили в 1935 году Альберт Эйнштейн (1879 — 1955) и Натан Розен (1909 — 1995). Они доказали, что в рамках общей теории относительности допускается создание тонкой пространственно-временной трубки, соединяющей две области почти плоского пространства. Именно теория кротовых нор породила идеи подпространства и гиперпрыжков, без которых невозможно представить современную космическую фантастику.
