— К-командор ар-Гилион?
Каэлен-младший поднял и тут же уронил руку. Он не мог приветствовать Старшего по Уставу: чтобы отдать честь, нужно её иметь, а сорванные нашивки выглядели слишком красноречиво. Правда, был ещё этикет, но для узника такие "мелочи" обычно теряли значение. Ну что ж, обойдёмся без формальностей.
— Вижу, ты себя уже приговорил, Младший князь Каэлен.
Брови Духа удивлённо приподнялись, что заставило меня усмехнуться:
— Чтобы это понять, не нужно быть ментатом.
— Право закончить вечность даровано нам Элутаром, и никто не может препятствовать свободному выбору перворождённого, — ответил он.
Судя по тому, как это было сказано, ответ был заготовлен давно. Закон о свободном выборе действительно существует, значит, ещё один старший офицер клана феальдинов будет списан в потери. Но это уже сложности Духа, а не Света, и я бы не стал вмешиваться, если бы не был кое-чем обязан бывшему офицер-командору.
— А как насчёт этого, феальдин? — я указал на следы от сорванных нашивок на его рукаве.
По лицу узника прошла судорога боли.
— Это не измена, командор ар-Гилион, это Долг смерти: клан превыше всего.
Так я и думал: вопрос Крови, месть за отца. Каэлен-младший приговорил себя не за предательство, которого, как он считал, не было, а за гибель родичей. Разумеется, в его представлении месть не должна была задеть никого, кроме цели, однако по условиям безопасности Тиндомэ не мог находиться на борту "Азур Дари" без сопровождения, а об избирательности главного калибра говорить не приходилось. Получается, либо старший офицер по-детски наивен, либо это должен был быть не главный калибр.
Дух смотрел перед собой невидящим взглядом. Такого можно "разговорить", только вывернув наизнанку, но я всё же попытался:
— Когда ты понял, что обманут?
— Слишком поздно.
— Поэтому выполнил приказ?
Он поднял на меня глаза:
— На мне кровь Л"лиоренталей, командор ар-Гилион, но я не изменник.
— Глупо платить по чужим счетам, феальдин. Ты не убийца — только пособник, а вольный или невольный, решать Ноэ"Тхафару.
Дух порывисто шагнул вперёд:
— Предводитель? Хвала Элутару, я думал... Но как?!
А про остальных не хочешь спросить как, финдуэль? Каэлен-младший отвёл взгляд: для него как ментата мои чувства были слишком ярки. Впрочем, я здесь не за тем, чтобы предъявлять счёт, скорее, наоборот.
— Видишь ли, феальдин, чтобы уничтожить Архимага, нужно самому быть Архимагом. К примеру, разница в Силе между мной и магом архиранга не так уж велика, но даёт мне шанс, которого нет у него. Мы этот шанс не упустили... Тиндомэ, полагаю, тебя больше не интересует?
— Нет.
— Напрасно, ибо только он может удержать ду серке в рамках подписанного перемирия. Скажу больше: если бы удалось устранить Тиндомэ с Л"лиоренталем, то через лэд, а то и меньше ваши кланы, изрядно потрёпанные внутренними усобицами, снова вцепились бы друг другу в глотки уже без надежды на выживание.
Каэлен поднял на меня глаза:
— В том случае, если бы устояли в схватке с малдуэль?
Я невольно вскинул брови: а он умеет думать! Впрочем, теперь его сознание свободно от внешнего влияния.
— Именно так, — кивнул я. — Наши не простили бы вам гибели Посредника. Словом, три Архимага обязаны тебе кое-чем подороже сломаных ребёр, поэтому прими благодарность Света и Тьмы, офицер-командор.
Дух изумлённо уставился на меня и, убедившись, что я серьёзен, отрицательно покачал головой:
— Прости, командор ар-Гилион, но я не могу её принять: уводя вилькирит с линии огня, я меньше всего думал о Свете и Тьме.
— Для меня это ничего не меняет.
— Для меня тоже. Я уже говорил: на мне кровь рода. Размен невозможен.
— Верно: кровь рода всегда дороже, но здесь не тот случай, — напомнил я. — Офицеры, погибшие на мостике "Азур Дари", не принадлежали к твоему роду, а это иной долг и иной счёт. Разве ты не должен теперь сражаться за себя и за них, пока потерявшие близких соплеменники не сочтут плату достаточной?
Каэлен-младший горько усмехнулся:
— Ты прав: долг клану я вернуть не успею, зато заплачу долг семье.
Элута-ар, как же я... Он же не знает! Вернее, знает о потерях, а вывод о гибели командира вилькирита сделал сам. Ну нет, Ноэ"Тхафар, если это игра Духов, то какое до этого дело Свету?
— Успеешь, феальдин, если начнёшь платить прямо сейчас. Командор Каэлен жив, хотя и плох.
— Жив?!
— Ты уже знаешь про особый шанс Архимагов на выживание. Так вот, иногда нам удаётся "растянуть" его на других. Командиру "Азур Дари" повезло: Тиндомэ прикрыл его во время прыжка.
Странный смех прозвучал и тут же стих. Каэлен-младший схватился за голову:
— Элута-ар, значит, теперь я должен ещё и Тёмному.
В его голосе звучало отчаяние. Я невольно улыбнулся:
— Не должен. Тиндомэ сказал, что вернул Кровь Л"лиоренталям, и теперь вы в расчёте. Кстати, он оценил совершённый тобой манёвр в половину твоего долга клану.
Каэлен-младший невесело усмехнулся:
— Ду серке... Да что он понимает! Мне никогда не вернуть доверие предводителя.
— Всякая вечность конечна, феальдин, в том числе и та, в которой ты виновен.
— Я не умею считать вечности, древний.
Верно, он ещё слишком молод. Ну, так и быть:
— Хочешь знать, когда избавишься от вины? Когда Ноэ"Тхафар доверит тебе жизнь... — не договорив, я обернулся на звук открывшейся двери.
— Время, Посредник, — напомнил офицер охраны...
... Мы с князем Каэленом смотрели друг на друга. А ведь он до сих пор ждёт конца вечности, в которой виноват, потому что сначала я не договорил, а потом так и не выбрал времени закончить разговор.
— Ты по-прежнему не умеешь считать вечности, бывший офицер-командор?
Поднятая в воинском приветствии рука медленно опустилась. Князь побледнел и был вынужден опереться на консоль управления. Прочитав в его взгляде вопрос, я кивнул, разрешая коснуться своей ментальной палитры, но и после этого удивление не исчезло, а, пожалуй, даже усилилось.
— Это Наследие, князь Эльвер, — пояснил я. — Спрашивай.
Но он молчал: справиться с потрясением было непросто. Офицеры эрволата встревоженно смотрели на нас, не понимая, что происходит, Гил и Тара молча ждали развязки. Наконец Каэлен решился:
— Ты... Посредник тогда сказал: "Когда Ноэ"Тхафар доверит тебе жизнь". Разве он не доверил?
Я кивнул:
— Разумеется, иначе ты не управлял бы его личным эрволатом. Прости, я... Посредник тогда не договорил. Полностью фраза должна была звучать так: "Когда Ноэ"Тхафар доверит тебе жизнь того, кто для него всего дороже". Сначала он доверил тебе сына, помнишь? Потом внука. Эйен за эйеном кронпринцы Л"лиоренталей поднимались на борт твоего эрволата, а ты так и не научился считать вечности. Вечность, в которой ты виноват, давно закончилась, князь Эльвер Каэлен Л"лиоренталь. Ты чист перед кланом и больше ничего не должен предводителю.
— Кроме преданности, — почти прошептал он.
— Именно. Как все мы.
/Это кто решил?/ — поинтересовался Ной.
/Я./
/И я/, — добавила Тара.
/Ну, если Арбитры за, то кто против?/ — усмехнулся он.
Архимаг ждал нас в командорской каюте "Азур Дари". Здесь ничего не изменилось: мебель "под чёрное дерево", тёмно-синий аксамит обивки и сияние серебра — другой металл в отделке не использовался. Кажется, раньше она была просторнее. Странное чувство!
/Просто ты немного подрос, братишка/, — напомнил Гил.
Да, наверное.
Архимаг в нетерпении прохаживался по каюте, мягкий ковёр глушил звук шагов. В форме со всеми регалиями я видел его в только на парадных портретах и, признаться, был поражён, насколько привычно он выглядел в ней сейчас. Отсалютовав, я доложил о прибытии группы, Ной отдал честь в ответ и улыбнулся: формальности были закончены.
— Рад видеть, феальдины. Как добрались?
— Отлично, — за всех ответила Тара и заметила: — Однако чёрное Л"лиоренталям к лицу.
Ной окинул себя взглядом и на всякий случай уточнил:
— Ты о форме?
— Главным образом, о ней, но и о содержании тоже.
Архимаг был несколько озадачен, и она пояснила:
— Я имела в виду чёрный штандарт Навигаторов над "Азур Дари". Ты что, возобновил Протокол Звёздного Совета?
— Да, приказом по Эльдамалю. Считаешь, рано?
— Почему? Самое вовремя.
— Я тоже так думаю, — он сделал приглашающий жест рукой: — Прошу, княгиня Л"лиоренталь.
Тара прошлась по каюте. Остановившись у напольного орбуса, она коснулась рельефной поверхности, и шар послушно начал вращение. Горы на нём сменялись равнинами, океаны — сушей. Поверхность постепенно оживала: плескались моря, текли реки, шумели леса; древние замки, словно маяки, пульсировали Силой... Какое-то время Тара рассеянно наблюдала за моделью мира, затем решительно остановила орбус.
— Сколько отсюда до Семи Башен, Ной?
Да, последние арсы перед встречей с домом самые длинные. Ответ оказался неожиданным для всех:
— Да всего ничего, Тари.
Пока я пытался понять, что он имел в виду, Ной позвал:
— Бойцы!
Портьера, отделявшая личные покои от кабинета, распахнулась, явив нам Элизарта и Элисейна в форме слушателей Академии Духа с шевроном Младшего уровня на рукаве. Элута-ар... Как? Как ему удалось закрыть их от нас?! Мальчишки отдали честь и застыли в ожидании. Лихо! Ной слегка кивнул, и они сорвались с места. Я едва успел предупредить:
/Аккуратнее, парни!/
Признаться, не думал, что можно затормозить налету, но они это сделали, и очень бережно обняли мать. Тара провела руками по их волосам, заглянула в глаза. Тишина семейного Ментала оглушала, и я понял, что сыновья используют для Связи с матерью канал, от которого у меня нет ключа. Элутар, такое чувство, будто в собственном доме наткнулся на запертую дверь! Подбор "отмычки" занял бы сэду, не больше, но я слишком дорожил доверием близких. "Дверь" была всего лишь игрой, намёком, что у взрослеющих сыновей могут быть свои секреты. Рано или поздно все юные Духи начинают выстраивать личную ментальную зону, и родителям не остаётся ничего другого, как это принять. Поймёт ли Тара, когда придёт время? Думаю, поймёт, должна понять. Впрочем, не знаю: я вырос без матери...
Однако не слишком ли быстро взрослеют сыновья? В их возрасте мой собственный дар считался неопределённым, а работать со мной Старшие начали много позже.
/Но это не мешало тебе постигать дар самому/, — заметил Гил. — /Мне, кстати, было сложнее: в Андареле Эльфийском мало представителей древних кланов, а ментатов нет совсем./
/И всё же им слишком рано, Гил, даже с учётом установленных Пределов Силы./
/Флора тоже так считала, пока я не напомнил, кто отец./
/Чей отец?/
/Силли./
/Гил, ты понимаешь, о чём я?/
/Конечно. Послушай, Силли — дитя Навигатора и Посвящённой, Зарти и Сейни — дети двух Навигаторов, но это не мешает им оставаться детьми, а нам — отцами. Сначала отцами, Дель, а уж потом отцами-командирами./
Брат снова оказался прав: в глазах сыновей — моё отражение, и мне не нужна "отмычка" для того, что и так является частью меня. Как только я это понял, ментальная "дверь" исчезла, и навстречу хлынул поток чувств. Одиночество на двоих — страх и надежда, тревога и ожидание — то, чем жили Зарти и Сейни последних три астэра, и поверх всего этого оглушительный восторг от встречи. На месте ребят удерживала только собственная попытка поиграть во взрослость. Что если отец воспринял её слишком серьёзно? Я улыбнулся, и Тара подтолкнула их ко мне.
— Атар! — в два голоса.
Ого, какая хватка! К радости встречи добавилась радость от того, что я их понял и не сержусь. Ной, сложив на груди руки, с интересом наблюдал за нами. А вот зря он так спокоен! Я потрепал бойцов по волосам и, развернул их лицом к Архимагу:
— Отличная форма.
— Чёрное нам к лицу, — улыбнулся он.
— Не сомневаюсь. А что, зачисление уже состоялось... Атар"Тэ?
Ради сыновей я должен был соблюдать правила: они узнают о моём Наследии не здесь и не сейчас. Ной понял намёк:
— Н-нет, Фидо. Вступительные испытания начнутся через кантару, плюс кантара на сами испытания, а зачисление тремя анами позже.
— Тогда откуда у бойцов право на ношение формы?
— А, вот ты о чём... Это решение ректора Академии и мой подарок — за успешно пройденные испытания.
— Вы собирали для них коллегию?
— В виде исключения, — кивнул Ной. — Всё было по правилам, не сомневайся. Можешь поздравить Элизарта и Элисейна: они справились блестяще.
— Поздравляю, феальдины, — серьёзно сказал я. — И горжусь вами. Но форму придётся снять и пройти испытания ещё раз. Вместе со всеми. Думаю, для вас это будет несложно.
Улыбки сыновей растаяли, в глазах читались непонимание и обида: поступление в Академию — подарок не только им, но и нам, неужели он не будет принят? Тара вопросов не задавала, хотя удивления не скрывала, зато Гил, который прекрасно помнил тонкости курсантской жизни, одобрительно кивнул. А вот Архимаг... В его глазах уже появился серебряный лёд, и я на всякий случай предупредил:
/Не вслух, Ной!/
/Объяснись/, — процедил он.
Не прячет обиды, значит, поступление к нашему возвращению действительно дорогой подарок — от души.
/Остынь. Вы что, собирались перевести бойцов на экстернат?/
/С чего ты взял?/
/Нет? Тогда представь: ты выиграл вступительные испытания в открытой и честной борьбе, был зачислен в Академию вместе с такими же, как ты, победителями. Вы уже практически команда, и тут среди вас появляется новенький. На испытаниях никто его не видел, никто о нём не слышал, никто не знает уровня его подготовки, зато все хорошо представляют уровень его поддержки. Дальше продолжать?/
Помолчав, Архимаг ответил:
/Ты прав, Фидо: мы действительно кое-что упустили./
/Вы не просто упустили, вы организовали мальчишкам вечный бой лэдов этак на сотню. Вместо дружбы и учёбы им пришлось бы доказывать, что они чего-то стоят. Вспомни свою Академию./
Ной наклонил голову к плечу, разглядывая меня, ледок в его глазах уже растаял:
/Слушай, как тебе удаётся? Чувствую себя, как на разносе у командора ар-Гилиона-старшего, даже нотки в голосе те же... Знаешь, что такое ночные отработки боевых практик?/
/Сам-то как думаешь?/
/Вот! А утром, между прочим, на занятия./
/Ха! Меньше нужно было в самоволки ходить. Тебе ещё повезло, что ты не учился, как я, у собственного отца./
/Да, наверное... Ладно, мальчикам сам объяснишь или предоставишь мне?/
/Сам. Нарисую два варианта будущего и предложу выбор. Они не ошибутся. И вот что ещё, Атар"Тэ... Благодарю за подарок: чёрное Л"лиоренталям действительно к лицу./
Ной не сразу нашёлся с ответом:
/Я... просто хотел сделать вас счастливыми, Фидо./
/Тебе удалось. Взгляни на Тару, я давно не видел её такой./
— Атар, нам переодеться? — спросил Зарти.
— Ваше право на ношение формы законно и подтверждено Архимагом. Решайте.
Бойцы обменялись взглядами. Сейни слегка пожал плечами, Зарти тяжело вздохнул:
