... Он просто не позволяет себе это чувствовать.
Наверно, Анакин пошел изучать кристалл. Один. Или же вызвал кого-то из офицеров. Сбежал в дела, одним словом. Сбежал от себя.
Вот только надолго ли?
Что он увидит и что услышит, когда наконец останется один? Без рапортов, распечаток, технической документации, без всей этой привычной военной мишуры "есть, сэр! да, сэр! разрешите, сэр", без офицеров, штабистов и техников? Когда позволит себе видеть и слышать?
Себя-настоящего. И ту тьму, водоворот которой он открыл в себе.
Обратная реакция будет страшной. Ударит маятником. Или даже сильнее. Чем дольше задерживать ее — тем больнее ударит. Но лучше испытать эту боль заново, потому что именно она заставит подняться из колодца тьмы и больше никогда не позволит спуститься туда. Исцелит и залечит рану. Темное пятно останется навсегда. Предостерегающим знаком.
Если же нет...
... это еще страшнее. Потому что тогда это для него — норма.
Нет, подумал Кеноби, настоящий Анакин — не такой.
Солнечный мальчик, которого Квай-Гон открыл на Татуине и который рисковал жизнью, чтобы помочь им выбраться с планеты хаттов, не был таким.
Или все-таки был?
Почему Совет Ордена в тот день единогласно отказался его принять? Только ли из-за традиций? Да, выглядело глупо — несколько упрямых взрослых дядек и теток не дают прохода талантливому ребенку из каких-то пустых формальностей. Тоже мне, бюрократы от Храма...
Или было что-то еще, помимо традиций? Йода... говорят, Йода предчувствует будущее, и будущее Анакина показалось ему темным... Мало ли что говорят. Храм вообще такое место, где все время что-то говорят.
— И еще, рыцарь. Что, по-вашему, означает "находиться на Темной Стороне Силы"?
— Подчинить Силу собственным желаниям.
— И "применять свои способности так, как ему хочется" укладывается в ваше определение?
Вспомнилось и ушло.
Какое дело главе Ордена до сбежавшего падавана? Винду... Винду не мыслитель и не философ, он лидер и практик, да такой, что целеустремленности и амбициозности хватит на пол-Сената и еще останется. Но вот именно он заметил. Или заподозрил. Глупость это все, сказал Кеноби себе после визита к главе Ордена. Ишь как зацепило... Вояка начистил рожу молодому рыцарю. Ну и что? Смертельное оскорбление огромной тысячелетней организации?
Не глупость.
Когда сквозь огонь посмотришь Тьме в глаза, то понятие Темной стороны Силы вдруг перестает казаться заумной философской аллегорией.
... Кто ты?
... Ты, которому поверил мой учитель?
Дюрасталевые створки закрылись за спиной, бесшумно отрезав от мира.
Каюта.
... Такие серые стены.
Знакомое место со знакомыми вещами. Когда он уходил с корабля, вся огромная дюрасталевая махина дышала жизнью. Жизнь пульсировала в сердцах и двигателях, кровью приливала к вискам и огнем текла в стальных венах. Все остальное было эфемерно, глупо и нелогично. Он не понимал, как можно жить на этом корабле и не жить этим кораблем.
Теперь ход привычной реальности будто остановился. Застопорился. Увяз в вакууме. Разве можно увязнуть в вакууме? Получается, можно. И нет сил, чтобы заново запустить механизм жизни.
Кто сказал, что у жизни есть механизм? А ведь есть. И еще воля.
Усилием воли можно запустить что угодно.
Даже если мир размыт пустотой. Размыт до обнаженной дюрастали стен. Можно создать этот мир заново. На самом деле, это очень просто. Надо только сфокусировать взгляд на густой серости, разглядеть в ней то, что хочешь видеть, подождать, пока оно выкристаллизуется и доказать самому себе, что в этом есть смысл.
Сконцентрироваться, сосредоточиться, что-нибудь вспомнить...
... Усилием воли.
В ответ память полыхнула невыносимой яркости картинками, заполняя вакуум пламенем.
Больно.
Зато мир восстал из серой пелены разноцветными кристалликами.
В нем можно было жить. В нем было зачем жить. В нем было много огня... слишком много.
Вспыхнуло — погасить.
Плеснуть в лицо воды, пусть течет. Глотнуть воды прямо из-под крана. Секунд десять тупо пялиться на огонек оранжевого конуса. Вставить кристалл в считыватель.
Скайуокер расположился в кресле. Читал быстро. Иногда пропускал целые абзацы, выуживая в тексте самое главное. Потом можно будет подумать над датами и перечитать комментарии агентов СБ. А сейчас — просто взглянуть на вехи жизненного пути одного очень умного и образованного человека.
Университет. Студенческая корпорация "Свободная Галактика". Кораблестроительная компания "Витрум-шипс". Кораблестроительный синдикат "Элалеус". Патриотическое объединение "Суверенная Локримия". Кораблестроительная компания "Фирнат". Сотрудничество с Фирцини. Сотрудничество с "Союзом независимых систем".
И еще три похожих биографии.
Скайуокер сорвал с пояса комлинк.
— Карпино.
... я вас жду в каюте, немедленно! — хотелось именно что выкрикнуть. Он переборол себя. Потому что представил, как старший помощник от такого тона дернется, помчится к нему на палубу — и, скорее всего, это не останется незамеченным.
— Да, сэр.
— Я бы хотел обсудить результаты ходовых испытаний, — деловым тоном. Вышло даже слишком медлительно: обленившийся в отпуске командир наконец решил приступить к службе. — Жду вас у себя.
— Вас понял, сэр. Сейчас буду.
Через минуту от двери раздался сигнал. Карпино не мог придти так быстро, подумал Анакин. Открыл дверь и увидел дежурного по ангару с дроидом.
— Спасибо, — ответил Скайуокер.
C3PO он тут же отправил в самый дальний угол каюты.
— Мастер Эни, вы тут живете? Какая прекрасная комната, мастер Эни!
Выключил.
Зачем, спрашивается, взял с собой? Да, сам собирал. Да, для мамы. Трудно придумать более бессмысленный подарок матери, чем говорливый дроид-переводчик. Ну, вот столько мозгов у десятилетнего пацана. И сейчас не больше, раз потащил старую игрушку с собой на дредноут.
Не в утилизатор же его теперь.
Может, он даже что-нибудь помнит.
... Может, я когда-нибудь найду в себе силы с ним поговорить. Вспомнить. А пока смотреть на него не хочется. Вообще ни на кого не хочется смотреть.
Нет, так нельзя.
Сейчас придет Карпино, подумал Скайуокер. И думать надо только об этом, о том, что происходит на "Виктории".
... Одно действительно глупо — если бы со мной вдруг что-то случилось. Да, глупо, поразительно глупо. Я рисковал... не собой, "Викторией"... я тогда подумал об этом, уходя с фермы... подумал... так, мельком, если быть честным... все равно это меня не остановило...
Снова прозвучал сигнал от двери, и со своим обычным "добрый день, сэр" в каюту вошел старший помощник.
— Карпино, что-нибудь случилось за те одиннадцать часов, пока я отсутствовал?
— Никак нет, сэр. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
Анакин не ответил.
— Садитесь, — он указал на кресло. — Садитесь и слушайте. Я получил информацию. По своим личным каналам. Вкратце: СБ было в курсе, что на борт дредноута попало четыре человека, которые работают на сепаратистов. Из СБ нам ничего не сообщили. Они хотели сами использовать это. Зачем, не знаю.
— Информация достоверная?
— Вот кристалл. Смотрите сами.
Карпино осторожно притронулся к кнопке читающего устройства. Потом также осторожно снял палец и, переведя взгляд на Анакина, спросил.
— Но кто?
— Фир Рутьес. И три человека из его команды. Стоукинс, Канфли и Лефранк.
Старший помощник тихо выругался и придвинул к себе устройство с кристаллом. Минут через десять он отреагировал банальнейшей фразой:
— Кто бы мог подумать.
— Все очень просто: Рутьес родился на Лоду-1. Образование получил на Альдераане, и все забыли, откуда он родом. Стоукинс и Канфли этого, кстати, и не скрывали.
— Он выглядит очень надежным человеком.
— Выглядел.
— Сэр, но ведь эта информация еще ничего не доказывает.
— А вам мало того, что произошло на Кьете?
— Я всего лишь пытаюсь анализировать события, сэр. Прямых доказательств у нас нет. СБ тоже удалось узнать не намного более того, что Рутьес связан с Союзом независимых систем.
— Вы и вправду думаете, что его целью было понаблюдать за ходовыми испытаниями и только?
— Исключать это нельзя. Даже если Рутьес работает на сепаратистов. Возможно, он всерьез верит в то, что Локримии нужна суверенность. Так он не единственный, кто в это верит. Чем он может посодействовать? Построить "Викторию". А потом приходим мы, захватываем Локримию и верфи. Что же он должен делать, все бросать? Он возглавляет комиссию инженеров и в прямом смысле слова курирует ходовые испытания. Даже если потом он уйдет работать на другие верфи, он сможет строить подобные корабли для сепаратистов. Опыт у него есть. Возможно, именно поэтому СБ не торопилось арестовывать их.
— Может быть, — ответил Анакин. — Может быть, вы и правы.
— Это бы многое объяснило.
Скайуокер помедлил с ответом. Он вообще не хотел ничего отвечать. Доводы старшего помощника звучали убедительно. Против них можно было поставить только факты, а фактов у Анакина не было.
Он сложил руки, локтями упершись в стол, а взглядом в кристалл.
... Я просто устал.
... Я устал доказывать Баумгардену, что на дредноуте есть информаторы.
... Я устал объяснять Карпино, что Рутьес на этом не остановится.
... Как ни смешно я — да, ситх побери, именно я! — знаю Рутьеса лучше других. Я больше всех с ним общался. Не только как со специалистом. Он играл моим доверием, и сам был вынужден приоткрыться. Разве иначе я бы поверил ему?
— На корабле есть человек, который знает об этом корабле все. И этот человек работает на противника.
— Сэр, я...
— При познаниях Рутьеса в технике, — перебил его Анакин, — я не удивлюсь, если он находится в постоянном контакте с теми, на кого работает.
— Тогда почему ничего не произошло раньше?
— Раньше мы не вступали в боевые действия. Первая операция сразу сорвалась.
— Если сепаратисты даже специально внедрили его к нам, они ничего не знали о том, что проходящий испытания корабль погонят атаковать систему.
— Согласен.
— Отсюда я делаю вывод: если Рутьес и сорвал нам операцию, это не было запланировано.
— А что было запланировано, Карпино?
Анакин откинулся на спинку кресла.
Вопрос явственно поставил старшего помощника в тупик.
— Ходовые испытания и все?
— Хочу надеяться, что это так, сэр, — ответил Карпино. — Ходовые испытания.
— Итак: у нас на борту первоклассный инженер. Сочувствующий сепаратистам. И все, что он делает, это помогает Республике заполучить отличный корабль. Вы прочитали его отчет по "Виктории"? Для Совета Безопасности?
— Прочитал, сэр.
— Как вы думаете, стал бы он писать такое, если бы он был на стороне сепаратистов?
— У Рутьеса нет другого выхода.
— Ну, он мог состряпать и какой-нибудь маленький невзрачный отчетец. Или наоборот, очень хороший отчет с кучей никому неинтересных цифр — такое в Совете Безопасности не станут читать вообще. А Рутьес выбрал другой путь. И вы правы, за эти два с половиной месяца он провел ходовые испытания. Убедился, что такие корабли можно строить. Но это и не главное. Главное в том, что он втерся к нам в доверие, — сказал Скайуокер и поправился. — Ко мне в доверие.
Карпино утвердительно кивнул.
— Вы снова ждете саботажа?
— Вы угадали. Я снова жду саботажа. Настоящего. И поэтому я прошу вас быть начеку.
— Сэр, кого вы еще думаете посвятить в дело?
— Я думаю насчет Баумгардена и Джилларда. Они знали о предупреждении насчет саботажа. Хотя они нам сейчас мало помогут. Мне нужны другие люди, Карпино.
— Простите, сэр, а джедай в курсе дела?
— Да.
Лицо Карпино отразило удивление вкупе с обескураженностью. Ну да, замечательно. Выходило, что командир доверял джедаю больше своих офицеров. Пришлось оправдываться.
— Поймите меня правильно, без него я не смог бы получить эту информацию. Кристалл в буквальном смысле слова похищен у СБ.
— С помощью джедая?
— Ни в коем случае, — Скайуокеру в первый раз за сутки захотелось растянуть не то замерзшие не то склеенные губы в улыбку. — Но если у нас даже и возникнут проблемы с СБ, рыцарь сможет засвидетельствовать мои два исчезновения с корабля. Считайте, что это мое алиби.
Одеревеневшая улыбка все-таки вымучилась.
... А еще рыцарь может рассказать в Совете Ордена о...
... Да пусть рассказывает!
— Однако сейчас джедай ничем не может помочь. Карпино, вот что мне нужно: включить постоянную прослушку помещений, где бывают инженеры. Да, я знаю, таких помещений очень много.
— Весь дредноут, сэр.
— Сосредоточимся на главных узлах корабля. Отсек реактора, отсек гипердрайва, рубка...
— Сэр, в рубке и без того идет постоянная прослушка.
— А да, вы правы. Короче, мне нужны люди, которые будут этим заниматься. Такие, кому можно доверить занудную, но очень важную работу. Я надеюсь на вашу помощь в том, как это организовать, — Анакин сделал акцент на словах "вашу помощь" и понаблюдал, как с лица старшего помощника стирается обескураженность. Еще бы, оказалось, что джедай бесполезен, а вот он, Карпино, более всего необходим молодому командиру.
— Сэр, я немедленно займусь этим и сделаю все, что в моих силах. Разрешите вопрос?
— Слушаю.
— Вы доложите Цандерсу о том, что Рутьес работает на сепаратистов?
— Нет. Или у меня и у всего дредноута будут неприятности со службой безопасности. Это наши проблемы, и мы будем сами их решать.
— А если инженеры просто уйдут?
— Карпино, я не верю, что они уйдут так "просто".
— Устроят саботаж прямо перед вылетом?
— Я бы так и сделал.
Хотелось сорваться и уйти из столовой в рубку. Ждать сигнала из штаба рядом с дежурным по связи.
Скайуокер отдавал себе отчет в бессмысленности подобного поведения.
Поэтому он сидел в столовой вот уже двадцать минут. Неторопливо нанизывал кусочки мяса на вилку. Идеально приготовленные. Идеально безвкусные. Так же неторопливо отправлял их к себе в рот. Пережевывал.
Сделал над собой еще одно усилие и уничтожил десерт — розоватый крем с шоколадными шариками. Десерт, в отличие от бумажных комочков мяса, показался приторным.
Это не было бессмысленно. Офицеры иногда поглядывали в его сторону и видели только молчаливое хладнокровие. Больше ничего. Как и должно тому быть.
В столовую вошел адъютант. Доложить о том, что штаб Цандерса наконец откликнулся.
— Переведите связь в мою каюту.
Сорваться с места больше не хотелось. Хотелось еще раз все обдумать. От разговора с командиром зависело многое.
На деле же получился обычный доклад о том, как все хорошо на дредноуте.
Адмирал затребовал рапорты за последние дни. Поблагодарил за успешно проведенные испытания. Сообщил, что "Виктория" включена в состав третьей эскадры. Командир эскадры вице-адмирал Ламм должен в самое ближайшее время связаться со Скайуокером.
Опять ждать.
Анакин не стал спрашивать, есть ли новости из СБ.
