Осенний реквием

И я пошёл той самой пресловутой буквой "Г". Находился я как раз напротив небольшого, узкого переулка. Тёмный лаз, под низкой аркой, ведущий куда-то на задние дворы городского квартала, заставленный ящиками, бочками, пустыми корзинами и прислонёнными к стене длинными деревянными жердями. Погожими летними ночами, именно из таких щелей к зазевавшемуся путнику лезут познакомиться поигрывающие ножами тёмные и очень неприятные личности.

Мощение здесь отсутствовало как класс. Переулок был засыпан глубоко вдавленным в мягкую светлую глину гравием. То здесь, то там поблескивали крупные лужи, а с перекинутых между окнами вторых этажей бельевых верёвок уныло свисали чьи-то намокшие панталоны.

Резким движением, забросив сумку на плечо поверх плаща, я рванулся в проём между домами. Бочки, ящики и всё остальное до чего я смог дотянуться полетело на землю за моей спиной. Бег в доспехах, далеко не такое трудное дело каким его изображают трактирные знатоки тактики со стратегией и кухонные магистры ратного дела. Тренированный человек, в хорошо подогнанной броне может развивать и поддерживать достаточно приличную скорость, что я продемонстрировал наглядно.

Пробежав метров сорок, резко свернул в узкий промежуток между домом и каким-то забором. Сзади послышался грохот, мой преследователь, верно оценив мой экспромт, бросился преследовать меня со всей страстью брошенного любовника, но напоролся на приготовленный мною сюрприз. Словно таран я пронёсся вдоль тянувшейся справа высокой каменной ограды, сшибая всё, что находилось у меня на пути и гася скорость проскользил несколько метров, оттолкнулся ногой от стены, бросился в открывшийся зев ещё одного зазора между домами.

Метров через пятьдесят, я оказался в небольшом, внутреннем дворике. С размаха врезавшись плечом в телегу, остановился. Быстро сориентировавшись, вбежал под низкую арку, ведущую на одну из городских улиц. Через дорогу начинался ещё один проулок, мостовая шириной чуть больше телеги, коленом изгибалась налево, теряясь среди спящих домов.

Этот выезд был как нельзя кстати. Такой тёмный... Такой манящий... Отвернувшись от него, я опрометью бросившись вверх по улице. Пусть здесь она шла в гору, пусть я тратил намного больше сил, сохраняя и даже увеличивая скорость, но я видел свою цель, достичь которую мне нужно было раньше, нежели Серый покажется из оставленной за спиной арки. Пусть преследователь потратит немного времени, да ещё и поломает себе голову, размышляя о том, куда я мог подеваться.

Витрины проносились мимо меня один за другим, мелькали двери фонари и квадратные, декоративные колонны. Я бежал в небольшую арку, проезд под одну телегу, чёрным полукругом темневший в фасаде одного из домов в самом конце улицы. Мне повезло, в длинной трубе прохода, прорезавшего насквозь чьё-то жилище, хозяева поленились установить надёжную, кованую решётку. За ним лежал небольшой, узкий двор, на который выходили двери дома, выстроенного вдоль одной из улиц, подсвеченные тусклым светом масляных ламп.

И тут котёнок удачи повернулся ко мне хвостом. Двор оказался глухим, перекрытым кирпичным забором колодцем, каменным мешком или точнее ловушкой, в которую я сам себя загнал. Единственным выездом из него был тот тоннель, перед чревом которого я застыл будто каменное изваяние.

Наверное, подобного финала и следовало ожидать, бегать сломя голову по ночному, незнакомому тебе городу. Дело это, как известно неблагодарное. Быстренько отрастить крылья и улететь у меня теперь вряд ли получится. Значит, у меня оставался только один путь — принять бой прямо здесь. Расчехлить оружие и как можно понятнее объяснить Серому: по какой собственно такой причине парням с внешностью второсортного франта не следует связываться с тяжело вооружённым человеком, а тем более гонять его под дождём по разным подворотням.

Я потянулся было к рукояти меча, делая шаг в темноту стены у самой арки. Сказать по правде, я давно и начисто был напрочь лишён комплекса "честного боя" которым страдало множество моих коллег по всей Империи. Вообще многие из правил "Чести" по моему глубокому убеждению, необходимо соблюдать только тогда, когда для твоего оппонента это слово имеет хот какое-нибудь значение.

Конечно, такой подход вполне можно назвать ущербным. Не рыба — не мясо. Знавал я множество товарищей, которые безапелляционно заявляли: "Ты охраняешь свою честь для самого себя, а не для кого бы то ни было ещё! Мужчина должен встречать опасность лицом к лицу, ибо негоже, таким как мы, полагаться на грязные приёмы!" После чего многих находили с ножом в спине и без гроша в кармане.

Наверное по-своему они были правы. Это были установки из блистательного высшего общества, среды что их окружала и воздуха которым они дышали. Вот только никто из них никогда не бывал на настоящей войне. Войне без правил и запретов, хотя многие из них застали последний крупный конфликт и даже участвовали в боях за наш юг. Освобождали Эберию, воевали в болотах Риведии и штурмовали наскальные укрепления Южной Сальции и ломали копья здесь в Новой Касталонии. То была другая война, сильно отличавшаяся от того что хлебнуло моё поколение на Дальнезападном Фронтире.

Фронтир он как и Рибис — меняет людей. Перековывает убеждения и открывает глаза на истинное мужество и показное жеманство. Он — филиал ада, отражение бездны, в которой демоны пируют в ожидании часа, когда врата нашего мира в очередной раз откроются для их легионов. Там бушует постоянная война, её пламя чувствуется в каждой спокойной улочке и тенистом парке, в чистом поле и глухом лесу. Война всех со всеми: диких гоблиноидных орд с отсталыми городами-государствами, драконьих плутократий с вольнолюбивыми племенами кочевников, королевств псевдолюдей и псевдоэльфов друг с другом и с дварфийскими анклавами. И одновременно волны всей этой бурлящей, неспокойной массы накатывают на границы нашей Империи, пробуя на зуб, коготь, кинжал, меч и копё стойкость и храбрость местных жителей.

Попав на Дальний Запад, ты быстро учишься тому, что мало чести сражаясь по всем правилам чести, найти свой последний приют в глухой степи, в то время как твой враг, уже распалённый пролившейся кровью на полном скаку въезжает в беззащитную деревушку. Остро осознаёшь, что если ты не добил раненного халфлинга, пожалев этого невысокого превдоэльфа с не шибко-то воинственной внешностью, ты своими руками обрек на смерть как минимум десяток простых имперцев. Там ты осознаёшь — что игры в благородство, закончились там, где остались те, кто готов играть по правилам, а любой незнакомец, тем более крадущийся за тобой в тени в первую очередь враг, от победы над которым зависит не только твоя жизнь.

К этому быстро привыкаешь. Теряется лоск цивилизации и блеск присущий бурлящим в обществе идеям гуманизма и в этот момент важно не потерять себя. Не опуститься до уровня обычного пса войны, беспринципного наёмника, но и вырасти из восторженного ещё не нюхнувшего пороха кадета пропитанного рыцарской романтикой, чью голову переполняют идеи стареющих, всю жизнь не вылезающих из штаба, погрязших в балах философов.

Первоначально мой план был до безобразия прост. Пропустить врага вперёд и напасть со спины. Решить исход одним быстрым и мощным ударом, а уже затем постараться выяснить, кто мой преследователь и уходить в лабиринт ночных улиц. Простой армейский принцип — бей первым, потом разбирайся. Всё было просто и я, не собирался миндальничать с этим зеленоглазым человеком. Я был уже готов, заняв своё место арки, когда взревевшее чувство опасности остановило меня.

Никогда нельзя считать противника дураком! То, что двор имеет только один выход, видно ещё из середины прохода. Я бы догадался о столь простенькой и незатейливой засаде, так зачем же считать Серого глупее себя. Нельзя также забывать о том, что по моим собственным выводам — меня ждали. Тот, кого я принял за ново-ина, наблюдал за мной много часов, у него точно было время прикинуть: что я и кто я.

Коли он бросился меня преследовать, значит, он либо дурной на всю голову, во что не очень-то хочется верить, либо считает себя способным справиться со мной. Что у него может быть с собой такого, что способно навредить латнику, пусть и в облегчённой кирасе? Какой-нибудь магический нож режущий сталь, словно бумагу? Карманный арбалет с активированными огненными или ледяными болтами? Револьвер с бронебойными златиновыми пулями? Что-нибудь из алхимии, например дварфский динамит...

Внутри меня всё похолодело. Я как то сразу вспомнил, что Серый постоянно стремился приблизиться ко мне дистанцию удобную для броска. Сглотнув появившийся в горле ком, я вновь принялся озираться. Двор примерно шестьдесят квадратных метров. С севера жилые дома, слабоосвещённые окна и закрытые на ночь задние двери, с запада всё те же окна и тоннель подворотни рядом с которым находился я сам. С востока глухие стены, а на южно стороне, какие-то невысокие этажа в два кирпичные постройки, очень похожие на банальный деревенский сарай. От этих строений к зданиям тянется стена метров пять высотой, а рядом с ней несколько разномастных телег.

В одной прикрытые несколькими слоями старой парусины были неаккуратно сложены изрядно подмокшие вязанки дров, несколько других повозок, пережидали непогоду порожняком. Моё внимание привлекла телега с удалённой передней осью. Основательная, с длинным кузовом, далеко вынесенным за задние колёса, стояла она чуть косо, на шаткой стопке кирпичей подложенных под полу разобранные тяжёлые козлы. Если выбить подпорку, то зад телеги поднимется и я, возможно, смогу добраться до верха кирпичной стены.

Других вариантов я уже не видел. В несколько шагов оказался рядом с ней и с размаху выбил сапогом несколько средних кирпичей. Подпорка тут же разлетелась и телега с грохотом, ломая оглобли и козла, рухнула на землю. Ящик, заполненный песком и расположенный для баланса под сиденьем возницы, с хрустом раскололся. Содержимое рассыпалось по брусчатке, тут же превратившись в липкую субстанцию. Поднявшаяся было, задняя часть телеги дрогнула и пошла вниз, перевесив разбитые козлы и придя какое-то подобие равновесия, замерла.

Я чуть было не застонал от разочарования. Теперь задок точно не выдержит моего веса, а если и выдержит... До неровного украшенного сколами края стены оставалось порядка двух с половиной метров. Это немного, если под ногами земля... вообще-то и шатающейся телеги я мог бы постараться перебраться через неё.

Я ещё раз с сомнением посмотрел на стену. Поросшая мхом, влажно поблескивающая кирпичная кладка производила впечатление чрезвычайно скользкой поверхности. Даже если я смогу ухватиться за верхний край стены, ноги могут просто не найти опоры. Можно конечно попробовать подтянуться на руках, но если не получиться уцепиться с первого раза, в ладонях у меня останутся клоки мха и я вместе с ним, рухну на многострадальный остов телеги.

Или ещё лучше — встречу преследователя на стене, словно ярмарочный клоун на потеху публике болтающийся на трапеции недавно оставленной умелым акробатом. Дело — швах. Придётся понадеяться на то, что у Серого нет с собой динамита.

Хотя... оставался ещё один небольшой шанс. Я метнулся в северную часть дворика, к дверям мирно спящих домов. Дёрнул первую попавшуюся ручку. Дверь оказалась закрыта. Вторая тоже. На всякий случай, побежал к третьей, на ходу размышляя о том — что делать если и она откажется открываться.

У меня в сумке почти на самом верху лежал военный револьвер. Правда это чудо современной мысли хоть и работало как в дождь, так и в снег, а некоторые утверждали, что было способно выстрелить и под водой, находилось в разобранном состоянии. Да и пули к нему хорошенько запакованы и уложены на самое дно вещмешка.

Какие у меня ещё варианты? Можно метнуть в преследователя эспадон на манер дротика. Мне приходилось пару раз видеть как орастрийские лендскнехты, наёмники из старой восточной провинции расправлялись таким способом с нападавшими на них ограми. Однако они были опытными вояками и тренировались годами, сам же я никогда не пробовал таким варварским способом использовать своё любимое оружие.

Хотя наверно лучше всего постараться как можно быстрее сократить дистанцию и молиться, чтобы Серый не оказался фанатиком самоубийцей. Хотя о чём я собственно думаю! Если он действительно полагается на припрятанную динамитную шашку, то какая ему разница как принять смерть — в одиночку от моего меча или прихватив с собой обидчика в огненном фейерверке взрыва.

— Думай Виктор. Думай! — прошипел я дёргая на себя ручку и на мгновение замер когда дверь неожиданно поддалась.

Не тратя времени, я юркнул в открывшийся проём и быстро притворив за собой дверь, оказался в маленькой тёмной прихожей. Небольшой коридор, судя по доносившимся из него запахам, вёл на кухню. Глухая и узкая деревянная дверь, наверное, в чулан. Рядом у стены высилась кособокая, нескладная поленница. Наверняка перед дождём, хозяин поспешил забрать как можно больше дров из прикрытой парусиной телеги, но его что-то отвлекло, а потому он не запер за собой дверь.

Из коридора доносилось тихое бульканье и бурление, приятно пахло стряпнёй, специями и печёным мясом. К аромату еды примешивался характерный запах обжитого дома: людей, старых вещей, пыли и свежевымытых полов. Закрыв засов, я тихо протяжно выдохнул, заметив про себя, что не помню, когда задержал дыхание. Может быть, когда я безуспешно пытался открыть двери или ещё раньше, когда ломал чужую телегу.

В любом случае сейчас это было уже неважно. Со второго этажа приглушённый деревянными перекрытиями доносился раскатистый храп. Тихий разговор двух женских голосов шелестел со стороны кухни. Они, то приближались и тогда, я мог отчётливо слышать отдельные фразы, то удалялись, почти исчезая за барабанной дробью дождевых капель. Аккуратно, стараясь не выдать своего присутствия ни единым звуком, я прильнул к ромбику смотрового глазка.

Таская каштаны из огня, я, кажется, умудрился не обжечь руки. Когда глаза привыкли к изменившемуся освещению и сквозь маленькое ромбическое стёклышко мой взгляд пробился через мрак и пелену дождя Серый уже входил в арку. Парень, прокравшись до середины тоннеля, замер. Сжавшись будто пружина, неторопливо осмотрел дворик, двигая одной головой и вперив взгляд в угол арки, за которым я первоначально намеревался дать ему бой.

Так прошло несколько секунд, а затем Серая Накидка резко, будто спущенная со стопора пружина пришёл в движение. Пола его замшевого плаща взметнулась, два быстрых взмаха и блестя гранёным стеклом в очередной вспышке молнии, во двор полетели две маленькие склянки. Не дожидаясь их падения на землю, мужчина резко в несколько грациозных движений, будто испуганная лань подался назад.

Не было у Серого накидки никакого динамита, а вот было — нечто другое. Набор алхимических реактивов боевого применения — вот, что за козырь оказался припрятанным в его рукаве и элегантные, выверенные движения без слов рассказали мне не только о том, что это были за склянки, но и про то, что ожидало меня, не откажись я от своего плана.