Осенний реквием

На столе одинокая чернильница и небольшая электрическая лампа, установленная на древнем аккумуляторе Пэрро — резном ящике-шкатулке, заполненном решетчатыми свинцовыми пластинами, залитыми какой-то алхимической гадостью.

Покрутив в пальцах ключ, я хотел было закрыть за собой дверь, но замочной скважины с этой стороны двери не наблюдалось. Пожав плечами, я сунул ставший бесполезным резной кусочек метала в поясную сумку и повернув защёлку замка, задумался.

Голод, мучивший меня последний час, поутих и только недовольно ворочался где-то в самой глубине желудка. Есть не хотелось, а точнее ничего не хотелось, есть в этом доме, не смотря на вполне дружелюбное отношение ко мне старой кухарки. Поэтому я решил: отосплюсь, как следует, а там либо постараюсь найти новую гостиницу, либо буду уходить из города, но в любом случае перехвачу, что-нибудь по дороге.

Сбросив вещмешок на сундук, я медленно расстегнул плащ. Стойки или манекена для доспехов в комнате не было, их вообще последнее время редко можно было встретить на постоялых дворах. Мирное время — мирная мода в одежде и доспехах. Различные авантюристы, солдаты и прочий не мыслящий своей жизни без меча и приключений люд конечно роптал, но для подавляющей части народонаселения Империи то было в порядке вещей. Хотя странно оно для пограничья. Не фронир, конечно, но всё же.

Впрочем, хозяева ведь хотели, чтобы постояльцы прятали своё вооружение в наглухо закрытый сундук, да ещё и отдавали ключ Карлосу. Я усмехнулся, представив как после недельного постоя в 'Зелёном Нелюде', какой-нибудь незадачливый путешественник, с удивлением извлекает из этого гроба порыжевшую кольчугу и разъеденные ржой латы.

Вздохнув, я расстелил на полу свой плащ подкладкой вверх и начал разоблачаться, складывая на него элементы доспеха. Нечего было и думать о том, чтобы заниматься их чисткой или тем более правкой в такой темноте. Оставим дела на утро. Поступать так конечно неправильно, но ничего не поделаешь. Подкладка сухая, так что пусть так обсохнут, а собственную лень, я для очистки совести спишу на смертельную усталость.

Металлические чашки с мысов сапог снялись относительно легко, я-то уж боялся, что под них понабилось грязи и сейчас, слегка подсохнув, они залипнут намертво, но нет — Претор миловал. С тихим стуком они легли к остальному железу и я встав у кровати с хрустом потянулся.

Раздеваться или завалиться спать так? Плотная, шелковистая накидка-поддоспешник, когда то белая, оказалась, покрыта какими-то тёмными пятнами. И ладно бы болтающийся между колен длинный подол, слегка намокший и замызганный грязью. Кажется всё-таки ржавчина, но в темноте не разобрать.

Под накидкой, толстая зелёная рубаха с жёстким, высоким воротником, скрывающая лёгкую, но прочную кольчугу двузвенку, надетую понятное дело не на голое тело, а на тонкий, стёганый подлатник из прессованной прошитой ткани переложенной свалянной шерстью. Кстати запашок от него уже вполне ощутимый. Всё-таки восемь дней носил по жаре, но всё лучше, чем бегать массивном ватном комбинезоне, который неделями приходилось носить на дальнем западе.

А что это я всё в темноте собой любуюсь? Я подошёл к столу и щёлкнул тумблером на внешней стороне лампы. Маленький, тусклый огонёк появился было на струне накала, но тут же потух, не продержавшись и секунды. Аккумулятор сделанный, наверное, во времена юности моего деда был безнадёжно разряжен. Вот же прижимистое племя. Хозяева то ли поленились, то ли просто не сочли нужным обновить заряд.

Я вздохнул, мысленно проклиная всех местных и не очень скупердяев. Надо сказать, денег хозяин содрал прилично. Толстяк не постеснялся залезть ко мне в карман с этим своим ночным тарифом, а тут: лампа не работает, комната так себе, света вообще нет, пьяная охрана устроила драку, да и правила его эти опять же... Может мне с утра вытрясти с него неустойку? Процентов этак триста от стоимости. Хотя... А оно мне надо? Нет — мои деньги, мне, конечно, нужны. Но вот только связываться не хочется. Как говорят у нас в Новограде: 'Не тронь — не воняет'.

Окна закрытые внутренними непрозрачными ставнями, заменяющими собой шторы, были со знанием дела закупорены неведомым мне садистом. Сколько я уже находился в комнате — минут десять, а может пятнадцать. Спёртый, жаркий воздух жилой пристройки загустел и наполнился влагой. А с улицы в комнату проникало, всё что угодно, но только не свежесть ночной грозы. Присмотревшись стенам, освещаемым яркими, ослепительными росчеркам молний, пробивающимися сквозь деревянную решетку ставен, я легко разглядел сбегающие с потолка влажные дорожки.

— Мдам... А ведь к утру здесь будет настоящая парилка. — не удержавшись пробормотал я, хотя произносить мысли в слух никогда не входило в мои привычки.

Дышать тем временем становилось всё труднее. Может быть, открыть окно на ночь? Я даже поморщился от такой — казалось естественной на первый взгляд, но абсолютно нелепой мысли.

С одной стороны вроде бы окна для того и сделаны, чтобы в помещение попадал дневной свет и круглосуточно проникал свежий воздух. Многие на моём месте не задумываясь, распахнули бы ставни и завалились спать... В чужом городе. В торговом городе. В городе, в котором одних только известных воровских гильдий по просмотренным мной документам штук шесть, не говоря уже о мелких уличных бандах, одиночках и заезжих гастролерах.

Тёмная ночь, приветливо открытое окно на втором этаже таверны... Я если подумать даже понимаю, почему вышибалы столь настойчиво ломятся в комнату к моему соседу. Настоящему профессионалу ведь много времени не нужно что бы сделать своё чёрное дело, а спящий — беззащитен. Тем более такой...

В расплодившихся ныне приключенческих романах, главный герой имеет чуткий сон и вместо женщины спит в обнимку с паровым шарострелом. Он успевает разрядить по пять раз все шесть стволов в незадачливого гостя толком ещё не проснувшись. Ну, на то он и главный герой. А в жизни ночь на ночь не приходится. Сегодня просыпаешься от малейшего шороха, а на завтра дрыхнешь без задних ног и даже пушкой тебя не разбудишь. Оконное стекло же какая-никакая, а всё же защита и сигнализация, к тому же если закрыты внутренние ставни. Да и не полезет никто, если сочтут комнату пустой.

Но проветрить перед сном этот клоповник всё-таки не помешает. Сбив щелчком крючок, я потянул ставню на себя. Просунул руку в образовавшуюся щель и нащупал на окне щеколду. Сильно открывать не стоит, только впустить воздух, лишняя сырость мне и даром не нужна. Ну и темнота же на улице...

Моя рука замерла и я медленно, как будто щеколда была гадюкой или какой другой ядовитой тварью убрал её, одновременно прикрывая ставню. Окна комнат с этой стороны здания выходили прямиком на садик с яблонями, персиками и живыми изгородями. За ним виднелась дорога — та самая, с которой я увидел вывеску 'Зелёного Нелюдя'.

Там прямо напротив моего окна, между стволов плодоносных деревьев, под струями дождя, не скрываясь, стоял человек. Вода ручейками струилась по его укутанной в серую накидку фигуре, а разыгравшийся ветер колыхал её тяжёлые замшевые полы. Очередной всполох молнии выхватывал из темноты обращённое в мою сторону лицо, почти полностью скрытое широким, мягким капюшоном.

Я, в сердцах помянув Эзмора, порадовался тому, что котёнок удачи присматривает за мной и вспомнил Претора, надеясь, что Серый не успел заметить меня. Рвение охотничьей ищейки, с которым меня преследовали, было конечно похвально. Но лично мне встречаться с Серым, а точнее с его алхимией, совершенно не хотелось.

Кажется, не заметил, хотя... Я немного отошёл от окна, опасаясь яркого света молнии, бросил взгляд на мягко фосфоресцирующий циферблат часов и крутанув цепочку отправил их в карман. Вот же настырный. Прилип как банный лист, хотя я и не надеялся, что отделаться от него, но всё же рассчитывал провести оставшуюся ночь в относительном спокойствии.

А как этот деятель вообще здесь оказался? С момента нашего расставания прошло чуть меньше часа, большую часть которого заняла болтовня с хозяином и его жёнушкой. Нахмурившись, я попытался мысленно по запомненной мною карте просчитать путь до 'Весёлого Архонта'.

Из дворика пешком до таверны, было, наверное, минут сорок. Может быть все пятьдесят. В том, что не найдя меня, он отправился прямиком к 'Архонту', я почему-то не сомневался. Но даже передвигаться бегом, оказавшись на месте, выяснить, что подходящий под моё описание человек у них не останавливался, ушёл бы... Час, наверное. Не меньше, но это только в одну сторону. Напрямую от 'Весёлого Архонта' к 'Зелёному Нелюдю' и того дольше.

Но вот он стоит в саду таверны. Всё равно, что Джулиетто под окошком Ромеоны. Разве что серенад ждать не приходится.

Как он мог передвигаться с такой скоростью? Не могла же в какой-нибудь из подворотен, дожидаться его появления осёдланная лошадь. Не могла — потому, что это торговый город. Правила содержания тяговых и скаковых животных здесь должны были быть драконовские, в этом я был уверен, ведь за всю свою прогулку я не видел навоза и кроме как у станции не чувствовал специфического запаха. С животными крупнее собаки в город не пускают, а помои на мостовую имперцы никогда не выливали, да и новообретённых граждан быстро отучают вокруг себя гадить — от того и чистые в наших городах улицы.

Торговому городу презентабельность необходима сильней чем любому другому типу городов. Там где свободно ходят многочисленные лошади, мулы, волы, ящеры, да и мало ли кого может притащить в упряжи караван из Западных Королевств — улицы тонут в навозе. К этому добавляется всевозможный бытовой мусор и вот уже город начинает захлёбываться в грязи, так что никакие службы не справляются.

Там где грязь, многочисленные приезжие и товарные склады — там эпидемии, крысы, крысолюды и мутировавшие человекоподобные черепахи, прячущиеся в забитой отходами жизнедеятельности, зловонной канализации. Из-за этого город начинают покидать зажиточные жители, уступая место беднякам и бездомным. Он стремительно умирает, а кормящие его торговцы предпочитают стоянку в чистом поле, зловонной клоаке и не доверяют местным караван-сараям а так же стоянкам для обозов.

Нет. Иметь лошадей всегда под рукой, в торговом городе могут себе позволить очень и очень немногие. Личные скакуны большинства жителей, большую часть времени проводят в больших городских конюшнях неподалёку от городских стен, под неустанным присмотром конюхов и облагаются огромным налогом. Я вспомнил, как стражники у ворот собирал мзду с кучера почтового дилижанса. Не поверю я, что в таких условиях у Серого по городу были расставлены секреты с оседланными лошадьми, ведь он никак не мог знать куда я буду от него убегать. Точнее тактически отступать.

Личных телепортов у нас слава Претору тоже пока что не изобрели... значит. Скорее всего, у него есть сообщник. Он страховал его, ожидая непосредственно у 'Весёлого Архонта'. Когда Серый потерял меня, он как-то связался с ним, а затем отправился по ближайшим тавернам.

Откуда он узнал про эту таверну? Это я наткнулся неё совершенно случайно, а он вполне мог знать и о 'Зелёном Нелюде' и о намного более приятных местечках. Серая накидка поняв, что я не появился в 'Архонте', вернулся в дворик с телегами. Там он обнаружил не закрытую дверь, которую он один раз уже проверял. После этого он прошелся по всем близлежащим заведениям или направился прямо сюда, что собственно уже не существенно.

Сквозь решётку ставен мне была видна та часть сада, что находилась под моим окном. Серый, словно изысканная статуя стоял под небесными слёзами и кажется почти не шевелился, внимательно всматриваясь в окна гостиничных номеров. Вот он медленно попятился, обходя оказавшийся за спиной ствол дерева, добрался до ограды и одним прыжком очутился на ней, а затем, спрыгнув на мостовую, растворился в мраке близлежащего проулка.

Наблюдая во второй раз акробатические возможности своего оппонента, я вновь восхитился его грацией и не дюжими способностями. Неужели он сдался? Может, отправился на следующий постоялый двор? Столь упорные поиски всего одного человека впечатляли. Не такая я уж и важная птица, чтобы прилагать столько усилий. Хотя возможно Серый или тот кто стоит за ним думали иначе.

Прошло несколько долгих минут. Между домами на той стороне дороги более не шелохнулась ни одна тень. Я тяжело вздохнул и пододвинув к себе покалеченный стул грузно опустился на него.

Ох! Что-то подсказывает мне — знает Серый, что остановился я в 'Зелёном Нелюде' и не ушёл он, затаился в тенях. Ожидает, когда загнанная в угол жертва расслабится и сейчас он всё так же наблюдает за окнами, выискивает момент, чтобы нанести удар.

Воображение тут же услужливо нарисовало целую армию силуэтов в серых накидках, распихав их по всем тёмным закоулкам. Ну да — Серых здесь штук сто, а то и все пятьсот — верю!

Хлопнула дверь, защелкал замок соседней комнаты. По коридору грузно затопал хозяин, что-то неразборчиво громко бормоча себе под нос. Заскрипели половицы за стенкой, мигнул и загорелся свет в соседнем окне.

Конечно, видел я лишь отблески на мокрых кронах, да примятую ливнем траву, но по звукам, доносящимся из-за разделявшей номера фанерной перегородки, я мог с уверенно сказать, чем занят сейчас мой учёный сосед. В светлом пятне освещённой травы, как на экране в доме теней, возник силуэт моего соседа — господина Эльфордо. Щёлкнула щеколда, тихий скрип и еле слышный звон стекла. Учёный открыл окно и долго стоял перед ним, то ли куря, то ли наслаждаясь свежестью и запахами грозы.

Встав со стула, на ходу неаккуратно задвинув его ногой под стол, я отошёл от окна и с размаху сел на скрипнувшую под моим весом кровать. Спать как-то расхотелось, да у какой может быть сон, когда под окнами бродит маньяк-алхимик мечтающий наведаться к тебе в гости.

Организм поняв, что заслуженный отдых ему не светит, смирился с неизбежным и вспомнив многочисленные тренировки, просто выключил дополнительный источник питания. Казалось, внутри разгорелся огонь. Туман в голове прояснился, хотя конечно усталость никуда не делась, она просто спряталась, забилась в самый дальний угол, терпеливо дожидаясь, когда ей позволят выбраться из своего убежища.

Зевнув, я потянулся и вновь размял затёкшие плечи и шею. Тихий хруст встающих на место позвонков, волна приятной лёгкости, толчками разливающаяся по телу.

Поседев пару минут в тишине, я на ощупь нашёл перевязь которую раздеваясь бросил на кровать. Потянул на себя, подтаскивая её и ремни поддержки вместе с портупеей. Надев на себя эту сбрую прямо поверх рубахи, поправил ножны офицерского кортика, слегка подтянул регуляторы на груди, разведённые в расчёте на надетую кирасу, нащупал нагрудную кобуру.

Дуэльный пистолет — страшная штука. Большая, способная пробить тяжёлую броню пуля, мощный заряд пороха в бумажном патроне и всего один выстрел, который просто обязан быть максимально точным. Разобрать и собрать его заново, почистить и перезарядить 'Пастор', я мог хоть с завязанными глазами — не велика наука. Но вот стоит ли?