/Благодарю, Атар./
/Не стоит. Я сделал всё, как ты просил./
/И даже больше. Знаешь, я давно хотел... В общем, мне спокойнее, когда ты рядом./
Элутар, неужели я на это решился? Но вот сказал, и сразу стало легко, будто сбросил наконец тяжёлую ношу. В ответ — тишина, и где-то на самом краю, еле слышно:
/Прости, сын. Я так долго ждал этих слов./
Помощь Крови
Тара
В серых глазах Элегорда играли рубисовые грани. Дель прав: никто, кроме Фаро, не выстроил бы для ду серке столь изящной и надёжной ментальной защиты. Словом, добро пожаловать в логово ламброона, ис"сашин"н! Пора признать: Верховный маг Светлых — Тёмный Дух. Звучит так же невероятно, как Светлый валатэр или Светлая гватамари. Что ж, Навигаторы теперь существуют в Ментале, Тир"Эленна вне Астрала, а Тёмный Архимаг — вне тела. Гриш говорил, грядут перемены, и возвращение Зодчего, кстати, одна из них.
Однако что делать с Элегордом? Мы на пороге решающей битвы за Равновесие, и помощь перворождённого делота в Пустоте неоценима. Но кроме Ментала, где он теперь защищён, есть ещё и Реал, который через сознания ду серке по-прежнему доступен для ис"сашин"н. Значит, в свете вероятной одержимости Тёмных для Элегорда и Лиэрэ может быть опасен даже собственный дом. Надёжнее всего было бы оставить их с в остамариане, ведь доступ в сюда имеет только гватамари, но Дель на это не пойдёт: зависимость от воли главы Тёмного клана может нам дорого обойтись. И что остаётся?
/Эльдамаль/, — отозвался командир.
/Ты серьёзно?/
/Вполне. Но для начала нужно подыскать для мальчика и его матери безопасное место в Тинмори./
/Для Вэла это будет несложно./
/Отлично, вот и поговори с нашим Тёмным другом./
/Сдаёшь командование?/
/Очень смешно, Тара. Тебе сложно командовать командорами?.. Вот и мне с Архимагами непросто./
Я взглянула в тревожные глаза мужа. Элутар, конечно непросто: слишком высок ранг, которому нужно соответствовать.
/Дело привычки, командир. Кстати, в роли ЭльФа ты очень убедителен, это я тебе как Анатариен говорю./
Дель недоверчиво поднял бровь, но я не шутила.
— Как скоро Лодэрэн сможет переправить узницу в Тинмори? — поинтересовался Вэл.
— С его полномочиями это займёт не более полуарса, — ответила Фуинрут.
— Там неплохие бойцы, — заметил он.
— Там отличные бойцы, Верховный! Но Лодэрэн — валатэр и, насколько я помню, в этом качестве весьма убедителен.
— Значит, нам следует поторопиться с укрытием для Лиэрэ и Элегорда, — сказал ФиДель.
— В глубоком тылу, труднодоступное для чужих и удобное для обороны? — усмехнулся Архимаг.
Я поняла, что разговор не нужен: Вэл всё сделает сам.
— Именно, — улыбнулся Дель в ответ. — Ты забыл "за пределами остамариана".
Фуинрут вскинула брови:
— Разве остамариан недостаточно надёжен, феальдин?
— Видишь ли, гватамари, нам предстоит работа в глубоком Ментале, в котором Элегорд делает первые шаги. Сильная ментальная составляющая остамариана может ему помешать.
Ну что тут скажешь? Настолько логично, что и зацепиться не за что. Но как же не хочется выпускать мальчишку из рук! Это читалось на лице Фуинрут. Собственно, она своих чувств и не скрывала. Рука Сомбрэля, лежавшая на плече сына, непроизвольно сжалась. Все ждали решения гватамари.
— Что предлагаешь, Архимаг? — спросила она наконец.
Вэл слегка развёл руками:
— Покои Верховного, Рут. Там всего два входа: парадный, запечатанный личной печатью Вельгайерин"н, и внутренний, из твоего кабинета. Можно рассмотреть и другие варианты, но этот лучший.
Суровая складка между бровей гватамари разгладилась. Ай да Архимаг! И командиру подыграл, и про своих не забыл: убежище с единственным входом через кабинет Фуинрут позволяло Тёмным сохранять контроль над ситуацией. Я взглянула на ФиДеля. Тот был невозмутим, значит, всё предусмотрел.
— Что скажешь, феальдин? — спросила гватамари.
— Годится. Когда мы сможем покинуть остамариан?
— Немедленно.
— Тогда я исчезаю, Фуинрут: мне ваши портальные изыски противопоказаны, — Вэл слегка поклонился гватамари и подмигнул нам: — Пойду смахну с мебели пыль вечности.
Помня об опасности, которую представляли для Архимага Порталы, Фуинрут направила Переход в собственный зал Совета, чтобы уже оттуда через общую гостинную и библиотеку перейти в кабинет Вэла. Даэлит"т говорила, что все Тёмные крепости создаются по Тёмному Статуту, но Тинмори, как и Тиндомэ, была исключением: здесь доступ в личные покои гватамари имел не только тир-серегон, но и Верховный маг. На то была воля Вельгайерин"н, к тому же это не затрагивало структуру управления кланом, сложившуюся ещё во времена Эльдагора.
Существование перворождённого полно скрытых символов — посланий свыше, — но следовать ли наставлениям Единого, каждый решал сам, и сам же платил за сделанный выбор. Однако личный выбор перворождённого — это одно, а выбор для целого эльфийского народа — совсем другое. Дети Элутара были частью системы Равновесия Вселенной, и самовольное изменение правил игры ставило под удар выживание расы. Однажды мы уже пытались сыграть по-своему и едва не сгорели в огне Эльдагора. На что же надеялись Тёмные Матери, отвергнув древний Закон? Ной сказал, что прежнего клана Фуиндост больше нет. Я поняла, что он имел в виду, когда увидела зал Совета.
Равновесие клана и Домов ду серке обеспечивали две ветви магической власти — Ложа валамар и Ложа валатэ. Их представители — валамари и валатэры — обладали равной Силой, а троны предводителей — гватамари и Верховного мага — располагались на одном уровне, но с противоположных концов стола Совета. Это символизировало единство и различие двух Начал Разделённой магии — женского и мужского. В магии ду серке не было чёткого разграничения Начал, речь шла, скорее, о степени доступности астральных слоёв, однако существовали Практики, которыми владела исключительно та или другая сторона. Магия валатэра, оружейника-артефактора и боевого мага Смерти, относилась как раз к последним. Кстати, высшие Практики Созидания и Разрушения могли использоваться магами и магессами Тёмных только совместно.
Тем не менее, совокупная валамар Тёмных Матерей превышала совокупный валатэ Тёмных магов-валатэров, поэтому Ложа валатэ кроме магической ветви власти — Конклава Смерти — включала ещё две: Конклав Крови, власть гражданскую, и Конклав Мечей, власть военную. Первую возглавлял тир-серегон, супруг гватамари, вторую — Верховный Стратег-оружейник, боевой маг-артефактор. Их кресла стояли по обе стороны от трона Верховного мага, но уровнем ниже. Благодаря особенностям Равновесия Начал Разделённой магии соотношение носителей валамар и валатэ в Домах ду серке составляло примерно один к трём, и это без учёта "спящего" дара — резерва носителей валатэ на случай их естественной убыли. В условиях постоянных междоусобных войн, которые вели Тёмные до Эльдагора, "запас" боевых магов и оружейников был совсем не лишним. Так выглядела структура управления кланом до катастрофы, и именно ей был обязан видом зал Совета древнего Геленора. Тогда я не придала этому значения, а теперь...
Я превела взгляд с трона гватамари на противопложный конец стола, принадлежавший Ложе валатэ. Он оставался свободным. Наверное, Фуинрут права: пустующий трон Верховного мага как постоянное напоминание о потере — не лучший вдохновитель для ду серке. В клане по-прежнему оставались сильные Тёмные маги и маги Смерти, но без поддержки валатэ они имели в Совете лишь статус приглашённых. Видимо, по той же причине из зала исчезли и малые троны Стратега-оружейника Дома и тир-серегона. Что ж, новая магия — новое управление. С утратой дара Ложа валатэ в Доме Тиндомэ практически перестала существовать.
В бытность мою Анатариен я всего несколько раз бывала в парадных покях Тёмного Архимага — обычно Вэл принимал друзей в неофициальной обстановке, — но парадные залы всё так же поражали мрачной роскошью. Пребывая в почти неизменном виде со времён Эльдагора, они были призваны утверждать величие и мощь одного из владык ду серке. Тёмный камень и ниорн багровых тонов, который изображал дерево едва ли не лучше, чем само дерево, вполне отвечали поставленной цели, а чтобы никто не сомневался, кто хозяин великолепия, тяжёлые аксамитовые драпировки были расшиты рунами магии Смерти и Тьмы. Эти же символы повторялись и в отделке мебели, к примеру, в форме изящных рубисовых ручек. Чёрные зеркала и зеркальные полы, множившие в себе сияющее золото светильников, выглядели так, будто их натёрли только сегодня. Похоже, Вэл успел-таки "смахнуть пыль вечности" до нашего появления.
Подойдя к дверям кабинета, Фуинрут собралась толкнуть тяжёлые створки, да так и застыла с поднятой рукой. Не знаю, что было тому причиной — внезапно настигшие детские воспоминания или правила древнего этикета, — а только гватамари явно не решалась коснуться двери. Это злило и одновременно забавляло её, она кусала губы, пытаясь вернуть прежнюю уверенность, но ничего не могла с собой поделать. Архимаг появился прямо из закрытой двери. Фуинрут отдёрнула руку, но осталась на месте, что стоило ей определённых усилий. Откровенно говоря, я сама едва не отпрыгнула.
— Прошу прощения, — слегка поклонился Вэл, сдержав улыбку. — И прошу в кабинет.
Знакомый рабочий стол, шкафы, полные книг и артефактов, низкий полукруглый диван перед камином... На мириту показалось, что мы снова в Тиндомэ, а тысячелэдий разлуки как не бывало. Поймав взгляд Дэля, я поняла, что показалось не только мне.
Стена за рабочим столом Вэла была полностью завешена оружием, причём таким, которое в Эльдамале не встретишь. Да могло ли быть иначе у Верховного валатэра, оружейника-артефактора? Разумеется, все мужские взгляды сразу устремились туда. Даже Элегорд, не сводивший глаз с отца, на мгновение забыл о нём. Мальчик уже понял, кем был Сомбрэль совсем недавно, но для него время терзаний за свои и чужие ошибки ещё не пришло, и он был счастлив просто от того, что у него есть отец. Гор ловил каждый его жест и взгляд, отмечая, как тот придерживает мечи, как время от времени, словно проверяя, касается рукоятей. Летящая грация движений, бесшумный шаг, рубисовый прищур — всё замечалось и оценивалось. Сын изучал отца, примеряя его действия на себя — так, как лэд за лэдом изучали Деля наши мальчишки, и как он сам когда-то изучал Фаротхаэля. У маленького ду серке было на это меньше времени, чем у других, и он не хотел упускать ни мгновения. Присутствие стольких Старших его не смущало. Более того, во взгляде Элегорда на правителей клана я видела только почтение и ни капли преклонения, и этого не смог изменить даже смирительный ошейник Моринар. Растёт ещё один Свободный охотник, Тёмные!
Арсата, качнув маятником за хрустальным стеклом, мягко отбила полуарс.
— Входи, Лод, — разрешил Вэл.
Как он услышал? Ах, да, Астрал: валатэры слышат дар друг друга. Двери распахнулись, и в кабинет вошла Лиэрэ в сопровождении тир-серегона. Элутар, да она же почти ребёнок, совсем как юная супруга Фаротхаэля! А князь Хэлеворн... Впрочем, в нём уже не было ничего от Хэлеворна, кроме удивительного сходства с братом. Не знаю, как, но я это почувствовала и невольно оглянулась на Фуинрут. Какая жестокая пытка: изо дня в день видеть перед собой лицо любимого и каждый раз внутренне содрогаться от чужого голоса, произносящего твоё имя. Поневоле испортится характер! А сам Лодэрэн? Судя по тому, что он принял кровь Тиндомэ, его чувства к Фуинрут были настоящими. Знал ли об этом Да"Эйн? Элута-ар, а братья-то схожи не только внешне...
Разумеется, Лодэрэн уже знал о нас и уверенно изображал невозмутимость: после возвращения Архимага его было сложно чем-нибудь удивить.
— Лиэрэ Нол"эфэр, гватамари, — объявил он.
Элегорд и Сомбрэль не сводили с неё глаз, а охотник, по-моему, даже перестал дышать. Лиэрэ была бледна, держалась скованно и избегала смотреть по сторонам. Она преклонила колено перед Фуинрут. Та выдержала положенную паузу-вэру — двенадцать ударов сердца — и кивнула, разрешая встать.
— Тебе повезло, Лиэрэ Нол"эфэр, хотя пребывание там, откуда тебя вытащил тир-серегон, трудно назвать везением, — холодно произнесла гватамари. — Наказание было наложено без суда и так же снято, но Тёмного Статута никто не отменял. Ты свободна лишь благодаря Светлым, помни об этом. И не заставляй себя искать: нам есть о чём поговорить. А теперь иди, тебя ждут.
Сомбрэль и Элегорд стояли чуть в стороне от остальных, и по тому, как точно нашёл их взгляд Лиэрэ, осмотреться при входе она всё же успела. Сделав к ним шаг, бывшая узница резко остановилась, словно наткнулась на невидимое препятствие. Ну ещё бы: первородство изменило привычный облик бывшего делота и уничтожило его татуировку отверженного, так что теперь при тех же чертах Сомбрэль и Гилтар имели разные лица. Элегорд сразу понял, в чём дело, ведь при виде отца и сам испытал подобное. Он подошёл к матери и взял за руку:
— Не бойся, Амари, это Атар, просто теперь он Сомбрэль. Помнишь, что говорил Старший?
Лиэрэ обняла мальчика, продолжая издали изучать ду серке, которого знала и любила отверженным. Теперь у её мужа и сына глаза перворождённых, и к этому ей тоже придётся привыкнуть. Сомбрэль смотрел на любимую, ожидая приговора, но она молчала. И только когда охотник встал на колено и склонил голову, Лиэрэ посчитала цену достаточной. Она кивнула, разрешая ему подойти. Коснувшись пальцами лица супруга, там, где раньше была татуировка, Тёмная закрыла глаза и положила голову ему на плечо... Да, эльфы не сентиментальны, но прервать сцену никто не решился. Так бы и стояли, не зная, куда деть глаза, если бы Вэл как наименее впечатлительный из всех не отправил семейство в скрытый занавесью альков. Уходя, Лиэрэ отыскала глазами ФиДеля и улыбнулась:
— А ты такой же, как там, Старший. Благодарю за всё.
Странно, как она отличила его от брата?
/След Духа, Тара/, — напомнил Дель и, чуть улыбнувшись, ответил: — Не стоит, Лиэрэ.
/Кстати, о Духах/, — сказал Гил. — /О чём это Фуинрут собирается говорить с девочкой? Может, стоит напомнить ей о договоре?/
/Договор тут ни при чём, Гилли/, — ответила я. — /Фуинрут нужна не Лиэрэ, а перворождённые делоты, ментаты Пустоты, и пока существуют отверженные, у неё есть возможность их получить. С матерью Элегорда гватамари хочет обсудить практическую сторону вопроса./
/Элутар, я же освободил её сознание!/
/Чтобы Фуинрут перестала быть Матерью Тьмы, пришлось бы освободить её от сознания/, — заметил ФиДель. — /А если серьёзно, феальдины, то задача разрушения ритуала Отвержения становится всё более значимой./
Завеса Тьмы была снята, и в арке зала Совета был виден длинный стол чёрного мрамора, окружённый коваными стульями. Во главе стоял трон Верховного мага, с двух сторон от него — малые троны Стратега-оружейника и тир-серегона; у противоположного конца стола возвышался трон гватамари — на случай, если глава клана пожелает присутствовать на Совете. Стенные ниши от пола до потолка были заставлены книгами, купол мерцал призрачным светом — всё, как прежде, только на месте парадного входа появилась глухая стена — "печать Вельгайерин"н". Зал Совета Верховного мага был местом собраний как Ложи валатэ, так и Конклава Смерти — сильнейших магов Тьмы Дома Тиндомэ. Их основная задача определялась просто: магия на службе клану. Верховные Тёмные изучали глубокий Астрал, занимались дипломатией и внешней политикой, имея при этом собственные интересы как внутри, так и за пределами Дома.
